Майку не хотелось ни говорить, ни смотреть кино, так что я оставила его лежать, уставившись в потолок, подумав, не наклеить ли туда плакаты, как в кабинете стоматолога, чтобы ему хоть было что разглядывать. Тут я поняла, что плакат у меня только один – «В поисках Немо». Я представила, как он будет смотреться на потолке.
«Если ты и правда думаешь, что Немо хоть немного поможет, дела совсем плохи», – сказала я сама себе.
Я усмехнулась при мысли о косяке мультяшных рыб, глазеющих на Майка с потолка.
Нет, это не поможет, решила я.
Рост Майка – метр девяносто, и он никогда не влезал на нашу кровать. Я заметила, что его светло-зеленые носки выставляются из-под одеяла. Такие носки выдают пациентам в больницах – у них на подошве белеют пластиковые звездочки, чтобы никто из больных не поскользнулся при ходьбе. Сначала мы смеялись над этими носками, но теперь веселье прошло. Майк был очень слаб, и я боялась, что он в любой момент может упасть. Носки давали гарантию, что он не поскользнется. Они напоминали мне носки моей годовалой племянницы. Она только училась ходить, но стояла на ногах тверже Майка. Его носки немного испачкались, но мне не хотелось их стирать. Грязь свидетельствовала, что он ходил. Она показывала, что он когда-то вставал с этой жуткой кровати, и давала мне надежду, что встанет снова.
Глаза защипало от слез, и я быстро отвернулась. Один из нас должен был быть сильным. Я тихонько молилась, прося у Бога сил для нас обоих. Я молилась о силе, замечая, что Майка подводит не только тело, но и дух, и это пугало меня больше, чем я готова была признать.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, пожалуй, в сотый раз за день.
– Нормально.
– Пора в душ. Сам дойдешь до ванной или тебе помочь?
– Сам дойду. Только не торопи меня.
Я зашла в ванную и все подготовила. Теперь даже простой душ стал для нас серьезным мероприятием, ведь Майку приходилось обматывать руку полотенцами и пластиковой пленкой, чтобы не допустить инфекции вокруг венозного катетера. Я слышала, как он с трудом шагает по коридору. Мне очень хотелось ему помочь, но я понимала, что делать этого не стоит. Он должен был справиться сам. Он должен был почувствовать, что все еще может себя обслуживать.
– Готов? – спросила я.
– Поможешь мне снять футболку? – тихо сказал он.
Аккуратно сняв с него футболку, я заметила, что он внимательно изучает свое отражение в зеркале.
– В чем дело?
– Смотрю на шрам, – бесцветно ответил он.
Когда он встал передо мной, полуодетый, я обратила внимание, как изменилось его тело. Он совсем исхудал. У него на шее остались шрамы от подключичного катетера. Из руки торчали яркие трубки. Между ребрами виднелось два тонких шрама от плевральных дренажных трубок, а на груди алел 15-сантиметровый рубец. Мне стало не по себе.
– Я тоже не могу отвести взгляд, – сказала я.
Я ненавидела его шрам и не сомневалась, что Майк разделяет мое мнение, но на этот раз я ошиблась.
– Знаю, – ответил муж и сделал паузу. – Он крутой.
Я удивленно взглянула на Майка и увидела в его глазах проблеск гордости.
– Погоди. Что? Чем он крут? – спросила я.
Завтра всегда лучше, чем вчера.
– Это моя медаль за отвагу.
Пораженная, я поняла, что муж решил гордиться тем, что остальные предпочли бы скрыть. Впервые за несколько недель я обрела надежду. Мужчина, который стоял передо мной, напоминал того, в которого я влюбилась. Я трижды сжала его руку, и мы оба посмотрели в зеркало. Я напомнила себе, что завтра всегда лучше, чем вчера. Майк сжал мою руку в ответ, чуть сильнее прежнего.
Глава 7. Светлая сторона медали
Величайшее открытие моего поколения заключается в том, что человеку под силу менять свою жизнь, меняя свое отношение к ней.
Сила слова
Выражая благодарность, мы не должны забывать, что важнее не сказать слова, а жить в соответствии с ними.
Вскоре после смерти нашей дочери Кристен, которой был всего двадцать один год, мой муж-военный получил приказ, во исполнение которого нам нужно было переехать из дома в пустыне в итальянскую Верону. Вся наша семья скорбела. У детей, Кейт и Николаса, вскоре снизилась успеваемость в школе, а у меня появились странные физические симптомы, причину которых доктора в Соединенных Штатах определить были не в состоянии. Раз или два в неделю у меня подскакивало давление, и я оказывалась в больнице на обследовании. Помимо этого, меня мучили ужасные боли в груди и мышечные спазмы, из-за которых я содрогалась всем телом. Трансатлантический переезд на новое место казался мне практически невыполнимым.
