В той обстановке большую нагрузку приняла на себя оперативная группа при командующем армией и его узел связи. М.Е. Катуков лично разыскивал снявшиеся с места штабы корпусов и даже бригад, устанавливал с ними связь, уточнял оперативную обстановку и тут же отдавал приказы. К сказанному добавлю, что не всегда устойчиво работала связь и с 6 тк, бомбёжки стали главной причиной её нарушения. В отчёте армии указывается, что в среднем в светлое время суток отмечалось до 18 порывов армейских линий на смежных участках и до 3 – в ночное. Кабельно-шестовые линии разрушались сплошными участками до 3 км одновременно. Ещё до начала боёв из-за проблем с пополнением по приказу Военного совета фронта командование 1 ТА перевело в тыловые части и подразделения, в том числе и в батальоны связи, пожилых (50–53 года) красноармейцев, что заметно снизило оперативность наведения линий связи и их работу в процессе эксплуатации.
И без того до конца не отработанная система управления внутри 1 ТА осложнялась отсутствием должного взаимодействия танковых и мехбригад со стрелковыми дивизиями 6 гв. А. Её 90 гв. и 67 гв. сд вели боевые действия согласно распоряжениям и приказам 22 гв. ск и 6 гв. А, а о том, насколько согласованно работали эти штабы, уже говорилось выше. Поэтому в случае отхода какой-либо части или соединения на общем фронте, соседи из другой армии, как правило, узнавали об этом последними, да и то от противника. Подобными неувязками успешно пользовался враг.
Помимо этого, серьёзные проблемы возникли и с командирами тактического звена Воронежского фронта. Низкая теоретическая подготовка и незначительный практический опыт командных кадров, особенно в полках и батальонах, отрицательно сказывались на работе штабов, их оперативности, ответственности, глубине оценки ситуации и адекватности принимавшихся решений в оперативной обстановке. Откровенно плохо была налажена работа по сбору и передаче оперативной и разведывательной информации. Не было дня, чтобы командиры соединений, начальники штабов, начальники оперативных отделений, отделов и управлений всех уровней не направляли подчиненным грозных указаний и распоряжений: прекратить волокиту и заняться работой – систематически собирать, обрабатывать и своевременно докладывать данные о действиях своих подразделений и войск противника. Нередко вышестоящее командование сутками не могло добиться внятного доклада об оперативной обстановке на многокилометровых участках обороны. Комкоры и комдивы были вынуждены высылать офицеров связи (штат которых, естественно, не резиновый) в те дивизии и полки, где командиры, имея все средства под рукой, безответственно относились к своим прямым обязанностям, а нередко игнорировали приказы и просто хитрили в передаче объективной и всесторонней информации наверх.
Старшие офицеры и генералы корпусных и армейских управлений, бросая всё, ехали на передний край, чтобы разобраться в происходящем. А донесения отдельных командиров были похожи на творение прозаика, а не на боевой документ. Это относится как к их содержанию, далёкому от реальности, так и к языку, в котором вместо точных и лаконичных фраз встречались выражения «сражались как богатыри», «многочисленный противник уничтожен», «противнику нанесён значительный вред, его потери уточнить невозможно из-за занятия им поля боя». Приведу выдержку из боевого распоряжения начальника штаба 71 гв. сд подполковника П.И. Любомудрова, в котором он даёт красноречивую характеристику работы своих подчиненных:
«1. В результате напряженных боёв с 4 по 7.7.43 г. части дивизии проявили исключительный героизм по отражению вражеских атак, однако ряд грубейших недостатков в боевой деятельности войск часто приводит к нехорошим последствиям, а подчас ставит войска в тяжелые условия ведения боя. К таким недочетам относятся:
а) несвоевременная информация об обстановке нижестоящего штаба дивизии, а подчас совершенно не информируют об обстановке, особенно соседних частей. Так, например, 219 гв. сп отдал противнику выс. 235.6 и об этом не донес, 213 гв. сп допустил выход 2-х батальонов противника к Дмитриевка и донес только тогда, когда создалась угроза захвата противником Дмитриевки. Указанное явление не дает возможности командованию дивизии своевременно влиять на ход боя;
б) штабы полков не ведут разведку, в силу чего не вскрывают своевременно намерений противника, благодаря чему при действиях противника сталкиваются с целым рядом неожиданностей и внезапностей;
в) плохо организовано взаимодействие со средствами усиления и поддерживающими средствами, командиры частей зачастую не знают, кто находится от них справа, слева и сзади, кто и какие задачи выполняет, а потому не могут правильно использовать общее усилие по уничтожению врага;
г) силы врага, как правило, переоцениваются при явной недооценке своих войск, как правило, там, где наступает рота, считают, что наступают батальоны, требуется поддержка огня РС, в то время как для надежного уничтожения или подавления вполне достаточно своих огневых средств;
д) частая смена КП и НП частями без разрешения штадива не обеспечивает непрерывной связью штабы полков со штабом дивизии и может привести к полной потере связи;
е) командиры частей при введении в бой своих резервов для восстановления сил положения после выполнения их задач на свое место не отводятся, и командиры частей остаются без резерва, а стало быть, в необходимых случаях не имеют средств, для того чтобы повлиять на исход боя;
ж) о понесенных потерях за день в живой силе и технике, о боеготовности и безопасности части командиры частей не доносят, ставят командование дивизии в затруднительное положение при принятии решения;
з) при изменении в расположении боевых порядков, при смене рубежа командиры частей не представляют схем расположения частей, очевидно, не требуют указанных схем от подчиненных им подразделений, а поэтому сами подчас не знают истинного положения своих подразделений в той или иной обстановке, что приводит к исправлению принимаемых решений и неправильным использованием последних в бою»[571].
