яли Т-70, остальные – Т-34 и Мк-4[690], а в 29 тк на 9 июля 1943 г. «семидесяток» оказалось еще больше – 38,8 %. Т-70[691] относился к типу легких машин и не был способен на равных бороться ни с одним немецким танком, ни с основными орудиями ПТО.
П.А. Ротмистров осознавал опасность, грозящую армии при фронтальном ударе. Поэтому в первый эшелон он вывел четыре бригады, в которых Т-70 было лишь 30 %. Вместе с тем командиры бригад в первый эшелон ставили батальон «тридцатьчетверок», а батальон легких танков – во второй. Для усиления огневой мощи бригад первого эшелона 29 тк им придавалось по одному самоходному артполку. Таким образом, при планировании боевого построения армии всё, что было в его силах, командарм сделал, острие ударного клина составили наиболее сильные соединения.
Корпусу СС предстояло выдержать мощный удар главной контрударной группировки Воронежского фронта – соединений сразу трёх советских армий. Какими силами в этот момент располагали три его моторизованных дивизии? На основании донесений их командования Н. Цеттерлинг и А. Франксон установили число боевых машин, находившихся в строю в их танковых полках на 19.35 11 июля, то есть за 12 часов до начала знаменитого боя. Безусловно, за ночь ремонтным службам удалось ввести в строй дополнительно определенное количество боевых машин, но сколько – пока неизвестно. Поэтому при изложении хода боёв будем придерживаться данных западных исследователей.
Из трёх подвижных соединений ГА «Юг» после недели наступления 2 тк СС оказался самым боеспособным. На 11 июля в его боевом составе числилось 34 118 человек, в том числе в дивизиях: «Лейбштандарт Адольф Гитлер» – 11 257, «Дас Райх» – 9443, «Мёртвая голова» – 9203, в корпусных частях – 4215[692]. (Численность бронетехники корпуса в строю на вечер 11 июля 1943 г. показана в таблице № 4.) Всего корпус имел в строю 294 единицы бронетехники, в том числе 236 танков и 58 штурмовых орудий. Наименьшим числом боевых машин – 67 танками (в том числе 7 командирскими) и 10 штурмовыми орудиями – располагала «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Она находилась в центре боевого порядка корпуса, и по иронии судьбы именно ей предстояло принять главный удар двух танковых корпусов 5 гв. ТА и двух стрелковых дивизий 5 гв. А. На втором месте по наличию техники находилась правофланговая «Дас Райх» – 68 танков и 27 штурмовых орудий. Ей предстояло вступить в единоборство с бригадами 2 гв. тк и стрелковыми соединениями 69 А. И наконец, наибольшим числом боевых машин – 101 танк и 21 штурмовое орудие – располагала дивизия «Мёртвая голова», нацеленная на удар в центр боевого порядка 5 гв. А в излучине Псёла.
По качественному составу техники выделялась дивизия Виша, ударный костяк её полка составляли танки Т-4 с 75-мм длинноствольным орудием и «тигры» – 47 и 4 соответственно. Значительные потери понес её дивизион штурмовых орудий, в нём осталось лишь 10 установок. В дивизии «Мёртвая голова» более 53 % (54 шт.) от общего числа танков, составляли Т-3, и лишь 30 Т-4, причем только 26 из них – с длинноствольным орудием. Боевые возможности танкового полка этой дивизии заметно повышали находившихся в строю 10 «тигров» и 27 штурмовых орудий. Пёстрая картина складывалась в «Дас Райх». Как и у мд СС «Мёртвая голова», основу её танкового парка составляли Т-3 – 34 шт. и заметно меньше Т-4, всего 18, а в тяжёлой роте остался лишь один «тигр». Помимо штатных германских танков, в дивизии по-прежнему находилось трофейных Т-34, 8 единиц и 27 штурмовых орудий.
Один из наиболее дискутируемых вопросов в истории Прохоровского сражения: знал ли противник о подготовке советской стороной столь масштабного контрудара? Те, кто считает эту операцию бесспорно удачной, ссылаются на книгу мемуаров командующего 5 гв. ТА, в которой он ясно написал, что операция для противника оказалась неожиданной. Поэтому в первые минуты боя он был ошеломлен. По мнению П.А. Ротмистрова, это один из факторов, который помог нашим войскам. Однако есть сомнения в справедливости такой точки зрения, хотя полностью отвергать её не следует. Чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо знать, какой информацией обладало на тот момент немецкое командование как оперативного, так и тактического звена.
При проведении любой наступательной операции атакующая сторона важное место отводит разведке. Без этого невозможно вскрыть намерения противника, а значит, верно спланировать дальнейшие действия своих войск. В свою очередь разведслужбы повышенное внимание уделяют танковым и механизированным колоннам противника, двигающимся в сторону фронта, в силу высокой подвижности и огневой мощи этих войск.
