2.1. Развитие обстановки 3 августа
В 8 часов утра 3 августа, после артиллерийской и авиационной подготовки, началось наступление Красной армии по плану операции «Полководец Румянцев». При организации наступления советское командование учло как оперативные, так и тактические особенности положения сторон, сложившиеся к тому времени на Белгородско-Харьковском направлении. Поэтому, в отличие от Орловской наступательной операции, армии Воронежского и Степного фронтов построили свои боевые порядки применительно к задаче прорыва неприятельской обороны, только что занятой отходящими вражескими войсками, которые были ослаблены в результате собственного наступления и не располагали на данном направлении крупными резервами в ближайшей оперативной глубине[661].
Соответственно, боевой порядок 5-й гв. А, имевшей задачу обеспечения ввода в прорыв танковых армий, состоял из одного эшелона, в который входили два стрелковых корпуса. В качестве резерва в распоряжении командующего армией на удалении 10 км от линии фронта находилась одна стрелковая дивизия (42-я гвардейская). Правофланговый 32-й гв. ск, наступавший на фронте около 9 км, развернул все три дивизии (13, 66 и 97-я гвардейские стрелковые дивизии) в одном эшелоне, так что на каждую дивизию в среднем приходилось около 3 км. Левофланговый 33-й гв. ск, действовавший на участке около 7 км, построил боевой порядок в два эшелона, развернув в первом эшелоне две (6-я и 95-я гвардейские), а во втором оставив одну дивизию (9-я гвардейская), поэтому каждая из дивизий первого эшелона атаковала на фронте около 3,5 км.
Второй эшелон 33-го гв. ск и резервная стрелковая дивизия предназначались для усиления, при необходимости, борьбы с резервами противника в глубине его оперативной обороны, а также для смены дивизий первых корпусных эшелонов (командование 5-й гв. А задействовало два этих соединения только на девятый день наступления на удалении 70 км от исходного рубежа для отражения контрудара противника).
Боевой порядок армий СтепФ также имел одноэшелонное построение, за исключением 53-й А. В связи с тем, что на данную армию возлагалась не только основная задача по прорыву обороны противника на Белгородском направлении, но также задачи по ликвидации вражеских войск в районе Белгорода и наступлению на Харьков, ее боевой порядок строился в два эшелона: в первом эшелоне – три стрелковые дивизии со средствами усиления (28-я гвардейская, 116-я и 252-я); во втором эшелоне – четыре дивизии (84, 214, 233 и 299-я). Три стрелковые дивизии первого эшелона были развернуты на фронте около 7 км, так что на каждую дивизию в среднем приходилось немногим более 2 км. Второй эшелон предназначался для развития наступления на Харьковском направлении, которое могло замедлиться в связи с ликвидацией белгородской группировки противника.
Все дивизии первого эшелона корпусов и полки первого эшелона этих дивизий, как правило, строили свой боевой порядок в два эшелона.
Развитие успеха в глубине вражеской обороны возлагалось на фронтовую и армейские группы развития успеха – 1-ю и 5-ю гвардейскую танковые армии, а также отдельные танковые и механизированные корпуса. Артиллерийское обеспечение ввода танковых армий в сражение и поддержка боевых действий танковых войск при завершении прорыва тактической зоны обороны противника входили в задачу артиллерии 5-й гв. А[662].
Сражение началось в ночь с 2 на 3 августа, когда 208-я ночная ближнебомбардировочная дивизия полковника Леонида Юзеева из 2-й ВА ВорФ совершила 292 самолето-вылета для ударов по главной полосе обороны противника перед фронтом 5-й и 6-й гвардейских армий[663]. Одновременно по германским позициям на запланированных участках прорыва нанесли удары самолеты дальней авиации, которые совершили за ночь 370 самолето-вылетов[664]. После этого была проведена 160-минутная артиллерийско-минометная подготовка атаки советских войск, в которой участвовало около 6 тыс. артиллерийских орудий, средних и тяжелых минометов дивизионной, корпусной и армейской артиллерии, а также приданной артиллерии усиления РГК, переброшенной во второй половине июля с БрФ[665].
Артподготовка на Воронежском и Степном фронтах была организована командующими фронтовой артиллерией генералами Сергеем Варенцовым и Николаем Фоминым по следующей схеме[666]. Подготовка началась по общему сигналу в 5 часов 3 августа, до рассвета, с мощного 5-минутного налета всех огневых средств по переднему краю противника. Затем в ожидании полного рассвета была сделана получасовая пауза (период паузы в графике артподготовки был обусловлен стремлением ввести неприятеля в заблуждение относительно точного времени начала атаки[667]), а в 5.35 началась контрольная пристрелка и поверка прицелов, продолжавшаяся в течение одного часа. После этого, с 6.35 до 7.50, артиллерия обоих фронтов вела методический огонь по уничтожению и разрушению огневых средств и оборонительных сооружений противника, завершившийся огневым налетом всеми средствами реактивной артиллерии. С 7.55 до 8.00 реактивная артиллерия вела залповый огонь, все другие огневые средства нарастающими темпами обстреливали передний край главной полосы обороны противника, а пехота и танки ударных частей в это же время начали приближение к передовым неприятельским траншеям. В 8.00, по сигналу, переданному по радио, артиллерия перенесла свой огонь на вторые и третьи траншеи, проходившие в 500–800 м от переднего края вражеской обороны[668], и вела его до 8.15, а стрелковые части и танки прорыва двинулись в атаку. В дальнейшем артиллерия двух фронтов еще в течение 45 минут вела огонь на подавление наиболее важных опорных пунктов и узлов сопротивления неприятельской обороны на глубине до 2 км. Орудия прямой наводки с началом атаки перешли на непосредственное сопровождение танков и пехоты, действуя в их боевых порядках.
Одновременно с проведением артподготовки авиация 2-й и 5-й воздушных армий наносила бомбоштурмовые удары по укреплениям противника, местам расположения его резервов и позициям артиллерии, а также обстреливала вражеские боевые порядки артиллерийско-пулеметным огнем. План боевого применения авиации заключался в том, что самолеты-штурмовики должны были массированными ударами уничтожить цели, находящиеся вне сектора обстрела наземной артиллерии, а также подавить огневые точки противника в момент смены артиллерией своих позиций; бомбардировщики большими группами наносили удары по опорным пунктам, штабам, скоплениям резервов противника, а также выполняли задачу подавления вражеской артиллерии на ее огневых позициях[669]. Предполагалось, что максимальная нагрузка на авиационные соединения будет в первый день операции, а в течение следующих трех дней она снизится, поскольку длительно поддерживать высокую интенсивность боевой работы 2-й и 5-й воздушных армий не представлялось возможным. К началу операции 2-я ВА базировалась на 39 аэродромах, из которых 15 находились приблизительно в 25 км от линии фронта, 13 на удалении до 50 км, 11 – от 75 до 150 км; в 5-й ВА аэроузел 4-го иак находился в 50–65 км от линии фронта, а места базирования 1-го штурмового и 1-го бомбардировочного авиакорпусов были удалены на 110 и 200 км соответственно[670]. Поэтому только успешное продвижение наземных войск могло позволить фронтовой авиации постепенно приблизиться к району боевых действий, чтобы обеспечить постоянную высокую интенсивность и оперативность боевой работы.
В 6 часов 30 минут 3 августа авиация 2-й и 5-й воздушных армий нанесла первый удар по позициям артиллерии и опорным пунктам переднего края обороны противника: 36 самолетов-бомбардировщиков и 81 штурмовик из состава 2-й ВА, действовавшие под прикрытием 49 истребителей, бомбардировали район Березов – Гремучий и штурмовали цели на 6-километровом участке прорыва 5-й гв. А ВорФ; 50 самолетов-бомбардировщиков 1-го бак 5-й ВА бомбардировали район колхоза «Смело к труду», а также опорные пункты немцев в Терновке и Шопино, в полосе наступления 53-й А СтепФ[671].
После артподготовки и удара авиации в атаку на противника перешли части 5-й и 6-й гвардейских армий, 1-й и 5-й гвардейской танковых армий, 5-го Сталинградского гв. тк ВорФ; 53-й А, 1-го механизированного и 48-го стрелкового корпусов 69-й А СтепФ.
На ВорФ в полосе 5-й гв. А три стрелковые дивизии 32-го гв. ск под командованием генерала Алексея Родимцева, а также две стрелковые дивизии первого эшелона 33-го гв. ск под командованием генерала Михаила Козлова, наступавшие при поддержке 192-й тбр, двух отдельных тп и одного сап, нанесли удар на стыке 332-й и 167-й немецких пехотных дивизий, смяли опустошенные артогнем части первого эшелона этих соединений и к 11 часам прорвались в глубину вражеской обороны на 4–5 км, выйдя на рубеж Драгунское – Березов. Этот быстрый успех оказался достигнут в первую очередь за счет массированного применения артиллерии, организованного штабом 7-го акп РГК под командованием генерала Павла Королькова, который в период после 15 июля был переведен с БрФ по указанию маршала артиллерии Николая Воронова[672]. При подготовке наступления на направлении главного удара в полосе 33-го гв. ск 5-й гв. А были сосредоточены 13-я артдивизия прорыва под командованием полковника Даниила Краснокутского, а также 3-я гвардейская тяжелая миндивизия под командованием полковника Петра Колесникова[673] (всего 9 артбригад – 3 гвардейские минометные, 3 тяжелые гаубичные, 1 минометная, 1 легкая и 1 гаубичная бригады – по штату 356 артиллерийских орудий и тяжелых минометов, в том числе 92 артиллерийских орудия калибром 152 мм и более, а также от 432 до 864 пусковых рам для реактивных снарядов М-31 или М-30[674]), переданные ВорФ к 1 августа из состава 2-го акп РГК после решения задач по прорыву обороны противника в полосе 3-й и 63-й армий БрФ.
В результате на направлении главного удара 5-й гв. А на каждые 15–18 кв. м площади обороны пришлось попадание снаряда калибра 76 мм и выше, поэтому, по воспоминаниям генерала Жадова[675], первые три линии траншей главной оборонительной полосы оказались заняты советскими войсками почти без сопротивления противника. По свидетельству маршала Ротмистрова[676], такую по мощности артподготовку, как 3 августа на участке 5-й гв. А, он за всю войну видел впервые – на позициях 167-й немецкой пд (которой командовал генерал Вольф Триренберг (Wolf-Günther Trierenberg). – П. Б.) повсюду валялись трупы, траншеи и ходы сообщения были изрыты взрывами снарядов, мин и авиабомб, доты и дзоты искромсаны, орудия исковерканы и превращены в груды металла. По поводу меньшей по силе воздействия и количеству привлеченных средств артподготовки, проведенной в период Сталинградской битвы, маршал артиллерии Казаков заметил[677], что, судя по рассказам пленных немцев, они целыми батальонами молились Богу, прося о спасении от огня русской артиллерии.
Несмотря на столь разрушительную мощь артиллерийского огня, ко времени окончания основной артподготовки командованием 2-й ВА, согласно плану, был организован второй авиаудар, произведенный в период с 8.15 до 8.36 силами 112 самолетов с целью надежного подавления огневой системы обороны противника в момент начала атаки пехоты[678]. Полное господство в воздухе позволило советскому командованию не только применять непрерывные эшелонированные удары мелкими группами самолетов, но и увеличить количество заходов и время воздействия на объекты – группы штурмовиков, приходя в район целей, в течение 15–20 минут бомбардировали и обстреливали пушечно-пулеметным огнем войска и технику противника, производя за это время от 5 до 8 и более заходов на цели[679].
Поскольку германское командование не ожидало вражеского наступления, артподготовка, удары авиации и последовавшая атака застигли часть немецких пехотных соединений во время смены с позиций – в частности, так произошло в районе Бутово в полосе 332-й пд генерала Ганса Шефера (Hans Schaefer, буквально накануне – 28 июля – он был награжден Золотым Германским крестом. – П. Б.)[680]. Генерал Попель упоминает[681], что противник совершенно не ожидал наступления войск ВорФ, штаб 4-й ТА именно в ночь на 3 августа назначил смену частей на переднем крае, поэтому в тактической зоне германской обороны возникла паника, и только в районе Томаровки 6-й тк встретил организованное сопротивление, не сумев преодолеть вражескую оборону с ходу. Кроме того, уже на завершающем этапе артподготовки перенос огня в глубину не был замечен немцами, так что появление русских на переднем крае застало их врасплох.
Как видно, все преимущества хорошо подготовленной и заранее укрепленной позиционной обороны германской армии под Белгородом оказались полностью утрачены благодаря фактору внезапности советского наступления. В итоге первые 30 минут с начала операции какое-либо организованное сопротивление со стороны германских войск полностью отсутствовало[682].
