– Мои родители купили колокола для церкви, чтобы почтить память погибшего сына. Я расскажу вашу историю моей матери. Ей будет приятно узнать, что вы услышали в колокольном перезвоне мелодию надежды.
Я никогда не встречалась с его матерью и не видела, как массажист рассказал ей мою историю, но я часто представляла себе улыбку этой женщины. Для меня звон колоколов – это напоминание о том, что из трагедии может родиться что-то светлое, а также о том, что мелодию надежды слышат все, у кого тяжело на душе.
Бойся, да делай
Думай как королева. Королева не боится потерпеть неудачу. Неудача – это еще одна ступенька к величию.
Я вытерла вспотевшие ладони о брюки и посмотрела на часы. 7.58 утра. На другой стороне парковки показалась молодая женщина со стопкой книг и направилась к входным дверям. Идти или нет? Регистрация начинается ровно в восемь часов, но первый оратор начнет выступление только минут через пятнадцать. Не буду спешить. Наверняка все сейчас знакомятся и общаются, прихлебывая кофе из пластиковых стаканчиков и обсуждая свои новые романы.
Я побарабанила пальцами по рулю, стараясь игнорировать раздражающий голосок в голове. То, что ты пишешь для церковного бюллетеня, еще не делает тебя писателем. Кто угодно может писать для церковного бюллетеня.
Вот еще пара участников семинара пересекла парковку и зашла в дверь. Желудок проделал сальто. Почему я вообще на это решилась? Все началось несколько месяцев назад, когда мой пастор прочел проповедь, которую я не смогла проигнорировать.
Это был переходный период в моей жизни. После десяти лет материнства «с полной занятостью» мой младший ребенок пошел в детский сад – и я почувствовала себя потерянной.
– И что теперь? – спросила я мужа. – Мне следует вернуться к моей прежней работе? Начать новую карьеру? Снова пойти учиться? Родить еще одного малыша?
Курт обнял меня за плечи.
– Подумай, чем бы ты хотела заниматься. Не надо довольствоваться первой попавшейся работой.
В душе я всегда знала, чем бы хотела заниматься: я обожала писать. Но разве писатель – надежная профессия? Что, если я недостаточно хороша? Что, если обо мне скажут: «Это она-то писатель? 10 лет меняла пеленки и варила каши, что она там может написать».
Я решила поискать какой-то более практичный вариант, а мечту задвинуть подальше… до утра следующего воскресенья.
– Как часто мы ограничиваем себя из-за страха? – пронзительный взгляд пастора сканировал прихожан. – Как часто мы упускаем то, что уготовано нам Богом, потому что боимся отказа и слишком беспокоимся о том, что подумают другие?
Я заерзала на сиденье. Откуда он узнал, что я прямо сейчас борюсь с этим страхом?
Следующие несколько минут я торопливо записывала за пастором в свой блокнот. Он, похоже, решил ответить на все мои вопросы и сомнения разом.
– Если в вашем сердце есть стремление, не позволяйте чувству страха остановить вас, – завершил он проповедь.
Я согласно кивнула.
– В том, что вы боитесь, нет ничего удивительного, – добавил он. – Бояться – это нормально. Просто не давайте страху парализовать себя. Решитесь на первый шаг. А дальше Бог проведет вас через ваш страх.
Я записала за пастором три простых слова «Бойся, да делай» и подчеркнула их. В последовавшие месяцы они стали моим девизом, пока я выходила из своей зоны комфорта и вступала в удивительный, но ошеломляющий мир литературного творчества. Я начала читать книги о том, как отточить писательское мастерство. Со временем набралась храбрости, чтобы предлагать свои статьи для публикации, – и получила массу возможностей научиться справляться с отказами.
Тем временем неутомимый голосок в моей голове изо всех сил старался обескуражить меня. Но я не сдавалась. «Бойся, да делай», – бормотала я, заставляя себя написать очередную статью. «Бойся, да делай», – думала я, подписывая письмо очередному редактору журнала. «Бойся, да делай», – говорила я, записываясь на семинар для начинающих писателей.
Так я и оказалась на этой парковке.
Сердце гулко колотилось в груди, когда я вошла в зал. Точно новичок в школьной столовой, я стала искать взглядом «безопасное» свободное место. Но чувство неловкости сопровождало меня недолго. К концу семинара я чувствовала себя как дома. Состоявшиеся писатели, приглашенные в качестве ораторов, рассказывали вдохновляющие истории из своей творческой жизни, делились профессиональными секретами и бросали нам вызов.
«Это она-то писатель? 10 лет меняла пеленки и варила каши, что она там может написать».
Среди участников семинара я нашла много новый друзей. Еще бы, оснований для дружбы или хотя бы для приятного знакомства было более чем достаточно: мы все обожали литературу и мечтали быть писателями, хотели перемен в своей жизни, но не знали толком, с чего начать.
После семинара я продолжала следовать простому, но сильному совету своего пастора. Я вступила в клуб начинающих писателей, подала заявку на литературный конкурс и записалась на следующий семинар. С каждым новым шагом моя уверенность росла. Когда к концу года две мои статьи были опубликованы, никакого «бойся» уже не осталось, только «делай».