Особая тема – деятельность разведорганов в звене: бригада – дивизия – корпус. Вообще работа войсковой разведки Красной армии к этому моменту была ещё не налажена должным образом. Главная проблема – кадровое обеспечение. Даже в штабах армий и фронтов разведподразделения не были полностью укомплектованы личным составом. И на фоне этого отмечалась высокая текучка опытных кадров. Командованию не удавалось сформировать и поддерживать стабильный состав опытных командиров-разведчиков во всех разведотделах соединений и объединений. Кроме того, точно такие же проблемы существовали и в управлениях штаба фронта. Судя по обнаруженным документам, в работе по организации разведки отсутствовал системный подход. В ряде случаев как к комплектованию личным составом и материально-техническими средствами разведподразделений, так и к подбору, подготовке, обучению и сбережению офицеров-разведчиков относились откровенно наплевательски. Такое нетерпимое положение дел в войсках беспокоило Генеральный штаб, и его руководство пыталось выправлять положение. Так, 5 января 1943 г. заместитель начальника Управления войсковой разведки генерал-майор Л.В. Онянов направил начальникам штабов и разведывательных управлений, отделов фронтов и армий следующее письмо:
«1. Практика показывает, что с началом активных боевых действий наших войск разведотделы штабов фронтов и армий теряют между собой взаимную связь. Вместо того чтобы своевременно поступившие сведения войсковой разведки помогали командованию и Генеральному штабу предвидеть характер действий противника, они (сведения) из-за опоздания становятся малоценными, отсюда оперативная разведка лишает фронт и Генштаб возможности анализировать обстановку.
2. До сих пор остаётся положение, когда дивизии противника при стабильном положении фронта не отмечаются в течение 15–30 дней, а во время наступления оказывающие сопротивление части противника не опознаются в течение 1–2 суток.
Необходимо:
1. Обеспечить возможность регулярной связи между разведотделами штабов и армий, выделив для этого положенное время пользования прямым проводом и телефонами, но не реже трёх раз в сутки.
2. Кроме того, начальникам разведотделов штабов фронта и армии использовать для связи все дублирующие и дополнительные средства (авто и мотоциклы)
3. Помня, что действующий перед ними противник обладает большой маневренностью, необходимо не реже одного раза в течение 3–5 дней проверять наличие дивизии противника перед фронтом. Для быстрого установления нумерации частей противника на поле боя выделить группу захвата пленных и сбора документов у убитых и раненых, добиться беспрерывности деятельности этой группы»[572].
Все перечисленные в письме проблемы и недочеты были характерны для войсковой разведки Воронежского фронта. В первую очередь это касалось разведотделов штабов родов войск. На протяжении нескольких месяцев они до конца не были укомплектованы, разведданные не собирались в необходимом объёме и не систематизировались, практически не велось обобщение боевого опыта. Командование родов войск фронта не оказывало необходимую помощь корпусам и армиям в налаживании работы разведки, проявляло инертность и безынициативность. В аналитические подразделения нередко попадали люди, далёкие от этой работы, не имевшие ни навыков, ни способностей к её выполнению. Текучесть кадров в разведывательных отделах (отделениях) штабов всех уровней была высокая. Были случаи, когда начальники разведорганов даже корпусов менялись по несколько раз в месяц. Ряд начальников штабов соединений, в обязанности которых входил сбор информации о противнике, без должного внимания относился к проблемам и нуждам офицеров-разведчиков. Приведу выдержку из докладной записки начальника разведотдела штаба БТ и МВ Воронежского фронта подполковника П.И. Шульженко