В следующий миг Майкл встал и надел свой пиджак.
– Свяжись с Майком Боуэром и передай, что мы хотим побеседовать, – сказал он, подошел к Рике и поцеловал ее на прощание.
Я едва не улыбнулся. Боуэр руководил городским советом. Нам нужно будет поговорить с ним, чтобы выдвинуть кандидатуру Рики на голосование.
Уилл и Кай тоже поднялись, собрали свои вещи и двинулись вслед за Майклом.
– Завтра все встречаемся в «Бухте» с архитектурной фирмой, – сообщил он мне, пройдя мимо. – В десять утра.
Приняв его приглашение, я кивнул. Чувство облегчения мгновенно нахлынуло на меня.
Парни куда-то ушли, только Рика осталась на месте, не проронив ни звука. Я понимал, она хотела что-то сказать. Вероятно, рассердилась из-за того, как ей против воли навязали новую роль с чертовой горой ответственности. Однако девушка подняла свою кожаную сумку, перекинула длинную ручку через голову и направилась к выходу.
Останавливать ее я не стал, но потом шаги остальных затихли и сразу же из-за спины послышался Рикин голос:
– Майкл и Кай умнее тебя, ты в курсе?
Я слушал молча.
– Потому что они знают одну важную вещь о мести, Дэймон. Она будет далеко не так приятна, как любовь.
Безуспешно сопротивляясь ноющей боли, пронзившей меня изнутри, я стиснул зубы.
Черт бы тебя побрал, Рика.
– Хотя я думаю, ты и сам уже это уяснил, не так ли? – продолжила она.
Иди ты на хрен.
– Уинтер сделает тебя сильнее. А ты нужен нам сильным.
Я закрыл глаза, не желая чувствовать то, что чувствовал в девятнадцать лет, когда позволил себе… хотеть ее.
Твою мать, когда позволил себе любить ее.
Когда дал слабину и поверил, будто наша связь окажется сильнее всего остального. Что парни вроде меня могли жить совершенно по-другому.
Но, боже, Рика была права. Я знал, что она права.
Ничего в жизни не ощущалось приятней, чем счастье Уинтер, которое она испытывала из-за меня.
Прошлой ночью я рассказал ей все. Я хотел, чтобы она поняла.
– Тебе следует оставить ее в покое, – посоветовала Рика. Ее голос прозвучал ближе, словно она повернулась ко мне. – Дай ей успокоиться, почувствовать себя в безопасности и перевести дух.
Твоего мнения я не спрашивал.
Девушка шагнула еще ближе.
– А сам тем временем веди себя по-взрослому. Поработай над чем-нибудь, покажи ей, что способен выжить без нее. Если не завоюешь ее уважение, у тебя не будет шансов.
– Каких шансов?
– Шансов не превратиться в своих гребаных родителей, – ответила Рика.
В горле застрял ком размером с бейсбольный мяч.
Она права? Я в них превращался? Потеряю ли я интерес Уинтер к себе? Желал ли я других женщин?
Нет.
А если она забеременеет? Мои дети будут меня ненавидеть за то, какую боль я ей причинил? Неужели это замкнутый круг? Действительно ли я отказывался признавать правоту Рики, а Майкл с Каем знали то, что я упорно отрицал?
Я хотел Уинтер.
Вчера я сорвался, потому что не желал нам такого мрачного будущего. Мне просто хотелось вернуть ту девчонку, которая сидела на моих коленях и вела мою машину.
Я делал ее счастливой. Я.
Вместо того чтобы следовать своему плану и вызвать у Уинтер ненависть к самой себе из-за испытываемого ко мне влечения, мне самому было противно, что до сих пор ее жаждал.
Произошедшее между нами в прошлом не было ложью. За исключением моего имени.
Все было по-настоящему, и я хотел это вернуть.
Твою мать, я любил ее.
Проклятье.
Развернувшись кругом, я прошел мимо Рики к лифту, однако снова услышал, как она меня окликнула:
– И еще, Дэймон…
Я остановился.
– Когда она сменит гнев на милость, своди ее куда-нибудь. Побудьте вдвоем.
Что?
– Это называется «свидание», – пояснила девушка, – где ты делаешь что-то, что доставляет ей радость. И вы оба при этом остаетесь в одежде.
Ой, да ты шутница. Покачав головой, я покинул ее квартиру, зашел в лифт, нажал кнопку «Лобби» и пробормотал:
– Чертово свидание.
Глава 24Уинтер
Наши дни
Я вышла из душа, оделась и начала сушить волосы полотенцем, когда снаружи вновь донесся рев моторов тяжелых пикапов и грохот отбойного молотка.
Чем они там занимались? Эта суматоха продолжалась со вчерашнего утра. Поначалу я пыталась не обращать внимания, потом решила, что охрана продолжала устанавливать сигнализацию и менять замки, вот только звуки больше напоминали масштабную стройку.
Пройдя до конца коридора и миновав свою спальню, я остановилась у окна. На улице пищал сдававший задним ходом пикап, перекрикивались рабочие. Разобрать, что они говорили, я не могла.
Дэймон снова исчез после нашей ссоры в спальне. Я не разговаривала с ним и не слышала его в доме на протяжении почти двух дней.
Два дня свободы, репетиций в студии и дома, коллективных обсуждений с Рикой и Алекс способов включить меня в программу каких-нибудь шоу или открытых фестивалей.
