Но около трети тем, предлагаемых к разработке, гриф имели, и возникала куча проблем, связанных с получением доступа к самой работе (например, в выходные дни и отпуске), к материалам, необходимым для подготовки, и с ограничениями выноса за пределы училища. Тем более и речи не было о том, чтобы перепечатывать секретные работы в каком-то там машбюро, так что приходилось писать их красивым «чертежным» шрифтом от руки.
Однако и такие проблемы не были препятствием при выборе интересных тем курсовой, поскольку «эксклюзивность» и актуальность как раз и были одним из критериев зачтения курсовой работы в качестве дипломной.
Вячеслав или просто — Славка, поступил в училище после окончания школы в родном городе Тула. Родившись в семье инженеров-оружейников, он не пожелал продолжать семейные традиции. Оставив роль «продолжателя династии» своему младшему брату, он успешно прошел вступительные испытания и учился довольно хорошо, постоянно находясь в верхней части списка успеваемости нашего взвода.
Славик весьма неплохо рисовал, особенно удачно у него выходили дружеские шаржи, изображавшие утрированные и смешные сценки из курсантской жизни, по стилю исполнения очень похожие на советские мультфильмы «Шайбу! Шайбу!» и «Матч-реванш». Благодаря этому, еще на первом курсе, нашего «художника» избрали редактором батальонной сатирической газеты. С тех самых пор, с периодичностью раз в месяц, на большом стенде «наглядной агитации», расположенном в холле напротив спальных помещений, появлялись огромные, красиво нарисованные «почти комиксы», где носастенькие курсанты в несоразмерно больших сапогах, с идиотскими улыбками, обнажавшими крупные передние зубы, «нарушали воинскую дисциплину и показывали слабую успеваемость».
Каждый новый номер газеты привлекал внимание курсантов батальона, а шутки и гомерический смех не смолкал долгое время. Неоднократно возле свежего выпуска едкой сатиры, бывали замечены хохотавшие офицеры курса во главе с самим Батей-комбатом, вытиравшим слёзы смеха на глазах белоснежным платком.
Славка, выбрал для курсовой работы зубодробительную и мутную тему, связанную с перспективами развития стрелкового оружия и сравнительными данными советских и иностранных образцов, не востребованную до него никем из курсантов, и спокойно продолжал учёбу, периодически рисуя на стандартных листах схемы и таблицы, регистрируя и отдавая их на хранение в секретную часть.
Уверенно сдав зимнюю сессию, Вячеслав «убыл для прохождения зимнего отпуска» в родную Тулу, откуда по прошествии двух недель вернулся с целым ворохом бумаг: отпечатанных на машинке текстов, чертежей, таблиц, рисунков и схем.
Глядя на красивые цветные изображения совершенно футуристического характера, рассматривая схемы взаимодействия частей и механизмов и таблицы, заполненные кучей непонятных цифр, мы признавали, что наш гений сатиры и юмора имеет шанс занять одно из призовых мест по итогам рассмотрения работ и, соответственно, получить зачет курсовой работы в качестве дипломной.
Показав руководителю свою курсовую и введя того в восторженно-ликующее состояние, Славка сдал работу на рассмотрение и продолжал подготовку к летней сессии, когда грянул гром — его вызвали к начальнику училища, в кабинете которого расположилась внушительная комиссия из серьёзных «дядек» в серых костюмах.
Оказалось, что представители секретной части во взаимодействии с «особистами» обоснованно предположили, что курсант военного училища не мог самостоятельно подготовить такую работу, содержащую, по их мнению секретные технические разработки перспективного оружия, «утекшие» из недр очень засекреченного конструкторского бюро.
Подобные предположения грозили проблемами не столько самому Вячеславу, сколько его родителям, помогавшим любимому сынуле в работе.
К счастью, предвидя возможные «разборки», Славкин отец отдал сыну не технические разработки конструкторов оружия, а подготовленные к юмористическим «капустникам», выступлениям местного КВН и кружка любителей фантастики материалы молодых инженеров, абсолютно не содержавшие инновационных разработок, но выглядевшие весьма красиво.
Видимо, не желая поднимать волну и придавать официальный ход случившемуся казусу, Славкину курсовую работу приняли и сочли достойной в качестве дипломной. Однако в конкурсе работ, проводимых в училище, она не участвовала, а он сам, в соответствии с популярным в то время анекдотом про американского шпиона и Московскую Олимпиаду, получил прозвище «Шпиён».
Окончив училище, Вячеслав получил распределение в дальний Сибирский гарнизон. Там он женился и прослужил, в общей сложности, положенные двадцать пять лет, после чего вышел на пенсию в звании подполковника и проживает ныне в славном городе Екатеринбурге (бывшем Свердловске). До недавнего времени он работал в службе безопасности банка.
На встрече с однокашниками, на возгласы: «А вот и наш американский шпиён!», он реагирует жизнерадостным смехом и приглашает всех в гости на Урал, обещая незабываемые походы по интересным местам на самой границе Европы и Азии.
