Хотел бы найти меня, ещё бы в Анапе заполучил бы контакты у администрации гостевого дома. Уверена, с его способностями производить впечатление на женщин, никаких сложностей бы не возникло. А раз не позвонил, никак не напомнил о себе, – значит, не хотел.
Вот и получается, что новая встреча и его могла ввергнуть в шок. Сидит сейчас в своём кабинете и не знает, что делать. Как себя вести дальше. Особенно, если он женат. Тогда все ещё сложнее. Отпуск закончился, и вспоминать мимолетное приключение нет никакой нужды.
А что, если он решит отказаться от должности теперь, когда узнал, с кем придётся работать? Этого я ни в коем случае могла допустить. Компания у нас, хоть и небольшая, но довольно успешная даже среди рядовых сотрудников. А уж начальник точно получает такую зарплату, которую будет жаль терять.
Мне надо его успокоить! Убедить, что случившееся в Анапе никак не повлияет на работу. Я не собираюсь напоминать о себе или ждать от него каких-то действий. Пусть не беспокоится по этому поводу. Не захочет – постараюсь вообще не попадаться ему на глаза. Ну разве что на общих собраниях будет меня видеть, но и только.
Леонтьев тоже в наш отдел нечасто заходил. Вот и Олег может… – я поняла вдруг, что прослушала его слова в самом начале и до сих пор не знаю ни фамилии, ни отчества. Вздохнула, ругая себя за невнимательность.
Надо все ему объяснить. Как бы сложно это ни было, но зато решит сразу множество проблем.
Глава 10
Стоило мне подойти к кабинету начальника, как решимость резко сошла на нет. Я понятия не имела, как себя вести и что говорить. А вдруг только хуже сделаю?
Ведь не знала, что на самом деле у него в голове. И боялась это узнать, убедиться в том, что совсем ему не нужна. Боялась до такой степени, что колени тряслись. И это была совсем не метафора.
Ноги стали ватными, непослушными, словно я передвигалась по воде. И захочешь ускорить шаг, да только ничего не выйдет. Ладони вспотели, а сердце опять билось где-то в районе горла. И дышалось через раз. Ну просто образец того, как НЕ надо выглядеть в глазах любимого человека.
Я приподняла руку, собираясь постучать, да так и замерла, не дотронувшись до двери. Может, лучше сбежать, пока не поздно? Спрятаться в своём кабинете, зарыться в бумагах и никак не напоминать о себе? Пусть все идёт, как идёт.
Да ведь только я тогда совсем изведусь. Буду постоянно думать и представлять, что происходит в душе Олега, что он думает на самом деле. И не успокоюсь, пока не узнаю.
А кто тебе сказал, что, когда узнаешь, успокоишься? Слова прозвучали так отчетливо, что я вздрогнула и резко обернулась, пытаясь понять, кто их произнес. Но никого не было. Докатилась. Собственных мыслей пугаюсь. И это ещё наш разговор даже не состоялся. А что же будет дальше?
Вот зайдёшь к нему и узнаешь, – любезно отозвался внутренний голос, и я поежилась. Меня не оставляло нехорошее предчувствие. Как будто заранее знала, что не стоит ждать ничего доброго. Но и не сделать этого не могла.
Снова подняла руку, но вышел не стук – какое-то жалкое царапанье. Если Олег не услышит и не отзовётся, я смогу с чистой совестью вернуться к себе.
Но из-за двери раздалось отчетливое «Да» – и меня буквально затрясло от смеси страха и волнения. Однако отступать было поздно. Я потянула ручку на себя и осторожно зашла в кабинет. Застыла прямо на входе, словно оставляя себе возможность для маневра. Чтобы сбежать в любой момент.
Понимала сама, как это глупо. В любом случае, уже выдала себя, появилась ему на глаза. Куда ж и зачем теперь сбегать?
Но логики во всей ситуации было слишком мало, а следующие события только подтвердили это.
Сидящий за столом мужчина поднял глаза от бумаг и посмотрел на меня. Совершенно без эмоций. Даже не улыбнулся, но, к счастью, и никакой злости или раздражения на его лице не было. Спокойный, сдержанный взгляд. Именно так смотрит начальник на свою подчиненную.
– Вы что-то хотели? – спросил некоторое время спустя, когда я так и не удосужилась что-то сказать.
Вы… – повторила машинально про себя. Рассердился из-за моего побега и специально держит дистанцию? Ведь не может быть, чтобы действительно не узнал. Конечно, я изменилась, похудела и выгляжу совсем не той жизнерадостной девушкой, что была в Анапе. Но все равно, это же не те перемены, которые могли поменять человека до неузнаваемости. Тем более после того, что было между нами. После того, как он перецеловал и испробовал каждый сантиметр моего тела.
– Ты в самом деле не помнишь меня? Совсем? – я не удержалась, и вопрос вырвался помимо моей воли. Но не спросить было нельзя. Я должна была понять, что происходит. Должна!
– Ну почему же? – с тем же ровным выражением лица отозвался Олег. – Вы ведь сидели во втором ряду в конференц-зале во время утреннего совещания. Верно? И почти все время болтали с соседкой. Я вас запомнил. Не люблю, когда вместе со мной говорит кто-то еще. Особенно, если я сообщаю важные вещи. Учтите это на будущее, хорошо?
