Он медленно поднялся из-за стола и прошёлся по комнате. Его голос прозвучал тихо, почти устало.
— Господа, продолжим завтра. Но помните одно — наше решение определит судьбу отношений Востока и Запада на десятилетия вперёд. Нам нельзя ошибиться.
За окном же дождь почти прекратился. Однако тяжёлые серые тучи всё ещё нависали над городом, словно сама природа не была уверена в том, каким будет завтрашний день.
Автобус монотонно тарахтел уже который час, а я всё никак не мог поверить — неужели еду домой? Первый год в военном училище пролетел как один миг, и теперь впереди целый месяц свободы в родной Берёзовке. За окном мелькали знакомые с детства для Сеньки поля, зеленеющие холмы и берёзовые рощи, и сердце билось всё чаще, будто тянулось навстречу родным местам.
А когда автобус наконец-то затормозил на остановке, я первым делом увидел отца. Он стоял у дороги в своей выходной рубашке — той самой, которую мама заставляла надевать только по большим праздникам. Завидев меня, отец расплылся в улыбке и зашагал навстречу, широко раскинув руки.
— Сенька! — закричал он на всю округу и крепко обнял меня, едва не задушив в своих могучих объятиях. — Ну и вымахал же ты, сынок! Настоящий офицер растёт! А мышцы-то какие нарастил — любо-дорого посмотреть!
— Пап, да я ещё только первый курс закончил, — засмеялся я смущённо, но в душе приятно защемило от его гордости. В училище все быстро в форму приходят — даже Форсунков жир сбросил и мускулатурой обзавёлся. Да и я про свои личные тренировки не забывал и оттачивал удары.
Тем временем мы с отцом уже зашагали домой и глядел по сторонам. Всё было таким знакомым и родным — покосившиеся заборы, цветущие палисадники, соседские мальчишки, гоняющие мяч на пыльной дороге… Казалось, будто и не уезжал никуда. У калитки же нас уже ждала мама. Она стояла в стареньком переднике, вытирала руки о подол и плакала от счастья, даже не пытаясь скрывать слёз.
— Сенечка мой родненький! — запричитала она и тут же бросилась ко мне, целуя в обе щеки. — Сейчас я тебе такой супец наварю, что за уши не оттащишь!
— Мам, да я же не голодал там, — попытался возразить я, но она уже тащила меня в дом, не слушая никаких возражений.
И за ужином родители буквально засыпали меня вопросами. Отец расспрашивал про военную подготовку — стрельбы, марш-броски и строевую. Мама интересовалась бытом и здоровьем — кормят ли нормально, тепло ли спим. Я рассказывал обо всём подряд — про товарищей по взводу, про командиров и смешные случаи из курсантской жизни. Отец внимательно слушал и одобрительно кивал головой, то и дело поглядывая на меня с гордостью.
Так незаметно пролетел вечер. Усталость от дороги навалилась тяжёлой волной, глаза начали слипаться сами собой. Я рухнул на свою старенькую кровать, укутался в знакомое для Сеньки с детства пуховое одеяло. За окном тихо шелестели листья старой яблони, где-то вдали лениво лаяла собака — родные звуки, которых так не хватало в казарме. Я уснул мгновенно, будто снова стал маленьким мальчишкой, уставшим после долгой игры во дворе.
А на следующее утро проснулся рано, быстро позавтракал и отправился по деревне искать друзей. Но оказалось, что из нашей школьной компании домой вернулись только Максим да Борька. Мишка остался в городе — вкалывает на заводе и по телефону сказал коротко и виновато — «Извини, Сенька, дел по горло».
Максим же встретил меня у своего дома широченной улыбкой, сверкая белозубым оскалом на всю улицу. Он теперь выглядел настоящим городским франтом — модная стрижка, джинсы «Монтана», которые тогда были пределом мечтаний, и даже часы хорошие поблёскивали на запястье.
— Сенька! Военный наш! — заорал он во всю глотку и хлопнул меня по плечу. — Ну рассказывай скорее — муштруют вас там небось до потери сознания?
— Да нормально всё! Привык уже, — усмехнулся я. — А ты как? Торгашом стал?
— Ещё каким! — Максим гордо выпятил грудь и поправил воротник рубашки. — И знаешь, что самое главное? Девушку себе нашёл! Светкой зовут — красавица, что надо! На каникулы со мной приехала, в соседней деревне у тётки гостит.
— Ну ты даёшь! Не теряешь времени зря! А Борька где?
— Борька с рассвета на ферме торчит — практику проходит. Весь такой учёный стал — только и слышишь от него про надои да урожайность.
Мы оба рассмеялись и отправились искать Борьку на ферму. Нашли его в коровнике, где он важно объяснял местным дояркам, как правильно бурёнок кормить. Увидев нас, он тут же расплылся в довольной ухмылке.
— Ого! Военная элита пожаловала! — крикнул Борька с притворной важностью и тут же добавил ехидно в шутку. — Сеня, а ты-то не особо изменился. Всё такой же долговязый!
— А ты всё такой же умник! — парировал я с улыбкой. — Говорят, теперь ты главный специалист по коровам в округе?
— Не по коровам, а по животноводству! — серьёзно поправил Борька, поправляя очки на носу. — Это наука, между прочим! Вот вы смеётесь, а я уже знаю, как удои на двадцать процентов поднять!