Через три недели после того, как мы прибыли в Италию и поселились в гостинице, мои проблемы со здоровьем достигли пика. В этот период жизнь должна была казаться нам настоящей сказкой. Мы жили в удивительном уголке мира, и перед нами открывалось много нового. Но моя болезнь прогрессировала. Ранним утром меня увезли в итальянскую больницу. Меня мучила сильная боль, я едва могла пошевелиться. Все анализы были в норме. Наконец, после трех недель изматывающих процедур, мне поставили диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство».
Так как меня беспокоили громкие звуки и шум автобусов и машин, которые ездили по булыжной мостовой возле нашего отеля, мы решили переехать из Вероны в маленькую средневековую деревушку Монтеккья-ди-Крозара. Деревушка была точь-в-точь такой, как описывают в книгах и показывают в фильмах: тихой, затерянной среди холмов и виноградников. Я не сомневалась, что там меня ждет исцеление. Мне нужно было снова стать счастливой матерью и любящей женой, которой я была когда-то. Как это часто случается в таких обстоятельствах, возникла загвоздка. Моего психиатра и доктора, военного врача, перевели обратно в США через шесть месяцев после начала терапии. И я осталась одна!
Муж и дети каждый день надолго уходили на работу и в школу, поэтому я записалась на заочные курсы по достижению гармонии тела и духа под руководством потрясающего Джона Кабат-Зинна. Я стала практиковать хатха-йогу и научилась медитации. Хотя все это очень помогало, чего-то все же не хватало – здоровье возвращалось ко мне очень медленно.
Затем однажды, покупая продукты в местном магазинчике, я встретилась с соседом, который немного говорил по-английски. Это был приятный синьор, который всегда улыбался и махал мне рукой, когда я проходила по деревне.
– Бонджорно, синьора! – воскликнул он. – Надеюсь, вы себя сегодня хорошо чувствуете!
Я ответила кратким кивком. Улыбнувшись, сосед заглянул мне в глаза.
– Пусть все у вас будет хорошо, – сказал он. – Пусть все будет хорошо.
Если бы все было так просто!
На следующий день, погрузившись глубоко в медитативное состояние, я почувствовала кое-что такое, чего раньше никогда не испытывала. Из чудесного тумана ко мне подошла маленькая девочка и протянула листок бумаги. Он был сложен пополам. Раскрыв его, я увидела, что там написано лишь одно слово. «Танцуй». Я положила листок в карман. Вернувшись к реальности, я почувствовала себя обновленной и живой. Мне захотелось танцевать, и я не стала терять времени. Я танцевала, пока мыла посуду и готовила ужин. Я танцевала при любой возможности и радовалась этому. Как это было понимать?
Неделю спустя я снова погрузилась в медитативное состояние, в котором девочка дала мне листок. Я опять ее встретила. Она протянула мне другой листок, на котором было написано: «Целуй». Как вы, должно быть, догадались, всю неделю после этого я осыпала свою семью поцелуями. Сначала мне приходилось заставлять себя, ведь я уже давно никого не целовала. Всего через несколько дней мне стало гораздо проще целовать близких. В ответ они тепло улыбались и рассказывали о своей учебе и работе.
При третьем сеансе медитации я получила слово «Смейся». Смеяться я не могла, и мне казалось, что это самое сложное задание из трех. Но выяснилось, что это не так. Смех нашел свой путь наружу, и я с удовольствием хохотала вместе с близкими и улыбалась всем жителям деревни.
Следующим словом было «Надейся». Ничего себе! Тут уж мне точно нужна была практика, но я сразу взяла быка за рога. Всего через несколько дней я уже мечтала об интересной и веселой жизни. Я стала посещать все мероприятия детей на базе в Вероне и начала приглашать друзей на нашу виллу в Монтеккье.
Когда я увидела девочку в последний раз, она протянула мне листок, на котором было написано: «Радуйся». Хотя я все еще была в депрессии и оплакивала потерю дочери, я обнаружила, что могу позволить себе радоваться снова. К этому времени я уже танцевала, целовала близких, смеялась и радовалась жизни. В тот день, когда я встретила своего пожилого соседа-итальянца, он явно неспроста сказал мне: «Пусть все у вас будет хорошо». Он понимал, что позитивные слова могут изменить жизнь. Они были прекрасными и ценными дарами.
Теперь, пятнадцать лет спустя, я счастливая и плодовитая писательница, которая знает силу позитивных слов. Я называю их «словесными дарами».
Наша семья сумела пережить трагедии, которые посылала судьба. Мои дети уже завели собственные семьи и живут чудесной жизнью. Когда моей старшей внучке было пять, у нее обнаружили лейкемию, но теперь болезнь вошла в стадию ремиссии. Во время наших испытаний мы не раз обращались к словесным дарам. Они никогда нас не подводили. Почему? Потому что мы знаем им цену и понимаем, что они влияют не только на нашу жизнь, но и на жизнь окружающих.
Выбор
Рай повсюду – выбор за вами.
Мои ежедневные молитвы часто сводились к плачу и страхам.