Он потерял контроль. Обхватив меня за челюсть, он накрыл мой рот грубым, жестким поцелуем, после чего, по-прежнему прижимая меня к стене, немного отстранился, чтобы расстегнуть ремень и джинсы.
Я откинулась назад. Моя разорванная рубашка была распахнута. Схватившись за его плечи, я почувствовала, что Дэймон освободил свой член, затем пристроился у входа во влагалище и, качнув бедрами, полностью вошел в меня.
Да.
Парень подхватил мою задницу руками. Упираясь спиной в стену, я обвила ногами его талию, запрокинула голову назад и застонала, когда он стал резко двигаться. Его член выскальзывал и вновь погружался в меня, быстро и глубоко, отчего весь вагончик сотрясался. Я прижалась ко лбу Дэймона своим, пока он трахал меня, и начала слегка покачивать бедрами ему навстречу.
– Да, – пискнула я. – С тобой так хорошо.
– Уинтер, – прошептал он, словно читая молитву. В его голосе слышалась смесь боли и наслаждения.
Я опять целовала его и умирала от желания избавиться от нашей одежды и ощутить его кожу на своей, только остановиться не смогла бы.
Поблизости кто-то прокашлялся. Я уткнулась лицом в щеку Дэймона, сгорая от стыда, несмотря на нарастающее вожделение.
Нет, пожалуйста.
Он не остановился, а продолжил двигаться, припадая бедрами к моему телу в том же стабильном темпе.
– Сэр, звонит ваш отец и требует разговора с вами, – сказал Крэйн.
Зажмурившись, я хотела попросить Дэймона остановиться, но оргазм был так близок, поэтому я лишь крепче в него вцепилась.
– Следи за дверью, – огрызнулся он на охранника. – Никого не впускай.
– Да, сэр.
Его отец, должно быть, очень злился, раз Крэйн рискнул зайти к нам. Черт.
Парень держал мое лицо одной рукой, а талию – другой. Глаза наполнились слезами; я чувствовала, как он проникал все глубже и наполнял меня. Волна удовольствия зародилась внутри.
– Дэймон, – простонала я, тяжело дыша.
– Повтори, – прорычал он.
Я поймала ртом воздух.
– Дэймон.
– Кто тебя трахает?
О боже, я кончала.
– Дэймон Торренс, – произнесла я на выдохе.
Тут мое тело содрогнулось. Оцепенев, я задержала дыхание, позволив ему довести дело до конца. Тело буквально взорвалось из-за оргазма.
Голова пошла кругом, жар разлился по коже. Я вскрикнула, ощутив, как стала еще более влажной, пока Дэймон продолжал раскачиваться.
Мои конечности ослабли, казалось, я сейчас упаду от изнурения.
Парень опустил меня на пол, развернул и толкнул к перегородке, прижав грудями к прозрачному пластику, раздвинул мои ноги шире и резко вошел сзади. Впившись пальцами во внутреннюю поверхность бедра, он держал меня раскрытой для себя, второй рукой обхватил мою шею и заставил прогнуть спину, чтобы поцеловать в губы. Дэймон продолжил трахать меня, вжимая в стену.
– Моя, – произнес он рядом с моими губами. – Никогда не покидай моего тела.
Его ладонь скользнула с моей шеи к груди, сжала мягкую плоть, опустилась на живот, потом снова поднялась к шее. Крепко удерживая меня, парень повторил:
– Никогда не покидай моего тела.
– Не покину, – прошептала я.
– Скажи, что любишь меня.
В горле пересохло. Я сглотнула.
– Скажи, что любишь меня, – потребовал он.
– Я люблю тебя, – произнесла я, удивившись, с какой легкостью мне дались эти слова. – Я люблю тебя, Дэймон.
Едва его руки крепко обхватили мою талию, я почувствовала все, что только хотела чувствовать. Что приносило мне больше счастья, чем танцы.
Дэймон был тем же мальчиком, пообещавшим вновь поцеловать меня когда-нибудь. А я была все той же девочкой, не желавшей покидать наш собственный маленький мирок, который мы создавали вместе.
Позже, потратив еще какое-то время на поцелуи и прикосновения, мы покинули парк и направились к стоянке, где припарковался мистер Крэйн. Дэймон отдал мне свою толстовку, ведь он порвал мою рубашку – точнее, Рикину рубашку, – и, держа за руку, провел меня сквозь толпу под аккомпанемент музыки мимо своих друзей, которые благоразумно оставили нас в покое, когда он проигнорировал их выкрики.
Добравшись до машины, я ощутила легкую морось дождя. Парень открыл дверцу, и я забралась в салон.
– Поехали, – сказал он Крэйну.
В небе раскатисто грянул гром, спустя мгновение более крупные капли забарабанили по крыше. Со стороны парка донеслись радостные возгласы.
Дэймон сел на заднее сиденье рядом со мной. Я положила голову ему на колени, еще чувствуя отголоски того, что мы делали у той стены. Мои веки отяжелели, тело болезненно ныло.
Сунув одну руку в передний карман толстовки, я обнаружила там свои трусики и лениво улыбнулась.
Он не оставил их на полу комнаты смеха, чему я была рада.
Мистер Крэйн завел машину. Я подняла вторую руку, провела тыльной стороной кисти по щеке и шее парня, ласково коснулась уха. Гравий затрещал под колесами. Нас пошатнуло, когда мы выехали на ровный асфальт и помчали по ночному шоссе.