Сзади кто-то поднялся по лестнице, и я узнала шаги. У Крэйна была своеобразная походка, словно он слегка волочил ноги по паркету.
– Что за шум снаружи? – спросила я, обернувшись через плечо.
В ожидании ответа я почувствовала, как он подошел ближе.
– Мистер Торренс сносит этот, по его словам, «идиотский безвкусный гребаный фонтан».
То, как язвительно мужчина повторил тираду Дэймона, почти заставило меня засмеяться, пока я не уловила их смысл.
– Сносит, – пробормотала я.
Он решил избавиться от фонтана перед моим домом. Уничтожить его.
Будто не хотел никаких напоминаний о прошлом; о том, чем ему была дорога наша встреча в детстве.
Дэймон хотел убить эти воспоминания.
Я перестала промокать волосы и опустила полотенце.
– Он здесь?
– Поблизости.
Поблизости. И что это значило? Дэймон всегда был рядом? Даже когда уходил?
– Вам что-нибудь нужно? – поинтересовался Крэйн. – Вряд ли он вернется сегодня, но я могу передать ему сообщение.
Понятия не имела, с чего начать. Мне хотелось так много сказать Дэймону, однако у меня в голове по-прежнему оставалась мешанина чувств, противоречащих фактам.
Я не хотела говорить с ним – мне достаточно было чувствовать его присутствие в доме.
Развернувшись, я двинулась вдоль стены, ничего не ответив охраннику, проскользнула в свою комнату и закрыла дверь.
Я усердно старалась не думать обо всем, что он сказал позапрошлой ночью, занимая себя хореографией и планированием. Но стоило мне на секунду замедлиться, и я опять видела Дэймона. Он снова сидел в моей комнате, шептал о невиданных для меня кошмарах, делился секретами, которые так долго держал в тайне.
Должна ли я забыть обо всех его поступках? Могло ли все внезапно наладиться только потому, что чувства парня были искренними?
Я ходила по спальне, убирала одежду, наводила порядок. Вчера утром после истерики Дэймона пришел Крэйн и собрал вещи, которые его босс скинул на пол, затем заменил разбитое зеркало. А позже, когда я вернулась домой в тот же день, мужчина привел подрядчика, чтобы установить новую дверь. Комната почти вернулась к своему прежнему состоянию. Умел бы Дэймон устранять все свои беспорядки столь же быстро!
Есть причины для того, чтобы все было так, как оно есть.
Лежа на кровати, я слышала транспорт и рабочих, все еще перемещавшихся по двору. Закрыв глаза, я ощутила, как расслабилось тело, но мозг продолжал упорно работать.
Меня отчаянно тянуло к нему. Я отчетливо помнила, насколько приятно было дразнить друг друга, смеяться, не размыкая губ после поцелуя. Помнила жар объятий Дэймона, то, с какой жадностью его тело жаждало моего и как я изнывала, тоскуя по его грубости и опасности, по шепоту. По нему. Как всегда мысленно представляла глаза Дэймона Торренса цвета воронова крыла даже раньше, чем узнала, что моим призраком был он.
– Идем, – говорит Дэймон, утягивая меня из лабиринта. – Тебе понравится.
– Что понравится?
Тяжело дыша и спотыкаясь, я стараюсь поспеть за ним, пока он бежит к выходу за пределы живой изгороди. Дэймон хочет показать мне что-то, хотя я бы предпочла остаться в фонтане. Там интересно – так таинственно.
Но он выглядит таким счастливым сейчас, и мне немного любопытно. Я не могу перестать улыбаться. В животе все трепещет.
Мы убегаем вглубь заднего двора. Наша одежда промокла, в ней становится холодно. По мере приближения к лесу, я сразу замечаю нашу цель. Подняв глаза, я разглядываю длинную лестницу из деревянных досок, прибитых к стволу дерева, которая ведет к замаскированному в кроне домику. Своего рода домику. Похоже, он еще не достроен. Там есть пол и перила снаружи. Строение расположено между двумя ветками и окружено листвой. Ты не просто окажешься в домике на дереве, а словно в самом дереве.
Я отпускаю его руку.
– Ого. Везет тебе.
Дэймон стоит рядом, тоже глядя вверх.
– Тебе нравится?
Не сводя с домика глаз, я киваю.
Интересно, он сам его построил или ему кто-то помогал? Домик не такой шикарный, как некоторые из виденных мной, к тому же отец Дэймона не производит впечатления человека, способного смастерить что-то своими руками.
– Поднимайся первой, – говорит Дэймон. – Если оступишься, я тебя поймаю.
Я перевожу взгляд на мальчика. Его темные глаза смотрят на меня из-под черных ресниц.
Почему я вдруг нервничаю? Мне страшно? Может быть, потому что дерево высокое?
– Думаю, мои родители могут рассердиться, – отвечаю я ему. Я никогда так высоко не забиралась.
Его улыбка меркнет. Спустя мгновение он разочарованно кивает.
– Ладно.
Мне становится стыдно. Я хочу забраться туда, хочу играть с ним. Дэймон хороший, не называет меня трусихой и не сердится на меня. Он мне нравится.
– Ты не дашь мне упасть? – спрашиваю я, чтобы стало совсем не страшно.