«НА ЗИПЛАЙНЕ НАД ЛЕСАМИ АЛЯСКИ!» – вспыхнула надпись поперек монитора. Я в ужасе смотрела, как туристы один за другим пролетают на тросах высоко над древесными кронами. Люди, стоявшие на земле под ними, были размером с муравьев, а река походила на макаронину. Мне сделалось дурно. Я и колесо обозрения едва могла вытерпеть! На любителей экстрима цепляли ременную сбрую, и они зависали над огромной пропастью, а потом проносились над ней со скоростью молнии.
– Да ты шутишь! – рявкнула я. – Я подожду вас на корабле! Я могу найти себе тысячи занятий безопаснее, чем это!
– Да ладно тебе, Сью! Я хочу, чтобы ты прокатилась на зиплайне со мной. Только одну экскурсию – и все. Я не прошу тебя больше ничего делать. Пожалуйста, милая! – Он пригвоздил меня к месту своим жалобным щенячьим взглядом.
– Брюс, не смотри на меня так. Ты знаешь, что я не могу этого сделать! Это опасно! Что, если трос лопнет?
Я больше не могла смотреть на этот ужас ни секунды. Пошла мыть чашку, снова набрала воды в чайник и начала готовить завтрак.
– Это совсем не опасно! Я проверял. Не нашел ни одного несчастного случая, – он поднялся, подошел ко мне и обвил руками. – Давай, детка! Пожалуйста. Папа и Кристина сказали, что поедут, но без тебя это будет совсем не то.
Я вывернулась из его медвежьих объятий и принялась готовить омлет, свирепо взбивая яйца в пену. Я терпеть не могла отказывать мужу, но еще больше ненавидела страх, который не давал мне шагу ступить. Мне надоело стоять в стороне, пока Брюс и дети катаются на всех аттракционах подряд в парке развлечений. Я чувствовала себя посторонней, снимая видео с безопасного пляжа, пока мое семейство проносилось мимо на водных лыжах, волоча за собой гигантский клин вспененной воды. А уж прыжки с парашютом с самолета – просто кошмар! Мне было так страшно, что я едва удерживала в руках камеру. У меня все внутри переворачивалось при одном воспоминании о том, как они вместе кувыркались в голубом небе между пухлыми белыми облачками.
Рядом пролетел орел. Вот как высоко я забралась!
Брюс, его родственники и наши дети всегда веселились от души, в то время как я просто стояла и смотрела. Мне надоело быть прицепом, человеком, который слишком боится всего на свете. Может быть, настала пора меняться… У меня сердце сжималось при одной мысли о зиплайне, но в то же время в нем зрело крохотное зернышко надежды на то, что, может быть – только может быть, – я смогла бы это сделать.
Вот так я и оказалась, дрожащая, на деревянной платформе посреди аляскинской тайги, на такой высоте, на какой не бывала никогда в жизни. Рядом пролетел орел. Вот как высоко я забралась!
Я затрепетала, когда оператор нахлобучил мне на голову шлем и затянул ремешок.
– Итак, давайте вас пристегнем, – проговорил он, берясь за дело. – Расслабьтесь, вам не о чем волноваться, – посоветовал он и без предупреждения просто столкнул меня с платформы.
Я, зажмурившись, рассекала воздух, ветер свистел в ушах. Потом отважилась открыть глаза – и была заворожена потрясающим видом горы, неба и реки. Испустила восторженный вопль, который зазвенел эхом в моем громоздком шлеме. Я выпустила трос и закинула руки за голову в блаженном забытьи – как делали на моих глазах дети на «американских горках». И захохотала – точь-в-точь как они. Не успела я оглянуться, как уже оказалась на той стороне. Мне едва хватило времени, чтобы воспользоваться тормозом, но я успела и совершила идеальное приземление на платформу. Это был чистый восторг. Я вскинула кулак в воздух. Я это сделала!
До самого конца того дня, где бы мы ни оказывались, я улыбалась всем встречным, купаясь в своем триумфе. Я наконец поборола свой страх! Я чувствовала себя другим человеком – тем, кто готов встречаться с новыми трудностями и даже ждет их с нетерпением.
На следующее утро я вскочила с постели спозаранок, бодрая и свежая. Брюс проводил меня вниз, к столу заказа экскурсий.
– Что это ты делаешь? – озадаченно спросил он.
– Записываюсь на экскурсии, – расцвела я улыбкой в ответ. – Если мы не внесем свои имена в список, то все пропустим. А тут, смотри, и наблюдение за китами, и ловля лосося, и катание на собачьих упряжках! О боже мой, сколько всего предстоит сделать! – и я сгрузила ему в руки стопку брошюр. Отныне и впредь я собиралась быть активным членом своего семейства. Больше не буду стоять в стороне! Никогда.
С пьяным на дороге
Доброта отчасти состоит в том, чтобы любить людей больше, чем они того заслуживают.
С облегчением выдохнув, я посмотрела в зеркало заднего вида, благодарная за расстояние, которое росло между мной и машиной пьяного водителя. Она так и рыскала по шоссе из стороны в сторону.
И в то же время я почувствовала себя виноватой. В моей голове спорили два голоса – совесть и страх.
