Этот этап может быть прекрасен. У нас появляется возможность творить, мечтать, с нетерпением и радостью ждать следующего сезона жизни. Но я не увидела никакой радости в этом промежуточном моменте.
В ноябре прошлого года у меня случился анафилактический шок, и ко всем моим заботам прибавился еще и мучительный страх. «Все это может исчезнуть в любой момент», – думала я. Вместо того чтобы признать, что жизнь и правда коротка, а потери неизбежны, и такова – увы – горькая правда о природе человека, я пыталась все контролировать. Я была безжалостна и рациональна, я отрицала свои чувства – вначале страх, а затем печаль. Я заткнула бутылку с эмоциями пробкой, и они множились внутри. Но когда их давление достигло максимума, они выплеснулись наружу, и их уже невозможно было сдержать. К счастью, когда депрессия снова потянула меня вниз, я приземлилась на кушетку Ким.
В течение всего года Ким помогала мне вновь обрести надежду и поверить в то, что лучшие дни еще впереди. Она напомнила мне, что все меняется. Сказала, что мои мальчики по-прежнему нуждаются во мне, и всегда будут, просто по-новому. Она указала мне на пробелы в моей жизни и сказала, что я могу заполнить их писательством, чтением или чем-то еще, о чем пока даже не задумывалась.
Лучшее, что я могу сделать – это проживать свои дни, наполнять их радостью, мечтать о своем. Разве не этого я хотела для своих детей? Чтобы они были творцами своих собственных жизней, знали свою силу и возможности. Чтобы они знали, что такое стойкость, мужество и адаптация. Ни одно из этих качеств не приходит без борьбы. Я хотела, чтобы они выросли мужчинами, которые будут принимать перемены и идти вперед даже во времена боли и печали.
Тот кризис показал мне, что надо адаптироваться, становиться новым человеком. Тот год научил меня чувствовать, снова слышать свой голос, впускать радость и надежду в свою жизнь.
Я стала мамой, но мне все еще нужно было расти.
Джули Чавес
Прекрасна и без волос
Полюбите прежде всего себя, и все остальное встанет на свои места. Чтобы чего-то добиться в этом мире, нужно любить себя.
Я потеряла все волосы в возрасте двух лет из-за алопеции. В детстве мне больше всего хотелось быть такой, как все. Я смотрела на девочек, которые окружали меня в школе, листала страницы журналов и думала: если бы у меня были волосы, я бы тоже была красивой.
Я носила парик, и за это меня дразнили. У меня не было бровей, и мои сверстники постоянно мне это припоминали. Они называли меня «лысой» или говорили: «У Линдси нет волос». Они были правы, поэтому я безропотно позволяла им издеваться надо мной. Мне казалось, что я это заслужила, что потеря волос из-за аутоиммунного заболевания – это моя вина.
Спорт стал моим спасением. Хоть здесь мне повезло – у меня были врожденные способности. Каждый день после уроков я мчалась домой и часами играла в мяч во дворе. Я притворялась, что делаю победный бросок. Толпа сходила с ума и скандировала мое имя. В эти моменты я не вспоминала о своей лысой голове, а думала о том, кем я хочу стать и чего достичь.
Через некоторое время мои успехи заметили. Теперь внимание ко мне стало положительным. Я была известна как девочка, которая хорошо играет в баскетбол, а не только как девочка, у которой нет волос. Надо мной все еще издевались, но это стало меня меньше беспокоить, потому что мне было на что отвлечься. Я отдавала все свое время и силы баскетболу.
Мои амбиции были велики. Впервые в жизни я почувствовала, что действительно могу чего-то добиться, даже с моей алопецией. Я стала целеустремленной и поклялась, что никакие обстоятельства не помешают осуществлению моих планов.
Я отлично училась, побила множество школьных рекордов и получила грант на поступление в колледж. Однако я все еще не смирилась со своей алопецией и редко говорила о ней. В колледже мне тоже не хотелось выделяться. Я боялась рассказать кому-нибудь о болезни, особенно какому-нибудь парню – ведь это могло оттолкнуть его от меня. К сожалению, у моих опасений были причины. Помню, как впервые набралась смелости и рассказала о своей алопеции потрясающему (как мне казалось) мальчику. Я нервничала, но в то же время была полна оптимизма.
Однако мое сердце было разбито. Известие о том, что у меня нет волос, застало его врасплох – я слишком хорошо это скрывала.
– Я не могу встречаться с человеком, у которого нет волос, – в конце концов заявил он.
Сбылся мой самый большой кошмар. Я разозлилась и замкнулась в себе. Я не хотела больше никого впускать в свою жизнь, потому что это было ужасное чувство. Я продолжала носить парик, независимо от погоды. Это была моя защита и способ спрятаться от мира.
В выпускном классе колледжа я захотела пробежать марафон в своем городе – это мероприятие значилось в списке моих желаний. Я почти не тренировалась – думала, что просто побегу и все. Это была большая ошибка.
