– Мне казалось, ты более проницателен. Ну, полагаю, раз уж и она особым умом не отличалась…
Зарычав, я схватил его за плечо и всадил проклятый кинжал ему в живот.
Мои друзья хором охнули. Бэнкс выкрикнула мое имя, однако оно прозвучало не громче шепота.
Отец дернулся, разинул рот, выпучил глаза впервые за свою гребаную жизнь с таким видом, словно не мог дышать.
Я вынул лезвие и нанес второй удар, ощутив, как оно погрузилось в его плоть. Холод распространился по моей руке, проник в кровь, слегка остудил злость.
Пристально глядя Гэбриэлу в глаза, я достал и вонзил кинжал в его живот еще один… последний… раз.
– Просто… сдохни, – огрызнулся я прямо ему в лицо. – Сдохни.
Он захрипел, брызгая слюной. Его колени подогнулись, после чего тело повалилось на крышу, соскользнув с лезвия.
Кто-то тихо рыдал у меня за спиной. Все остальные молча наблюдали, как кровь моего отца растекалась лужей, а белая его рубашка, пропитавшись, окрасилась в красный цвет.
Я все еще смотрел на него. Услышав шаги сзади, я махнул обессиленно повисшей рукой, чтобы они не приближались.
Груз, гнетущий мою душу, постепенно рассеивался. Но я не собирался бежать. Мне хотелось увидеть это. Я хотел убедиться, что он умер.
– Ты в порядке? – спросила Уинтер, обвив меня руками, пока я сидел в наручниках. – Что теперь будет?
Я уткнулся лицом ей в шею. Понятия не имею. Только я больше не боялся. Она в безопасности. Мои друзья в безопасности. Что бы ни случилось, это главное.
– Все будет хорошо, – прошептал я.
Странно, но я чувствовал лишь усталость и ни капли беспокойства, огорчения или вины, как следовало бы, наверное. Я просто был счастлив, что он исчез, что Уинтер обрела свободу. Оно того стоило.
Судмедэксперт положил моего отца на носилки в застегнутом мешке для трупов. Полицейские переговаривались, ожидая прибытия криминалистов.
Кай запретил нам всем что-либо рассказывать до консультации с адвокатами.
Только я попался с ножом в окровавленной руке. Меня арестуют.
– Поезжай с Бэнкс и Каем, – сказал я девушке.
Я хотел, чтобы сегодня она покинула Тандер-Бэй. Отправилась в Меридиан-Сити, где свежий воздух и больше пространства.
Подальше от этого дерьма.
Сдерживая слезы, Уинтер поцеловала меня и прошептала:
– Твоя жизнь изменилась, забыл? Я тебя больше не брошу.
Получив от нее очередной поцелуй, я не сдержал улыбку. Никогда в этом не признаюсь, но ее слова спасли сегодняшнюю гребаную ночь.
Бэнкс потянула Уинтер в сторону, когда коп рывком поднял меня на ноги и повел прочь.
Оглянувшись на нее, я молился, чтобы эти объятия не стали последними.
Проходя мимо Рики, я встретился с ней взглядом. Она знала, что произошло что-то непонятное. Я не должен был его убивать. Это не входило в наши планы.
Но Рика не слышала, о чем мы с отцом разговаривали.
Эту проблему мы отложим на другой день. Пока…
– Минус один, – сказал я ей. – Остальные ваши.
Несколько часов спустя мою рану осмотрели врачи, и теперь я сидел в комнате для допросов. На столе передо мной лежала упакованная булочка с корицей.
В глазах жгло от утомления, в животе урчало, но я не мог дотянуться до чертовой булочки, потому что мои руки были скреплены наручниками за спиной. Они специально так сделали.
Копы пока не пытались меня допросить. Вероятно, понимали – я достаточно умен, чтобы знать свои права. И в то же время не взяли пробы крови с моей руки, не заставили переодеться. Мною овладевало любопытство из-за того, что происходило снаружи. Никто не заходил сюда, мне до сих пор не дали совершить положенный звонок. А если я захочу помочиться?
Потершись лицом о плечо, я зевнул. Свет флуоресцентных ламп ослеплял.
Где Уинтер? Я представил ее мирно спящей в нашей кровати. Только она наверняка не спала. Волновалась и устала не меньше моего. Лишь приехав в участок, я кое-что осознал. Пусть ей больше и не грозила опасность в связи со смертью Гэбриэла, я все равно не желал, чтобы она шла по этому миру без меня. Я не хотел ничего пропустить.
Возможно, только поэтому я и сожалел о содеянном.
Внезапно дверь открылась. Повернув голову, я увидел невысокого мужчину с проседью, в сером костюме, вполне молодого и подтянутого.
– Здравствуйте, – сказал он и шагнул в сторону, пропуская офицера. – Меня зовут Монро Кейсон.
Коп подошел ко мне, снял наручники, затем направился к выходу, но вдруг остановился, с плотно сжатыми губами взял булочку и положил ее прямо передо мной.
Чего?
Опершись предплечьями на стол, я взял упаковку, покрутил в руках булку и швырнул ее в дверь, едва та закрылась за ним.
Козел.
Посмотрев на чувака, вскинул бровь.
– Я не звонил адвокату.
Он сдержанно улыбнулся и резко поднял глаза вверх. Я проследил за его взглядом и увидел видеокамеру. Через мгновение световой индикатор на ней погас.
