«1. С началом ввода корпуса в бой с наступающим противником постоянной, нормальной связи РО корпуса со штабами бригад или, вернее, с помощниками начальников штабов по разведке и разведподразделениями не имел. В результате отсутствия нормальной связи Управление или, вернее, руководство РО корпуса разведдеятельностью бригад осуществлялось плохо.
Помощники начальников штабов бригад хотя и организовывали разведку в процессе боя, высылали дозоры, вели наблюдения и имели значительные данные о противнике, его группировке и действия перед бригадами, но эти данные не обрабатывались и в РО корпуса своевременно не передавались. В лучшем случае эти сведения попадали в оперативный отдел бригады, а последний передавал их в оперативный отдел штаба корпуса устно, по телефону или зашифрованными по радио в общем боевом донесении. Эти сведения в РО корпуса не попадали. РО корпуса связи с оперативным отделом как следует не налаживал, в результате зачастую не был в курсе обстановки на поле боя.
2. Разведбатальон РО корпуса использовался начальником РО исходя из обстановки, но должного эффекта высылаемые разведорганы не дали для штакора. Из-за плохой организации связи донесения и результаты разведки представлялись несвоевременно (или, вернее, редко). Больше всего докладывались данные о результатах разведки после возвращения группы с выполнения задания.
3. Несмотря на то что в РО корпуса количество работников составляет положенное по штату и обязанности по штату распределены, работники отдела не стремились работать так, как требовала того обстановка. Не было стремления организовать работу так, чтобы как можно больше давать сведений о противнике своевременно кому положено, их обрабатывать и передавать в РО армии.
Имелись факты, что захваченные документы противника на поле боя у подбитого танка по несколько часов, а то и суток находились то в оперативном отделе, то в отделе контрразведки. Но и после того как эти документы попадали в РО, их отправляли в РО армии через ПСД[576], в то время как эти документы необходимо было направлять срочно нарочным.
Ввиду перегрузки телефонной сети связи РО корпуса с РО армии связь держать было трудно. Такие средства связи, как мотоцикл, мотоциклетный батальон РО корпуса не использовал.
Плохо был организован даже такой вопрос, как отдых работников РО корпуса. С началом боевых действий в течение двух суток никто из работников РО штакора не отдыхал, а после имел место случай, что, выбившись из сил, на некоторое время засыпали все, не оставив ни одного дежурного работника у телефона. И к тому же несколько дней телефон отдела не был подключен в сеть, и разговоры велись с аппарата оперативного отдела»[577].
Сразу отмечу, это не документ какого-либо расследования, а тем более он не имел цели опорочить кого-либо. Подобные поездки штабных командиров в нижестоящие подразделения практиковались и в других армиях и имели целью улучшить качество их службы. Докладная найдена в обычном деле разведотдела армии, она явно носит информативный характер и готовилась для того, чтобы руководство разведки армии имело представление о стиле работы разведки корпуса, его проблемах, слабых местах.
Не лучшим образом была налажена работа по изучению противника и в 6 гв. А. Точнее, как таковой её не было вообще, офицеры РО корпусов в основном занимались наблюдением за неприятелем и полем боя, о какой-либо системной работе в тылу врага речи не было. Так, командир 22 гв. ск генерал-майор Н.Б. Ибянский после завершения первой фазы Курской битвы был вынужден обратиться к командарму И.М. Чистякову с просьбой о замене начальника разведки. В представлении он отмечал, что майор Б.И. Дубнер проявил себя безынициативным и неэнергичным руководителем. Он плохо занимался организацией службы и не оказывал должной помощи командиру корпуса. Дело в том, что начальник штаба этого соединения даже в ходе боёв периодически входил в запой, надеяться на какую-либо эффективную работу отделов штаба не приходилось[578]. Это лишь небольшая часть того огромного информационного потока, который получал в это время Н.Ф. Ватутин.
Принимались ли какие-либо меры к коренному изменению сложившейся ситуации? Попытки были, и не однажды, пример того приказ НКО № 0072, но, к сожалению, как показали события, ни до начала Курской битвы, ни сразу после завершения кардинальных изменений в вопросе совершенствования войсковой разведки добиться не удалось. А по некоторым направлениям ситуация даже ухудшилась, несмотря на то что этим вопросом весной 1943 г. занимался лично И.В. Сталин.
Уже на третий день наступления ГА «Юг» серьёзной проблемой стали чрезвычайные происшествия в войсках на переднем крае. Из-за неувязок между командованием разных частей и соединений, ошибок, а порой из-за разгильдяйства, безответственности и халатного отношения к своим обязанностям наши подразделения начали вступать в бой между собой. Особенно этим грешили танкисты и летчики. С увеличением плотности войск на участках обороны 1 ТА, 6 гв., 7 гв. и 69 А за счёт прибывавших полков и бригад из 38, 40 А и резерва количество боестолкновений увеличивалось в разы, а налёты авиации на позиции собственных войск росли подобно снежному кому.
