Только подальше от Кличева
держитесь - немцев в нем много, да и полиция появилась.
- Спасибо, дорогой товарищ! - ответил я, стараясь увидеть в темноте его глаза. Но и не
видя их выражения, верил, что они полны искреннего участия.
Уходили мы от добрых стариков, словно родной дом покидали.
Неподалеку от села мы увидели стожки сена. В одном из них решили заночевать. Каждый
выскреб из стожка по охапке сена, сделал себе нору и забрался, спрятался в душистое тепло
от дождя и холода. Все, по-моему, сразу же уснули, а мне что-то не спало сь. Мучили до сада,
недовольство всем, что я сделал и делаю сейчас. Стыдно было перед этими добрыми
людьми, поделившимися с нами по следним.
В памяти всплыло пережитое в первые дни войны. Служил я на границе, севернее Бреста,
поэтому наша часть в первый же день войны вступила в схватку с фашистами. Комиссар наш
погиб под бомбежкой. Несколько дней мы сражались в своем городке. А потом с
кровопролитными боями стали отходить в глубь страны. В сотне километров от границы в
небольшом лесу фашисты окружили нас. Двое суток пытались мы вырваться из кольца, не
получило сь. Группа средних и высших командиров организовалась в ударный батальон. И вот
этот батальон из полковников, майоров, капитанов бро сился на прорыв. А за ними и мы,
рядовые бойцы и младший комсо став.
...Задремал я только под утро. Когда про снулся, одежда на мне высохла. Но только вылез
я из стожка, как передернуло от сыро сти и холода. Дождик все еще моро сил. Хотело сь снова
зарыться в душистое сено и отлеживаться. Но мы только теперь поняли, в какой опасной
близо сти к селу так беспечно заночевали. Надо было уходить, пока не поздно.
Едва мы отошли от нашего ночлега, в кустарнике заметили женщину. Увидев, что мы
идем по открытому лугу, она замахала руками и закричала:
- Тикайте скорей в лес, фашисты в селе!
Мы о становились, чтобы сообразить, куда же направиться. Как вдруг над нашими
головами засвистели пули, донеслись звуки автоматных и винтовочных выстрелов.
Пригнувшись, мы побежали в ольховый кустарник, переходивший в смешанный лес. В
лесу о становились, прислушались, нет ли погони.
Стрелять немцы перестали. Но до нашего слуха доно сились какие-то их выкрики и гул
автомобиля, то усиливавшийся, то утихавший.
"Что они там делают? - хотело сь нам знать. - Не разнюхали ль о нашем ночном визите?"
Но вот раздался выстрел и вслед за тем душераздирающий женский вопль. Астафьев
нахмурился, крепко сжал винтовку в руках. А в селе уже заголо сили несколько женщин,
кричали дети, старики.
- Что они там творят, супо статы? - злобно процедил сквозь зубы Баранов.
- Я разведаю! - рванулся Лев.
- Пройдем вдоль опушки к речке, оттуда все увидим, - сказал я, тоже сгорая от
нетерпения узнать, что творят фашисты.
К речке пробирались быстрыми перебежками. Увидели дым над селом и поняли, что это
горит "наш" дом.
- Ах, зозюлечка! - имея в виду нашу го степриимную хозяйку, горестно во скликнул
обычно молчавший Петр Евсеев. - Что же с тобою и твоим Юхимом теперь будет?
Мы смотрели на разгоравшийся дом и думали о его добрых хозяевах и горькой их
участи...
- Неужели это им за нас? - словно сам себя спрашивал Иван Сычев.
Ему не ответили.
- Что ж, так и будем любоваться? - сердито заговорил Астафьев.
- А что мы можем? - повел рукой Сычев.
- У нас оружие!
- А ты знаешь, сколько их, раз приехали на грузовике?
И опять молчание. Но я чувствовал, что у всех накапливается злоба и решимо сть.
- А что, если этих душегубов подкараулить на обратном пути? - подаю мысль. - Если
ударить внезапно из пяти стволов, кое-что можно сделать...
- Кто знает, когда они поедут обратно? - пробасил Сычев.
- Когда-нибудь да поедут! - сердито поко сился на него Астафьев. Михаил прав, - кивнул
он в мою сторону. - За эту добрую советскую семью нельзя не отомстить душегубам!
- У мо ста видите березняк? - указал рукой Баранов. - Устроим там засаду.
- Жаль, граната одна, - заметил Евсеев.
- Я не промахнусь, - пообещал Баранов. Грузовик взревел и стал удаляться в другой конец
села.
- Вот тебе и засада у мо ста! - с до садой сказал Лев. - Они уедут в другую сторону.
- Да ведь хозяин говорил, что дорога в город здесь только в одну сторону, за речку, -
возразил Сычев.
Вдруг на другом конце села тоже задымило сь. Видимо, подпалили еще один дом. И там
по слышались, крики и плач.
Мы бегом направились к небольшому деревянному мо сту через речку, с обеих сторон
обро сшую лозняком. У мо ста среди березок оказались окопы, видимо, отрытые еще в начале
войны и уже немного заро сшие травой.
- Спасибо, ребята! - сказал Астафьев, спускаясь в крайний глубокий окоп. Это он
благодарил неведомых красноармейцев, когда-то здесь потрудившихся.
- Думаешь, гады не по смотрят в эту сторону? - спро сил я Льва.
- А я вот еще березку сюда перенесу, и ничего не увидят, - ответил Лев, и я почувствовал
в его голо се уверенно сть и боевито сть.
Дождь перестал. Пожар в селе разгорался. Теперь горело уже три дома. Но гула
автомобиля больше не было слышно. Мотор заглох где-то в середине села. Нам из засады не
было видно домов. Видели мы только три огромных столба дыма. Да слышали мало-помалу
утихавшие крики. И вдруг опять стрельба и громкое пьяное пение.
- Вот, вот! - обрадовался Лев. - Это хорошо, что они пьяные: с такими проще будет
разговаривать. Пейте, жрите, гады! Это будет вашим по следним кутежом! - И вдруг он