[653]. Между тем в ночь на 8 июля Г. Гот получил данные авиаразведки о подходе новых советских танковых соединений в полосу 2 тк СС[654]. При большом выходе из строя бронетехники и сокращении авиации резко возрастала роль артиллерии, но её в 4 ТА изначально было мало, и она тоже несла потери.
Таким образом, уже на третий день «Цитадели» перед командующим 4 ТА замаячила угроза потерять в ближайшее время основную часть техники, застрять в тисках обороны Воронежского фронта, а затем, возможно, попасть в окружение. Поэтому Гот рассчитывал тогда, что 2 А облегчит ему выход из столь сложного положения. Особенно его беспокоили действия 1 ТА в излучине р. Пена и практически не использовавшаяся пока Ватутиным в боях 40 А, нависавшая над левым крылом немецкой 4 ТА. 7 июля Гот письменно просил Э. фон Манштейна убедить Берлин ускорить наступление В. Вайса в тыл 1 ТА и 40 А. Кроме того, Г. Готу и Э. фон Манштейну остро не хватало пехоты. Единственную относительно свободную 167 пд они пытались использовать как «пожарную команду». 7 июля у них впервые в ходе операции возникли существенные разногласия из-за того, на какой именно фланг её направить: на западный вдоль р. Пена – в 48 тк или южный – во 2 тк СС. Гот хотел развернуть её на юге по р. Липовый Донец[655]. Он надеялся, что Э. фон Манштейн добьётся активизации 2 А, которая усилит 48 тк, тогда как 2 тк СС, получив подкрепление, сможет овладеть станцией Прохоровка.
Однако ОКХ и Гитлер не видели благоприятных условий для удара 2 А, и это мнение полностью разделяло руководство ГА «Центр». 7 июля в 9 ч 30 мин (б.в.) Г. фон Клюге прибыл на командный пункт 2 А для обсуждения сложившейся обстановки с В. Вайсом, Ф. Зибертом и Хеллем. Как отмечалось в журнале боевых действий, «командующий армией ознакомил [присутствовавших] с ситуацией, акцентировав внимание на том факте, что сосредоточение 13-го армейского корпуса для наступления продлится 3 дня. Так же он доложил данные о положении противника и о том, что он не отвёл никаких частей… Армия считает, что противник, без сомнения, распознал наш план перейти в наступление. Поэтому он отведёт свои части в этом месте только при крайней необходимости. Этот момент может наступить, если контратаки противника провалятся и 4-я танковая армия приблизится к Обояни. В свою очередь фельдмаршал указал, что атака 7-го армейского корпуса должна быть проведена лишь в том случае, если противник отведёт силы. Он не видит оперативной пользы в атаке на Суджу. Эта точка зрения будет сегодня им доложена в Генеральном штабе сухопутных войск. Фельдмаршал планирует отдать новый приказ о рассредоточении 7-го армейского корпуса так, чтобы он имел на подготовку 48 часов. Запланированное наступление начнётся только по непосредственному приказу штаба группы армий»[656]. После совещания в 15 ч 30 мин (б.в.) начальник оперативного отдела штаба ГА «Центр» полковник Х. фон Тресков известил по телефону начальника штаба 2 А генерал-лейтенанта Г. Хартенека об отмене намечашегося на 8 июля удара.
Однако в ГА «Юг» и 4 ТА решение фон Клюге не одобряли и продолжали настаивать на реализации всего комплекса мер, включённых в план «Цитадель», в том числе на участии в операции 2 А. Так как войска Э. фон Манштейна всё же каждый день продвигались на 3–5 км вперёд, и Г. фон Клюге, дабы не раздражать Берлин, распорядился имитировать активизацию 7 ак. Вечером 8 июля Вайс составил и отослал на утверждение в ГА «Центр» приказ, предписывающий Хеллю: на следующий же день силами 327 пд и САУ «Мардер-II» произвести демонстрацию в направлении села Викторовка. Осуществить её следовало, насколько позволяли артиллерийские возможности, одной или двумя большими ударными группами[657]. Характерно, что согласование данной акции длилось пять суток, а исполнение началось, причём малыми силами, лишь 12 июля, когда наиболее удобный момент был упущен[658].