Первые два боя с человеческими жертвами между танковыми подразделениями фронта произошли уже 7 июля 1943 г. В сумерках во время марша 192 отбр через излучину р. Пена (левый фланг 1 ТА) экипаж Т-34 191-го батальона 200 тбр 6 тк, занимавший здесь оборону, уничтожил танк её 417 тб МЗс, которым командовал лейтенант Фатахов, второй – подбил. Погиб механик-водитель и радист, легко ранен командир первой машины, убит командир второй боевой машины – лейтенант Матюшенко. При расследовании выяснилось, что танкисты «тридцатьчетверки» 200 тбр ночью спутали американские боевые машины с немецкими. Решив, что произошёл прорыв, они открыли прицельный огонь, хотя колонна 192 отбр шла с их тыла, где противника быть не могло[579].
Второе ЧП произошло в полосе 7 гв. А. Здесь бой разгорелся днём между частями, которые друг другу были известны. Из донесения командира 262 отпп: «…В 21.00 6.7 43 г. из-за отсутствия пехоты 81 гв. сд танки 1-й роты в количестве 4 КВ сменили рубеж обороны и перешли в район Большая Игуменка. В 12.00 7.7.43 г. артиллерия 81 гв. сд открыла огонь по танкам 1-й роты. В результате массированного артиллерийского противотанкового огня со стороны противника и своей артиллерии 3 танка 1-й роты были разбиты. Убито: среднего комсостава: командир танка лейтенант Гуров, командир танка лейтенант Пинарский, младшего начсостава: старший сержант Ковалёв, гв. старшина Дюбин. Тяжело ранены: лейтенант Шамаров, старшина Елин, младший механик-водитель. Разыскиваются: командир роты ст. лейтенант Белов с машиной, командир роты ст. лейтенант Косенов»[580].
В следующие дни число подобных происшествий выросло в несколько раз, а вместе с ними и жертвы. Так, например, утром 8 июля 100 тбр вступила в бой со всё той же 192 отбр и одновременно с подразделениями 242 тбр родного 31 тк[581]. Причина та же: сначала спутали американские танки с немецкими, а затем, вероятно, в горячке боя не поняли, что бьют уже и по «тридцатьчетверкам». А во второй половине этого же дня 99 тбр 2 тк атаковала подразделения 285 сп 183 сд 69 А, которые находились в траншеях первой линии, обороняя ближние подступы к станции Прохоровка (8 км западнее)[582]. Здесь уже счёт погибших и раненых шёл на десятки. Из внеочередного боевого донесения № 05 командира 183 сд генерал-майора А.С. Костицина на 5.00 9 июля:
«1. В 16.00 8.07.43 г. со ст. Прохоровка (из тыла. – В.З.) в направлении отметки 241.6 с КП 285 сп был услышан шум моторов. Шли танки, которые развернулись в боевой порядок, открыли сильный артиллерийский огонь по нашим боевым порядкам, роте ПТР, пушкам, стоящим на ОП, и по НП. Продвигаясь в направлении Васильевки, танки своим огнём сожгли несколько домов и подожгли один танк 10 танкового корпуса (сосед справа, Васильевка). После чего эти же танки обрушили огонь по нашим боевым порядкам на 1 сб 285 сп и начали давить бойцов своими гусеницами в окопах, особенно в 3-й и 5-й ср. Вследствие чего в ответственный период наступления для восстановления прежних рубежей были нарушены наши боевые порядки – 3-й ср, а также 4-й и 5-й стрелковых рот в особенности.
Танки шли без всякого руководства, не соблюдая боевого порядка и строя. Попытки командования 285 сп объяснить танкистам положение, последние, не обращая внимания, продолжали огонь по нашим боевым порядкам. Командование полка разослало командиров по идущим танкам с задачей объяснить свои боевые порядки и обстановку – с требованием немедленного прекращения огня. Командиры танковых рот ответили, что им поставлена задача: наступать в направлении Андреевка – Васильевка и дополнительная задача наступать на Грезное, продолжали вести огонь и наступление на подразделение 285 сп и 11 бригады (11 мсбр 10 тк. – В.З.), которая стояла в Васильевке.
Наступающие танки были 99 тбр 2 тк. Командир корпуса – генерал-майор Попов. Из доклада начальника штаба 99-й танковой бригады капитана Пинюк – задача на наступление бригаде ставилась лично командиром 2-го танкового корпуса генерал-майором Поповым: «…противник находится в селах Андреевка, Васильевка, Козловка, Грезное. – И мы действовали согласно поставленной задаче».
По неполным данным, от огня своих танков подразделения полка имеют потери: 25 человек убито, 37 ранено. Потери личного состава подразделений полка в основном по 3-й и 5-й ср главным образом получились по вине 99 тбр, командование которой не уяснило себе обстановки, не предупредило о предстоящем наступлении меня, командование бригады пошло в наступление по нашим подразделениям 285 сп. В результате чего расстреляли бойцов, и подавили гусеницами танков в окопах, и подорвали свои танки на наших минных полях…»