Я опешила. Шевельнула губами, пытаясь что-то ответить, возразить, объяснить, но слова не получались. Просто не складывались. Сама себе в этот момент напомнила рыбу, выброшенную на берег и беспомощно хлопающую ртом. Как такое может быть? КАК?
– И да, еще одно, – его взгляд опустился чуть ниже, и я задержала дыхание, понимая, что Олег смотрит на мою грудь. Но, как оказалось мгновенье спустя, волновалась я напрасно. Он всего лишь читал имя на бейдже. Не более того. А потом снова поднял глаза на мое лицо. – Светлана Анатольевна, не знаю, как было принято здесь у прошлого руководства, но я не сторонник фамильярности на работе. И предпочитаю ко всем обращаться на «вы». И в ответ жду аналогичного обращения. Это дисциплинирует, знаете ли. Поэтому давайте придерживаться именно таких принципов. Ну, а теперь я внимательно слушаю. Что вы хотели мне сказать?
Женский туалет в офисе – не лучшее место, чтобы оплакивать свою судьбу. Там не спрятаться от чужих глаз и не избежать лишних расспросов. Но мне было все равно. Вот вообще плевать, что кто-то может увидеть.
Я заперлась в кабинке и дала волю слезам. Опустилась на пол, прижимаясь спиной к стене и подтянув к себе колени. Сначала плакала беззвучно, кусая губы и пытаясь сдержаться, а потом, когда поняла, что легче не становится, разревелась в голос.
Лучше бы мы не встречались снова. Я продолжала бы тогда жить воспоминаниями и сладкими, хоть и эфемерными, мечтами. А со временем и они бы остались в прошлом. Я погрузилась бы в заботы о малыше и забыла бы о его отце. Ну, или не забыла бы, но уже не страдала бы и не скучала бы так сильно.
А эта встреча… она меня словно наизнанку вывернула. Душу растерзала. Мне сейчас даже хуже было, чем в момент расставания. Намного, намного хуже и больнее. Боль расползлась по всему телу, стучала в висках и жгла в груди. Обида, злость, непонимание – я испытывала все вместе. И еще целую гамму чувств, определения которых не знала. И что делать дальше – тоже не знала.
Сколько в его жизни было таких, как я? Наивных дур, с готовностью падающих в объятья по первому зову? Два месяца! Всего-то каких-то жалких шестьдесят дней – а он уже и думать обо мне забыл. Наши сумасшедшие дни и ночи, и то, какой жадностью и страстью они были наполнены.
Тогда зачем все это? Почему случилось со мной? Я должна что-то понять, чему-то научиться? Так всегда говорил отец: то, что происходит в нашей жизни – это в любом случае урок. И главное, пережить его правильно.
Но правильно – это как? То, что нельзя ложиться в постель к первому встречному, я и так знала. И что тем более влюбляться в него недопустимо. Эта жуткая встреча – для того, чтобы я лучше все усвоила? Чтобы больше никогда не допускала подобных глупостей?
– Свет, что случилось? Свее-е-та! – сквозь рыдания я не сразу услышала голос подруги. А когда поняла, что Мила ломится в дверь, даже не удивилась. Вычислить, кто именно скулит в женском туалете, было совсем не сложно. И первый, услышавший это, наверняка сообщил Милке, ведь о нашей с ней дружбе все знали.
– Уходи, – всхлипнула я, не делая даже попытки встать.
– И не подумаю! Сейчас же открывай! – в голосе подруги отчетливо прозвучали требовательные нотки. – Или я кого-нибудь позову, чтобы дверь сломали.
– Ненормальная ты что ли? А если я без штанов тут?
– Я и так знаю, что ты без штанов, – нисколько не смутилась Мила. – Прекрасно помню, что на тебе надето. Милейшая розовая блузка и юбка в пол. Даже помню, где мы их покупали.
Зачем она говорит всю эту ерунду? И вспоминает совсем неважные вещи? Какая вообще разница, что на мне надето? После того, что случилось? Я снова, будто воочию, увидела перед собой равнодушное, каменное лицо нового шефа – и тело сотряслось от очередного приступа рыданий.
Мила сильнее дернула дверь.
– Света, открывай! Я ведь правда кого-нибудь позову. Вот, например, Олега Евгеньевича.
Евгеньевич он, значит… А я и не знала. Потому что только по имени называла и в Анапе, и потом, когда бесконечно общалась с ним в моих мыслях и глупых мечтах…
Я снова залилась слезами, но тут до меня дошел смысл сказанных Милкой слов. Кого она позвать собралась? Да я скорее умру, чем позволю ему себя увидеть в таком состоянии!
Подскочив на месте, распахнула дверцу, натыкаясь на подругу, стоящую совсем близко. И тут же поняла, что такой же момент был совсем недавно, когда я торчала в ванной, а Мила дежурила под дверью, ожидая, какой результат покажет тест на беременность. Правда, тогда я не рыдала. В шоке была, да, но потом этот шок сменился радостью. А сейчас от навалившейся тоски мне хотелось выть, как собака.
– Ну что случилось, а? – подруга обхватила руками мое лицо, не позволяя отвернуться. – Все же с утра хорошо было. Я испугалась до чертиков.
Я продолжала реветь. Стояла перед ней и отчаянно всхлипывала, не в силах успокоиться, так, что уже икать начала от слез. Милка нахм