[749] Причём нельзя не отметить, что основное внимание в этих спорах сосредоточено на сражении за Прохоровку, т. е. на боевой работе 5 гв. ТА, которой командовал П.А. Ротмистров. Не будет преувеличением сказать, что за минувшие десятилетия число изданий, выпущенных о событиях у этой небольшой станции, приблизилось к количеству публикаций о всей битве под Курском. Сражение же на обоянском направлении, в котором главную роль сыграла именно 1 ТА М.Е. Катукова, долгое время находилось в тени. Его деятельности как командарма мало уделяли внимания и историки, и журналисты. Причем весомый вклад в этот перекос внесли и сам П.А. Ротмистров, и его соратники. В 1980–1990 гг., во время встреч ветеранов в нашем поселке, мне не раз приходилось слышать упреки уцелевших гвардейцев Катукова в адрес своих соседей, пятой гвардейской танковой, за нечестный подход при оценке их вклада в общую победу. Писать в открытой печати о трениях в ветеранской среде в ту пору было невозможно, однако отголоски тех споров можно найти, например, в книге участницы Курской битвы Е.С. Катуковой. «На белгородском направлении первая танковая армия с честью выполнила свою задачу, – пишет Екатерина Сергеевна. – Здесь противник имел численное превосходство, но ни одна часть, ни одно соединение армии не отошло без приказа ни на километр. Стояли на смерть и не пропустили врага. …Но почему-то почести за победу в сражении на Курской дуге достались только генералам П.А. Ротмистрову и А.С. Жадову. А о действиях танкистов М.Е. Катукова, гвардейцев И.М. Чистякова, о подвиге авиаторов наше кино, телевидение, радио, литература стыдливо умалчивают. Только и слышишь, что о небывалом танковом сражении под Прохоровкой»[750].
Тем не менее, несмотря на живой и даже пристальный интерес к этой проблематике, о боевом пути обоих командармов известно относительно немного, особенно о его трудных, неоднозначных моментах, которые не вписывались в сформированный советской пропагандой образ генерала победоносной Красной армии. Мне довелось продолжительное время работать в ряде ведущих отечественных и зарубежных архивов. Обнаруженные в них материалы отчасти позволяют восполнить этот пробел. На основе собранных документов, с привлечением мемуаров самих военачальников, а также тех, кто был рядом с ними в разные периоды службы, и написан предлагаемый очерк.
Павел Алексеевич Ротмистров и Михаил Ефимович Катуков принадлежали к небольшой группе военачальников Красной армии, которые, придя в бронетанковые войска в первые годы их становления, благодаря высокой работоспособности и таланту в короткий срок смогли изучить и понять суть новой профессии, а затем в тяжелейших условиях войны приобрести не только необходимые навыки и опыт управления крупными танковыми соединениями и объединениями, но и стать настоящими мастерами военного дела.
Их жизненные дороги и боевые пути во многом схожи и нередко пересекались. Начнём с того, что оба деда по отцовской линии – и Егор Катуков, и Матвей Ротмистров – были старыми воинами, в конце XIX века принимали участие в Русско-турецкой войне, вместе сражались под Плевной, имели награды за мужество. Матвей, кавалер двух Георгиевских крестов и двух медалей «За храбрость», погиб в Болгарии.
Их внуки были практически ровесниками. Павел Ротмистров родился 6 июля 1901 г. в деревне Сковорово Сележарского уезда Тверской губернии в многодетной семье. Его отец Алексей Матвеевич был три раза женат и от трёх браков имел девять сыновей и дочерей. Михаил Катуков появился на свет чуть раньше, 17 сентября 1900 г., в подмосковном селе Большие Увары ныне Озеровского района. Семья Катуковых тоже была большой, в ней росли пятеро детей. В годы Гражданской войны умрёт мать Михаила, и его отец опять женится. От этого брака у Ефима Епифановича появятся сын и дочь.
Как вспоминали близкие, с ранних лет Михаил был наблюдательным, стремился к знаниям, много читал, обладал великолепной памятью. Ещё в детстве, когда отец работал на молочной ферме у барона Врангеля, мальчик на слух сумел выучить эстонский язык, затем освоил польский, белорусский и украинский. Причём на всех четырёх языках не только говорил, но и читал, и писал.
До 1917 г. юноши сумели окончить сельские школы и получили для своего социального положения стандартное начальное образование. В 12 лет Михаила отправляют к родственникам в Петербург, долгих пять лет ему пришлось работать «мальчиком на посылках». Павел до 1917 г. жил в семье отца и лишь после Октябрьских событий в столице Российской империи приехал в Москву к брату Леониду, который посоветовал ему податься в Самару, где жизнь, по слухам, была легче.