Командованию 4 ТА и её соединений было известно, что советские бронетанковые войска в обороне обычно применяют два способа ведения боевых действий: короткие атаки – группой 20–40 машин при поддержке пехоты и массированные танковые контрудары, в которых используют сразу несколько сотен танков. Наиболее опасными были последние, особенно тогда, когда армия находилась в системе сильных оборонительных рубежей русских, а её фланги были значительно растянуты. Поэтому с первых дней «Цитадели» наземная и воздушная разведки отслеживали переброску крупных танковых и мехсоединений в нашем тылу в сторону фронта.
Судя по имеющимся документам, эта работа принесла свои плоды. Командование ГА «Юг» хотя и в общих чертах, но знало, из каких направлений и в какие районы подводились крупные советские подвижные соединения. А исходя из анализа оперативной обстановки и рельефа местности без труда определяло возможные места их использования в полосе армии. До последнего времени советская сторона пыталась наносить удары сильными танковыми группировками в основном по флангам 2 тк СС. В силу этого разведка 4 ТА и её корпусов с особым вниманием следила за районом восточнее и юго-восточнее Прохоровки, поэтому подход 5 гв. А и 5 гв. ТА для армейского и корпусного командования противника не стало неожиданностью. До конца дня 12 июля не был известен номер армий и их соединений, а также их общая численность. Однако о том, что восточнее Прохоровки сосредоточено 2–3 свежих танковых корпуса, немцы знали. Не заметить сплошные многокилометровые колонны техники, двигавшиеся в дневное время к Прохоровке, их авиаразведка просто не могла. Невозможно поверить и в то, что разведке противника не было известно о занятии обороны 9 июля во втором эшелоне под Прохоровкой соединений 5 гв. ТА – 18 тк и 5 гв. Змк, а затем об их смене.
Обратимся к документам. Так, в 20.30 9 июля штаб 2 тк СС получил информацию из штаба 4 ТА: «Новые моторизованные соединения из направления Нового и Старого Оскола на запад на подходе».
Часом раньше сам П. Хауссер подписал боевое донесение в ГА «Юг», в котором отмечал: «Согласно данным воздушной разведки, наблюдается дальнейший подвод оперативных танковых и моторизованных резервов в район Прохоровки (ж.д.). Часть заявленных сил может быть брошена навстречу прорывающемуся правому соседу (АГ «Кемпф». – В.З.)»[693].
На следующий день штаб 2 тк СС сообщал: «На дуге р. Псёл новый противник, предположительно части 5 гв. армии, до сих пор располагавшиеся в районе Острогожска:
…противник подтягивает оперативные резервы из отдаленных фронтовых участков. Надо рассчитывать на появление 1–2 танковых или мотокорпусов перед наступающей группой корпуса»[694].
Обладая информацией о сосредоточении значительного числа русских резервов, в том числе и танковых, в районе, где изначально планировалось их появление, командование обоих корпусов 4 ТА тем не менее не считало, что советская сторона готовится к крупному контрудару. Вот какой вывод был сделан 10 июля по итогам обсуждения этого вопроса на совещании генерал-полковника Г. Гудериана с начальником штаба 48 тк генералом Ф. Меллентином и начальником штаба 2 тк СС штандартенфюрером В. Остендорфом: «Таким образом, вследствие обмена мнениями с начальниками штабов 48 тк и танкового корпуса СС стало ясно, что многочисленные, хорошо укомплектованные танковые части противника перед фронтом обоих корпусов не будут сведены на один участок, чтобы вместе предпринять мощную танковую атаку. Противник наступает в основном отдельными группами по 20–30 танков. Возможно, причина этого кроется в плохой оснащенности русской пехоты, которая, по словам очевидцев, состоит из очень пожилых и очень молодых призывников. Бойцов среднего возраста практически нет. Поэтому противник вынужден растрачивать свои танки, чтобы укрепить дух пехоты»[695].
Судя по имеющимся документам, эта точка зрения не изменилась и преобладала в руководстве 2 тк СС даже вечером 11 июля. В донесении, подписанном начальником оперативного отдела штаба корпуса, отмечается: «Общее впечатление: возможно усиление противника в районе Прохоровки. Предположительно находящийся в излучине р. Псёл 10-й танковый корпус представлен только 11-й мотострелковой бригадой, так как остальные три танковые бригады располагаются в районе западнее дороги Белгород – Курск. Интенсивные перевозки в районе Обояни указывают на намерение противника остановить наступление левого соседа (48 тк. – В.З.) в районе южнее Обоянь. Удар по левому флангу корпуса еще не обозначился»[696].
Наличие бригад нового танкового соединения, 10 тк, сразу в двух районах беспокоило неприятеля, поэтому разведка обоих соединений внимательно отслеживала его местонахождение, пытаясь определить намерение русских относительно его использования. В этой ситуации справедливо предположить, что если бы враг к исходу 11 июля имел конкретные данные о наличии новых танковых или механизированных советских соединений, находящихся в районе Прохоровки (например, 5 гв. ТА), или информацию о намерении советской стороны перейти в контрудар, то об этом штаб 2 тк СС не преминул бы указать, хотя бы вечером 11 июля. Но этого в донесениях нет, высказывались лишь догадки и предположения.