Черт, что происходит?
Когда я вновь взглянул на мужчину, он вытащил из своего портфеля пластиковый пакет и положил его на стол передо мной.
– Если пожелаете, я могу сам обо всем позаботиться, но, думаю, вы захотите лично увидеть, как его уничтожат, – сообщил адвокат.
Наклонившись к пакету, я заметил внутри кинжал Рики. Сияющий чистотой. Вероятно, на нем по-прежнему можно было выявить следы крови, потому он и предложил его уничтожить?
Зачем им позволять мне уничтожить орудие убийства?
Я сощурился.
– Что это значит?
– Вы свободны, – ответил мужчина.
Мое сердце подскочило к горлу.
– Почему?
Тихо выдохнув, он поставил портфель на стол, расстегнул свой пиджак и сел. После чего выудил какой-то документ и протянул мне.
– Никто не будет горевать по вашему отцу. На самом деле многие очень счастливы… и благодарны за избавление от него. Показания свидетелей гласят, что вы со своими друзьями пришли на парад отметить праздник. По прибытии в таверну обнаружили на крыше мистера Торренса в луже крове, убитого одним из его недовольных охранников.
Я бегло прочитал документ с показаниями.
– Все его подписали, – проинформировал Монро, едва я заметил подписи.
Наверное, поэтому они не взяли с меня образцы крови. И мою одежду.
– Его охранник?.. – возразил я.
А что насчет телохранителей Гэбриэла? Им многое известно.
Он быстро ответил:
– Весь штат теперь служит вашей сестре, так как она является единственной наследницей имущества мистера Торренса. Она уверила меня, что взяла свой дом под контроль.
Свой дом. Странно было такое слышать, хотя звучало неплохо.
И все-таки. Копы видели кровь на кинжале. Мои отпечатки. Может, людей и порадовала смерть отца, однако они не спустят все на тормозах по доброте душевной. Многие по-прежнему недолюбливали меня. Они избавились от Гэбриэла, так почему же не избавятся от его сына, посадив его в тюрьму за убийство?
– На кого вы работаете? – с подозрением поинтересовался я. – Кто вам платит? Кто откупится от города, чтобы все закрыли на это глаза?
Он просто уставился на меня, не моргая, затем ответил почти безмятежным тоном:
– Тот, кто хочет дать вам шанс, мистер Торренс.
Кристиана Фэйн.
Еще через час я открыл входную дверь, и мы с Уинтер вошли в ее дом.
Мне не верилось, что я выбрался.
Сплетни по городу явно ходили плохие, к тому же я понятия не имел, каких последствий ожидать от Эванса Криста, которому, несомненно, стало известно, что мы теперь знали правду о смерти отца Рики. По чьей вине она сама чуть не погибла.
Однако в данный момент я не мог заставить себя беспокоиться о чем-либо. Мой отец был более серьезной угрозой. Хоть мы пока и не были в полной безопасности, я не сомневался, что люди позволят нам довольно долгую передышку, прежде чем решат разобраться с нами.
А если решат, мы будем готовы.
Я запустил пальцы в волосы, желая лишь принять душ и завалиться в кровать, но у меня оставалось еще одно незаконченное дело.
Закрыв дверь, я запер замок.
– Мне хочется посидеть в фонтане, – лениво произнесла Уинтер, положив голову на мое плечо, пока я вел ее за руку.
– У нас полно времени для этого. У меня есть другая идея.
– Да ну? – Судя по шутливым ноткам в ее голосе, она могла себе представить, чем я хотел заняться.
Вместо того чтобы повернуть к лестнице, я двинулся дальше по коридору в кухню.
Девушка подняла голову.
– Куда мы идем?
– Увидишь.
Я вывел ее на веранду, миновал домик у бассейна, пересек живую изгородь, направившись к деревьям.
Мы шли не спеша, и Уинтер успевала сориентироваться на местности, но, когда мы достигли большого белого дуба, я подхватил ее на руки и перенес через кучи опилок и листвы, которые пока не успел убрать.
Поставив девушку на ноги, я взял ее ладонь и положил на ствол дерева.
Она провела пальцами по коре, пока не нащупала прибитую доску.
Отдернув руку, Уинтер вытянулась по струнке и помрачнела, сообразив, зачем я привел ее сюда.
Ее грудь вздымалась от частых вздохов. Я видел, что она боялась.
Приблизившись сзади, я обнял девушку за талию, поцеловал в затылок и прошептал:
– Сейчас я сильнее. Я не дам тебе упасть.
Уинтер дрожала, но ничего не ответила. Просто замерла, мысленно борясь со страхом.
Через мгновение, тяжело дыша, она решительно нашла ногой первую ступеньку и схватилась рукой за доску перед собой.
Проследив, как Уинтер начала неторопливо взбираться по ступенькам, я полез следом, ни на секунду не сводя с нее глаз.
Примерно на полпути она сделала паузу, почувствовав ветер, растрепавший ее волосы, но потом продолжила подъем.
Еще один шаг.
И еще.
– Остановись здесь, детка, – сказал я, когда Уинтер добралась до вершины лестницы: не хотел, чтобы она ударилась головой.
Девушка стала ждать. Преодолев расстояние между нами и вытянув руку вверх, я открыл люк в полу.