Введенные в бой вторые эшелоны стрелковых полков 5-й гв. А приступили к прорыву второй и третьей позиций главной оборонительной полосы немцев. Здесь противник уже начал оказывать некоторое сопротивление – так, во второй половине дня части 13-й гв. сд 32-го гв. ск, которой командовал генерал Глеб Бакланов, отразили контратаку усиленного танками пехотного батальона из урочища Сухой Верх[683]. Однако советское командование предвидело такое развитие ситуации. Для наращивания силы удара, до прорыва главной полосы вражеской обороны и последующего развития успеха командующий войсками ВорФ заблаговременно ввел в сражение танковые армии генералов Катукова и Ротмистрова. Вместе с тем маршал Ротмистров указывает[684], что танковые армии по решению Ватутина должны были вводиться в сражение после прорыва стрелковыми соединениями главной оборонительной полосы противника и лишь в случае крайней необходимости допрорывать оборону врага. Поэтому, получив указание маршала Жукова выдвинуть танки, он приказал командирам 18-го и 29-го танковых корпусов направить в боевые порядки пехоты передовые отряды – по одной танковой бригаде от танковых корпусов. Корпуса первого эшелона обеих танковых армий заранее получили задачу создать передовые отряды в составе усиленной танковой бригады, чтобы содействовать стрелковым дивизиям в завершении прорыва главной полосы обороны противника, а затем развить наступление, с ходу ворваться на вторую полосу обороны неприятеля и тем самым создать благоприятные условия для действий главных сил в оперативной глубине.
Как отмечает генерал Алексей Радзиевский[685], ввод в бой передовых танковых бригад 1-й и 5-й гвардейской танковых армий – по одной от танкового (механизированного) корпуса – определялся рядом причин и прежде всего замедлением темпа наступления стрелковых соединений перед третьей позицией, что явилось следствием недостаточной степени огневого подавления противника на этой позиции в период артподготовки; ослабления артиллерийской поддержки из-за перемещения артиллерии на новые огневые позиции; недостатка танков непосредственной поддержки пехоты (10–15 на 1 км участка прорыва, из них половина легких). Ввод в бой четырех передовых танковых бригад (всего около 200 танков и САУ на 10-километровом участке фронта) позволил быстро завершить прорыв первой полосы обороны и вместе с тем сохранить главные силы танковых армий для борьбы с ближайшими оперативными резервами противника и для действий в оперативной глубине.
Исходный рубеж выдвижения танковых армий находился на удалении 6–8 км от переднего края обороны противника, и танки вошли в прорыв на узком участке фронта Задельное – Журавлиный (исключительно), ширина которого не превышала 5 км, однако к 12 часам передовые танковые бригады уже обогнали стрелковые части 5-й гв. А, а к 14 часам вслед за ними начали проходить основные силы армий генералов Катукова и Ротмистрова.
В отчете штаба 5-й гв. ТА о боевых действиях войск армии в Белгородско-Харьковской наступательной операции указывается[686], что главные силы 1-й и 5-й гвардейской танковых армий были введены в бой около 13 часов 3 августа, не ожидая полного прорыва обороны противника.
По свидетельству главного маршала бронетанковых войск Советского Союза Павла Ротмистрова[687], вечером 31 июля он встречался с командующими войсками 5-й гвардейской и 1-й танковой армий генералами Жадовым и Катуковым, чтобы вместе с начальниками штабов и оперативных отделов армий согласовать вопросы взаимодействия по этапам операции, а главное – наметить маршруты движения вводимых в прорыв танковых корпусов в полосе наступления 5-й гв. А. В ходе встречи особое внимание было обращено на то, что прорыв осуществляется на очень узком участке, поэтому, как только ударные части 5-й гв. А прорвут первый оборонительный рубеж противника, за ними тотчас же двинутся войска вторых эшелонов и тылы, перекрыв и заблокировав все намеченные маршруты движения танков (именно так, как произошло в июле на Западном фронте при вводе в бой 5-го тк в полосе 11-й гв. А. – П. Б.). В относительно узкой полосе прорыва предстояло двигаться одновременно четырем танковым корпусам – первым эшелонам двух танковых армий, для которых нормально требовалось не менее восьми маршрутов, но, поскольку такой возможности не было, решили двигать танковые корпуса по четырем маршрутам. Для того чтобы эти маршруты не оказались занятыми другими войсками, колонны бригад первых эшелонов танковых корпусов необходимо было держать на удалении не более 2–3 км от атакующей пехоты. Соответственно, штабы армий условились обратить особое внимание на организацию четкой совместной службы регулирования движения и систему опознавания при бое в глубине.
В итоге основная работа по оборудованию маршрутов движения танков от переднего края до рубежа ввода в сражение, а также организация комендантской службы была осуществлена инженерно-саперными частями ВорФ и войсками 5-й гв. А[688].
Однако оперативная ситуация, складывавшаяся по ходу первого дня сражения, внесла дополнительные трудности в организацию ввода в прорыв бронетанковых объединений ВорФ. В связи с тем, что 5-й гв. А не удалось отбросить противника за реку Ворскла в полосе, намеченной для ввода в бой 1-й ТА, командующий фронтом генерал Ватутин решил ввести танковую армию на участке Задельное – Веселый, вследствие чего ее полоса оказалась сужена до 2 км. Маршал Катуков вспоминает[689], что 1-я ТА вводилась в прорыв по правой стороне 5-километрового коридора двумя корпусными колоннами, а слева таким же порядком двигалась 5-я гв. ТА и никто из них за всю войну еще никогда не видел такого скопления бронетехники на узком участке фронта, причем с воздуха продвижение обеих танковых армий прикрывала только одна эскадрилья истребительной авиации. В действительности 3 и 4 августа танковые армии посменно прикрывали разные эскадрильи из состава частей 5-го иак, однако эти эскадрильи дежурили по одной, поэтому, по воспоминаниям капитана Арсения Ворожейкина, командира эскадрильи 728-го истребительного полка майора Владимира Василяки из 256-й истребительной авиадивизии полковника Николая Герасимова, истребителей прикрытия было явно недостаточно[690]. Командование 2-й ВА ВорФ уделило особое внимание авиационной поддержке танковых армий (так, для поддержки боевых действий 1-й ТА была выделена 235-я истребительная авиадивизия генерала Ивана Лакеева), но предусмотрело в специальном порядке не столько защиту танковых частей истребительной авиацией, сколько обеспечение силами истребителей тех бомбоштурмовых ударов, которые осуществлялись в интересах танкистов. В частности, после завершения прорыва вражеской обороны войсками 5-й и 6-й гвардейских армий 5-й шак, которым командовал генерал Николай Каманин, должен был полностью перейти к содействию армиям генералов Катукова и Ротмистрова, выделив каждой танковой армии по одной штурмовой авиадивизии (для этого командующие танковыми армиями и 2-й воздушной армией наметили объекты, по которым необходимо было нанести авиаудары при вводе танков в сражение, при прорыве второй полосы вражеской обороны и при действиях в оперативной глубине, а в штабе каждой танковой армии должен был находиться командир соответствующей штурмовой дивизии с рацией, чтобы наводить свои самолеты на цели)[691]. В то же время управление истребительной авиацией оставалось централизованным и целиком осуществлялось командованием 2-й ВА, что и обусловило низкую оперативность действий истребителей и неадекватное ситуации распределение их сил. Даже 4 августа, когда обе танковые армии уже рассредоточили или развернули свои части в походных и боевых порядках, А. Ворожейкин отметил беспомощность и уязвимость с воздуха массы войск, вышедших из укрытий и двигавшихся на Томаровку[692]. Однако немцы упустили удобный момент для поражения советских ударных бронетанковых сил массированной атакой с воздуха. Это объяснялось тем, что германское наземное командование совершенно не ожидало советского наступления и не подготовилось к его отражению, поэтому не договорилось о поддержке со стороны военно-воздушных сил, а командование 4-го ВФ вначале не сориентировалось в обстановке и не смогло определить направление главного удара неприятеля.
В авангарде 1-й ТА двигались передовые 200-я и 49-я танковые бригады 6-го танкового и 3-го механизированного корпусов под командованием полковника Николая Моргунова и подполковника Александра Бурды, которые около 11.40 и 13.30 соответственно обогнали стрелковые части в районе Задельного и начали преследование противника. Главные силы танкового и механизированного корпусов, каждый из которых был усилен гвардейским минполком (79-м и 316-м полками соответственно), около 14 и 16 часов закончили переправу через реку Ворскла и, следуя тремя колоннами каждый (танковый корпус на правом фланге армии, механизированный – на левом), вошли в прорыв вслед за своими передовыми бригадами. 31-й тк, находившийся во втором эшелоне 1-й ТА, следовал за 3-м мк. Армейский артиллерийско-противотанковый резерв – 28-я иптабр – выдвигался за 6-м тк с целью прикрытия танковой армии от ударов противника с запада. Прикрытие с воздуха осуществляла 8-я зенитно-артиллерийская дивизия полковника Ивана Каменского: два зенитных полка находились в корпусах первого эшелона, один полк прикрывал командный пункт армии, а еще один защищал с воздуха тыловые подразделения, части и учреждения.
Несмотря на то что для организации переправы войск 1-й ТА через Ворсклу в километре от берега реки был развернут вспомогательный пункт управления, из-за задержек на переправах главные силы 6-го танкового и 3-го механизированных корпусов входили в прорыв по частям, поэтому ко второй полосе обороны противника подошли уже после 18 часов[693]. Основной причиной сложившейся ситуации явилась незавершенность инженерного оборудования переправ через Ворсклу – танки передовых отрядов, прошедшие через переправы, сделали подходы к мостам непроходимыми, так что следующие колонны остановились. Однако на противоположном берегу условия движения также оказались затруднены, поскольку войска вынуждены были двигаться одной дорогой, которая имела очень много спусков и подъемов, из-за чего в узких и труднопроходимых местах дороги постоянно образовывались заторы. Все это значительно отразилось на ходе последующих боевых действий, так как задержка с вводом главных сил 1-й ТА позволила немецкой 19-й тд сосредоточиться в районе Томаровки и занять там укрепленные позиции совместно с отошедшими пехотными частями.
Казалось бы, советское командование получило наглядный урок на будущее, что для ввода танковой армии в сражение следует назначать значительно более протяженную полосу местности, чем решил генерал Ватутин, и не менее четырех маршрутов. Как отмечает генерал Радзиевский[694], опыт показал, что полоса шириной 5–6 км была недостаточной для ввода в сражение танковой армии, затрудняла ее выдвижение, развертывание и нанесение массированного танкового удара. Тем не менее всего лишь через год, в ходе Львовско-Сандомирской наступательной операции (проводилась с 13 июля по 29 августа 1944 года), командующий 1-м Украинским фронтом маршал Конев принял решение ввести в сражение 3-ю гвардейскую и 4-ю танковые армии по так называемому «колтовскому коридору», представлявшему узкую брешь в обороне противника шириной 4–6 и протяженностью около 16–18 км. В результате два танковых и один механизированный корпуса пришлось задействовать для обеспечения флангов коридора, пока обе танковые армии вводились в прорыв по одному маршруту, что затянуло их ввод на четверо суток, причем армии не могли немедленно приступить к выполнению задач, так как оказались без необходимых тылов и материальных средств.
Как свидетельствует генерал Андрей Гетман[695], 6-й тк планировалось ввести в бой тогда, когда стрелковые части овладеют населенным пунктом Задельное на первой полосе обороны противника, с задачей стремительным ударом выбить немцев из опорных пунктов в поселках Пушкарное и Стрелецкое, расположенных на берегу Ворсклы северо-восточнее Томаровки. Корпус был развернут в два эшелона: две бригады в первом эшелоне – 22-я танковая и 6-я мотострелковая, 112-я тбр во втором эшелоне, а усиленная 200-я тбр в качестве передового отряда. Передовая 200-я тбр под командованием полковника Николая Моргунова около 7 часов форсировала реку Ворскла в районе хутора Веселый, к 12 часам обогнала в районе Задельного боевые порядки наступающей пехоты 32-го гв. ск, затем внезапным ударом с ходу овладела Стрелецким, где были расположены позиции корпусной артиллерии противника, а к 16 часам завязала бои за Пушкарное. Здесь бой оказался продолжительнее, однако вслед за передовым отрядом к Пушкарному подошел первый эшелон 6-го тк, что позволило полностью окружить и уничтожить этот опорный пункт. Не ожидая взятия Пушкарного, находившуюся на марше 112-ю тбр второго эшелона под командованием полковника Михаила Леонова (Михаил Трофимович Леонов) генерал Гетман направил на Томаровку, куда она вышла к исходу дня и вступила в бой с частями 19-й тд немцев. Таким образом, за день 6-й тк продвинулся на 20 км и передовыми отрядами перерезал рокадную грейдерную дорогу Томаровка – Белгород.
Передовая 49-я тбр 3-го мк под командованием подполковника Александра Бурды, взаимодействуя со стрелковыми частями 97-й гв. сд гвардии полковника Ивана Анциферова, выбила противника из Домнина, где оборонялся 73-й пгп 19-й тд[696] под командованием майора Йоханнеса Хорста (Johannes Horst). К исходу 3 августа 6-й тк вел бои за северо-восточную окраину Томаровки, а 3-й механизированный – в районе Домнин – Степное. Хотя 1-й ТА не удалось в первый же день операции с ходу прорвать основными силами вторую полосу обороны противника, но ее передовые соединения в течение ночи с 3 на 4 августа продолжали активно действовать усиленными разведывательными группами.
