[210] и временем для ведения манёвренной обороны на такой большой территории. Э. фон Манштейн утверждал, что в этот момент Гитлер серьезно опасался перехода Красной армии к стратегической обороне по всему фронту в ожидании высадки союзников в Европе. «Стратегия выжидания не исключала проведения ряда ударов небольшими силами, – писал он, – чтобы сохранить свой престиж и предотвратить оттягивание немецких сил с Востока. Для немцев это было бы самым неприятным. Так как мы, бездеятельно ожидая в обороне, должны были, потом вести войну на два фронта против сильных противников»[211].
Стенограмма совещания 10 марта 1943 г. содержит довольно неожиданные мысли и Гитлера, и Э. фон Манштейна ещё по одному очень важному в тот момент для Германии вопросу – обеспечению её экономики дешёвой рабочей силой:
«Фюрер: Вопрос кадров наш важнейший вопрос и одна из самых больших проблем. Немец – лучший солдат, лучший изобретатель и лучший организатор. Итальянец – хороший рабочий, но русский работает в два-три раза лучше любого итальянца. Русские – лучшие рабочие из всех, кто у нас есть. Каждый русский рабочий, которого мы отправляем на работы в Германию, является для нас важнейшим капиталом.
Фельдмаршал фон Манштейн: И все-таки это неправильно – открывать охоту на людей, везти их в Германию, а потом с ними плохо обходиться. Намного правильнее было бы здесь проводить добровольную кампанию по рекрутированию, собирать людей в батальоны и, хорошо обходясь с ними, прийти к консенсусу. Вот это была бы прекрасная задача для командных корпусов службы занятости Рейха, которая тут сейчас практически бездействует.
Фюрер: Служба занятости и ее командные корпуса ругают со всех сторон. Проблема, тем не менее, в применении рабочих (обращаясь к Шмундту[212]): Мы хотим ещё раз взяться за этот вопрос. Конечно, нужно с русскими рабочими обращаться хорошо. Если они получают нормальную еду, имеют возможность написать письмо домой, то и работают они с удовольствием и не создают никаких проблем»[213].
Даже если не учитывать нормы человеческой морали и нравственности, которые этот человек, развязавший мировую бойню, давно отбросил и забыл, а лишь опираться на рациональное начало, тем не менее, читая эти строки, не понимаешь: «Каков же был смысл морить голодом и сжигать в крематориях лагерей смерти сотни тысяч русских, если они для «Великого рейха» представляли такую ценность?».
В начале марта 1943 г. контрудар ГА «Юг» на Украине развивался успешно и оперативная обстановка на юго-западе советско-германского фронта для вермахта заметно улучшилась. Поэтому проблема выработки плана весенне-летней кампании с каждым днём становилась острее. В это время Гитлер по-прежнему не имел представления, где наиболее целесообразно провести её главную операцию. Кроме того, не было ясности и с тем, как удерживать протяженную линию обороны ГА «Юг» после завершения боевых действий зимней кампании 1942/43 г., т. к. ситуация с состоянием войск и наличием резервов у её командования была крайне сложная.
В этот момент Э. фон Манштейн опять письменно обращается к Гитлеру с идеей активных действий с целью стабилизации фронта в полосе своих войск, но уже не на южном (правом) крыле, как в письме от 3 февраля, а на северном (левом). 8 марта в докладе, направленном в ОКХ с пометкой «Доложить фюреру» (док. № 4), он вновь, как и с вопросом гибкой обороны, первым предложил провести наступательную операцию в районе Курской дуги, для уничтожения сильной группировки советских войск, которая, по его мнению, угрожала левому флангу ГА «Юг». Она должна была представлять собой два удара мощных группировок (с запада и юго-запада) по направлениям, сходящимся у Курска, а её результат – захват этого крупного города и района южнее и юго-западнее его. Для достижения этой цели фельдмаршал предполагал привлечь войска ГА «Юг» и часть сил ГА «Центр», точнее, 2 А, фронт обороны которой в это время проходил по центру и юго-западной части Курской дуги. Таким образом, идея Э. фон Манштейна не имела прямого отношения к летней кампании вермахта и заключалась в срезе не всей Курской дуги, а только половины, т. е. её южной части, для обеспечения прежде всего интересов ГА «Юг». Но в тот момент он был единственным высокопоставленным военачальником, выдвигавшим замысел масштабной операции, который мог лечь в основу плана всей летней кампании. Однако и это его предложение Гитлер отверг, теперь из-за незначительного масштаба предполагавшихся боевых действий, т. к. эта операция должна была помочь решить ему не только военные (на участке ГА «Юг»), но и ряд крупных военно-политических проблем: стабилизировать весь советско-германский фронт, сплотить союзников, поднять боевой дух вооружённых сил и т. д.
