— Сенька, — наконец заговорил Кирилл, чтобы отвлечься от угрюмых мыслей. — А ты не жалеешь, что в училище пошел?
— Жалею, — честно ответил я. — Но что теперь? Назад дороги нет.
— Да, — он затушил сигарету. — Назад дороги нет.
Мы еще долго сидели молча. Каждый думал о своем и разошлись спать чуть ли не перед рассветом. Утром же пришел приказ — наше подразделение переводят в другой район. Кирилла тоже переводили. Мы прощались, понимая, что больше, может и не увидимся.
— Береги себя, земляк, — он крепко пожал мне руку.
— И ты тоже, — ответил я. — Может, в Березовке еще встретимся.
— Может, — он усмехнулся. — Если доживем.
Он ушел, а я остался стоять и смотреть ему вслед. Странное чувство внутри было… Каждый день словно задаешься вопросом — зачем все это? Но ответа нет. Есть только долг, приказ и желание выжить. Но, долой никому не нужные размышления. Несмотря на все это дерьмо, я научился ценить самое главное, а именно — друзей рядом. Ведь Колян в скором времени пошел на поправку. И его даже снова вернули к нам из госпиталя.
И здесь ему отдыха точно уже не встретить… Колян подошел как-то ко мне и положил руку на плечо.
— Пора, Сенька. Машины ждут.
— Да, — я взял автомат. — Пора.
И мы двинули дальше навстречу, хрен знает, чему. Я просто делал свою работу и уже мало о чем думал. Работа была грязная, кровавая, но необходимая. По крайней мере, так нам говорили…
Глава 15
Лилия Борисовна присела на корточки возле парника, пальцы ее осторожно разминали комочки земли. Поседевшие волосы выбивались из-под платка, но она не замечала — вся ушла в работу. Рассада помидоров требовала внимания, а время не ждало.
— Черт возьми, опять заморозки обещают, — пробормотала она, поправляя укрывной материал.
За забором послышался скрип калитки. Женщина подняла голову — высокий мужчина в очках и потертой куртке осматривал соседний участок. Новенький, значит. Купил наконец-то кто-то эти заросли.
— Добрый день, — окликнул он через забор. — Вы не подскажете, где тут воду можно взять?
— Колонка в конце улицы, — ответила она, вытирая руки о фартук. — А вы, стало быть, новый хозяин?
— Профессор Михаил Семенович, — представился он, подходя ближе. — Физик. В институте работаю.
Лилия Борисовна кивнула. Интеллигент, видать. Руки чистые, говорит складно.
— Лилия Борисовна. Здесь уже много лет участок держу.
— А я вот только приобрел. Думаю, может, огородом заняться. Говорят, полезно для здоровья.
— Полезно-то полезно, — она усмехнулась, — да только спину надорвете сразу. Вон, земля какая — камень сплошной.
— Ничего, справлюсь, — Михаил Семенович снял очки, протер их. — А вы что выращиваете?
— Да все понемногу — помидоры, огурцы. Сыну в письмах пишу — мол, урожай будет хороший. Он там, в Афганистане служит, лейтенант.
Профессор помолчал, потом осторожно спросил.
— Давно там?
— Меньше года. Он артиллерист и после училища сразу направили.
Лилия Борисовна достала из кармана фартука потертый конверт, извлекла фотографию.
— Вот, поглядите.
На снимке стоял широкоплечий молодой офицер в форме. Крепкий парень, настоящий богатырь.
— Красивый сын, — сказал Михаил Семенович. — Сильный какой.
— Коля мой. В отца пошел внешностью. Только тот рано из жизни ушел, — она вздохнула.
— Понимаю. Одной тяжело, наверное.
— Привыкла уже, — Лилия Борисовна пожала плечами.
— А я тоже один остался. Жена три года назад умерла. Дочка есть, правда — в пединституте учится, на учителя математики.
— Сколько ей лет?
— Двадцать два. Хорошая девочка, серьезная. Только замуж не торопится — говорит, сначала диплом получить надо.
— Правильно, — Лилия Борисовна задумчиво кивнула. — А то сейчас молодежь — женятся, разводятся. Как перчатки меняют.
— Точно. Моя Катя не такая. Может, когда ваш сын вернется, познакомить их? Одного возраста почти.
— А что, идея неплохая, — оживилась она. — Коля парень серьезный, не гуляка. А девушек хороших мало стало.
— Тогда договорились, — Михаил Семенович улыбнулся. — А пока что мне бы с участком разобраться. Может, посоветуете, с чего начать?
— Да уж посоветую. Только сначала чаю попьем — руки-то грязные, а говорить долго придется.
Они прошли к ее домику. Лилия Борисовна поставила чайник на газовую плитку, достала печенье из жестяной коробки.
— Вы в городе где живете? — спросила она, накрывая на стол.
— На Ленинском проспекте. Квартира хорошая, только тесновато. Книг много, а места мало.
— Понятно. А на дачу как добираться собираетесь?
— На автобусе пока. Машины нет — все на книги трачу.
— Ученый, значит, настоящий, — Лилия Борисовна засмеялась. — Мой покойный муж тоже читать любил. Военные мемуары больше всего.
— А ваш сын письма часто присылает?
— Раз в месяц примерно. Цензура там строгая, много не напишешь. Но я понимаю — жив, здоров, и ладно.
