«Мы, конечно, не ожидали от советской стороны таких больших организаторских способностей, которые она проявила в этом деле (формирование резервов. – В.З.), а также при развертывании своей военной промышленности. Мы встретили поистине гидру, у которой на месте одной отрубленной головы вырастали две новые»[307].
В чём причина существенной разницы в точности докладов отдела «Иностранных армий Востока», относящихся к вопросам стратегического планирования боевых действий и боевого потенциала Красной армии? На мой взгляд, главное – это высокая эффективность мероприятий командования Красной армии, а также фронтовых и армейских органов контрразведки, которые смогли обеспечить скрытность сосредоточения резервов в установленных районах и не допустить к ним вражескую агентуру. Судя по документу, уже к началу мая 1943 г. абвер и люфтваффе удалось зафиксировать высокую активность советской стороны между линией Орел – Курск – Купянск и р. Дон, установить нахождение здесь большой группировки резервных войск, в том числе под Воронежем крупного подвижного объединения – 5-й гвардейской танковой армии. Однако раскрыть всю систему формировавшихся стратегических резервов и места их нахождения они оказались не в силах. Бессильными в этой ситуации были и аналитики отдела Гелена. Если при отсутствии необходимой развединформации, относящейся к вопросам планирования, они, опираясь на основы оперативного искусства, опыт предыдущих двух лет войны с СССР и свой личный (как военные), могли подготовить верный прогноз и развития обстановки, и решений советской стороны, то при определении численности сил и средств наличие точных статистических данных для качественной подготовки докладов было условием критически важным. Без них никакой аналитик составить объективный прогноз был не в силах. А добыть информацию подобного рода можно было лишь агентурным путем и частично с применением технических средств (радио- и авиаразведка), а с этим и у абвера, и у РСХА были большие сложности. Вот что писал руководитель зарубежной разведки РСХА генерал-майор В. Шелленбер в книге своих воспоминаний: «Необозримые просторы России позволяли нашим агентам месяцами колесить по стране, не обнаруживая себя. Но, в конце концов, большинство из них всё же попало в руки НКВД. Как только русская разведка нападала на след, она не останавливалась перед тем, чтобы использовать целые дивизии и отдельные партизанские подразделения для поимки наших людей»[308]. Агент и военной, и военно-политической разведки ценен не тем, что способен месяцами колесить по стране, а той информацией о её вооруженных силах и военно-экономическом потенциале, которая поступает от него. Однако, судя по докладам отдела Гелена, агенты ведомства Шелленберга в основном или сдавались советским военным властям сразу после приземления, или путешествовали по необъятным просторам Советского Союза, а если пытались подобраться к районам, где находились войска Красной армии, попадали на «крючок» контрразведки Смерш.
Итак, подведём итог. Анализ обнаруженных в Федеральном архиве Германии документов свидетельствует, что отдел «Иностранных армий Востока» в период планирования и подготовки операции «Цитадель» в работе по информационному обеспечению командования сухопутных войск показал достаточно высокую эффективность. Особенно продуктивным оказался его анализ комплекса вопросов, связанных с оценкой планов Москвы в отношении района Курска и летней кампании 1943 г. в целом. В первых же докладах, подготовленных его сотрудниками после подписания Гитлером оперативного приказа № 6, была дана, а затем не раз подтверждалась правильная оценка того, что советская сторона рассматривает удар вермахта в районе Курска как очень вероятный и активно готовится к его отражению. Вместе с тем отдел точно определил намерение Верховного главнокомандования Красной армии удержать Курскую дугу во что бы то ни стало, а затем использовать её как один из наиболее важных участков для крупномасштабного летнего наступления по двум ключевым направлениям – удар на Орел, с целью дальнейшего прорыва в Белоруссию, и развертывание наступления в направлении нижнего течения Днепра, с целью освобождения Левобережной Украины. В документах, представляемых Р. Геленом руководству штаба ОКХ, верно были определены и основные инструменты достижения этих целей: укрепление обороны Курской дуги и накапливание стратегических резервов. При этом достаточно точно были указаны и районы их сосредоточения. Кроме того, если верить докладу от 4 июля 1943 г., опубликованному в книге Р. Гелена, он как руководитель отдела решительно выступил против операции «Цитадель» перед её началом и убедительно обосновал свое мнение. Учитывая, что к этому времени уже была известна точка зрения Гитлера по этому вопросу, надо отдать должное смелости и принципиальности генерала.
Вместе с тем, учитывая место отдела в структуре стратегического планирования и ограниченные возможности по сбору необходимой информации о потенциале СССР и Красной армии, он оказался не в состоянии представить объективный анализ численного и боевого состава действующих войск Красной армии, а также количества резервов, собранных Москвой весной и в первый месяц лета 1943 г. Представляемые им данные по этой проблеме в основном оказались завышенными. Поэтому трудно не согласиться с Гитлером, который, по свидетельству К. фон Типпельскирха, считал их необоснованными и не принимал в расчет при обсуждении и подготовке «Цитадели».