На участке наступления 5-й гв. ТА 32-я и 110-я передовые танковые бригады из состава развернутых в первом эшелоне 29-го и 18-го танковых корпусов к 13 часам также вышли ко второй оборонительной полосе немцев. После этого по решению командования армии оба танковых корпуса были развернуты на рубеже ввода в прорыв шириной около 4 км и введены в бой – 29-й тк генерала Ивана Кириченко двинулся западнее, на Степное, а восточнее развернулись бригады 18-го тк, командование которым незадолго до наступления принял полковник Александр Егоров (Александр Васильевич Егоров в июле сменил на этом посту генерала Бориса Бахарова). Оба корпуса прошли через коридор, образованный препятствиями на местности и минными заграждениями противника, самостоятельно завершили прорыв второй оборонительной полосы неприятеля и преодолели тактическую зону вражеской обороны, не ожидая подхода стрелковых частей. Передовая 110-я тбр 18-го тк, которой командовал полковник Иван Колесников (Иван Михайлович Колесников), перерезала рокадную железнодорожную линию Томаровка – Белгород, изолировав друг от друга Томаровский и Белгородский узлы обороны немцев; передовая 32-я тбр 29-го тк под командованием полковника Алексея Линева прорвалась в район населенного пункта Саенков; 5-й гв. мк вошел в прорыв во втором эшелоне танковой армии, а за ним следовал армейский резерв – сводный отряд под командованием генерала Кузьмы Труфанова, сформированный аналогично периоду боев под Прохоровкой[697].
Командующий 5-го шак генерал Николай Каманин в период с 7.43 до 19.30 задействовал в бою 143 самолета-штурмовика, которые совершили 356 самолето-вылетов, в основном на поддержку 1-й и 5-й гвардейской танковых армий, нанося удары по скоплениям войск противника и его подходящим резервам в районах Журавлиный, Задельное, Стрелецкое, Березов[698]. В частности, с 14.20 до 15.30 над участком прорыва 1-й ТА в воздухе находилось 19 групп штурмовиков из состава 264-й штурмовой авиадивизии полковника Николая Оленева, по 6–8 самолетов в группе, занятые подавлением противотанковой обороны немцев[699]. Наступление 5-й гв. ТА обеспечивала 4-я гв. штурмовая авиадивизия генерала Георгия Байдукова. Командиры обеих указанных авиадивизий находились на командно-наблюдательных пунктах танковых армий.
Войска 6-й гв. А перешли в наступление по всему фронту, но основные усилия сосредоточили на своем левом фланге, на участке 23-го гв. ск под командованием генерала Николая Таварткиладзе. Атака его частей оказалась направлена против левого фланга немецкой 332-й пд, сопротивление которой быстро ослабло благодаря мощной артиллерийской поддержке армейской и приданной артиллерии, а также успешному наступлению 5-й гв. А и двух танковых армий на смежном участке. В полосе 6-й гв. А была сосредоточена 17-я артдивизия прорыва из состава 7-го акп РГК под командованием генерала Сергея Волкенштейна, переброшенная с БрФ после овладения Болховом: легкая бригада, пушечная и гаубичная бригады, тяжелые пушечная и гаубичная бригады, минбригада[700]. Действия 6-й гв. А поддерживала отдельная 291-я штурмовая авиадивизия под командованием полковника Андрея Витрука, экипажи которой за день совершили 137 самолето-вылетов[701]. В результате в первой половине дня 23-му стрелковому корпусу удалось овладеть важным узлом сопротивления в системе неприятельской обороны – опорными пунктами в селах Драгунское и Казацкое.
Южнее этого рубежа продвижение 6-й гв. А было приостановлено контратаками частей 19-й тд, подошедшими во второй половине дня из района Томаровки. Для того чтобы нанести поражение выдвигающимся из глубины резервам противника, Томаровка и прилегающие районы несколько раз за день подвергались ударам бомбардировщиков 2-й ВА из состава 202-й отдельной бомбардировочной авиадивизии полковника Степана Нечипоренко: первый удар был нанесен в период с 12.10 до 12.23 силами 43 самолетов Пе-2; второй удар последовал около 18 часов силами 63 Пе-2, которые бомбардировали район Борисовки и дорогу Томаровка – Грайворон (оба удара проходили без противодействия истребительной авиации противника, так что в целом за день потери 202-й бомбардировочной дивизии составили всего 1 самолет при 173 выполненных самолето-вылетах)[702].
В целом активность германской авиации в полосе ВорФ в первый день сражения оказалась крайне низкой – в нескольких боях задействовались небольшие группы немецких бомбардировщиков и истребителей. По мнению В. Горбача[703], командование 4-го ВФ стремилось как можно эффективнее использовать свои силы, поэтому массированно применяло авиацию только после установления направления главного удара противника. Соответственно, первый бомбардировочный удар был нанесен в районе Яковлево около 9 часов утра 3 августа с участием всего 9 самолетов-бомбардировщиков типа Ju-88 из состава эскадры, базировавшейся на аэродроме Полтавы. Более крупные группы немецких пикирующих бомбардировщиков и бомбардировщиков стали появляться над полем боя во второй половине дня – в период с 14.30 до 15.30, когда 24 Ju-87 и звено Не-111 бомбардировали войска 6-й гв. А в районе Черкасское и Триречное. Однако колонны танковых и механизированных частей 1-й и 5-й гвардейской танковых армий избежали бомбоштурмовых ударов. Основные усилия германских бомбардировщиков 3 августа были сосредоточены в полосе СтепФ, поскольку советское командование сконцентрировало здесь бомбардировочную и штурмовую авиацию 5-й ВА, которая своим непрерывным воздействием способствовала продвижению войск 53-й и 69-й армий фронта. Соответственно, в начале дня германское командование, по-видимому, посчитало прорыв советских войск на участке Журавлиный – Вислое главным направлением вражеского наступления. В результате с 13 до 15 часов сюда были направлены три группы Ju-87 и Ju-88 силами от 18 до 30 самолетов.
Согласно боевому донесению командующего войсками ВорФ Верховному главнокомандующему об обстановке, направленному в 24 часа 3 августа 1943 года[704], в результате наступательных боев на Томаровском направлении войска 6-й гв. А прорвали тактическую глубину обороны противника и за день продвинулись до 7 км. Отразив контратаки противника, проведенные силами до двух батальонов пехоты с 15 танками из Ямного в направлении юго-западнее Казацкого, а также до батальона пехоты с танками из Томаровки на Красный Острожек, к исходу дня войска армии вели бой на рубеже 1 км западнее Бутово – южная окраина Красного Острожка. По неполным данным, частями 23-го гв. ск уничтожено до 750 солдат и офицеров противника, 35 автомашин, 8 танков, 8 орудий, захвачено 106 пленных и трофеи: 18 орудий, 32 пулемета, 37 автомашин, 8 подбитых танков, 7 мотоциклов, 20 повозок, 2 склада с боеприпасами.
5-я гв. А, преодолевая упорное огневое сопротивление противника, за день боя продвинулась вперед до 10 км, освободила свыше 30 населенных пунктов, в том числе Триречное, Драгунское, Стрелецкое, Пушкарное, Задельное, Березов, Яхонтов, и к исходу дня вышла на рубеж (исключительно) Красный Острожек – Степное – рощи западнее Раково (северное) – Раково (северное).
1-я ТА перешла в наступление в 14.30 и к 16 часам передовыми частями овладела Домнином. Главные силы армии в 17 часов достигли рубежа Ново-Александровка – Лог Степной. По данным 5-й гв. А, к исходу дня части 1-й ТА ведут бой в районе Томаровки.
5-я гв. ТА в 14.30 сломила упорное сопротивление противника на рубеже Стрелецкое, к 16 часам передовыми частями 18-го тк перерезала железнодорожную линию Томаровка – Белгород и к исходу дня продвинулась до 24 км. По данным 6-й гв. А, части 5-й гв. ТА вели бой в районе Большого Должика.
На Томаровском направлении противник частями 332-й и 167-й пехотных дивизий, 19-й и 6-й танковых дивизий, а также пехотным полком и саперным батальоном 57-й пд оказывал сопротивление наступающим войскам фронта огнем и контратаками, организованными во второй половине дня силами до двух пехотных батальонов с 50 танками на участке Ямное – 1 км севернее Новой Глинки – Пушкарное – Домнин (в бою под селом Ямное погиб командир 213-го гв. сп 71-й гвардейской дивизии гвардии майор Александр Турпанов, а со стороны немцев 3 августа погиб командир 164-го гп 57-й пд, кавалер Рыцарского креста подполковник Герман Ленц (Hermann Lenz). – П. Б.).
Таким образом, к исходу первого дня операции части 1-й ТА вклинились в оборону противника на 20 км, вышли передовыми частями на рубеж восточная окраина Томаровки – Домнин и продолжали развивать наступление на села Калинино, Кулешовка. Части 5-й гв. ТА к исходу дня 3 августа достигли района Саенков – Добрая Воля, прорвавшись в глубину вражеской обороны на 24–26 км и перерезав основные дороги, связывающие белгородскую и томаровскую группировки немцев. В результате танковые армии ВорФ своими передовыми отрядами преодолели тактическую зону обороны противника, а немецкий 11-й ак группы «Кемпф» (белгородская группировка) оказался изолирован от основных сил 4-й ТА (томаровско-борисовская группировка). Части 5-й и 6-й гвардейских армий ВорФ в первый день наступления завершили прорыв главной оборонительной полосы немецкой 4-й ТА и продвинулись на 8—12 км, выйдя на рубежи: 6-я гв. А – Бутово – Красный Острожек, 5-я гв. А – Красный Острожек (исключительно) – северная окраина Раково. В связи с этим немецкая 255-я пд вынуждена была отвести назад свой правый фланг, заняв позиции на участке Новая Глинка – Томаровка, что значительно увеличило полосу ее обороны.
Вместе с тем, по оценке штаба 5-й гв. ТА[705], продвижение ее войск в первый день операции в среднем составило около 20 км, что было меньше как запланированного среднего темпа – 33,3 км в сутки, так и ближайшей задачи дня, поставленной на глубину 40 км. Главной причиной отставания ударных группировок 1-й и 5-й гвардейской танковых армий по глубине продвижения от плана операции являлись недостатки инженерного обеспечения ввода в бой бронетанковых соединений по узкому коридору прорыва.
На СтепФ войска 53-й А и 48-го ск 69-й А в первый день операции продвинулись на 7–9 км, последовательно блокируя и ликвидируя узлы сопротивления и опорные пункты, занятые частями 167-й и 168-й пехотных дивизий противника. По утверждению маршала Конева[706], перед наступлением передний край германской обороны был обработан артиллерией фронта, вся огневая система неприятеля подавлена, а затем, после выявления оставшихся неподавленными огневых точек, они были уничтожены повторным артиллерийским налетом и ударами авиации 5-й ВА, специально организованными ее командующим генералом Сергеем Горюновым. В отличие от авиации ВорФ 5-я ВА специально ориентировалась на содействие наступлению 53-й А и 1-го мк, поэтому для ударов по объектам непосредственно на поле боя было выделено до 70 процентов всех самолетовылетов штурмовых авиационных соединений, тогда как 1-му бак ставилась задача изолировать поле боя от притока резервов противника, для чего планировалось свыше 60 процентов всех самолето-вылетов[707].
Оказывая поддержку наступлению наземных войск, в период с 8.30 до 8.45 авиация 5-й ВА нанесла второй массированный удар по обороне противника силами 100 самолетов-бомбардировщиков под прикрытием 80 истребителей, в результате которого по участку немецкой обороны площадью 7 кв. км было сброшено 110 тонн бомб с плотностью 17 тонн на 1 кв. км. В район населенного пункта Вислое, расположенный против стыка смежных флангов 53-й и 69-й армий приблизительно в 12–14 км севернее Белгорода, где противник подготовил сильный опорный пункт и оказывал упорное сопротивление, командование 5-й ВА направило около 60 самолетов-штурмовиков из состава 1-го шак под командованием генерала Василия Рязанова, которые, атакуя группами по 12–15 самолетов, нанесли тяжелые потери артиллерийским и пехотным частям 167-й пд и способствовали захвату Вислого.
В ходе этого второго удара зенитная артиллерия немцев практически перестала оказывать противодействие авиации противника (по-видимому, она была уже подавлена артогнем и бомбардировкой), тогда как усилия германской истребительной авиации оказались сосредоточены в полосе ВорФ. К началу советского наступления на угрожаемом направлении могла действовать только одна 3-я группа 52-й истребительной эскадры под командованием капитана Гюнтера Ралля (Günther Rall), переброшенная из района Карачева. Кроме этого, к борьбе против советской авиации были привлечены самолеты-штурмовики типа Fw-190 из состава 1-й штурмовой эскадры, а также 6-я группа ближней разведки (базировалась севернее Харькова), вооруженная истребителями типа Bf-109[708]. В течение 3 августа немецкие штурмовики и разведчики смогли одержать всего по одной воздушной победе, сбив 2 вражеских штурмовика типа Ил-2, тогда как пилоты истребительной группы заявили об уничтожении около 30 советских самолетов, из которых 12 составляли Ил-2, а все остальные были идентифицированы как истребители (при этом безвозвратные потери немцев составили 3 самолета)[709]. Среди немецких пилотов-истреби телей 52-й истребительной эскадры, отличившихся 3 августа по числу заявленных побед над самолетами противника, был и лейтенант Эрих Хартманн (Erich Hartmann), который до сих пор ничем себя не проявил, но с этого времени начал успешную карьеру одного из лучших экспертов германской истребительной авиации, строивших свою тактику на внезапных стремительных атаках с пикирования и уклонении от затяжного маневренного боя с большими группами советских истребителей. За время до 20 августа Эрих Хартманн записал на свой счет 73 пораженных советских самолета (хотя это и не означает, что все самолеты были уничтожены).