10 марта 1943 г. у Г. фон Клюге состоялся телефонный разговор с генерал-полковником Р. Шмидтом, командующим 2 ТА, входившей в состав ГА «Центр» и удерживавшей участок южнее Орла. В это время между правым флагом 2 ТА и левым – 2 А войска Центрального фронта пробили брешь и вышли к р. Десна. Фельдмаршал приказал генералу ликвидировать прорыв, причём сделать это быстро, до наступления распутицы. В помощь ему Г. фон Клюге был готов привлечь войска 9 А, только что вышедшие из Ржевского выступа. Он планировал, что эта армия, развернувшись южнее Орла, перейдя в наступление на Курск, прикроет левый фланг ударной группировки 2 ТА и не позволит Центральному и Брянскому фронтам помешать войскам Шмидта выполнить задачу[214] (док. № 5).
После разговора командующий 2 ТА сразу же подготовил письменный доклад фельдмаршалу, в котором изложил своё мнение по этому вопросу (док. № 6). В документе обосновывалась невозможность выполнить приказ по смыканию флангов 2 ТА и 2 А, до наступления распутицы. По мнению генерала, эту операцию вообще не следовало проводить, чтобы не распылять силы. В пункте 5 он предложил иной, более масштабный вариант решения проблемы: создать две мощные группировки – южнее Орла и в районе Белгорода, чтобы встречными ударами срезать весь Курский выступ и выровнять фронт.
10 марта Г. фон Клюге вновь позвонил Г. Шмидту и в ходе разговора поддержал его идею: «Я должен сказать, что Ваше направление мысли многообещающе. Должен сказать, Ваши мысли могут многое предложить. Это не изменит тот факт, что 9-я армия проталкивается между ними (между 2 А и 2 ТА. – В.З.), а только то, что это будет происходить немного медленнее»[215] (док. № 7). А 13 апреля, на совещании в штабе ГА «Центр» в Смоленске командующий 2 ТА повторил свое предложение уже Гитлеру. Вероятно, этот разговор и стал ключевым моментом для зарождения плана операции «Цитадели». Так как именно в этот день Гитлер подписал оперативный приказ № 5, в котором предложение Р. Шмидта излагалось уже как схема наступления вермахта в ходе летней кампании. Её краеугольным камнем стал перехват инициативы и, как следствие, навязывание своей воли командованию Красной армии: «…Русские после окончания зимы и весенней распутицы …возобновят наступление. Поэтому наша задача… по возможности упредить их в наступлении в отдельных местах с целью навязать, хотя бы на одном из участков фронта, свою волю. …На остальных участках фронта задача сводится к обескровливанию наступающего противника. Здесь мы заблаговременно должны создать особенно прочную оборону путем применения тяжелого оружия, совершенствования позиций в инженерном отношении, установки на необходимых участках минных заграждений, оборудования тыловых опорных позиций, создания подвижных резервов и т. д.»[216].
Таким образом, публикуемые документы наглядно свидетельствуют о том, что при планировании летней кампании 1943 г, в том числе и боевых действий под Курском, у военно-политического руководства Германии ни каких мыслей о реванше за Сталинград не было. Это была попытка одним махом решить накопившиеся масштабные проблемы и, в первую очередь стабилизировать советско-германский фронт. Кроме того, научная ценность этих материалов заключается в том, что они являются единственным документальным свидетельством того как Гитлер представлял себе важнейшие аспекты планирования летней кампании, вопросы её подготовки и проведения, а также какие идеи и предложения выдвигали ключевые фигуры в руководстве вермахта по вопросу разработки её замысла.
Документ № 1
Извлечение из журнала боевых действий ГА «Юг»
за период 3—15 февраля 1943 г.[217]
3 февраля 1943 г.
21.00[218]. Записано по телефону в ОКХ начальнику штаба ОКХ для передачи Фюреру.
Личное мнение главнокомандующего[219] по поводу обороны дуги Дон – Донец.
С точки зрения ГА «Дон», главнокомандующий пришёл к выводу, что группа армий, располагая наличными силами, не в состоянии в течение длительного времени удерживать дугу Дон – Донец. Как только противник подведет к более или менее устойчивому восточному фронту армейской группы «Холидт» дополнительные свежие силы, наши возможности по удержанию фронта станут недостаточными. То же самое касается и 4 ТА с оставшимися у неё войсками. Положение на левом фланге группы армий может, таким образом, создавать смертельную угрозу для всей группы армий. Следовательно, необходимо срочно выдвинуть все до последней танковые и моторизованные дивизии 4 ТА для занятия позиций, которые позволят при любых обстоятельствах блокировать прорыв противника в тыл группы армий.
Таким образом, по мнению командующего, очевидным следствием того, что группа армий должна принять меры по недопущению охвата ее северного фланга, является необходимость сокращения лини фронта, что означает невозможность для 4 ТА удерживать рубеж Дона. Следовательно, появится возможность укрепить тыловой рубеж армейской группы «Холидт» против давления противника с севера. Главнокомандующий также по форме донес, что войска группы армии, в результате ожесточённых боев последних дней, находятся на пределе своих сил, в том числе и из-за трудностей с подвозом снабжения, которые на фоне вражеского наступления не могут быть преодолены.