Наряду с желанием Гитлера и сторонников «Цитадели» среди генералитета вермахта путем относительно небольшой, но успешной операции в районе Курска, в ходе которой Красная армия понесла бы огромные потери, решить в первую очередь крупные политические проблемы на результаты работы отдела Гелена, и на процесс подготовки «Цитадели», существенное отрицательное влияние оказывала недостоверная, порою откровенно оторванная от военно-политических реалий весны 1943 г. информация, поступавшая от разведорганов и германских военных атташе. Примеры этих сообщений, представлявшиеся отделом в качестве приложения к своим докладам, позволяют утверждать, что, по крайней мере, на первом этапе подготовки «Цитадели» т. е. апрель – начало мая 1943 г., германская стратегическая разведка с большим трудом справлялась со своими задачами. Главная причина этому не только отсутствие информированных (высокопоставленных) источников в военно-политических кругах СССР, но и слабая агентурная сеть в оперативном тылу фронтов в районе Курской дуги.
Тем не менее анализ всего комплекса обнаруженного архивного материала свидетельствует, что разведорганы Германии в основном решили задачи, стоявшие перед ними при подготовке «Цитадели», а доклады отдела Гелена позволяли командованию сухопутных войск сформировать объективную точку зрения на важные проблемы и отслеживать крупные решения (шаги) советской стороны в районе Курской дуги на протяжении всего трёхмесячного периода подготовки наступления. Однако при более взвешенном и менее политизированном подходе руководства Германии к замыслу летней кампании вермахта вклад и разведки, и отдела «Иностранных армий Востока» в процесс её планирования мог быть более весом.
Замысел летней кампании 1943 года германских вооруженных сил в докладе начальника войсковой разведки красной армии
Деятельность советских разведорганов по обеспечению Верховного командования Красной армии информацией о планах противника в период подготовки летней кампании 1943 г. и её ключевых операций в районе Курской дуги историками всесторонне не изучена. С ее анализом в отечественной историографии сложилась парадоксальная ситуация. До недавнего времени и ученым, и широкой общественности были известны в основном достижения наших спецслужб, которые даже сегодня не подтверждены оригинальными архивными источниками. А те из них, что действительно легли в основу решений стратегического характера и с ними благодаря процессу рассекречивания фондов можно ознакомиться в Центральном архиве Министерства обороны РФ, пока не нашли своего исследователя.
Например, пока еще не опубликован документ, который подтверждал бы донесение, направленное в Москву сотрудником НКВД СССР Н.И. Кузнецовым, работавшим на оккупированной территории, о его разговоре 31 мая 1943 г. с верховным комиссаром Украины обергруппенфюрером СС Э. Кохом, в ходе которого последний якобы сообщил разведчику о крупном «сюрпризе», приготовленном Гитлером для большевиков под Курском, и рекомендовал поскорее возвращаться в свою часть. По мнению некоторых авторов, эта информация была очень важной для советского командования при разработке плана Курской оборонительной операции. Хотя не понятно почему. Ведь известно, что главные решения Ставки ВГК о переходе к преднамеренной обороне были приняты, в том числе и с опорой на данные военной разведки, в ходе совещания, которое И.В. Сталин провел 12 апреля 1943 г., и с того момента не пересматривались.
По свидетельству его участника, бывшего заместителя Верховного главнокомандующего Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, в конце марта 1943 г. для обсуждения и разработки замысла летней кампании начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза А.М. Василевский Управлению войсковой разведки (Разведуправление или РУ ГШ КА) отдал распоряжение: подготовить доклад о планах командования германской армии на ближайший месяц, т. е. до завершения распутицы. До начала реорганизации системы войсковой разведки согласно приказу народного комиссара обороны СССР № 0071 от 19 апреля 1943 г., РУ ГШ КА являлось его основным подразделением, занимавшимся сбором и обобщением информации о соединениях вермахта, действовавших непосредственно на советско-германском фронте силами разведподразделений действующей армии, т. е. без использования зафронтовой и зарубежной агентуры.
До недавнего времени из материалов, которые готовились к совещанию 12 апреля 1943 г., были известны лишь доклады Г.К. Жукова и Военных советов Центрального и Воронежского фронтов. А о документах по проблемам планирования летней кампании, представленных в Ставку ВГК руководством РУ ГШ КА, в том числе и о главном, публикуемом ниже докладе начальника Разведуправления генерал-майора Л.В. Онянова «О вероятных планах немецкого командования на весну и лето 1943 года» от 29 марта 1943 г., на основе которого проводился анализ обстановки в ходе совещания в Кремле, учёные даже не знали. О его существовании историкам стало известно лишь после 13 сентября 2004 г., когда в ЦАМО РФ с него был снят гриф секретности. Однако и до настоящего времени полный текст этого важнейшего источника по истории летней кампании 1943 г. нигде не публиковался.