По данным оперативных сводок Воронежского и Степного фронтов[710], безвозвратные потери 2-й и 5-й воздушных армий составили 40 самолетов, не считая поврежденных машин, причем 28 самолетов потеряла 2-я ВА и только 12 самолетов – 5-я ВА. Как видно, в полосе СтепФ немецкие истребители и зенитная артиллерия действовали недостаточно результативно сравнительно с той активностью, которую здесь развила советская авиация – в течение 3 августа летный состав 2-й ВА совершил 1556 самолето-вылетов, из которых 292 ночью, тогда как 5-я ВА обеспечила 1115 дневных самолето-вылетов (для сравнения: немецкий 8-й авиакорпус организовал 3 августа всего 521 самолето-вылет, включая 286 самолето-вылетов двухмоторных и пикирующих бомбардировщиков)[711].
Наступление войск 53-й А и 48-го ск поддерживалось практически беспрерывными действиями штурмовой авиации 5-й ВА, наносившей удары группами от 12 до 24 машин. Так, на подступах к господствующей высоте в 4 км западнее Вислого продвижение войск 53-й А было оста новлено мощным узлом сопротивления 167-й пд немцев, прикрытым минными полями и защищавшимся огнем около 15 артиллерийских и минометных батарей. Две сильные группы бомбардировщиков и штурмовиков подавили огневую систему противника, после чего удалось разминировать подходы к вражеским позициям и овладеть высотой.
Согласно воспоминаниям командующего 53-й А генерала Ивана Манагарова[712], после артиллерийской и авиационной подготовки (по свидетельству Манагарова, артподготовка началась не в 5 часов утра 3 августа, а в 5.13) в 8 часов в атаку перешли дивизии первого эшелона 53-й и 69-й армий, сопровождаемые танками непосредственной поддержки и огневым валом на рубеже второй и третьей траншей первой германской позиции. Главный удар в центре боевых порядков 53-й А наносили части 28-й гв. сд под командованием генерала Георгия Чурмаева при поддержке 148-го инженерно-танкового полка под командованием полковника Лейбы Лифица, а на флангах наступали 116-я и 252-я дивизии. Система укреплений первой позиции главной полосы немецкой обороны оказалась серьезно нарушена артогнем, поэтому войска 53-й А к 15–16 часам продвинулись на глубину до 6 км, отбросив противостоящие им части 167-й немецкой пд и выйдя на линию Гремучий – Ерик (три немецких гренадерских полка неполного состава были атакованы тремя советскими дивизиями. – П. Б.). Здесь они были задержаны тактическими резервами противника, которым удалось завязать траншейные бои, воспользовавшись рубежом маленькой речки Ерик, причем противник начал проводить контратаки с применением огнеметных танков, появившихся в районе села Гонки[713] (в ходе Курской битвы по одному или два взвода огнеметных танков имели в своем составе три танковые дивизии групп армий «Центр» и «Юг» – 2, 6, 11-я[714], из которых 2-я тд 3 августа вела бои на Орловском плацдарме, 11-я находилась во втором эшелоне немецкой 4-й ТА в районе Головчино, а 6-я действовала под Белгородом, так что, по всей вероятности, именно семь машин типа Pz Kpfw III (Fl) 5-го взвода 8-й роты 11-го тп 6-й тд контр атаковали бойцов 53-й А. – П. Б.). Контратаки были отбиты с использованием артиллерии сопровождения пехотных полков – взводов 45-мм противотанковых пушек и батарей 76-мм полковых орудий, но активное противодействие противника повлекло за собой серьезные потери в частях 28-й гв. сд, а также соседней 252-й сд, которой командовал генерал Георгий Анисимов (Георгий Иванович Анисимов. – П. Б.). По воспоминаниям начальника штаба 89-го гв. сп 28-й гв. сд Ивана Вязанкина[715], многие гвардейцы, вступив в единоборство со страшными огнеметными танками, не дрогнули, не отступили и теперь лежали мертвые, обратив обугленные лица только в сторону врага. Немецкая авиация силами до 30 самолетов нанесла бомбоштурмовой удар по тылам 28-й гв. сд, в результате чего 86-й гв. сп понес большие потери в конском составе[716]. Борьба за прорыв третьей позиции первой полосы обороны противника затянулась. Поэтому, когда 89-й гв. сп 28-й гвардейской дивизии овладел населенным пунктом Гремучий, а 92-й гвардейский полк этой дивизии – колхозом «Смело к труду», командующий 53-й армией по указанию командования фронта ввел в бой соединения 1-го мк. В первом эшелоне корпуса наступали 19-я и 37-я механизированные и 219-я танковая бригады, а во втором – 35-я мбр, которые к 17 часам вышли в район Яхонтово (Яхонтов) – Раково. Здесь 37-я мбр под командованием подполковника Павла Владимировича Цыганенко обходным маневром овладела хутором Яхонтово, а 19-я мбр подполковника Владимира Васильевича Ершова, наступавшая из Гремучего, к исходу 3 августа прорвалась южнее хутора Ерик и заняла сам хутор, завершив прорыв главной оборонительной полосы неприятеля.
Тем не менее, несмотря на всю силу удара СтепФ на Белгородском направлении, к исходу 3 августа соединения немецкого 11-го ак оперативной группы «Кемпф» продолжали удерживать вторую полосу своей обороны и, отступив с главной полосы, закреплялись на промежуточных рубежах, прикрывавших подступы к Белгороду.
На участке фронта 7-й гв. А, проходившем по реке Северский Донец южнее Белгорода, армейскими саперными подразделениями накануне наступления были построены 22 подводных (притопленных) моста, сделаны скрытые подходы к берегу реки и макеты мостов для организации ложных переправ[717]. Кроме этого, в ночь с 31 июля на 1 августа частям 78-й гв. сд генерала Александра Скворцова удалось переправить подкрепления на ранее захваченный небольшой участок западного берега Донца, который представлял собой болото в районе Соломино – Топлинка, и затем расширить этот участок до тактического плацдарма (командование немецкого 11-го ак назвало его «болотный плацдарм»). Однако вдоль всего западного берега Донца немцами была подготовлена прочная оборона, опиравшаяся на артиллерию, которая занимала хорошо укрытые и защищенные от контрбатарейного огня позиции на высотах, господствовавших над понижающейся к востоку речной долиной. Сектора обстрела перекрывали не только известные переправы, но также вероятные районы сосредоточения и маршруты передвижения на обоих берегах реки. Поэтому, по мнению командующего 11-м ак группы «Кемпф» генерала Эрхарда Рауса (Erhard Raus)[718], дневное форсирование Донца и атака с плацдарма были невозможны, но разведывательные поиски русских, участившиеся по ночам, позволяли предположить возможность их наступления в темное время суток.
Вместе с тем, несмотря на сложные условия, советское наступление в этой полосе все-таки началось на рассвете 3 августа, с двухчасовой артподготовки по районам севернее и южнее «болотного плацдарма», под прикрытием которой соединения 7-й гв. А начали форсирование Северского Донца на двух указанных участках. Немецкая артиллерия открыла контрбатарейный огонь и стрельбу по переправам. Первый удар был отбит с помощью германской штурмовой авиации, но вечером того же дня, когда авиация была перенацелена на другой район, новая попытка переправы оказалась более успешной. Советские штурмовые отряды глубоко вклинились в позиции 320-й пд и к утру 4 августа продвинулись до второй позиции главной полосы ее обороны, использовав военную хитрость – часть атаковавших была переодета в немецкую военную форму и маскировалась под видом подразделений, прибывших из резерва[719].
Согласно боевому донесению командующего войсками СтепФ Верховному главнокомандующему об обстановке, направленному в 24 часа 3 августа 1943 года[720], войска фронта, начав артиллерийское наступление в 5.00 3 августа, в 7.55 атаковали противника на фронте: северная окраина леса Журавлиный – северная окраина Вислое – северная опушка леса в урочище Ямская Дача. Пехотные части 53-й А и правого фланга 69-й А прорвали оборону по фронту 12 км на глубину 6–9 км и к 20 часам вышли на рубеж высот южнее, юго-западнее и восточнее Ерика, Яр Стадника, Яр Глубокое, северная окраина Шопино, обтекая лес в урочище Ямская Дача с запада.
53-я А силами 28-й гвардейской, 116-й и 252-й стрелковых дивизий атаковала противника и, прорвав его оборону, преодолевая сопротивление и минные поля, отражая контратаки, вышла на фронт: высота 2,5 км южнее Гремучего – Ерик – 1,5 км восточнее Ерика. 1-й мк передовыми частями вышел на глубину до 16 км к северным окраинам Казацкое, Стрелецкое, сосредоточив главные силы в районе леса в 2 км южнее Ерика.
69-я А силами 89-й гвардейской, 183, 305 и 375-й стрелковых дивизий атаковала противника, прорвала его оборону и, отражая неоднократные контратаки противника из района Шопино, к исходу дня вышла на фронт: Яр Ставница – Яр Глубокое, ведя бой за Шопино.
7-й гв. А попытки противника отбросить ее части с западного берега реки Северский Донец на участке Соломино – Пуляевка были отбиты. На остальных участках фронта армии противник активности не проявлял.
Прорыв прошел организованно и был для противника, по показаниям пленных, полной внезапностью. Попытки противника на отдельных участках прорыва организовать контратаки с вводом танков были решительно отбиты. Войсками фронта заняты пункты Журавлиный, Редин, колхоз «Смело к труду», Гремучий, Гонки, Вислое, Калинино, Терновка, Ерик. Противник оставил на поле боя большое количество убитых и материальной части. В боях взято в плен 105 солдат и офицеров, 93 из которых принадлежат к 167-й пд. 167-я пд, на которую обрушился главный удар, почти полностью разбита, а 168-я пд понесла большие потери. По предварительным данным, уничтожено 70 танков, 200 автомашин, 5 бензоцистерн, взорвано 15 складов с боеприпасами и горючим, подавлено 12 полевых и 16 зенитных батарей.
ВВС фронта за 3 августа произвели 1087 самолето-вылетов, из которых на штурмовку – 373, бомбометание – 250, сопровождение – 291, прикрытие войск – 138, разведку – 31; противником совершено до 250 самолето-пролетов. Потери 5-й ВА составили 6 самолетов, не вернулся с боевого задания 21 самолет.
В целом 3 августа 53-я А и 48-й ск 69-й А продвинулись на 7–9 км, а 1-й мк – на 15 км. Однако за первый день наступления войска СтепФ так и не завершили прорыв тактической зоны обороны оперативной группы «Кемпф», которая в районе Белгорода была максимальной глубины и достигала 18 км[721].
В боях 3 августа войска Воронежского и Степного фронтов нанесли тяжелые потери 332-й и 167-й пехотным дивизиям (по некоторым данным[722], 167-я дивизия полностью потеряла один гренадерский полк, наступающими советскими войсками была захвачена вся материальная часть дивизионных 167-го и 332-го артиллерийских полков), причинили серьезный урон 168-й и 320-й пехотным дивизиям, а также отдельным частям 19-й и 6-й танковых дивизий, которые германское командование ввело в бой для поддержки своей пехоты. К исходу первого дня сражения главная линия обороны немецкой 4-й ТА оказалась прорвана на всю глубину на 24-километровом участке Бутово – Глушинский, где в прорыв вошли многочисленные танковые и механизированные соединения противника. Восточнее, в полосе группы «Кемпф», механизированный корпус русских прорвался до Раково. Теперь фельдмаршал Манштейн, генералы Гот и Фангор должны были оперативно принять решение по поводу дальнейших оборонительных действий 4-й ТА. Вероятнее всего, к исходу 3 августа немцам еще не стал ясен истинный масштаб советского наступления, поэтому германское командование пока не освободилось от иллюзий по поводу результатов операции «Цитадель» и могло рассчитывать, что упорная оборона на втором тактическом рубеже быстро истощит силы противника. Вблизи от места прорыва находились три танковые дивизии, хотя и ослабленные, а главные узлы обороны, прикрывавшие Харьков с севера, – Томаровский и Белгородский, прочно удерживались германскими войсками. Русские уже отрезали эти узлы обороны друг от друга, но поскольку они находились на флангах участка прорыва, то, опираясь на них, командование 4-й ТА располагало возможностью сосредоточить здесь оперативные резервы и нанести контрудары по флангам участка вражеского вклинения. Контр удары должны были отрезать двигавшиеся в глубину советские танковые и механизированные соединения либо вынудить советское командование оттянуть часть сил для организации противодействия, что замедлило бы темпы наступления русских. Такой путь ведения обороны представлялся наиболее очевидным и в ходе войны на Восточном фронте был уже неоднократно с успехом апробирован обеими противоборствующими сторонами. Следовательно, он также был ясен и для противника, поэтому германское командование не могло ожидать, что контрудары окажутся внезапными, а внезапность многое значила, учитывая незначительность тех сил, которые предполагалось использовать. Также следовало ожидать, что русские предпримут усилия для изоляции или полной ликвидации Томаровского и Белгородского узлов сопротивления, так что сосредотачиваемые здесь контрударные группировки могли быть втянуты в бои и потерять боеспособность еще до начала контрударов.