Блестящие монетки
Я думаю не о страданиях, а о той красоте, которая еще осталась в этом мире.
Ей не с чего было так радоваться. По всей стране люди оставались без работы, теряли крышу над головой и вынуждены были обращаться в социальные службы или жить на улице. Молодежь, которой я преподавал в институте, проявляла редкостный цинизм и апатию. Зачем учиться, когда нет работы? Неужели в моих занятиях не было никакого толку? Неужели я поддерживал в студентах ложную надежду?
И все же каждый день 45-летняя Бетти сидела за первой партой и радостно мне улыбалась. Она была крупной женщиной и носила мешковатые джинсы и свитера. Ее седые волосы свисали до плеч, а при ходьбе она с трудом переставляла ноги, словно страдая от артрита. Как ей было бороться за место на современном агрессивном рынке вакансий? Если кому-то и следовало печалиться, так это Бетти. Но она всегда прекрасно выполняла домашние задания и ждала начала семинара с нетерпением скакового коня, готового рвануть вперед.
Она не только получала одни пятерки, вступала во все дискуссии и читала дополнительную литературу, но и отказывалась принимать любые проявления цинизма и апатии. Однажды мы обсуждали историю о человеке, который освободил птицу из силка, чтобы она могла улететь к своему спутнику, парившему над ней в небе.
– Как здорово, что люди совершают такое, – вздохнула Бетти. – Это прекрасно!
– Что толку от одной птицы? – буркнул молодой парень. – В неволе она бы дольше прожила. К тому же в силок попадет другая. Ты хоть знаешь, сколько денег можно выручить за редких птиц?
– Верно, – улыбнулась Бетти. – Но важен момент, когда птицы снова встречаются в небе. Представь это и забудь остальное. Не важно, поймает ли охотник другую птицу и погибнут ли эти. Не важно, наступит ли конец света. Зачем вообще жить, если не ради таких блестящих моментов? Жизнь полна смерти и потерь. Это не новости. Вам, молодым, кажется, что мир рушится, но это не так. Я знаю, что такое настоящая катастрофа. В прошлом году у меня умер муж. У моей дочери болезнь почек. У нас нет ни страховки, ни постоянного дохода. – Парень покраснел, но Бетти лишь улыбнулась. – Нет, не стоит чувствовать себя виноватым. Ты не мог этого знать. Все в порядке. Плохие вещи случаются, но это не значит, что жизнь вообще плохая. Нам стоит научиться ценить, что мы имеем. Не ждите, пока деньги и успех добавят красок в вашу жизнь. Хватайте все блестящие моменты, которые возникают у вас на пути, пока они еще не пропали.
Да, подумал я. Вот что мне нужно говорить студентам – и самому себе.
Неделю спустя я увидел, как кто-то копается в мусорном баке возле студенческого союза. В те дни бездомные часто заходили на институтскую территорию, чтобы поискать на помойках алюминиевые банки, которые можно было сдать по пять центов за штуку. Но, когда непрошеный гость выпрямился, держа в руке две банки, я узнал в нем Бетти. Я не знал, стоит ли с ней поздороваться.
Ей могло стать неловко, из-за того что ее застукали возле мусорного бака. Я вот готов был сквозь землю провалиться. Пока я пытался тихонько проскользнуть мимо, она заметила меня и просияла:
– Профессор!
– Здравствуйте.
– Я собираю банки в перерыве между занятиями. Так оплачиваю проезд на автобусе! Знаете, люди чего только не выбрасывают, даже в такие тяжелые времена, – сказала она и бросила банки в сумку. – Это просто поразительно. Я каждый день прихожу в институт с пустым кошельком. Порой у меня ни цента не бывает! Но всегда нахожу достаточно банок, чтобы оплатить билет. Иногда и на обед хватает. Они каждый день меня ждут.
– Сегодня, видимо, не получилось?
Она рассмеялась и пожала плечами:
– Я могу и пешком домой дойти. Но банок меньше не становится. Человек всегда находит то, что ищет, нужно только попотеть.
Я сказал ей, чтобы она заходила ко мне, если вдруг почувствует, что банок не хватает. Она улыбнулась:
– Видите? Теперь у меня есть гарантия оплаты проезда!
Я отвел ее в сторону, чтобы не стоять на дороге.
– Знаете, то, что вы сказали на прошлой неделе, сильно задело молодых ребят. Они пишут об этом в своих эссе. Вы заставили их иначе взглянуть на мир. Да и меня тоже, – признался я.
– Вот и славно. Может, даже страдания идут на пользу.
– Я сожалею о вашем муже.
– О, я врать не буду. Без него я долгое время чувствовала себя сломленной. Расколотой на части. Я лишь пыталась выжить, и это было ужасно. Он два месяца не дожил до пенсии, а страховка, конечно же, закончилась, когда мы нуждались в ней больше всего. К счастью, я до сих пор могу на него положиться.