не сидел сложа руки, бил врага и с тыла и с фронта, - заметил чей-то суровый,
уравновешенный бас. - Коли мы не пробились к фронту, будем бить врага здесь.
- Все это так, - по слышался голо с, кажется, Сергея Крисковца. - Но все это стихийно. А
где же наше сердце - наш обком, райком?
- Первого июля была директива ЦК КП(б) Белоруссии "О развертывании партизанской
войны в тылу врага", - ответил Иван Павлович. - Так что наше сердце, как говорит Сергей, с
нами. И уж будьте спокойны, если мы проявим себя, нас найдут.
Я слушал и жалел, что мои товарищи не присутствуют на этом собрании. Впрочем, они
были заняты - охраняли село, как и люди Крисковца.
По сле сообщения о том, что в Белоруссии развертывается партизанское движение, я
откровенно рассказал собравшимся, что мы решили делать по сле того, как прочли листовку с
обращением к советским людям, о ставшимся на оккупированной территории. Я сказал, что
мы по следнюю неделю занимались только поисками места для нашей базы.
- Думаю, что лучшего места вам искать не надо, - заявил один из товарищей. - Старо ст в
этих двух деревнях еще нет, а если будут, то из наших людей. Это дело мы подготовили.
- Почему же вы сами не организуетесь и не начнете партизанских действий? - спро сил я.
- Действовать мы будем, - ответил Крисковец, - но мы люди гражданские, а хорошо бы
иметь в отряде военных, которые обучали бы молодежь владеть оружем. Вы не первые, кого
мы пытаемся о становить. Но все окруженцы рвутся к фронту и не хотят понять, что
необходимо создавать второй, не менее опасный для врага фронт в его тылу. А коли вы,
товарищ политрук, сами пришли к такому выводу, то вот и о ставайтесь. Ваша группа будет
о сновой нашего партизанского отряда. Все, что нужно вам для жизни, для по стройки жилья,
мы дадим.
Долго обсуждали мы это дело, к которому приступали робко, в неведении, но с верой в
его правоту. Перед тем как разойтись, Крисковец сказал:
- Так и будем считать, товарищи, этот день днем о снования нашего партизанского
отряда.
Сказано это было уверенно, торжественно.
* * *
Место для строительства землянки мы выбрали в густом запущенном лесу. У Сергея
Крисковца взяли, лопату, пилу, топоры и приступили к делу. Уговорились; работать без
лишнего шума и треска, чтобы нас не слышали в деревнях. Вырыли котлован. Спилили
несколько со сен. Вот тут-то Евсеев и показал свое искусство. Плотник он был отменный.
Топор у него играл в руках. Пока мы искали мох для прокладки да камыш для крыши, он
сделал сруб. Помощники Петра тоже трудились так, что на гимнастерках выступала соль.
Землянка получилась внутри довольно про сторная. А снаружи ее почти не было видно.
Только крыша, как огромный гриб, возвышалась над землей, напоминая скорее омшаник
пасечника, чем жилье.
Лесу для землянки было вдоволь. А вот где взять кирпичей для печки? И опять все тот
же Петр Евсеев проявил свою хозяйскую находчиво сть.
- Крисковец сказал, чтобы сами приходили в деревню за продуктами, напомнил он.
- Да, лучше, чтобы жители не протаптывали к нам тропинок, о собенно когда выпадает
снег, - согласился я.
- Так вот, каждый раз, когда кто-то пойдет в деревню, - развивал свою мысль Петр, -
чтобы нес оттуда по кирпичику.
Кирпич, песок и глину собирали целую неделю. Но печку потом Петр сделал всего за
день.
И вот мы затопили свою первую печку в первой партизанской землянке. Это было таким
событием! Все поочередно выбегали смотреть, как из трубы нашего лесного жилища тянется
тонкая струйка голубоватого дыма. Землянка стояла под огромной мохнатой елью, и дымок
из трубы, бойко поднимаясь вверх, тут же рассеивался в зеленых лохматых ветвях, словно
таял в них. Даже лес был с нами заодно, маскировал наше обиталище. Мне казало сь, что этот
дымок как-то роднит нас со всеми людьми, которые о стались на земле, захваченной
гитлеровцами, объединяет в одну дружную непокорную семью.
Начало
Колхозник Сергей Филиппович Крисковец стал нашим связным. Он знал, где находится
наша землянка. Но это на всякий случай. А встречались мы с ним для обмена ново стями где-
нибудь в чащобе и каждый раз назначали новое место. Было очень важно, чтобы нашего
связного никто не выследил, не заподозрил в связи с нами. И вот как-то на очередном нашем
свидании он рассказал, что в районном центре Кличеве расположилась на отдых немецкая
воинская часть. Теперь через деревню Пересопня каждое утро ходит из Могилева крытый
грузовик. Наверное, продукты возит. Сергей лукаво подмигнул:
- Захватить бы его, и на зиму запасетесь продуктами.
- Дело хорошее, - сказал я, - надо подумать. Пришел в землянку и говорю:
- Ну что, партизаны, землянку выстроили и успокоились. Кругом фашисты свирепствуют,
а мы любуемся дымком из нашей печурки.
- Не хитри, политрук, - сказал Баранов, - чего задумал?
И как рассказал я о немецком грузовике, у Леньки Баранова глаза разгорелись, вздернулся
коротенький но с, и на нем веснушки сильней про ступили.
- Давно пора заняться делом! - во скликнул Астафьев. - А то все только устраиваемся да
о сматриваемся.
- Мы на большое дело нацелились. Не о смотревшись, нельзя, - возразил ему Сычев.
- Да, это верно. Однако теперь уже пора.
- О том и речь. Сегодня ночью Сергей проведет нас в тот лес, где находится эта самая
Пересопня, - сказал я.
...Утро было ясное, погожее. Мы сидели в заро слях можжевельника метрах в десяти от
дороги и думали только о том, когда же пойдет немецкий грузовик.
По слышался отдаленный гул мотора. Я приготовил гранаты. Сычев поднял свою