нетерпеливо обратился ко мне: - Командир, а чего их ждать, стемнеет, и сами к ним
пожалуем!
- Там будет видно. До темноты еще далеко, - ответил я, прислушиваясь к звукам,
доно сившимся из села. Чувствовало сь, что уже полдень. Ветер быстро гнал по небу лохматые
тучи, казало сь, расшвыривал их. Наконец выглянуло солнце, оно о светило всю дорогу от
мо ста до села. Настроение сразу подняло сь - теперь хоть мокнуть не будем.
Загудел мотор, и автомобиль выкатился из села. Быстро набирая скоро сть, он
приближался к мо сту. Мы приготовились. Иван Сычев, наш самый меткий стрелок,
хладнокровно целился из винтовки. А Баранов как-то задиристо, по-мальчишески
по сматривал на меня, словно хотел спро сить: вижу ли я его? Когда вражеская машина
скрылась за небольшим кустарничком, который был от нас всего в полукилометре, Баранов с
гранатой в руке и винтовкой через плечо быстро, словно кошка, выскочил из окопа и, низко
пригнувшись, перенесся к кусту у самой дороги.
- Ленька! - закричали мы ему.
Но он уже сидел на корточках за низенькой ольшинкой. Теперь его ничто не защитило
бы, если бы немцам вздумало сь, как это они любили делать, обстрелять кустарники, бегущие
навстречу машине. Моя задача теперь усложнилась - нужно было еще зорче следить за
каждым движением едущих в машине фашистов и по сматривать на отчаюгу Баранова.
Грузовик был крытым. Значит, стрелять перед машиной могут только из кабины. Даю
приказ Сычеву зорко следить не только за шофером, но и за тем, кто сидит рядом с ним. Это
скорее всего офицер, и уничтожить его надо первым. Теперь все будет зависеть от Баранова,
когда тот бро сит гранату.
Вот машина уже в ста метрах. Да, рядом с шофером сидит офицер. Теперь я это вижу
хорошо. Вот он шевельнулся, приподнял пистолет. Сейчас выстрелит. Машина уже совсем
рядом с Ленькиным укрытием. И вдруг навстречу машине из-за куста стремительно вылетела
граната. В тот же момент фашист выстрелил. Но Сычев по слал свою пулю чуть раньше, и
офицер сник за окном кабины. Граната разметала брезент над кузовом, и мы увидели пьяных
немцев, бро сившихся к заднему борту кузова. Три винтовки ударили из окопов. Машина
о становилась. Один фашист выпал за борт убитым. Остальные, как огромные серо-зеленые
крысы, бро сились в кювет. Баранов привстал и выстрелил. Первый беглец опрокинулся на
дорогу. Рядом с ним улеглись еще двое. А четвертого пуля Сычева догнала уже в кустарнике.
Машина загорелась.
- Сбивайте огонь! Может, в кузове боеприпасы! - кричу товарищам и первым нагребаю в
фуражку земли с бруствера.
Увлекшись тушением огня, мы не заметили, что один из гитлеровцев, видимо, только
притворившись убитым, быстро вскочил и побежал в кусты.
- Эй, куда ж ты! - как-то попро сту крикнул ему вслед Астафьев и метким выстрелом тут
же уложил его.
Из кузова мы до стали два ящика патронов, несколько гранат, собрали оружие убитых и
бро сились в лес.
Пробежав по лесу с полкилометра, о становились под развесистой кроной дуба перевести
дух. И как-то, не сговариваясь, ребята окружили Леньку Баранова, как герою дня пожимали
руки, тискали, хлопали по плечу.
Только я воздержался от бурного проявления чувств, потому что не знал, как
расценивать его перебежку почти на виду у врага - как геройство или как ухарство, которое в
нашем положении ни к чему.
- Скажи Сычеву спасибо, что вовремя офицера стукнул, а то бы ты так и о стался с
гранатой в руках.
- Могло быть и такое! - согласился Баранов. Но у меня на этих бандюг столько зло сти,
что и убитый сумел бы кинуть гранату!
- Что-то теперь с нашей зозюлечкой? - печально спро сил Евсеев.
И в этот момент совсем рядом по слышался треск сушняка под ногами.
- Стой! Кто идет! - вскинул винтовку Астафьев.
- То мы, хлопцы из села, - раздался почти детский голо с. - Мы свои. Не стреляйте,
дяденьки!
- Если свои, то чего же стрелять, - задорно ответил Астафьев. - Сколько вас, своих-то?
- Да туточки четверо. А там еще идуть, - из кустарников вышел подро сток в отцовском
пиджаке, подпоясанном сыромятным ремешком, и в новенькой пилотке с пуговицей от
красноармейской гимнастерки вместо звездочки. За ним, как за разведкой, вышли два парня и
мужчина лет сорока. Старший, сняв серенькую рваную кепку, вытер взмокший лоб и сказал
виновато:
- Бежали, думали, не успеем.
- Куда ж вы так торопились? - спрашиваю, внимательно о сматривая каждого.
- Так то ж, когда мы услышали стрельбу около мо ста, поняли, что кто-то приютил тех
супо статов окаянных. Подумали, допомога будет нужна, вот и побежали.
- Кому вы хотели помочь, им или нам? - спро сил Баранов.
Мужик зло сверкнул черными глазами из-под нахмуренных бровей:
- Кому ж мы теперь можем помогать по сле того, как те супо статы перестреляли три
семьи и хаты спалили.
- Пере-стреля-ли?
- А эти, что в крайнем доме, Юхим да Марфа? - подступил к нему Баранов. - С ними что?
- С них все и начало сь, - угрюмо ответил мужик. - Ночью у них были наши хлопцы,
окруженцы, а утром об том уже стало в городе известно. Тут у нас двое таких, что стараются
на фашистов. Вор Федот Закута, выпущенный немцами из тюрьмы, да Захар Тяжкий, такой,
что не успели вовремя в тюрьму упаковать. Кто-то из них и донес. Машина так и
о становилась возле дома Юхима. Там обоих сразу застрелили, а хату подпалили... - Он умолк,
будто все рассказал, и вдруг поднял на меня покрасневшие глаза и устало добавил: - Сегодня
и меня разыскивали. Сидор Савчук я, бывший колхозный завхоз. Я знал, что Закута будет