Я родилась в Калифорнии, поэтому все априори полагают, будто я должна была научиться «серфить» раньше, чем ходить. Ну да! Я умею «серфить» – по сайтам в Интернете, по телеканалам и еще дома на диване. А на доске – нет, не умею. Ну и что? Со временем я научилась игнорировать эти разочарованные взгляды. Сложнее было игнорировать собственные тоскливые мечтания.
И вот, грустная и опечаленная, я решаю пойти пообедать. Не успеваю дойти до ресторана, как натыкаюсь на вывеску над одним бунгало – «Учу серфингу». «За спрос не бьют», – думаю я. Но владелец бунгало, капая слюной, пожирает взглядом роскошных девушек, одетых в купальники-танга. Меня он не замечает, а я удаляюсь прочь, получив очередной удар по самолюбию. «Ты слишком стара для серфинга», – поет мое скептическое «я». Потом на ум приходит еще одна неприятная истина: у меня нет медицинской страховки. Но приставучий внутренний голос, хоть я и заглушала его десятилетиями, не желает сдаваться и канючит: Ведь тебя здесь никто не знает. Попробуй!
Я сосредоточиваюсь на более важной проблеме – своем бурчащем желудке. Замечаю палатку, где торгуют рыбными блюдами, и направляюсь к ней. Рядом оказывается другая палатка, где скучают «настоящие серферы» – трое латиноамериканцев. Проведя много времени среди серферов, я научилась отличать «настоящих» от любителей. Точно затягивая на мне нежное, невидимое лассо, один из них воркует:
– Неужели вам не хотелось бы заняться серфингом?
Я отвечаю ему по-испански:
– Конечно, хотелось бы, вот только этот пароход уплыл тридцать лет назад!
Он изображает на лице удивление и принимается уверять меня:
– Но вы можете научиться! Вы в прекрасной форме!
Вот кто умеет польстить женщине, так это «латиносы»! Получив глубокий массаж эго, я поневоле возвращаюсь мыслями к своей давней мечте. Может быть, как раз настал тот самый день?
– Я, право, не знаю… В смысле… – запинаюсь я, как перепуганная девчонка.
– Mi amor[26], гарантирую: если ты не встанешь на доску, я не возьму с тебя платы, – продолжает соблазнять он.
Серьезно? Я оглядываюсь в поисках скрытой камеры. Но, вместо того чтобы разразиться смехом, он бросает мне гидрокостюм и говорит, что его зовут Мело.
Сперва мы немного тренируемся на песке, где я с необычайной – еще бы! – легкостью встаю на доску, а потом наступает пора перенести наше шоу в океан. Я иду за ним, любуясь его прекрасной фигурой и радуясь, что он несет за меня доску. Такой серфинг мне нравится! Словно читая мои мысли, Мело оборачивается и сверкает ободряющей улыбкой. Может быть, потому что мне стоит усилий понимать его речь (весь урок проходит на южноамериканском диалекте испанского), у меня просто нет времени, чтобы испугаться, – пока я не вижу первую волну. Клянусь, она растет у меня на глазах! Как загипнотизированная, я не могу шевельнуться. В моих ушах гремит саундтрек из «Челюстей». Я же сейчас утону!
Невозмутимый Мело наставляет меня:
– Делай в точности то же, что делала на берегу. Не думай слишком много.
Вот уж вправду глупейшая из моих идей! Я никогда не сумею…
– Арриба! – вопит он наше кодовое слово для команды «вставай сейчас же!»
Бам! О чудо! Я на доске. Я сама стою на доске! О… Боже… мой! После целой жизни, прошедшей по принципу «хочется, да колется», я наконец это сделала! Мело загодя предупредил меня, что новички теряют равновесие и падают, стоит им отвлечься и задуматься о чем-то другом. Ха! Будь я способна сосредоточиться на чем-то еще, кроме этого момента, я запрыгала бы на доске вверх-вниз!
Я стою на доске.
И чего я раньше так боялась?.. Плюх! Сваливаюсь в воду и с восторгом думаю о том, что только что сделала. Улыбаюсь так, как никогда прежде, и не могу сдержать победный вопль:
– Да-а-а-а!
Ах ты, черт! Теперь же придется заплатить за урок…
Мело сияет от гордости и от души хлопает меня по ладони.
– Mi reina![27]
Какие совершенно изумительные эмоции, не похожие ни на что из того, что я переживала прежде! Но мои старые приятели, сомнения в себе, не дремлют и потихоньку возвращаются ко мне. Может быть, это просто случайная удача?
– Готова попробовать еще раз? – спрашивает Мело. Я только успеваю подумать – «что ж, попробуем еще разочек…» – и… Бам! Я снова на ногах. И почему все говорят, что это так трудно? Кто бы мог подумать! Да я прирожденный серфер! Я! Ничто еще не давалось мне так легко. Или…
Погодите-ка! секундочку… Оказывается, Мело все это время стабилизировал мою доску, не давая мне упасть! Неудивительно, что я так легко на нее встала.
Он ухмыляется. Я ухмыляюсь в ответ. Это будет наша тайна.
– Можешь теперь попробовать сама, если хочешь?