– Ты не можешь просто так взять и уехать. Ты должна увести его с дороги!
– Не ввязывайся. Не твоя вина или ответственность, что он напился.
– То есть ты спокойно поедешь домой спать, зная, что он может угробить машину с целой семьей внутри?
И я поняла, что не смогу уехать просто так. Здесь больше никого нет, вмешаться больше некому.
Я снизила скорость, сознавая, что мне нужно снова пристроиться в хвост пьяному водителю. Эх, минуту назад я так радовалась, что сумела обогнать его. И, гадая, как бы увести его с дороги, я ни разу не задумалась о последствиях. Я ни разу не подумала, что он может быть опасен.
Когда пьяный водитель снова поравнялся со мной, а потом и обогнал, в моей голове начал вырисовываться план. Если я буду держаться с ним наравне, то смогу жестами и клаксоном заставить его свернуть на обочину. Так было в теории, но, когда я решила применить этот метод на практике, мужчина просто озадаченно глянул на меня и сбросил скорость. После того как я повторила этот маневр еще дважды, он снизил скорость до разрешенной в городе, но мне по-прежнему не удавалось заставить его остановиться. Озадаченная и встревоженная мыслью о том, что вскоре на шоссе появится больше машин, я снова поравнялась с ним, молясь про себя, чтобы в этот раз все получилось. Не понимая, чего я от него хочу, пьяный водитель притормозил еще больше и стал съезжать на обочину. А потом я в ужасе увидела, как он теряет управление машиной.
Кюветы в этих местах были просторными и с пологими склонами. Хороший водитель мог бы въехать в них и выехать, не потерпев аварию. Пьяный же въехал в кювет и остановился, но не предпринимал никаких попыток выбраться.
Может быть, он ранен? Прогоняя дурноту, вызванную страхом, я свернула на обочину, выскочила и помчалась к его машине. Мысль о том, что я могу встретиться там со злобным, разъяренным пьяным мужчиной, даже не пришла мне в голову. Он сидел, ссутулившись, такой же опустошенный, как и множество пакетов и бутылок, захламлявших салон. Я постучала в окно:
– С вами все в порядке?
Он кивнул и опустил стекло.
– Отдайте мне ключи от вашей машины. Я не могу позволить вам ехать дальше! – Мои слова, резкие и властные, повисли в воздухе и удивили меня саму.
Какую-то секунду он смотрел на меня, потом потянулся за ключами и положил их в мою протянутую руку.
– Разреши я вам ехать дальше в таком состоянии, вы могли бы стать причиной аварии! Вы попросту могли кого-то убить!
Наверное, ему показалось, что он должен как-то оправдаться.
– Я не спал всю ночь. Работал допоздна, а потом была прощальная вечеринка. Мы никак не могли остановиться… Мне надо было домой… я не понимал… – он безуспешно поискал слова, потом умолк, осев на сиденье, понимая, что ничего не может сказать в свою защиту.
Я открыла дверцу.
– Идите к моей машине, а я выведу вашу из кювета.
Через пару минут, убедившись, что он более-менее надежно держится на ногах, я завела его машину. И тут до меня дошла вся серьезность этой ситуации. У меня на руках оказался в хлам пьяный мужчина, а дальше этого момента я ничего запланировать не успела. Если я заберу его с собой, его машина останется в часе езды от города. Я обдумывала и отбрасывала одну идею за другой.
Когда я вернулась на шоссе и по второму кругу выслушивала объяснения мужчины насчет того, как получилось, что он сел за руль в нетрезвом состоянии, в моих мыслях сложился второй этап плана.
А потом я в ужасе увидела, как он теряет управление.
Мы были на длинном прямом отрезке дороги. То, что на ней вплоть до этого момента не было других машин, оказалось для нас чистой удачей, но теперь для того, чтобы реализовать мой план, они были нужны. И тут, как по заказу, на горизонте появилась машина. Я вышла на дорогу и начала махать руками как сумасшедшая. Машина затормозила, и стало видно, что в ней сидят четверо мужчин и смотрят на меня, разинув рты.
– Мне нужно, чтобы один из вас отвез этого мужчину домой в город на его же машине. Он пьян, и я не могу позволить ему вернуться за руль, – заявила я. Хрупкая тридцатилетняя женщина, я стояла там, перед ними, и мой тон подразумевал: «И даже не думайте со мной спорить!»
Никаких вопросов не последовало. Все они только кивнули и сказали: «Ладно!» Один из них покорно пересел за руль машины пьяного водителя. Мой подопечный сел сзади, но перед этим взял меня за одну ладонь, а другой сжал мой локоть. Его жест меня не напугал. Он улыбнулся и сказал:
– Хочу поблагодарить вас за заботу. Никто никогда не делал для меня ничего подобного. Я просто… спасибо вам! Вы такая… невероятная.
Я высвободила руку и похлопала его по плечу. Не помню, что ответила ему, но помню облегчение, с которым сама села за руль и сказала своей совести: вот теперь я могу ехать домой.
Воскресший жених
Когда понимаешь, что хочешь провести с человеком остаток своей жизни, хочется, чтобы этот остаток жизни начался как можно скорее.