Соответственно, теоретически существовал и другой путь ведения обороны – начать отступление по всему фронту 4-й ТА и оперативной группы «Кемпф» к тыловой полосе оперативной зоны обороны, прикрывая отход арьергардами и отрядами прикрытия, задерживающими противника сопротивлением на промежуточных рубежах и в опорных пунктах. Танковыми дивизиями организовать параллельное преследование советских танковых и механизированных соединений, прорывающихся в глубь обороны на наиболее угрожаемом Богодуховском направлении, чтобы создать для них угрозу фланговых контрударов и прикрыть свои отходящие пехотные части от фланговых ударов вражеской бронетехники. Одновременно требовалось спешно подтягивать на тыловой оборонительный рубеж Ахтырка – Богодухов – Казачья Лопань – Журавлевка – Красный оперативные резервы, а также перебрасывать сюда войска и части усиления с других участков фронта, сосредотачивая группировку для решительного контрудара против развивающих прорыв подвижных групп противника. Причем ГА «Юг» располагала силами, чтобы немедленно приступить к сосредоточению контрударной группировки, – в распоряжении командования группы оставались танковые дивизии СС «Рейх», «Мертвая голова», «Викинг». Аналогичный путь ведения обороны был реализован генералом Моделем на Орловском плацдарме, и фельдмаршал Манштейн впоследствии действовал именно таким образом. Однако в первые дни наступления русских германское командование еще ни психологически, ни по развитию оперативной ситуации не было готово к организации общего отступления на фронте шириной около 200 км на расстояние до 100 км. Поэтому оно приняло наиболее простое решение вести упорную оборону и проводить фланговые контрудары силами трех дислоцированных вблизи от места прорыва танковых дивизий, опиравшихся на заранее подготовленные узлы сопротивления. В результате этого простого решения войска 4-й ТА и оперативной группы «Кемпф» понесли тяжелые потери, что в последующем отрицательно сказалось на эффективности контрударов, организованных командованием ГА «Юг» в районах Ахтырки и Богодухова, куда немцам все равно пришлось отойти.
С другой стороны, стремление командования 4-й ТА и оперативной группы «Кемпф» удержать Томаровский и Белгородский узлы сопротивления, группируя под их прикрытием танковые части, поставило перед командованием Воронежского и Степного фронтов неотложную задачу ликвидировать или надежно блокировать данные узлы вражеской обороны. Вечером 3 августа командующий ВорФ приказал командующему 27-й А генералу Сергею Трофименко организовать 4 августа на всем фронте сильную боевую разведку и готовиться к переходу в наступление главными силами. Для обеспечения прорыва неприятельской обороны 4 августа в полосу 27-й А была переброшена часть артиллерии РГК, поддерживавшей наступление 5-й и 6-й гвардейских армий, в том числе 17-я артдивизия прорыва под командованием генерала Сергея Волкенштейна. Командующему 5-й гв. ТА генералу Павлу Ротмистрову было приказано использовать 5-й гв. Зимовниковский мк для развития наступления из района Добрая Воля на Грязное – Таврово, чтобы во взаимодействии с войсками СтепФ окружить белгородскую группировку немцев.
2.2. Развитие обстановки в период 4–5 августа
С учетом успешного начала наступательной операции в ночь на 4 августа маршал Жуков передал командующим Воронежским и Степным фронтами следующие указания Ставки Верховного Главнокомандования[723]:
1) с целью расширения фронта прорыва к западу с утра 5 августа начать наступление 27-й и 40-й армиями в общем направлении на Грайворон;
2) 6-й гв. А 5 августа овладеть Томаровкой и дальнейшим наступлением в юго-западном направлении решительно «сматывать» фронт неприятельской обороны с востока на запад;
3) 1-й и 5-й гвардейской танковым армиям быстро выдвинуться на линию Грайворон – Золочев – Казачья Лопань;
4) СтепФ овладеть Белгородом, после чего наступлением на юг «сматывать» немецкую оборону по западному берегу реки Северский Донец;
5) 53-й А и 1-му мк ускорить наступление в общем направлении на Микояновку.
В свою очередь, командующий фронтом генерал Ватутин обратил внимание Сталина, что его замысел позволяет все время последовательно наносить удары во фланг и тыл противника, расчленять его на отдельные группы, окружать, уничтожать и в итоге разрушить фронт противника на большом протяжении (при этом также достигалась рационализация использования имеющихся сил и средств, поскольку приданная артиллерия усиления и части поддержки могли перебрасываться по фронту от армии к армии, обеспечивая переход в наступление на следующем направлении. – П. Б.). Кроме того, в результате ВорФ займет выгодное исходное положение для занятия района Харькова во взаимодействии с Юго-Западным и Степным фронтами. Для наращивания удара Ватутин посчитал целесообразным также рекомендовать, чтобы 4-я гв. А – резерв Ставки – была перемещена к западу в район Суджи. 5 августа план дальнейших действий ВорФ по ликвидации белгородско-харьковской группировки немцев был утвержден Верховным главнокомандованием, став основанием проведения Белгородско-Богодуховской фронтовой наступательной операции.
В течение 4 августа упорные бои продолжались на всем левом фланге Воронежского и правом фланге Степного фронтов. Главная ударная группировка ВорФ продолжала развивать наступление в южном направлении, частью сил обходя Томаровский узел сопротивления немцев с востока. Главные силы 1-й ТА, разрушая тылы противника, прошли за день до 20 км и вышли в район Кулешовка – Клеменки, на подступах к Томаровке. По свидетельству генерала Николая Попеля[724], управление войсками 4-й ТА генерала Гота было полностью дезорганизовано, передовые отряды танковых бригад сталкивались на дорогах с движущимися к фронту колоннами вражеских автомашин, а немецкие саперы не успели снять указатели на границах минных полей и запоздали с уничтожением мостов (начальник транспортной службы ГА «Центр» полковник Герман Теске по поводу таких фактов поясняет[725], что захват противником неповрежденных мостов объяснялся, во-первых, стремлением боевых частей использовать их в качестве удобного рубежа обороны, а во-вторых, подрыв каждого моста требовалось утвердить в штабе той армии, которая его контролировала).
22-я танковая и 6-я мотострелковая бригады 6-го тк 1-й танковой армии во взаимодействии с подошедшими к ним на помощь по указанию командования 6-й гв. А частями 5-го гв. тк генерала Андрея Кравченко объединенными силами при поддержке артиллерии атаковали Томаровку, однако немецкие 255-я и 332-я пехотные, 19-я танковая дивизии оказали здесь упорное сопротивление. Советские войска заняли только северные подходы к Томаровке. Для того чтобы не терять темп, командующий 6-м тк генерал Гетман принял решение силами 6-й мсбр, которой командовал полковник Иван Елин (Иван Павлович Елин), блокировать Томаровку с востока и севера, а главным силам корпуса (трем танковым бригадам) двигаться в обход Томаровки с востока – на Домнин, а затем повернуть на Богодухов, о чем было сообщено командованию 1-й ТА[726]. Германские войска, удерживавшие Томаровский узел обороны, пытались огнем воспрепятствовать маневру подвижных соединений противника, но сила огня оказалась недостаточной, и в ночь с 4 на 5 августа три танковые бригады 6-го тк вышли в лес к западу от хутора Становой.
На левом фланге 6-го тк также успешно наступал 3-й мк генерала Семена Кривошеина. В первом эшелоне корпуса двигались 1-я механизированная и 1-я гвардейская танковая бригады под командованием полковников Федора Липатенкова и Владимира Горелова. В ночь с 3 на 4 августа разведывательная группа 1-й гв. тбр полковника Горелова, которой командовал лейтенант Георгий Бессарабов, обнаружила восточнее Домнина неприкрытый участок в обороне противника, куда к рассвету и перегруппировалась бригада. Утром 4 августа, пройдя через эту брешь, подразделения бригады двинулись в южном направлении. Командующий корпусом генерал Кривошеин немедленно использовал успех, перебросив на это направление 49-ю танковую и 1-ю механизированную бригады, которые вели бой в районе Степное. Быстро наступая на юг, танковые и механизированные соединения корпуса практически не встречали организованного сопротивления, сталкиваясь только с мелкими тактическими резервами, отдельными сводными группами и отрядами прикрытия немцев, пытавшимися занять выгодные позиции для обороны. Эти силы не могли задержать массу советских танков. Так, на подступах к речке Гостенка, в 4 км юго-восточнее Томаровки, группа лейтенанта Бессарабова встретила четыре немецких танка, атаковала их и уничтожила[727] (по всей вероятности, эти машины вышли из ремонтных мастерских в Томаровке и следовали в немецкую 6-ю тд. – П. Б.). Используя благоприятную обстановку, к 12 часам 4 августа 3-й мк продвинулся еще на 20 км в южном направлении, вышел к реке Гостенка, по левому берегу которой проходил один из промежуточных рубежей обороны противника, и форсировал ее в районе хутора Солохи. В результате войска 1-й ТА отрезали Томаровский узел обороны немцев от их опорного пункта в Бессоновке, где оборонялись части 6-й тд. После этого, опасаясь контрударов по своим оказавшимся открытыми флангам, командующий корпусом решил приостановить наступление и приказал бригадам перейти к обороне. Для прикрытия левого фланга Кривошеин выдвинул 3-ю мбр под командованием полковника Амазаспа Бабаджаняна.
В то же время 5-я гв. ТА весь день 4 августа вела упорные бои с частями немецкой 6-й тд, сосредоточенными в рощах в районе Орловка – Бессоновка – Саенков – Добрая Воля, где было сосредоточено до 40 танков на укрытых позициях[728].
Около 3 часов ночи 5 августа 1943 года командующий войсками ВорФ генерал Ватутин направил командующим 5-й и 6-й гвардейскими, 1-й и 5-й гвардейской танковыми армиями приказ на устранение недостатков, допущенных в первые дни наступления[729].
В приказе отмечалось, что в процессе боев 4 августа допущены следующие крупные недочеты и ошибки:
1. Недопустимо большой отрыв штабов корпусов 5-й гв. ТА, а также штаба 1-й ТА от их войск, что приводило к незнанию командирами и штабами обстановки.
2. В 6-й гв. А преобладали лобовые атаки и крайне мало применялся маневр для выхода в тыл противнику для его окружения и уничтожения. Этот крупный недочет допускался не только командирами стрелковых соединений, но даже командирами 5-го гвардейского и 6-го танковых корпусов, которые настойчиво стремились атаковать Томаровку в лоб, вместо того чтобы смело обойти узел обороны противника в Томаровке.
3. Отсутствовала настойчивость и стремительность наступления и движения вперед под различными, совершенно необоснованными предлогами, как, например: бомбежка авиацией противника; встреча на пути опорного пункта противника, который легко обойти; встреча тылового рубежа противника, который противником совсем не занят, и т. д. В особенности это относится к 5-й гв. ТА, командование которой и командование корпусов этой армии совершенно не выполнили поставленной задачи и ложно доносили о занятии ими пунктов Орловка и Бессоновка, которые к исходу дня удерживает противник. Во многих случаях имело место отставание артиллерии и отсутствовал должный порядок на дорогах, в колоннах и боевых порядках.
Командиры соединений и частей не проявили необходимой дерзости и решительности для выполнения поставленных им задач. Вследствие изложенных выше недочетов и ошибок задачи, поставленные на 4 августа 1943 года, всеми армиями полностью не выполнены.
В связи с изложенным генерал Ватутин приказал:
1. Всем командующим армиями и командирам соединений немедленно устранить отмеченные недочеты и под личную ответственность обеспечить полное выполнение задач.
2. Командующему 6-й гв. А (генералу Ивану Чистякову. – П. Б.) прекратить топтание войск перед опорными пунктами противника, обходить их главными силами, оставляя небольшие прикрытия для сковывания противника с фронта. Район Томаровки обойти и овладеть Томаровкой не позднее 10.00 5 августа 1943 года. К исходу 5 августа выйти на фронт Зыбино – Борисовка, а 5-му гв. тк – стремительно овладеть Борисовкой и выйти в район Головчино.
3. Командующему 5-й гв. А (генералу Алексею Жадову. – П. Б.) к исходу 5 августа выйти на рубеж (исключительно) Борисовка – Большая Гостенка – Дырдын – Щетиновка – Микояновка. Правофланговыми частями обойти Томаровку с востока и юга и совместно с частями 6-й гв. А окружить и уничтожить противника в этом районе.
4. Командующему 1-й ТА (генералу Михаилу Катукову. – П. Б.) к исходу 5 августа выполнить боевую задачу, поставленную боевым приказом на наступление.