Следующая волна оказывается непобедимым врагом! Я не могу удержаться даже на корточках, не то что выпрямиться. Когда-то в свои тридцать я училась кататься на роликовых коньках – наверное, как и тогда, сладить с доской получится не сразу.
Пока мы ждем следующей волны, разговор заходит о моей личной жизни, точнее о том, почему у меня нет бойфренда. И мой сексапильный молодой наставник приглашает меня вечером на танцы. Ах, эти уроки серфинга в латинском стиле!
Снова оказавшись на твердой земле, я очень радуюсь тому, что прозорливый владелец палатки перед уроком попросил оставить ему мой телефон и сфотографировал меня, стоявшую на доске. Теперь мне хочется сфотографироваться вдвоем с моим чудесным инструктором. Подмигнув, Мело забивает в мой телефон свой номер.
– Вечером жду, mi reina.
Я приду.
Чувствую ли я себя хорошим серфером? Это вряд ли. А может, королевой океана? Уже ближе!
От страха к радости
Нет надежды без страха, и нет страха без надежды.
Я лежала на смотровом столе в тускло освещенном кабинете, и у меня по вискам катились слезы, заползая в уши. Мой муж Патрик стоял рядом и держал меня за руку. Техник ультразвука сочувственно улыбнулась нам и подготовила мой живот к осмотру. Она нанесла немного смазки чуть ниже пупка и села на стул, готовясь начать сканирование. Я смотрела в потолок и готовилась услышать худшее. Несколько месяцев назад у меня уже был выкидыш, и я боялась, что теперь он случился снова.
Десятью годами ранее пьяный водитель убил трех моих дочерей, находившихся в машине с отцом. Отъехав от дома друга, пьяница вывернул на шоссе не в том направлении и врезался в машину, в которой мой бывший муж вез домой четверых наших детей. Кэти, Миранда и Джоди, которым было восемь, семь и пять лет, так и не доехали до больницы. Мой бывший муж скончался через несколько часов после аварии. Брат-близнец Джоди Шейн единственный выжил в этой аварии, отделавшись легким сотрясением мозга и переломом ноги.
Боль от потери ребенка всю жизнь терзает сердце.
Вместо четырех шумных детей у меня остался лишь один тихий мальчик, и я с трудом смогла это вынести. До аварии я занималась с дочерьми гимнастикой, слушала, как они учатся играть на пианино, и смотрела, как они жонглируют жезлом, не говоря уже о множестве других материнских дел. Шейн был спокойным ребенком. Когда все улеглось и к нам перестали постоянно заглядывать гости, в доме воцарилась зловещая тишина. Честно говоря, я больше не чувствовала себя матерью.
Я не знала, хочу ли еще детей. Когда я решила, что готова завести еще одного, племянница моей невестки погибла в аварии. Эта трагедия так меня потрясла, что по дороге с похорон я сказала мужу, что уже передумала. Я больше не хотела детей. Родовые муки забываются, как только младенец оказывается у тебя на руках, но боль от потери ребенка всю жизнь терзает сердце. Я знала, что не смогу еще раз вынести такое. Мы купили маленькую спортивную машину и попытались жить дальше. Я занялась работой в местной больнице и делами Шейна. Хотя я старалась больше не думать о новых детях, желание родить меня никогда не покидало.
Вместо четырех шумных детей у меня остался лишь один тихий мальчик.
Прошло шесть лет, прежде чем мы решили расширить семью. После рождения близнецов мне перевязали маточные трубы, поэтому теперь нужно было найти врача, который сможет провести обратную процедуру – реанастомоз труб. Однажды поздно вечером я смотрела телевизор и на образовательном канале увидела конец сериала о хирургах. Мне показалось, что это не случайное совпадение, а знак, ведь на экране врач из Северной Каролины производил амбулаторный реанастомоз маточных труб.
Схватив телепрограмму, я нашла время следующего показа этого сериала и настроила видеомагнитофон на запись. Через полгода мы уже сидели в кабинете этого врача и проходили предоперационный опрос. Я была беременна около месяца. К несчастью, наша радость сменилась печалью, когда через неделю у меня случился выкидыш. Я пережила еще один выкидыш, а потом у нас появился Ландри. Он был просто чудо. Его каштановые волосы и карие глаза напоминали мне о Кэти. Дальше у меня случилось еще два выкидыша, а затем родился Келли. Заглянув в его ясные голубые глаза, я вспомнила о Миранде.
Когда Келли было полтора года, я поняла, что хочу девочку. Но я не знала, стоит ли пытаться еще раз, ведь мне было почти тридцать восемь и риск казался довольно высоким. Я снова забеременела и снова пережила выкидыш – и он взял меня за живое. Я не знала, хватит ли у меня душевных сил смириться еще с одним выкидышем. Тогда-то я и заключила сделку с Богом и решила, что не буду больше рожать детей, если не забеременею до тридцати восьми.
За две недели до моего дня рождения мы с мамой должны были увезти детей на выходные в гости к моей сестре. Тем утром перед выходом из дома я вытащила тест на беременность из шкафчика в ванной, повертела его в руках и взвесила все за и против выяснения своего положения. Решив не портить выходные, я положила тест обратно в шкафчик и захлопнула дверцу. «Сделаю, когда вернемся», – сказала я себе.