Тогда я еще не знала, что этот забег на 42 километра полностью изменит мою жизнь. На середине дистанции во мне как будто что-то щелкнуло. Я вдруг ощутила себя сильной, яростной Суперженщиной. Я никогда не чувствовала себя так раньше, даже во время школьных спортивных мероприятий. Пересекая финишную черту, я испытала невероятный взрыв эмоций. Все меня чествовали. Именно тогда я влюбилась в этот вид спорта и поняла, что хочу стать бегуном. И начала участвовать в марафонах по всей стране.
Я люблю путешествовать. Есть нечто захватывающее в том, чтобы оказаться в новом городе и выйти на улицу вместе со своими товарищами по бегу. Мне нравились ощущения от тренировок. Я с нетерпением ждала утренних пробежек – в тот ранний час, когда весь мир еще спал. Это было мое «время для себя», возможность поразмышлять, помечтать и насладиться шелестом кроссовок по асфальту.
Чем больше я бегала, тем сильнее и увереннее себя чувствовала. Постепенно я начала рассказывать о своей алопеции близким друзьям и даже стала ходить по коротким делам без парика.
И вот однажды, во время двадцатикилометровой тренировочной пробежки, на меня что-то нашло. Я сорвала парик. На глаза тут же навернулись слезы. Я не могла поверить в то, что сделала. Одно было совершенно ясно: чтобы быть сильной, красивой и смелой, парик мне больше не нужен. Я наконец-то стала собой. Это был момент, о котором я всегда молилась.
Вернувшись домой, я убрала парик и больше никогда его не доставала. В тот день я впервые по-настоящему посмотрела на себя в зеркало. Пот лил с меня градом, но это не мешало мне видеть. В зеркале отражалась девушка с прекрасными зелеными глазами. Добрая, заботливая, способная сопереживать. И эта девушка светилась от радости.
Через две недели я пробежала свой первый марафон без парика. Я установила личный рекорд, и все меня обнимали, чествовали и любили. Мне было страшно, но я была окружена таким позитивом и поддержкой, что даже не думала о своей лысой голове – только о желании снова бежать.
Вот что случилось, когда я пересекла финишную черту в Сан-Диего – наконец-то я стала настоящей Линдси.
Алопеция оказалась величайшим подарком, о значении которого я даже не подозревала. Теперь я знаю, что я красива, и действительно чувствую это. Красивой меня делает не то, как я выгляжу, а то, кем я являюсь.
Да, у меня нет волос. И я прекрасна.
Линдси Уолтер
Розовый мне не идет
То, что со мной происходит, может меня изменить. Но я отказываюсь становиться из-за этого меньше.
Первая ночная рубашка была отброшена в сторону, затем вторая. Наконец, третья и последняя из ночных рубашек на бретельках тоже приземлилась в кучу белья, которая к тому времени уже выросла на моей кровати – все это теперь было непригодно для носки. Чтобы надеть летнюю ночную рубашку, я вынуждена была откидываться на кровати. Поднимать руки было неудобно и больно.
Я взглянула на свою престарелую кошку Грейси. Вот кто был рад моему возвращению домой! На долгое время Грейси была оставлена на попечение соседки и подруги, и в основном жила под диваном. Теперь она уворачивалась от летающих ночных рубашек.
Я устала. Этот опыт оказался не только печальным, но и физически изматывающим. Я знала, что все хорошее осталось позади. Понимала, что никогда не буду прежней. Отныне я превратилась в «женщину без груди», прошедшую через радикальную двойную мастэктомию. Однако, несмотря ни на что, в разгар бабьего лета прохладная и удобная ночная рубашка была мне просто необходима.
Я вернулась домой после трех недель, проведенных в больнице и на реабилитации. Оставаться дома в одиночестве и с такой болью было неразумно. Откровенно говоря, я очень боялась.
Как же я смогу жить сама, без сиделки, которая приходила, стоило мне только нажать кнопку у изголовья больничной кровати?
Я вспомнила, что перед выпиской мне вручили холщовую сумку. Она была наполнена вещами, пожертвованными какой-то организацией. Среди них я разглядела нечто украшенное розовыми ленточками, символизирующими борьбу с раком груди, и застежкой-липучкой спереди. Я никогда бы не выбрала одежду на липучках, но во всей этой ситуации не было ничего, что я выбрала бы для себя сама.
Я все еще не смирилась с диагнозом, не говоря уже о потере груди. Ярко-розовый цвет мне категорически не шел, а липучки я признавала только на спортивной обуви. Но что есть, то есть – и вот я уже натягиваю ночнушку на руки.
Я была раздражена, но одновременно испытывала благодарность тем, кто разработал этот нелепый халат специально для таких женщин, как я. Когда моя мать перенесла рак груди, у нее не было ни сумки с розовой лентой, ни достойной поддержки, которую сегодня имеют женщины, страдающие этим заболеванием.
В моих руках оказался большой квадратный кусок ткани с большим количеством места под мышками, что очень важно при болях и отеках. Рукава даже не касались моей кожи и шрамов. Приоритетом был комфорт, и я отбросила гордость, от которой сейчас не было никакого толку.