5. Командующему 5-й гв. ТА (генералу Павлу Ротмистрову. – П. Б.) прекратить топтание на месте, наладить управление войсками, приблизить к войскам штабы корпусов и, перейдя в решительное наступление, во что бы то ни стало выполнить поставленную боевую задачу. Силами 5-го гв. мк нанести удар в направлении Ближний – Грязное и далее в тыл Белгорода, с задачей совместно с частями СтепФ в кратчайшее время овладеть Белгородом.
6. Командующему 2-й ВА (генералу Степану Красовскому. – П. Б.) силами 5-го истребительного и 1-го бомбардировочного авиационных корпусов поддержать наступление 27-й А. Остальными силами действовать на левом крыле фронта с задачами: надежно прикрыть с воздуха боевые порядки 1-й и 5-й гвардейской танковых армий; штурмовыми и бомбардировочными действиями поддерживать наступление танковых армий; громить подходящие резервы противника; вести непрерывную разведку противника на поле боя и в глубине.
7. Всем армиям наступление начать не позже 7 часов 5 августа 1943 года.
Советская Ставка Верховного Главнокомандования, уже наученная опытом боевых действий против немецких 2-й танковой и 9-й армий на Орловском плацдарме, предвидела, что противник станет перебрасывать на угрожаемое направление силы с других участков фронта. Поэтому заместитель командующего ВВС Красной армии генерал Федор Фалалеев получил распоряжение Сталина организовать с 4 августа воздушную операцию по нарушению автомобильных и железнодорожных перевозок резервов противника в полосе ГА «Юг». Соответственно, Фалалеев поставил командующему 17-й ВА генералу Владимиру Судцу задачу силами своей армии и при содействии 4-го и 6-го бомбардировочных авиационных корпусов дальнего действия воспретить неприятелю автомобильные и железнодорожные перевозки на участке Краматорская – Лозовая – Харьков – Белгород. В ночь на 4 августа 66 само летов-бомбардиров щиков типа А-20В американского производства из состава отдельной 244-й бомбардировочной авиадивизии 17-й ВА (командир дивизии генерал Василий Клевцов. – П. Б.) совершили 169 самолето-вылетов на бомбардировку вражеских коммуникаций в районе Славянска[730]. Задачу по организации борьбы с перевозками противника силами штурмовой авиации решал 3-й смешанный авиакорпус 17-й А под командованием генерала Владимира Аладинского, а начиная с 7 августа в операции был задействован еще и 9-й смешанный авиакорпус генерала Олега Толстикова из той же армии. Генерал Судец особо отметил удачно произведенные штурмовые и бомбардировочные действия 9-го корпуса по срыву перевозок противника из Донбасса в район Харькова по железным дорогам на участке Константиновка – Краматорская – Славянск – Барвенково – Лозовая[731]. Одновременно авиация дальнего действия наносила бомбовые удары по железнодорожным узлам Полтавы, Люботина, Красноармейска, Краснограда, Мерефы – всего в период с 6 по 17 августа авиацией дальнего действия было совершено 2300 са молето-вылетов, направленных на борьбу с оперативными резервами противника[732]. По советским данным[733], в ходе воздушной операции против коммуникаций неприятеля в период с 4 по 15 августа 1943 года советские ВВС совершили 7100 боевых самолето-вылетов, в результате которых только частями 17-й ВА (совершили 4113 боевых самолето-выле тов) было уничтожено 93 немецких танка, 1846 автомашин, 17 железнодорожных эшелонов, 254 вагона, 62 повозки.
Вместе с тем к 6–7 августа основные силы немецких танковых соединений, перебрасываемых на северное крыло ГА «Юг», уже достигли Харькова и даже выдвигались севернее для развертывания на угрожаемом направлении прорыва ударной группировки ВорФ. В связи с недостаточным массированием сил штурмовой авиации в начале операции и опозданием командования 17-й ВА с решением привлечь к боевым действиям 9-й смешанный авиакорпус воспрепятствовать перегруппировке немецких танковых дивизий вдоль фронта советским ВВС в целом не удалось, так что в данном случае предпринятые Ставкой мероприятия не оказали существенного влияния на ход сражения.
С другой стороны, германская авиация в августе практически прекратила активные действия во вражеских тыловых районах – так, если в июне советская сторона зафиксировала 2124 самолето-налета противника по железнодорожным линиям, обеспечивающим Курский выступ, то в июле их было уже только 642, а в августе всего около 300 самолето-налетов[734]. Вследствие этого советское командование получило возможность свободно маневрировать собственными оперативными и стратегическими резервами.
К исходу 4 августа основным очагом сопротивления немецкой 4-й ТА на участке прорыва ВорФ оставался Томаровско-Борисовский узел обороны, где сосредоточились довольно крупные силы – части 57, 255 и 332-й пехотных дивизий, а также 19-я тд. Томаровский узел обороны включал пять опорных пунктов, подготовленных в селах Большая Томаровка, Старая Глинка, Новая Глинка, Мощеное, Кустовое. Эти опорные пункты, расположенные на сильно пересеченной местности по обоим берегам реки Ворскла, были объединены в единую оборонительную систему, включавшую минные поля, противотанковые и противопехотные заграждения, полевые укрепления, огневые точки. Соответственно, учитывая силу оборонительных позиций, занятых германскими войсками, 4 и 5 августа в районе Томаровки продолжались ожесточенные бои.
5 августа, действуя в соответствии с директивами, полученными из штаба 4-й ТА и штаба 48-го тк, командир 19-й тд генерал Густав Шмидт (Gustav Schmidt) все-таки предпринял попытку нанести контрудар из района Томаровки в восточном направлении, по правому флангу 1-й ТА ВорФ, чтобы отрезать двигавшиеся в прорыв танковые и механизированные соединения противника. По соотношению сил и средств сторон этот замысел практически не мог быть успешно реализован – в составе 19-й тд на 5 августа едва ли насчитывалось более 50–60 боеготовых танков и САУ. Однако контрудар должен был замедлить продвижение советских войск в глубину германской обороны, вынудив их направить часть сил для его отражения.
С 5.30 утра 5 августа германская авиация группами от 6 до 15 самолетов бомбардировала боевые порядки советских войск под Томаровкой, в районах Ямное, Высокое, Казацкое, Красный Острожек[735]. Маршал Катуков вспоминает[736], что 5 августа штаб 1-й ТА двигался вслед за соединениями ее первого эшелона, когда из Томаровки и примыкающих к ней рощ стали выходить немецкие танки и строиться в боевой порядок для удара во фланг второму эшелону и выхода в тыл армии. Тогда 6-я мсбр 6-го тк, блокирующая Томаровку, была развернута для удара по правому флангу противника, а двигавшийся во втором эшелоне 31-й тк главными силами с ходу атаковал его левый фланг. Завязался крупный танковый бой, исход которого решил удар с тыла частей 5-го гв. тк. Корпус, первоначально находившийся в распоряжении командования 6-й гв. А, двигался западнее Томаровки по маршруту, параллельному направлению движения 1-й ТА, и командование фронта решило временно передать его в подчинение командующего 1-й танковой армией. По указанию Катукова командующий 5-го гв. тк генерал Кравченко приказал развернуть 21-ю гв. тбр для удара в тыл неприятеля, атакующего из района Томаровки. Одновременно на поддержку 1-й ТА штабом ВорФ была направлена штурмовая авиация. В результате концентрических ударов советских танковых и мотострелковых частей немцы отступили обратно к Томаровке, потеряв подбитыми и уничтоженными более 50 танков.
Однако бой на этом не закончился. Благодаря разгрому 19-й тд, неосмотрительно атаковавшей намного превосходящего противника, сила обороны германской группировки оказалась ослаблена, чем воспользовались стрелковые соединения, наступавшие на Томаровку с фронта. С севера (по западному берегу реки Ворскла) и северо-востока (вдоль дороги Томаровка – Борисовка) Томаровский укрепленный узел атаковали 52-я и 66-я гвардейские стрелковые дивизии 23-го и 32-го гвардейских корпусов 6-й и 5-й гвардейских армий под командованием гвардии полковника Ивана Некрасова и генерала Акима Якшина, а с востока – 6-я мсбр 6-го тк 1-й ТА под командованием полковника Ивана Елина. Советским войскам удалось прорваться внутрь узла вражеской обороны и обойти его с востока и запада. Опасаясь полного окружения, немецкие войска к исходу 5 августа оставили большую часть Томаровки и под прикрытием темноты стали отходить на юго-запад по единственной свободной дороге на Борисовку, намереваясь закрепиться в Борисовке и Головчино. Для прикрытия отхода в Томаровке оставались арьергардные группы и отряды, продолжавшие сопротивление всю ночь с 5 на 6 августа, так что Томаровский узел обороны был полностью взят только к утру 6 августа.
Преследуя отходящего противника, 6-я гв. А к исходу 5 августа вышла на рубеж Зыбино – Мощеное – Томаровка, а 5-я гв. А – на рубеж Стригуны – Гомзино – Степь.
1-я ТА, стремительно развивая наступление и уничтожая отходившие части и тылы немцев, за 5 августа прошла еще 30 км и передовыми частями вышла на линию Березовка – Александровка – Городок, прикрыв свой правый фланг и тыл со стороны томаровско-борисовской группировки немцев 31-м тк (силами 100-й тбр под командованием майора Василия Михайловича Потапова, который сменил полковника Николая Михайловича Иванова). Левый фланг армии прикрывала 3-я мбр полковника Амазаспа Бабаджаняна из состава 3-го мк.
5-я гв. ТА в первой половине дня 5 августа вела бои на прежнем рубеже. Штаб армии, объясняя приостановку наступления, отметил, что уже к исходу первого дня операции из-за трудностей с продвижением бронетанковых соединений по узкому коридору прорыва было расстроено управление частями и израсходованы горюче-смазочные материалы; в дальнейшем развитие прорыва оказалось затруднено в связи с тем, что командование фронта развернуло 5-й гв. мк, предназначавшийся армией в качестве эшелона развития успеха, для решения задачи совместно с войсками СтепФ в районе Белгорода[737].
В поисках выхода из кризиса, сложившегося в наступлении 18-го и 29-го танковых корпусов, командование танковой армии ввело в бой находившийся в резерве сводный отряд генерала Труфанова, поставив ему ту же задачу, что должен был выполнить 5-й гв. мк, тогда как танковым корпусам было приказано: 18-му – обойти Орловку с северо-запада на Гомзино; 29-му – во взаимодействии с войсками 5-й гв. А уничтожить противника в районе Орловка – Бессоновка[738]. Однако, пока части и соединения производили этот маневр, во второй половине дня поступило сообщение, что 3-й мк 1-й ТА форсировал реку Гостенка в 10 км юго-западнее Орловки и продолжает развивать наступление на юг и юго-запад. Генерал Ротмистров сразу же решил воспользоваться успехом соседа и приказал отряду генерала Труфанова немедленно выдвигаться на правый фланг армии. Используя успех 1-й ТА, войска 5-й гв. ТА обошли с запада опорный пункт, удерживавшийся частями немецкой 6-й тд в Бессоновке, и к исходу 5 августа продвинулись на расстояние до 15 км, выйдя передовыми отрядами в район Ворожбиты – Верзунки[739].
Штаб 5-й гв. ТА направил начальнику штаба ВорФ генералу Семену Иванову следующее донесение о результатах боев за 5 августа[740]: 1) 18-й тк, обходя Орловку с запада, к 17 часам 110-й танковой и 32-й мотострелковой бригадами вышел на рубеж Гомзино и продолжает наступление на Щетиновку, в дальнейшем эти бригады обеспечивают действия корпуса слева на Золочев; 2) 29-й тк к 16 часам главными силами овладел Орловкой (22 км юго-западнее Белгорода. – П. Б.), развивает успех на юго-запад; 3) 5-й гв. мк атакует на Грязное (8 км юго-западнее Белгорода), вошел в соприкосновение с частями 1-го мк.
Как видно, 5-я гв. ТА не выдерживала того темпа наступления, который требовало от нее командование ВорФ. По причине существенного отставания от 1-й ТА и невыполнения поставленной Ставкой задачи по выходу на рубеж Золочев – Казачья Лопань Ватутин в приказе от 5 августа выразил недовольство действиями генерала Ротмистрова и указал ему под личную ответственность стремительно развивать наступление[741]. Тогда для повышения темпов наступления командование танковой армии приняло решение продолжать боевые действия и ночью. По воспоминаниям маршала Ротмистрова[742], танковые бригады, наступавшие во втором эшелоне корпусов и, следовательно, имевшие меньший дневной расход боеприпасов и горючего, к ночи выдвигались в первый эшелон. В это время подтягивались тылы, транспорт армии подвозил для выведенных из первого эшелона частей снаряды, патроны, горючее и восстановленную ремонтниками боевую технику. Таким образом, до минимума сокращался расход времени на дозаправку танков горючим и пополнение их боеприпасами.
Вместе с тем в связи с нарастанием сопротивления противника выдвижение стрелковых частей 6-й и 5-й гвардейских армий ВорФ вслед за танковыми армиями задерживалось, тогда как авангарды 1-й ТА к исходу 5 августа прошли уже до 50 км от исходного рубежа, достигнув Александровки, Городка и Климова.
