– В тот день ты научила меня выживать. Научила, как обрести силы и продержаться еще минуту. И еще одну. И еще. Я не забывал об этом. К моменту твоего возвращения в старших классах я превратился в чудовище, так как повидал слишком много дерьма, – продолжил Дэймон. – Мои желания трансформировались в нечто уродливое и извращенное, но все же я выжил, вопреки всему. Я уже никому не позволял плохо со мной обращаться. Ведь ты показала, как избавляться от этой дряни. И в итоге, едва увидев тебя снова, я отчаянно захотел единственное, чего, как оказалось, мне недоставало.
Я не понимала. Мне было восемь. Чему я могла научить его, чтобы он выживал и продолжал бороться? И чего ему не хватало в жизни после стольких испытаний?
– Я желал чего-то хорошего, – признался парень. – Красоты, возможно? Той ночью, во время вечеринки у бассейна, в доме было очень тихо. Мы остались наедине, однако ты не подозревала о моем присутствии. И я наблюдал, как ты танцевала.
Те события ясно сохранились в моей памяти. В течение двух последующих лет я оглядывалась назад с чувством восторга и ужаса и со странным ощущением, что с ним я была в безопасности, прячась в родительском шкафу.
– Ты заставила меня взглянуть на мир по-другому. Всегда заставляла. Мне это показалось необычным, потому что смотреть на танцы матери в детстве было противно. Они походили на искусную ложь, которую я не переваривал, но с тобой… – Парень замолчал, подбирая слова. – Ты была чистой, словно мечта. Я не хотел тебя изменить. Просто желал стать частью той красоты, которую ты создавала.
Мое тело болело – все это время я неосознанно напрягала каждую мышцу. Он впервые поделился такими личными вещами, впервые говорил со мной по-настоящему.
– Только я по-прежнему оставался собой и напугал тебя тогда, потому что всегда так делал. – Судя по его признанию, Дэймон будто сам себя ненавидел. – Хотя случилось нечто удивительное. Ты пошла за мной. Тебе тоже хотелось дойти до грани. И в течение нескольких невероятных дней мне казалось…
Он не закончил мысль, но я знала, что парень пытался сказать. Я чувствовала то же самое.
– Когда настала пора признаться, я не смог, – его голос вновь прозвучал сдавленно. – Я лишь хотел остаться с тобой. В фонтане, в душевой, в бальном зале… Просто быть с тобой.
Дэймон поднялся на ноги.
Стены словно сдвигались, одежда казалась слишком тесной. Не получалось наполнить легкие воздухом. Слишком многое навалилось на меня одновременно. Почему ты не сказал все это раньше, много лет назад?
– Все было реально, – прошептал парень.
После этого он вышел из комнаты. В груди болезненно ныло, либо от недостатка кислорода, либо от тоски по нему. Я подбежала к окну, распахнула его, сделала глубокий вдох и почувствовала, как все плохое отступило. Рассеялось, исчезло.
Мой страх. Беспокойство. Ненависть. Ярость.
Почему он не сказал этого много лет назад?
Почему?
Глава 23Дэймон
Наши дни
Двери лифта открылись, и я стремительно вошел в городской пентхаус Майкла, свернув за угол. В гостиной увидел его самого, Кая и Уилла, сидевших на креслах и диванах, а Рика стояла перед открытыми дверями балкона, впускавшими приятный вечерний ветерок в помещение.
Майкл позволил швейцару впустить меня, значит, он был достаточно заинтригован моим визитом. И я порадовался, что практически вся компания собралась здесь.
Я бросил самолетик, сложенный из газеты, на стол перед Майклом. Тот поднял его без особого энтузиазма. Он думал, первое слово будет за ним. Нет уж. Этот разговор контролировал я.
– Ты меня ненавидишь? – спросил я, взглянув на Уилла.
Парень настороженно уставился в мою сторону, но ничего не сказал.
Затем я посмотрел на Рику:
– А ты?
Она стиснула челюсти и отвела взгляд. Однако на вопрос тоже не ответила.
– Вы мне не враги, – обратился я ко всем присутствующим. – Я не хочу этого.
– Тогда чего же ты хочешь? – возразил Кай.
Я заметил, как Майкл развернул самолетик из вчерашней «Пост» со статьей о «Вечере воспоминаний», который организовали на предстоящих выходных в «Бухте», заброшенном старом парке развлечений Тандер-Бэй.
Мне было известно, что они подумывали купить его. Время пришло.
– Хочу вернуться к нашему первоначальному плану. Управлять делами.
Мы собирались завладеть Тандер-Бэй, и не только курортным комплексом. Нам нужно сделать весь прибрежный городок своим клубным домом.
Кай лишь усмехнулся.
– Эта идея пришла нам на ум в восемнадцать лет, когда мы не имели ни малейшего представления о том, какие деньги и связи понадобятся для ее осуществления.
– У нас есть деньги.
– Нет, деньги есть у Рики, – парировал Кай. – А у нас – деньги родителей.
Медленно двинувшись вперед, я сказал:
– Я контролирую тридцать восемь процентов отелей Восточного побережья, двенадцать телевизионных станций и такое количество земли, какого хватит для основания собственного штата, если захочется.
Уилл подметил:
– Будешь контролировать после смерти отца.