Чайник засвистел. Лилия Борисовна заварила чай и села напротив.
— Скажите честно, — начала она, помешивая сахар, — а что вы думаете про положение в Афганистане? Как образованный человек.
Михаил Семенович помолчал, потом осторожно ответил.
— Сложный вопрос. С одной стороны, интернациональный долг. С другой — парни гибнут.
— Вот именно. Каждую ночь просыпаюсь, а вдруг телеграмма придет? Соседке в прошлом году пришла.
— Не думайте о плохом. Ваш Коля крепкий парень, вернется.
— Дай бог. А вы что, никогда не служили?
— Служил, в стройбатах. Очки, знаете ли, — не взяли в боевые части.
— Каждому свое, — Лилия Борисовна кивнула с пониманием. — Вы науку двигаете, это тоже важно.
— Стараюсь. Хотя сейчас времена такие — не знаешь, что завтра будет. Горбачев перестройку затеял, а куда она нас приведет?
— А по-моему, правильно делает. Застой какой-то был. Люди работать перестали нормально.
— Может быть. Только бы не развалилось все.
Лилия Борисовна тем временем допила чай и встала.
— Ладно, философией заниматься будем зимой. А сейчас покажу вам, что к чему на участке.
Они вышли на улицу. Солнце пригревало сильнее, воздух пах прелой листвой и свежей землей.
— Вот смотрите, — показала она на свои грядки, — главное — не спешить. Земля должна прогреться как следует.
— А когда сажать начинать?
— После майских праздников. Раньше рискованно — заморозки могут побить.
Михаил Семенович внимательно слушал, кивал. Лилия Борисовна заметила, что говорить с ним легко — не перебивает, вопросы дельные задает.
— А инструмент где покупать лучше? — спросил он.
— На рынке. В магазинах одно барахло. Лопату хорошую найти — целая проблема.
— Понятно. А семена?
— Тоже на рынке. У бабок покупаю — они свои, проверенные.
Они обошли ее участок, потом перешли к его заросшему бурьяном клочку земли.
— Ого, — присвистнул профессор, — тут работы на месяц.
— На два, — поправила Лилия Борисовна. — Корчевать придется. Видите, какие пни? Это еще до вас прежний хозяин яблони вырубил.
— А почему вырубил?
— Старые были, не плодоносили. Только место занимали.
Михаил Семенович задумчиво осмотрел участок.
— Может, не стоило браться? Сил-то у меня немного.
— Ерунда. Мужик вы еще крепкий, а я помогу, если что. Соседи должны друг другу помогать.
— Спасибо. А то я уж думал — один как перст остался.
— Бросьте. Люди везде есть хорошие. Просто найти их надо.
Они постояли молча, глядя на заросли. Потом Лилия Борисовна сказала.
— Знаете что? Приходите завтра с утра. Покажу, с чего начинать, а то будете мучиться.
— Обязательно приду. И спасибо за чай.
— Да не за что. Рада была познакомиться.
Михаил Семенович пошел к калитке, потом обернулся.
— А фотографию сына еще покажете? Хочу дочери рассказать — может, заинтересуется.
— Покажу, — Лилия Борисовна улыбнулась. — У меня их много — он и письма еще регулярно присылает.
А когда же профессор ушел, она еще долго стояла у забора, глядя на дорогу. Давно с ней никто так не разговаривал — просто, по-человечески. Хороший мужчина, видать. И дочь у него есть — может, действительно Коле подойдет. Она вернулась к рассаде, но работалось уже не так сосредоточенно. Мысли разбегались, планы строились сами собой. А вдруг получится что-то хорошее? Время покажет.
Жара такая, что камни плавятся, а мы тут с пушками возимся. А я до сих пор не пойму — я артиллерист от бога или от черта. Но это наверное, кому как больше нравится.
Сижу на корточках возле гаубицы, протираю потное лицо рукавом. Рядом Овечкин копошится с прицелом. Старшина Карим молча возится с боеприпасами. А вот сержант Кузнецов нервничает — видно по тому, как дергается его левый глаз.
— Товарищ лейтенант, — подходит ко мне Кузнецов, — а точно нас прикроют, если что?
Смотрю на него внимательно. В глазах страх, но не паника.
— Кузнецов, ты что, в сказки веришь? Прикроют, не прикроют — какая разница? Мы здесь для того, чтобы наших ребят вывести. Все остальное пустое.
Радист уже трещит в наушниках — операция началась. Мы должны обеспечить прикрытие частям, покидающим эти места. Простая задача на бумаге, сложная в реальности.
— Колян, готов? — кричу другу.
— Всегда готов! — отвечает он с той самой улыбкой, которая меня и бесила, и успокаивала одновременно.
Первые выстрелы прозвучали минут через десять. Мы работали четко, как часы. Карим подавал снаряды, Кузнецов корректировал огонь, Колян и я наводили орудия. Слаженно, профессионально. Даже красиво, если можно так сказать про наше положение.
— Цель номер один — уничтожена! — докладывает Кузнецов.
— Молодцы, ребята. Переносим огонь на вторую позицию, — командую я.
Но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы. Радист вдруг орет в наушниках, что наши уже прошли, а мы можем сворачиваться. И только начали собираться, как земля под ногами задрожала от разрывов.