С другой стороны, утром 5 августа в центре ВорФ перешли в наступление 27-я А и ударная группа 40-й А. За первый день наступления 27-я и 40-я армии прорвали оборону 57-й и 255-й пехотных дивизий 52-го ак противника на 26-километровом участке Высокий – Солдатское, нанесли этим соединениям тяжелые потери в материальной части и к исходу дня с боями продвинулись от 8 до 16 км, выйдя на рубеж Староселье – Касилово – Ивановская Лисица – Никитское. В результате наступления 27-й и 40-й армий были созданы условия для проведения фронтовой операции по окружению томаровско-борисовской группировки немцев.
Вместе с тем командование немецкого 52-го ак (командующий генерал Ойген Отт (Eugen Ott), осведомленное о развитии обстановки на смежном участке справа, где танковые соединения русских уже продвинулись в глубокий тыл 4-й ТА, стремилось прежде всего вывести свои части из-под удара 27-й и 40-й армий ВорФ. Оставив на главной линии обороны только группы прикрытия, основные силы 57-й и 255-й дивизий отступили на вторую линию тактической зоны обороны на рубеже Славгородок – Дорогощ – Хотмыжск – Борисовка, сдерживая противника местными контратаками. С 5 августа из района Боромли к Дорогощу начали перебрасываться части 7-й тд, которая в этот день передовыми группами уже участвовала в контратаках с целью выбить советские войска из опорного пункта в селе Ивановская Лисица, где русские вклинились во вторую полосу обороны.
На Белгородском направлении командующий СтепФ генерал Конев на основе указаний Ставки 4 августа потребовал от 53-й А с 1-м мк разгромить части 6-й тд врага и развивать наступление на Микояновку, тогда как 69-я А должна была штурмовать Белгород, а 7-я гв. А – прорвать неприятельскую оборону и выйти на рубеж Колония Дубовое – Таврово – Бродок, чтобы во взаимодействии с 69-й и 53-й армиями полностью окружить белгородскую группировку.
Город Белгород и прилегающие к нему районы были превращены в единый мощный узел сопротивления – с севера (в районе совхоза «ТТП») и юга (от Пушкарного до Архангельского) город прикрывали противотанковые рвы протяженностью около 1250 и 6 тыс. м, усиленные противотанковыми позициями[743]. Северную и восточную окраины города дополнительно защищали большие полосы минных полей (в период боев советские саперы сняли в районе Белгорода более 16 тыс. вражеских мин[744]). С востока город прикрывался широким водным рубежом – рекой Северский Донец. К началу августа немцы значительно усилили городовой обвод – по окраинам города проходила сеть бронированных и дерево-земляных огневых точек, а внутренние кварталы подготовили для ведения уличных боев – капитальные каменные постройки были превращены в укрепленные пункты. Вместе с тем силы и средства, привлеченные для защиты Белгородского укрепленного района, оказались явно недостаточны по сравнению с группировкой СтепФ – это были только части 198-й пд 11-го ак, усиленные незначительным количеством артиллерии и отдельными штурмовыми орудиями.
Для штурма Белгорода была сосредоточена мощная группировка войск СтепФ: 89-я гвардейская, 305-я и 375-я стрелковые дивизии 48-го ск под командованием генерала Зиновия Рогозного, а также 93-я и 94-я гвардейские стрелковые дивизии 35-го гв. ск под командованием генерала Сергея Горячева, усиленные 26-й зенитной артдивизией, 10-й и 31-й иптабр и 96-й тбр, наступали на город с севера и северо-востока; 111-я сд 49-го гв. ск 7-й гв. А, которым командовал генерал Гурий Терентьев, содействовала им наступлением на город с востока; с воздуха действия наземных войск поддерживали соединения 1-го бомбардировочного, 4-го истребительного и 1-го штурмового авиакорпусов 5-й ВА[745].
Действуя по плану, в 6 часов утра 5 августа войска 69-й А атаковали промежуточный рубеж обороны, занятый частями 198-й немецкой пд на подступах к Белгороду, который опирался на опорные пункты и узлы сопротивления в районах поселков Оскочное, Ячнев Колодезь, Гриневка, Покровка. В центре участка прорыва действовала 375-я сд полковника Петра Говоруненко, на правом фланге – 305-я сд полковника Александра Васильева, а на левом – 89-я гв. сд полковника Михаила Серюгина.
По свидетельству начальника политического отдела 375-й сд полковника Сергея Айнутдинова[746], узел сопротивления врага Ячнев Колодезь, прикрывавший Белгород с севера, был сильно укреплен развитой системой траншей полного профиля. Подступы к деревне были оплетены колючей проволокой в три кола и заминированы. Огневая система была построена на фланкирующем и перекрестном огне орудий и пулеметов. Только на направлении удара 375-й дивизии было обнаружено до 20 дзотов. Южнее деревни находился резерв врага. На рассвете 5 августа 1241-й сп майора Александра Николаевича Парамошкина и 1245-й полк подполковника Арсентия Николаевича Калинина атаковали вражеские позиции. После упорного боя советские воины ворвались в траншеи. Во многих местах завязалась рукопашная схватка. Гитлеровцы оказывали отчаянное сопротивление, дважды контратаковали, поэтому темп наступления замедлился, хотя полки 375-й дивизии шаг за шагом все же двигались вперед. Поскольку малейшая заминка дает возможность врагу перегруппировать свои силы, подбросить свежие подкрепления, занять более выгодные оборонительные рубежи, командир дивизии полковник Говоруненко ввел в бой свежий 1243-й полк майора Федора Степановича Дзгоева (Федор Дзгоев был смертельно ранен 10 августа 1943 года, и командование полком принял майор Митрофан Александрович Нефедов. – П. Б.). Полк, обойдя Ячнев Колодезь справа, при поддержке танков 96-й тбр стремительной атакой вышел на шоссе Белгород – Обоянь южнее Ячнева Колодезя. Смелый маневр 1243-го сп обеспечил успех 1241-му сп – на левом фланге дивизии полк майора Парамошкина, преодолев проволочное заграждение, атаковал и захватил Ячнев Колодезь. Пал крупный узел сопротивления, прикрывавший Белгород с севера. Захват Ячнева Колодезя значительно облегчил освобождение Оскочного 305-й сд. Также получили возможность быстрого продвижения вперед части 89-й гв. сд, наступающие вдоль железной дороги восточнее Ячнева Колодезя.
Вместе с тем достижение этих успехов оказалось связано с большими потерями для советских войск – по немецким данным[747], за 5 августа частям 198-й пд генерала Ганса Горна (Hans Horn) удалось уничтожить 32 танка и САУ противника. Поэтому с целью подавления мощной огневой системы, заранее подготовленной немцами вокруг Белгорода, генерал Конев приказал генералу Горюнову нанести массированные авиаудары по оборонительным позициям неприятеля, прикрывавшим северные подходы к городу. Для подавления противника были задействованы группы 1-го бомбардировочного и 1-го штурмового корпусов, получившие задачу «смешать с землей» большую часть долговременных укреплений врага и тем самым расчистить путь для продвижения вперед стрелковым войскам, артиллерии и танкам[748]. Последовательными ударами эшелонированных групп Пе-2 и Ил-2 огневая система обороны города оказалась подавлена, что позволило 375-й и 89-й гвардейской стрелковым дивизиям 48-го ск прорваться к северным окраинам Белгорода, а 305-я сд начала обходить его с запада. При этом германской авиации не удалось оказать существенного влияния на развитие ситуации на Белгородском направлении, поскольку главной целью немецких летчиков-истребителей 5 августа оказались вражеские истребители – из 28 заявленных сбитыми советских самолетов всего шесть приходилось на штурмовики и бомбардировщики[749].
В полосе 53-й А в результате ночного боя частям 28-й гв. сд удалось при поддержке бронетехники выбить противника из опорного пункта в Стрелецком и двумя батальонами форсировать реку Везелка, захватив и разминировав два моста. По этим мостам были немедленно двинуты передовой отряд и главные силы 1-го мк, а также части 84-й сд полковника Павла Ивановича Буняшина. Однако стрелковые части, танковые и механизированные подразделения скопились у мостов, образовав здесь заторы, по которым противник немедленно нанес авиаудар, задействовав до 50 пикирующих бомбардировщиков[750].
Только к 9 часам передовой отряд 1-го мк генерала Соломатина форсировал реку Везелка в районе Болховца и с боем стал развивать наступление на Грязное, обходя Белгород с запада. Используя продвижение мехкорпуса, командующий 48-го ск генерал Рогозный направил 305-ю сд также в обход Белгорода с запада на Архангельское с целью выйти в район Красного на шоссейную и железную дороги, ведущие на Харьков. В то же время 375-я сд, наступая вдоль шоссе Обоянь – Белгород, вышла на окраину города и завязала бой западнее шоссе. Командир дивизии полковник Говоруненко решил блокировать шоссе одним батальоном 1241-го сп, а с 1243-м и 1245-м полками во взаимодействии с 96-й тбр и 89-й гв. сд штурмом овладеть западной частью Белгорода. В результате две стрелковые дивизии 69-й А почти одновременно ворвались в город и начали его штурм, завязались ожесточенные уличные бои (официально считается, что первыми в Белгород вошли подразделения 270-го гв. сп под командованием гвардии подполковника Николая Эммануиловича Прошунина из состава 89-й гв. сд).
С выходом частей 1-го мк на Грязное, 305-й дивизии – западнее деревни Красное, а соединений 7-й гв. А – к реке Северский Донец, южнее Белгорода, немецкий гарнизон в городе оказался охваченным с флангов. Под угрозой окружения командир 198-й пд генерал Горн и командование группы «Кемпф» решили спешно отводить свои основные силы из центра города за реку Везелка. Для обеспечения этого отход в разных районах города оставались сильные отряды прикрытия, чтобы в уличных боях задержать советские части.
В итоге к 18 часам 5 августа соединения 69-й А при содействии частей 111-й сд 7-й гв. А (командир дивизии полковник Михаил Алексеевич Бушин) уже вели бои в центре Белгорода, хотя ожесточенное сопротивление отдельных немецких боевых групп продолжалось до позднего вечера на окраинах города – у церкви в западной части Белгорода, в районе пивного завода и районного Совета местных депутатов исполнительной власти. 1-й шак генерала Рязанова продолжал оказывать поддержку наземным войскам даже в ходе уличных боев. К часу ночи с 5 на 6 августа части 375-й Уральской и 89-й гвардейской стрелковых дивизий и 96-й тбр, очистив Белгород, вышли к реке Везелка, а наступающая в обход города с запада 305-я сд к тому времени вела бой за деревню Красное. Таким образом, успешный штурм Белгорода был произведен в тот же день, когда был взят Орел, что отметили в Москве первым за время войны артиллерийским салютом – двенадцатью артиллерийскими залпами из 120 орудий.
К исходу 5 августа 69-я А и правофланговые части 7-й гв. А достигли рубежа Красное – Супруновка. В то же время войска 53-й А, выбив немцев из опорных пунктов Стрелецкое и Болховец, с боями вышли на линию Водяное – Красное, а 1-му мк удалось из-за правого фланга 53-й А продвинуться в район Грязное – Репное, ликвидировать узлы сопротивления противника в населенных пунктах Стрелецкое, Болховец и отрезать белгородской группировке немцев пути отхода на юго-запад и юг, хотя задача корпуса выйти в район Микояновки осталась нерешенной. К исходу дня войска 53-й А и части 1-го мк продвинулись на 10 км и перерезали железную и шоссейную дороги Белгород – Харьков. В связи с этим немцам пришлось отходить от Белгорода по долине Северского Донца под воздействием авиации и артиллерии противника. Тем не менее форсировать реку Везелка с ходу по всему фронту прорыва советские войска не смогли, так как ее болотистые берега исключали возможность переправы вброд тяжелой техники, а мосты были большей частью взорваны. Используя эту водную преграду, которая исполнила большую роль в организации обороны, германское командование отвело свои силы за реку на рубеж Супру новка – Красное – Пушкарное, где стремилось закрепиться, выиграть время и дать возможность войскам подготовиться к отступлению на заранее подготовленные рубежи в направлении Харькова.
Согласно боевому донесению командующего войсками СтепФ Верховному главнокомандующему об обстановке к 24 часам 5 августа 1943 года[751], войска фронта с утра 5 августа продолжали наступление и вели штурм города Белгорода. В результате ожесточенных боев и решительным штурмом к 18.00 Белгород взят, идет бой за уничтожение оставшихся групп противника в западной части города. Противник в боях за Белгород потерял только убитыми до 3200 человек, в городе захвачены склады боеприпасов и инженерного имущества.
В итоге боевых действий 4 и 5 августа войска Воронежского и Степного фронтов ликвидировали Томаровский и Белгородский узлы сопротивления германской обороны, общая ширина фронта прорыва достигла 90 км, а подвижные соединения ударной группировки ВорФ вклинились в расположение ГА «Юг» на 40 км. 1-я и 5-я гвардейская танковые армии, выйдя в район Березовка – Александровка – Гомзино, создали непосредственную угрозу разделения на две изолированные части всей группировки немцев, оборонявшей Бел городско-Харьковский плацдарм.
В результате успешного продвижения 1-й ТА и выхода частей 27-й А в район Ивановская Лисица группировка немцев, сосредоточившаяся в Борисовском узле обороны, включая 19-ю тд, оказалась в полуокружении. Вместе с тем противник уже стянул на это направление все свои ближайшие оперативные резервы – развернул 11-ю и спешно перебрасывал 7-ю танковые дивизии.