Сегодня я сказала Дэймону, что люблю его. Но он не ответил тем же.
Ничего страшного. Мне пока не требовалось услышать это признание, в отличие от него, похоже. Как и в домике на дереве, Дэймон отчаянно хотел защитить меня, держать рядом с собой.
Судя по рассказам его друзей, у меня сложилось впечатление, что он относился собственнически не только ко мне. Если парень находил что-то хорошее, то всеми силами боролся, чтобы это сохранить.
Порой такое упорство пугало. Однако оно также говорило о том, что он различал действительно важные вещи. Будет ли Дэймон настолько же предан жене? Своим детям?
Продолжая трогать его, я упивалась ощущениями от прикосновений к коже парня и умиротворением.
– Какая у тебя татуировка? – тихо поинтересовалась я, вспомнив, как моя подруга упомянула ее.
Несколько секунд Дэймон молчал. Он не спросил, откуда я знала, но в итоге ответил:
– Тающая снежинка.
Я вскинула брови. Тающая…
– Почему снежинка?
– В честь «Зимы» Уолтера Де Ла Мэра, – едва слышно сказал он. – Оставшейся красивой даже после того, что я с ней сделал.
С ней. Со мной. Снежинка олицетворяла зиму.
Горло сдавило. Но я улыбнулась сквозь слезы. Как у него это получалось? Как ему всегда удавалось разбить мое сердце, причем такими способами, которые мне нравились?
– Я бы хотел, чтобы ты увидела океан, – вдруг произнес Дэймон, сменив тему. – Порывистые волны, лунный свет на их белых гребешках. Дождь, льющий из темных туч под серебряной луной.
Представив картину, которую он описывал, я задумалась: чувствовал ли парень себя виноватым из-за случившегося со мной, из-за того, что я больше не могла видеть?
– Я все слышу, – ответила я тихим голосом, прислушиваясь к окружающим звукам. – Перестук капель на крыше, где-то громче, где-то тише, потому что их задерживает листва деревьев. – Погладив его шею, я нащупала пальцами мочку уха, продолжая слушать. – Ливневки, мимо которых мы проезжаем каждую минуту. Шины разбрызгивают воду, собирающуюся над решетками. – Я улыбнулась. – И ритм дворников, напоминающий «We Will Rock You», когда срабатывают сначала передние, а потом задний.
Дэймон чуть слышно засмеялся.
– Слышу, что Крэйн едет очень быстро, а дождь хлещет по окнам. – Я облизала губы, ощутив, как он начал гладить меня по волосам. – Над океаном гром раздается чаще, чем над лесом, – продолжила я анализировать шум, – и он приближается к нам.
Опустив ладонь, я засунула обе руки в карманы, чтобы согреться.
– Несмотря на погоду, бушующий, живущий, дышащий снаружи мир, мне кажется, что здесь я нахожусь в своем собственном мирке, в сухости, тепле и безопасности, словно укутанная в одеяло. Будто в фонтане посреди лабиринта. – После короткой паузы задумчиво закончила: – Как дома.
С ним я везде чувствовала себя как дома.
– Зрячей я слышала гораздо меньше, чем сейчас. – Мой голос стих до шепота. – Думаю, я никогда не захочу отказаться от возможности слышать все это.
Мне недоставало способности наслаждаться различными вещами наравне со многими людьми, однако… теперь я воспринимала мир совершенно иначе. Один вид красоты заменил другой.
Повернув голову набок, я закрыла глаза – все эти звуки меня убаюкивали – и понадеялась, что завтра нас ждало еще больше подобных моментов, без всяких сомнений.
– Я действительно тебя люблю, – сказала я, прежде чем провалилась в сон.
Просто чтобы он знал.
Следующим утром я проснулась в кровати Дэймона, обнаженная и укутанная в простыни. Вчерашние события постепенно всплывали в сознании. Вечеринка. Лабиринт. Поездка в машине.
Новый прилив энергии, охвативший его в постели ночью, когда мы вернулись домой.
Мое лицо расплылось в улыбке. Я чувствовала себя блаженно изможденной и в то же время намного бодрее, чем прежде.
Протянув руку вбок, я парня рядом не обнаружила, зато нащупала на подушке листок бумаги, зашуршавший под моими пальцами.
Он ведь не настолько тупой, чтобы оставить мне записку?
Я подняла бумагу и заметила крошечные выпуклые точки. Проведя по ним ладонью, сразу же узнала шрифт Брайля и, двигаясь слева направо, расшифровала послание.
«Оставайся в постели. Я вернусь к завтраку. А после завтрака мы поедим».
Сообразив, что под завтраком Дэймон подразумевал меня, я прыснула от смеха.
«P. S. Твой телефон лежит на прикроватной тумбочке».
Я рухнула обратно на матрас, ощутив распространившийся по всему телу трепет. Он написал мне записку. Никогда еще не получала любовных писем, и это определенно оно.
У него есть принтер со шрифтом Брайля? Даже не верилось. Как мило. Благодаря аудиокнигам и функции озвучки я редко читала по Брайлю, но получать такие записочки от Дэймона буду безумно рада.
Который час? Мы уснули очень поздно. Если он еще не вернулся, значит, сейчас было раннее утро. Он вообще спал когда-нибудь?
Мой сотовый зазвонил. Я потянулась к тумбочке в надежде услышать Дэймона.