Петька-Мореман
Кафедра автомобильно-бронетанковой подготовки, укомплектованная преподавателями, окончившими танковые и автомобильные инженерные училища и, как правило, Краснознаменную академию бронетанковых войск, представляла собой сложное сочетание ремонтных мастерских, производственного цеха и гаража и располагалась вне учебного корпуса на территории училищного автопарка.
Громкое название «бронетанковой» в названии кафедры, смущало юные и не окрепшие курсантские мозги до первых занятий, на которых мы уяснили, что именно «танчики» мы будем изучать теоретически, зазубривая тактико-технические данные и порядок их использования в бою, а вот технику в виде бронетранспортера (БТР), боевой машины пехоты (БМП), многоцелевого тягача легко бронированного МТ-ЛБ («мотолыга»), а так же автомобильную технику, от УАЗов и до УРАЛов, ЗИЛов и ГАЗ-66 («шишига»), придётся осваивать в полном объёме, включая обслуживание и вождение.
Вообще преподаватели данной кафедры почти никогда не проводили лекций и семинаров — исключительно теоретические и практические занятия в специальных классах, оборудованных «разрезанными» образцами боевой и иной техники, а также тренажёрами, имитирующими кабины автомобилей и боевых машин, и в боксах, со стоящей в них техникой.
Кроме того, все курсанты училища, начиная с первокурсников, проходили практические занятия на тренажерах и изучали правила дорожного движения. Была и практика: поездки по дорогам общего пользования с прапорщиками-инструкторами. После сдачи теоретического и практического экзаменов в ГАИ по окончании второго курса все мы обзаводились водительскими удостоверениями категории «В».
Самые же весёлые и любимые всеми практические занятия, естественно, кроме вождения «уазиков» по улицам города под матерные возгласы прапоров, заключались в вождении БТР и БМП на полигонах и тактических полях учебного центра.
Преподаватели и механики-водители батальона обеспечения, одетые в черные танковые комбинезоны, свысока поглядывали на курсантов, пусть и прошедших курс вождения на тренажерах, но робко и осторожно подступающих к настоящим боевым машинам.
Мне кажется, что любой водитель «элитной иномарки», обожающий гонять по гладкому асфальтированному шоссе под защитой подушек безопасности и прочих приспособлений, не испытал и сотой доли реального чувства «полёта» и скорости, которое испытывали мы, гоняя по полигонам на БМП.
Удивительно скоростная и проходимая боевая машина, при правильном переключении штурвала управляемая даже не руками, а пальцами рук, положенных на штурвал, необычайно плавно скользила по земле, вздымая волны и фонтаны весенней грязи, подпрыгивая на гребнях препятствий и мягко приземляясь на гусеницы.
Раззадоренные голосом преподавателя, звучащего в шлемофоне: «И-и-и…газку!», мы выжимали из БМП всё, что можно и нельзя, испытывая ни с чем не сравнимое счастье повелевания техникой.
С забрызганными грязью лицами, довольные и взбудораженные, покидая технику, мы встречали понимающие взгляды и улыбки майоров и подполковников, проставляющих в ведомость оценки, и проводили ладонью по броне машины, благодаря «железного коня» за службу.
Мой однокашник Петр был одним из двух курсантов батальона, поступивших в училище из военно-морского флота. Родившийся в Севастополе, в семье гражданского моряка и прослуживший на Северном флоте в Мурманской области два с половиной года, имевший мудрёную военно-морскую специальность моториста-дизелиста, он был старше многих из нас, особенно поступивших после школ, и был одним из самых авторитетных курсантов не только во взводе, но и во всём батальоне.
Именно с его подачи, настойчиво культивированные им морские словечки «кубрик», «гальюн», «палуба», прижились в нашем лексиконе. А способ мытья полов (заплыв) путем выливания на него пары ведер мыльной воды и протягивания тряпки широко разведенными руками во всей армии так и назывался «по-морскому».
Смешной случай произошел с Петром уже в ходе сдачи государственного экзамена по огневой подготовке. Вытащив билет, он с радостью увидел, что ему придется сдавать упражнение учебных стрельб из БМП. Забравшись на место оператора-наводчика и получив по радио разрешающую команду, он дождался, когда БМП выскочила на рубеж открытия огня, и, умело двигая «чебурашкой» (пультом управления вооружением), быстро поразил двигавшиеся по стрельбищу мишени в виде танков из орудия «Гром», а затем стремительно расправился с пулеметчиками-гранатометчиками и пехотой «противника» экономными и точными очередями из ПКТ.
Стоявший рядом с БМП начальник кафедры огневой подготовки, воодушевленный меткостью экзаменуемого курсанта, достав из полевой сумки молоток, служивший средством привлечения внимания экипажа, стал стучать по броне и орать: «Это кто там херачит?!»
Петя, сосредоточенный на выцеливании «врага» и раздраженный звонкими ударами по броне и сумасшедшими криками, проорал в ответ кратко и ёмко: «Это Петя херачит!».