Гот всё это время не терял надежды и взывал к Берлину. К исходу пятых суток «Цитадели» и он, и Э. фон Манштейн, наблюдая за упорным сопротивлением войск Воронежского фронта на флангах прорыва 4 ТА (излучина р. Пены, междуречье р. Северский Донец) и появлением частей 40 А в районе сёл Восход и Дмитриевка, остро осознавали угрозу окружения всего боевого клина ГА «Юг». Устранить же её, как им казалось, могло проведение в полном объёме операции «Витамин Б». Больше других об этом твердил именно Г. Гот. К утру 9 июля ударный клин 4 ТА, глубоко войдя в оборону Воронежского фронта, по сути, увяз в огненном полукольце, теряя силы и время. Отмечая высокую активность советских танковых соединений, систематическое усиление рубежей перед его армией, конфигурацию фронта и данные разведки о подтягивании резервов с востока, генерал пришёл к выводу, что он может быть одновременно атакован с нескольких направлений силами, способными уничтожить 48 тк и 2 тк СС. Поэтому вечером 9 июля он связался с Э. фон Манштейном и вновь просил его убедить ОКХ отправить 2 А в тыл 1 ТА и 40 А. «Командующий армией, – говорилось в журнале боевых действий 4 ТА, – высказал предложение о необходимости нанесения удара силами 2-й армии с целью добиться двустороннего охвата вражеских сил, угрожающих атакующему клину армии с запада. 9 июля было установлено нахождение в этом районе 161-й и 309-й стрелковых дивизий и нескольких отдельных танковых полков, которые сосредоточились преимущественно в районе Трефиловка—Дмитриевка и к северу от них. Таким образом, можно предполагать, что противник израсходовал бóльшую часть своих тактических резервов, расположенных в районе Мирополья и к юго-востоку от него (перед фронтом 2-й армии), бросив их против западного фланга 4 ТА. Командующий армией обратился с повторным письменным запросом к командующему группой армий об ускорении перехода в наступление 2 А. Письменного ответа на эту просьбу не пришло. Однако начальник штаба группы армий сообщил начальнику штаба 4 ТА, что это обращение не имело успеха, поскольку высшая инстанция (Берлин. – В.З.) отдала приказ 2-й армии не ослаблять оборонительный фронт, имея перед собой сильного противника»[659].
Но действительно ли В. Вайс имел возможность нанести ощутимый урон Воронежскому фронту и хотя бы на время обезопасить левое крыло 4 ТА? К исходу 6 июля центр обороны 6 гв. А (на восток, в сторону станции Прохоровка) был смят, её 23-й гвардейский стрелковый корпус разбит, а основные силы приданного ей 5 гв. тк с боями вырывались из окружения на прохоровском направлении. На правом фланге армии (в излучине р. Пена) оборонялись лишь две потрёпанные дивизии 22 гв ск, оказавшиеся в очень тяжёлом положении. Поэтому в ночь на 7 июля Н.Ф. Ватутин возложил ответственность за удержание позиций на обоянском и прохоровском направлениях на Катукова[660]. Несмотря на дефицит сил и средств, он быстро организовал эффективную систему подвижной обороны по всему участку прорыва 4 ТА, а перед стыком 48 тк и 2 тк СС создал мощный узел сопротивления. Командарм настолько удачно руководил действиями своей 1 ТА, что вплоть до 10 июля 48 тк, атаковавший вдоль обоянского шоссе (на левом фланге 2 тк СС), так и не преодолел вторую армейскую полосу обороны Воронежского фронта.
Однако армии Катукова и Чистякова быстро слабели. Между тем ещё 5 июля Ватутину пришлось ввести в бой все фронтовые резервы. В тот же день он начал переводить на обоянское и прохоровское направления части и соединения с дальнего правого фланга фронта, причём – именно из 38 А, по которой собирался ударить 7 ак. С 5 по 9 июля её командование направило в 1 ТА и 6 гв. А одну из шести имевшихся стрелковых дивизий, два из четырёх истребительно-противотанковых и один из двух миномётных полков, а также все танковые, реактивные, пушечные и гаубичные части и соединения[661]. Это существенно ослабило оборону второго эшелона 38 А, её резервы оказались исчерпаны, что лишало командарма возможности эффективно реагировать на серьёзные изменения в оперативной обстановке. Соседняя 40 А в те же дни направила М.Е. Катукову и И.М. Чистякову уже 12 из 15 частей и соединений, выведенных из её полосы за всё время Курской битвы, в том числе одну из дивизий второго эшелона[662].
Следует признать, что при планировании операций «Цитадель» и «Витамин Б» германское командование довольно точно определило критический для Воронежского фронта момент. Именно 7 июля, когда, согласно первоначальному замыслу, намечалось наступление 7 ак, Н.Ф. Ватутин находился в наиболее сложном положении, поскольку все резервы у него уже отсутствовали, а полки, бригады и дивизии, переброшенные из 38-й и 40-й армий, находились ещё в пути. Следовательно, начало «Витамина Б» в тот день, при тесной координации действий 2 А и 4 ТА могло отрицательно повлиять на упорную оборону обоянского направления, распылить силы и средства 1 ТА и 6 гв. А, нанести им бóльший урон и оттеснить их войска гораздо дальше, чем это удалось сделать. Руководство ГА «Центр» упустило этот момент. Одной из причин этого, вероятно, стали неточные данные абвера, представленные в том числе и руководству 2 А. Переброска сил 38-й и 40-й армий успешно маскировалась, контрразведка «Смерш» сумела нейтрализовать вражескую агентуру в этом районе. Поэтому в штабе 2 А даже 10 июля считали, что его покинули лишь две бригады (танковая и истребительно-противотанковая)[663], тогда как на обоянское и прохоровское направления отправились более 28 частей и соединений[664]