— Ага, — хмыкнул Максим, щёлкая семечки и подмигнув мне заговорщицки. — А мы вот знаем, как с девчонками знакомиться. Это тоже наука непростая!
— Кстати о девчонках! — оживился Борька и отложил потрёпанный учебник в сторону. — Максимка, а где твоя красавица-то? Что-то не видать её.
— Так она же из соседней деревни… — замялся Максим и вдруг покраснел до самых ушей. — К вечеру придёт. Сами увидите, какая она…
И вечером мы собрались у старого дуба на краю деревни — наше заветное место ещё со школьных времён. Солнце садилось медленно и лениво, окрашивая горизонт в багровые цвета. Мы жгли костёр, травили анекдоты и вспоминали школьные проделки. Максим нервничал и всё поглядывал на просёлочную дорогу, где пыль поднималась от редких машин.
— Где же она? — бормотал он нетерпеливо, теребя в руках пачку сигарет. — Обещала к семи подойти…
Я глубоко вдохнул свежий вечерний воздух, пропитанный ароматом луговых трав и дымком от костра.
— А может, передумала твоя Светка? — поддел Борька, бросив в костёр очередную ветку. — Или вообще выдумал ты её от тоски?
— Да есть она, говорю же! — вспыхнул Максим. — Вот увидите сами!
Но время тянулось мучительно медленно, словно густая патока. Солнце же уже почти скрылось за горизонтом, а девушка всё никак не появлялась. Максим становился всё мрачнее, то и дело поглядывая на дорогу и нервно теребя воротник рубашки.
— Ладно тебе хмуриться, — решил я разрядить обстановку. — Расскажи хоть, какая она?
— Красивая очень! — Максим тут же оживился, глаза его загорелись азартом. — Волосы русые, глаза голубые, улыбка такая… солнечная. И умница настоящая! В училище все парни за ней бегали, а выбрала она меня!
— Ну-ну, конечно, — усмехнулся Борька, поправляя очки. — А зовут-то её как?
— Светлана, — гордо произнёс Максим и мечтательно вздохнул. — Светка.
И словно по волшебству в этот самый миг на дороге показалась женская фигура. Девушка шла осторожно, оглядываясь по сторонам и явно кого-то высматривая.
— Вот же она! — обрадовался Максим и вскочил на ноги. — Светка! Мы тут!
Девушка повернулась в нашу сторону и уверенно направилась к костру. Когда она подошла ближе, мы с Борькой разом замерли, словно громом поражённые. Перед нами стояла Светка Петрова из нашего класса, та самая девчонка, что два года назад уехала к тётке в областной центр. Только теперь выглядела совсем иначе — модная стрижка «каскад», платье в горошек по последней городской моде и ярко накрашенные губы.
— Привет, мальчишки! — весело сказала она, улыбаясь во весь рот. — Максим мне про вас уже все уши прожужжал.
Мы с Борькой переглянулись многозначительно. Максим же явно не узнал бывшую одноклассницу и стоял с растерянным лицом.
— Светка… — осторожно начал я, стараясь не рассмеяться. — А фамилия у тебя какая?
— Петрова, — лукаво прищурилась она.
Максим побледнел так резко, словно его окатили ледяной водой.
— Как это Петрова?.. Ты же… Ты…
— Светка Петрова из нашего десятого «Б»! — закончил за него Борька и захохотал во весь голос. — Ну ты даёшь, Максим! Влюбился в свою одноклассницу и даже не узнал её!
— Но как же так?.. — растерянно пробормотал Максим. — Ты ведь совсем другая стала…
— А ты думал, я всю жизнь в коричневой школьной форме ходить буду? — звонко рассмеялась Светка. — Время проведенное в в городе — это тебе не шутки! Я теперь в техникуме лёгкой промышленности учусь, на швею-мотористку готовлюсь.
— То есть вы… уже были знакомы? — Максим всё ещё не мог прийти в себя.
— Максимка! — не выдержал я и хлопнул его по плечу. — Мы же с ней за одной партой три года отсидели! Ты что совсем память потерял?
— А помнишь, как ты в неё в седьмом классе втрескался? Записки ей тайком подбрасывал! — подхватил Борька.
— И стихи писал! — добавила Светка с озорной улыбкой. — «Светлана, ты прекрасна, как заря…»
Максим покраснел до самых ушей и отвернулся.
— Ладно вам издеваться… Просто ты правда изменилась сильно.
— В лучшую сторону хоть? — кокетливо спросила Светка и поправила чёлку.
— Определённо в лучшую, — смущённо ответил Максим и улыбнулся.
Мы все дружно рассмеялись, напряжение наконец исчезло совсем. А остаток вечера мы провели у костра, вспоминая школьные проделки и истории из детства. И пусть эти воспоминания были для меня чужими, но сейчас я был Сеней — своим для них человеком. И эти ребята стали мне почти родными за это короткое время.
В душе же я словно помолодел лет на двадцать. Наверное, мне действительно удалось начать всё заново — вот только прошлое никуда не денется окончательно. Теперь во мне переплелись две жизни — старая и новая, и я намерен взять от них самое лучшее…
Последующие же летние дни пролетели незаметно, словно кто-то специально ускорил время. Каждый вечер, едва солнце начинало клониться к горизонту, мы собирались под старым дубом. Там, в тени могучих ветвей, мы делились новостями из своих училищ и техникумов, мечтали о будущем и вспоминали прошлое.