Переломным этапом в судьбе будущих военачальников стала Гражданская война. Так случилось, что оба они добровольно изъявили желание служить в РККА в одно и то же время – в конце марта 1919 г. Именно этот тяжёлый и трагический для нашего народа период предопределил их жизненный путь. В это время они начали постигать нелёгкую науку защищать Родину с оружием в руках, закаляли волю и характер, по-настоящему осознали суть короткого и страшного слова – война. «Многие люди моего поколения после революции избрали солдатскую профессию потому, что война на долгие годы стала тяжелой, но необходимой реальностью, – вспоминал на склоне лет М.Е. Катуков. – Симпатии бедняков были на стороне новой власти рабочих и крестьян. Поэтому я, как и многие мои сверстники, попросился добровольцем в Красную армию»[751]. Бесспорно, жестокость, ненависть и смерть, «гулявшие» в то время на просторах России, отложили неизгладимый отпечаток в их душах на всю жизнь. Для Павла три военных года оказались хотя и крайне тяжёлыми, – он потерял мать и брата, – но в то же время более насыщенными крупными и значимыми событиями, чем для Михаила. Он, по собственному желанию вступив в Самарский рабочий полк, уже в начале апреля 1919 г. участвовал в своём первом бою с войсками адмирала Колчака под Бугульмой на Восточном фронте. Затем в мае 1919 г. был направлен на Самарские советские инженерные курсы. Но окончить их не удалось, в августе его курс был брошен на подавление очередного мятежа, где Павел заболел малярией. После выздоровления и медицинского освидетельствования его зачисляют в 42-й этапный батальон и направляют в 16 А, которая в это время вела бои уже на территории Польши. Но к моменту прибытия батальона активные боевые действия прекратились. Однако на этом его участие в Гражданской войне не завершилось. В январе 1921 г. он становится курсантом 3-й Западной пехотной школы красных командиров (краскомов) в Смоленске, а через три месяца вспыхивает восстание в Кронштадте. Почти вся школа была направлена на его подавление. Восставшие защищались ожесточённо. Курсанту П.А. Ротмистрову пришлось воевать всего десять дней, с 10 по 20 марта 1921 г., но и за столь короткий срок в его жизни произошло два важных события. Во-первых, при штурме крепостного форта № 6 он получил первое боевое ранение, да к тому же ещё и заболел. Во-вторых, во время боя Павел лично уничтожил огневую точку – пулемётное гнездо. Это решительным образом повлияло и на продвижение его роты, и на результат атаки в целом. Командование оценило поступок курсанта в сложной обстановке как героический, он был удостоен ордена Боевого Красного Знамени. Впоследствии командарм говорил, что для него это не только первая, но и самая дорогая награда из всех 28 орденов и медалей, которыми он был отмечен за свою долгую службу в вооруженных силах страны.
Михаил Катуков, после оформления документов в Коломенском военкомате, бы направлен красноармейцем в 484 сп 54 сд[752]. В составе этого соединения участвовал в боях в Донской области, в районе станиц Филоновская, Новоаннинская, Хопёр, подавлял восстание Миронова. В этом же 1919 году, как и его будущий соратник, заболел тяжёлым инфекционным заболеванием – тифом, находился на грани смерти, но молодой организм переборол недуг. И после выздоровления, как и Павла Ротмистрова, его вновь призывают в армию и направляют на Польский фронт, где он попал в 57 сд. Здесь он пробыл до декабря 1920 г., после чего зачисляется на 23-и Могилёвские пехотные курсы. Это было первое военное заведение, которое Михаил окончил. А в марте 1922 г. его назначают на первую командную должность – командиром взвода 235-го Невельского стрелкового полка 27-й Омской Краснознамённой дивизии. В этом соединении он прослужил чуть больше 10 лет, пройдет путь до начальника штаба 80 сп.
Во время пребывания в дивизии Михаил Ефимович познакомился и подружился с командиром артдивизиона 81 сп В.А. Пеньковским. В июле 1943 г. они вновь встретятся под Курском. Валентин Анатольевич уже будет начальником штаба 6 гв. А, а он командармом. После войны в своих воспоминаниях М.Е. Катуков с теплотой расскажет об этом человеке и отметит, что в период подготовки к Курской битве они, как и в далёкие 1920-е, быстро нашли общий язык и наладили плодотворное сотрудничество.
На карьеру краскома П.А. Ротмистрова заметное влияние оказало его членство в РКП(б), в ряды которой он вступил в 1919 г. в возрасте 18 лет. В конце апреля 1921 г., как коммуниста, прошедшего хорошую военную подготовку, его направили в Рязань на должность политрука роты 149-го, а затем 51 сп. Через полтора года, в сентябре 1922 г., он вновь отправляется на учёбу в 1-ю объединённую военную школу ВЦИК. После завершения обучения, в 1924 г., он переводится в Ленинградский военный округ в 34 сп 11 сд. В этом полку он прослужил четыре года и 1 октября 1928 г. поступает на очное отделение Военной академии им. Фрунзе.
Период с конца 1920-х до начала 1930-х гг. оказался в жизни Павла Алексеевича очень важным. Благодаря трудолюбию и целеустремлённости, с помощью своей спутницы жизни – жены Елены Константиновны он постигает сложную для человека, не имевшего основательного образования, военную науку, закладывая фундаментальную основу для карьерного роста и будущих побед на поле боя.