Да. Что рано или поздно произойдет.
– Вы с Майклом и Каем за три года можете построить первоклассный курорт здесь, в Тандер-Бэй, – пояснил я, – сделать его новым Хэмптонсом [14] и привлечь элиту из крупнейших городов Америки.
– Мы даже разрешения получить не сможем, – вмешался Майкл. – Твоему и моему отцу без проблем удалось убедить мэра, что рабочие места, созданные курортной инфраструктурой, не стоят потерь, которые из-за этого понесет сфера недвижимости и их отели в Меридиан-Сити.
Я склонил голову набок.
– Какого мэра?
Они вчетвером озадаченно пялились на меня, пока до них доходило, чем именно я, черт побери, занимался последние два месяца с помощью Крэйна, добывавшего информацию.
Отца Уинтер я устранил не только для того, чтобы заполучить ее.
Кай покачал головой.
– Господи.
– Они изберут нового главу, Дэймон, – возразил Уилл. – Через три месяца состоятся внеочередные выборы и отца Уинтер заменят.
– Да. – Я улыбнулся. – Знаю.
Стоя на месте, я ждал, когда их крошечные мозги снова зашевелятся. Тандер-Бэй требовался новый мэр. Тот, кто предоставит нам все необходимые разрешения для начала строительства в «Бухте».
Вероятные кандидаты сидели в этой комнате.
Уилл опустил свои округлившиеся глаза, обдумывая предложение, Майкл же откинулся назад и пристально посмотрел на меня.
– Ты ведь не серьезно, – засмеялся Кай.
Я просто посмотрел на Рику и поймал ее взгляд.
– Что? – спросила она, заметив, что я на нее пялился.
– Ты хороший игрок в шахматы, – поддразнил я. – Политика – величайшая шахматная игра.
Девушка рассмеялась.
– Я не стану баллотироваться в мэры, чтобы защитить твои деловые интересы, Дэймон. Не хочу управлять этим городом.
– Почему?
Открыв было рот в попытке возразить, она на мгновение лишилась дара речи и в итоге выпалила:
– Почему я?
– Потому что Майклу плевать, а у нас троих судимость за плечами.
– Эй, это ведь Америка. – Уилл с ленивой улыбкой расслабленно развалился в кресле. – Здесь все возможно.
– Хочешь, чтобы пресса начала копаться в твоем прошлом? – бросил я ему с вызовом и посмотрел на Кая. – А ты?
Интернет – это навсегда. Нам не дадут покоя, откапывая былые правонарушения. Кай и Уилл особенно не желали навлекать подобный стресс на свои семьи.
– Девчонки чисты. Рике нужно попробовать.
Она испустила жалкий смешок, до сих пор ища аргументы, и наконец-то посмотрела на Майкла, пока не проронившего ни слова.
– Майкл? – Девушка обратилась к нему за помощью, ожидая услышать какую-нибудь причину не делать этого.
Однако он замешкался, с виноватым видом встретив ее взгляд.
– Вообще-то идея не самая ужасная. Мы получим преимущество, к тому же ты сможешь помочь городу. Об этом стоит подумать.
Ее глаза полыхнули яростью.
– Как насчет Бэнкс?
– Для нее у меня есть более грандиозные планы.
– Ох, да ну? – ответил Кай. – Я с удовольствием послушаю о твоих планах в отношении моей жены.
– В свое время.
Он покачал головой. Все умолкли, обдумывая мое предложение. Мне уже удалось выяснить, что Майкл подыскал инвесторов и заручился поддержкой банка для покупки земли и строительства курортного комплекса, но хода делу не давал, боясь проблем с получением разрешений и наймом рабочих.
Сейчас эти проблемы были решены. Я надрывал задницу, чтобы получить место за их столом. Если прошлое могло остаться в прошлом, конечно.
Они молчали, обмениваясь взглядами и гадая, во что все это выльется при моем участии.
Может, я не смогу переубедить их и они не смогут проглотить прошлые обиды.
Но тут Уилл произнес, не глядя на меня:
– Попроси прощения.
Прощения?
Я лишь через несколько секунд понял, о чем он говорил.
Уилл хотел моих извинений. За все.
Нахмурившись, я опустил глаза.
Ему хотелось, чтобы я поджал хвост? Словно не все мы совершали гребаные ошибки. Словно я не доказал, что давно готов и действительно хочу вернуться. Что больше не пойду на такое.
Слова – это чушь. Они ничего не значат.
Вчера я произнес перед Уинтер целый монолог и с тех пор не получил от нее никакой реакции. Важны наши дела, а не болтовня.
Однако они просто смотрели на меня и ждали, будто все наладится, если я это скажу.
Наладится ли?
Я хотел вернуть своих друзей. Пусть отец и учил меня, что влиятельные мужчины не извиняются, возможно, всего один раз я мог бы выдавить из себя эту фразу. В конце концов, я серьезно облажался. Вообще-то мне крупно повезло, что они не объявили охоту за моей головой из-за всего случившегося.
Сглотнув горечь во рту, я произнес:
– Простите меня.
Оцепенев, четверка пялилась на меня целую вечность. Мои внутренности затянулись в такой тугой узел, что я был готов кого-нибудь ударить, продлись тишина чуть дольше.