Советские войска нанесли тяжелые потери 332, 167, 168, 198-й пехотным, а также 6-й и 19-й танковым дивизиям противника. Поэтому, несмотря на критическую оперативную ситуацию, складывавшуюся на фронте ГА «Центр» под Орлом, Гитлер и руководство ГШ сухопутных войск вынуждены были удовлетворить просьбу командования ГА «Юг» о возвращении частей и соединений, переданных группе армий «Центр» по окончании проведения операции «Цитадель». С 5 августа началась переброска на Харьковское направление из района северо-западнее Карачева через Брянский железнодорожный узел мд «Великая Германия» и 51-го отдельного танкового б-на. В то же время к исходу 5 августа в район Харькова стали прибывать передовые части 3-й тд и танковых дивизий СС «Рейх» и «Мертвая голова», возвращавшихся обратно из Донбасса.
2.3. Развитие обстановки 6 и 7 августа
В эти дни германское командование стремилось как можно дольше задержать советские войска и снизить темп их наступления, организовав упорное сопротивление на промежуточных рубежах и в опорных пунктах силами частей, отходивших из тактической зоны обороны.
Одновременно немцы спешно занимали тыловой оборонительный рубеж Ахтырка – Богодухов – Золочев – Казачья Лопань – Журавлевка – Красный – Веселое, куда направлялись отдельные части, специальные подразделения и команды, в том числе сформированные из состава различных тыловых служб. По данным ГШ Красной армии[752], командование ГА «Юг» перебросило в полосу 4-й ТА и оперативной группы «Кемпф» свыше 10 различных отдельных резервных, учебных, строительных, ремонтных и других специальных частей и подразделений, в том числе авторемонтный полк, 3 отдельных пехотных батальона, 2 саперных батальона РГК, учебный моторизованный батальон, отдельный строительный батальон, автомобильный батальон, зенитный батальон без материальной части, учебный полк тяжелых метательных аппаратов и харьковские курсы танковых техников с учебной материальной частью – танками и самоходными орудиями. По свидетельству маршала Ротмистрова[753], немцы бросали в бой всех, включая саперов, техников и даже санитаров.
К тыловому рубежу также подтягивались танковые соединения с других участков фронта, которые можно было использовать как для укрепления обороны, так и для организации контрударов: к исходу 6 августа в районе южнее Золочева сосредоточилась 3-я тд; 7 августа в район Ольшан прибыли авангарды танковой дивизии СС «Рейх», сразу же вступившие в бой с частями 1-й ТА ВорФ восточнее Богодухова. С целью дополнительного усиления сосредотачиваемой танковой группировки германское командование решило перебросить к Харькову танковую дивизию СС «Викинг», которая до этого находилась в распоряжении 1-й ТА и участвовала в отражения наступления советского ЮЗФ в нижнем течении Северского Донца.
Кроме того, чтобы укрепить оборону на Ахтырском направлении, где пока находилась только 7-я тд, 6 августа в районе Дорогощ в бой против советской 40-й А была введена дивизионная боевая группа 323-й пд из состава 7-го ак, передислоцированная из района населенного пункта Большая Чернетчина, северо-восточнее города Сумы (штаб 7-го ак с 68, 75 и 88-й пехотной дивизиями, боевой группой 323-й пд и приданными частями 4 августа 1943 года выбыл из подчинения 2-й полевой армии группы армий «Центр» и поступил в распоряжение командования 4-й ТА группы армий «Юг»[754]).
С другой стороны, в результате боев 4 и 5 августа войска 27-й А вышли в район Ивановская Лисица – Казачья Лисица – Никитское; 6-я гв. А овладела Зыбино, Мощеное и вела бои за Томаровку; 1-я и 5-я гвардейская танковые армии прорвались в район Березовка – Александровка – Гомзино; 5-я гв. А правофланговыми части заняла рубеж южная окраина Стригунов – Кулешовка – Гомзино – Степь (5 км северо-восточнее Бессоновки). Вследствие этого в районе Головчино – Борисовка – Томаровка оказалась полуокружена крупная немецкая группировка, состоявшая из частей 57, 255 и 332-й пехотных дивизий, отброшенных с главной полосы обороны, а также 19-й тд и средств усиления. Эта группировка вклинивалась между основной и вспомогательной ударными группировками ВорФ, угрожая их флангам, причем наибольшая опасность возникла для 40-й и 27-й армий фронта. Германское командование развернуло в районе Грайворона 11-ю тд, а в район Дорогоща спешно перебрасывало 7-ю тд, что позволяло в ближайшее же время нанести здесь скоординированные концентрические удары против частей 27-й А, прорвавшихся в район Касилово – Ивановская Лисица – Никитское. Для дальнейшего развития успеха и выхода на тылы 40-й А немцы могли использовать части мд «Великая Германия» и 51-й отдельный танковый б-н, прибывающие из-под Карачева с Орловского плацдарма. Как видно, немцы стремились применить типовой оперативно-тактический метод удержания ключевого опорного пункта, обеспечивающего контроль за важнейшей транспортной магистралью на участке вражеского вклинения. Это позволяло ограничить ширину прорыва с одного из флангов, задержать продвижение противника и подготовить фланговый контрудар, быстро перебросив в район опорного пункта оперативные резервы и развернув их под прикрытием заранее занятых оборонительных позиций.
В связи с этим в час ночи 6 августа 1943 года Ватутин отдал командующим 40, 27, 5 и 6-й гвардейских, 1-й и 5-й гвардейской танковых армий приказ на проведение фронтовой операции по ликвидации томаровско-борисовской группировки противника. В приказе констатировалось[755], что в результате успешных боев войска ВорФ к исходу 5 августа вышли на фронт Пушкарное (20 км юго-западнее Красной Яруги) – Староселье – Почаево – лес 3 км южнее Ивановской Лисицы – Покровка – Никитское – Ново-Березовка – Неведомый Колодезь – Мощеное – Томаровка – Высокий (8 км южнее Борисовки) – станция Хотмыжская – Одноробовка – Орловка – Угрим. Томаровско-борисовская группировка противника оказалась под угрозой полного окружения и уничтожения. Поэтому на 6 августа ставится задача не позже 7 часов утра начать наступление и полностью окружить и уничтожить эту группировку, не допустив ее отхода, разбить подходящие резервы противника, а затем, стремительно развивая наступление, к исходу дня выйти на фронт: 1) стрелковыми соединениями – Новодмитриевка – Рясное – Пороз – Сподарюшино – Максимовка – Малахи – Александровка – Казачья Лопань; 2) танковыми соединениями – Поповка (12 км южнее Краснополья) – Бранцевка – Поляное – Ямное – Степок (15 км северо-восточнее Богодухова) – Золочев – Казачья Лопань. На указанном фронте построить наиболее плотные боевые порядки, подтянуть артиллерию и быть готовыми к дальнейшему стремительному наступлению, а также к отражению возможных атак противника.
Для решения поставленной задачи войскам 40-й А генерала Кирилла Москаленко к исходу 6 августа требовалось выйти стрелковыми соединениями на фронт Новодмитриевка – Рясное – Пороз – Сподарюшино; 2-м тк генерала Алексея Попова – в район Поповка – Брянцевка – Мезеневка; 10-м тк генерала Василия Алексеева (Василий Михайлович Алексеев в июле сменил на этом посту генерала Василия Буркова. – П. Б.), с 6 августа переданным в оперативное распоряжение 40-й А, – в район Брянцевка – Поляное – Первомайское – Славгородок; артиллерию сконцентрировать на фронте Новая Дмитриевка – Рясное; частью сил наступать в направлении Красного Кутка. Для усиления 40-й армии ей была возвращена 309-я сд полковника Дмитрия Дремина, которая в ходе Курской оборонительной операции была отдана в состав 23-го гв. ск 6-й гв. А.
Командующему 27-й А генералу Сергею Трофименко было приказано в первую очередь передовыми отрядами перерезать все пути отхода томаровско-борисовской группировке противника, основными силами овладеть Хотмыжском и Акулиновкой, развивая наступление в направлении Грайворон – Большая Писаревка, а силами одной стрелковой дивизии содействовать 6-й гв. А в уничтожении вражеской группировки; к исходу 6 августа стрелковыми соединениями выйти на фронт Сподарюшино – Александровка – Максимовка – Малахи, а 4-й гв. тк генерала Павла Полубоярова выдвинуть в район Вольное – Ямное – Большая Писаревка.
Командующему 6-й гв. А генералу Ивану Чистякову было приказано к исходу 6 августа полностью овладеть районом Октябрьская – Готня – Красный Куток – Борисовка – Томаровка – Чуланово, а командующему 5-й гв. А генералу Алексею Жадову – немедленно в нескольких пунктах перерезать дорогу Томаровка – Грайворон на участке Томаровка – Головчино, воспретив отход томаровско-борисовской группировки противника.
Остальные силы фронта должны были продолжать наступление и к исходу 6 августа выйти на фронт Новостроевка – Александровка – Казачья Лопань, обратив внимание на обеспечение своего левого фланга, имея резерв за левым флангом. Для этого командующему 1-й ТА генералу Михаилу Катукову к исходу 6 августа переданным в распоряжение армии 5-м гв. тк выйти в район Грайворон – Козинка – Максимовка, а главными силами армии – в район Александровка – Безымянный – Поличиновка – Братеница – Степок – Малая Цаповка – хутор Чернешкин. Командующему 5-й гв. ТА генералу Павлу Ротмистрову было приказано продолжать двигаться вперед и к исходу 6 августа выйти в район Золочев – Казачья Лопань – Уды, имея ближайшей задачей овладеть районом Микояновки, увязав свои действия с правофланговыми частями СтепФ и обратив особое внимание на обеспечение своего левого фланга.
Командующий 2-й ВА генерал Степан Красовский был обязан силами 291-й штурмовой и 202-й бомбардировочной авиадивизий содействовать наступлению 40-й и 27-й армий; силами 5-го шак обеспечить поддержку 1-й и 5-й гвардейской танковых армий; немедленно организовать подготовку аэродромов и не допустить отставания истребительной авиации от линии стрелковых войск на расстояние далее 25 км.
Непосредственно для ликвидации томаровско-борисовской группировки противника командование ВорФ решило использовать 23-й гв. ск 6-й гв. А; 32-й гв. ск 5-й гв. А, усиленный 100-й тбр 31-го тк 1-й ТА; части 5-го гв. Сталинградского тк, находившегося в распоряжении командования 1-й ТА; 163-ю сд 27-й А – с задачей организовать наступление на Хотмыжск и содействовать 23-му гв. ск 6-й гв. А в уничтожении окруженного противника.
Соответственно, сразу после получения приказа в ночь с 5 на 6 августа генерал Жадов приказал командующему 32-го гв. ск генералу Родимцеву форсированным маршем направить в район Головчино 13-ю гв. сд (дивизия в этот момент выдвигалась из района Гомзино в западном направлении), усиленную танковым батальоном, чтобы не допустить прорыва противника на юго-запад в полосе железной дороги и шоссе Борисовка – Грайворон[756]. Получив новый приказ, командир 13-й гв. сд генерал Глеб Бакланов выслал вперед сводный отряд в составе стрелкового батальона, усиленного ротой танков (11 боевых машин), артиллерийским дивизионом, истребительно-противотанковой батареей и саперной ротой, во главе с командиром стрелкового батальона капитаном Петром Мощенко (Петр Георгиевич Мощенко погиб в январе 1944 года в боях под Кировоградом). Отряд скрытно подошел к станции Хотмыжск и к 18 часам 6 августа овладел станцией атакой с ходу, причем в этом бою был разгромлен пехотный батальон 255-й дивизии противника, подбито более 10 танков, захвачено 5 железнодорожных эшелонов с военным имуществом (315 вагонов) и несколько крупных складов с боеприпасами и продовольствием[757]. Под прикрытием передового отряда части 13-й гв. сд к исходу 6 августа вышли на рубеж Березовка – южная и западная окраины Головчино, блокировав железную дорогу и шоссе Борисовка – Грайворон. Командующий 1-й ТА генерал Катуков выдвинул на помощь войскам 5-й гв. А части 5-го Сталинградского гв. тк – по приказу генерала Кравченко 21-я гв. тбр под командованием гвардии полковника Кузьмы Овчаренко заняла позиции в районе Головчино.
В то же время левофланговая 163-я сд 27-й А, переданная в распоряжение 23-го гв. ск генерала Таварткиладзе, наступала в юго-восточном направлении, овладела поселком Хотмыжск (10 км севернее Головчино) и вышла на подступы к Головчино с северо-запада, а две правофланговые стрелковые дивизии 32-го гв. ск 5-й гв. А – 66-я и 97-я гвардейские дивизии – продвинулись к восточной и южной окраинам Борисовки. При этом части 97-й гв. сд под командованием гвардии полковника Ивана Анциферова блокировали дорогу Борисовка – Головчино в районе Новоборисовки (Ново-Борисовка). Основные силы 22-го гв. ск 6-й гв. А, наступавшие с рубежа Зыбино – Томаровка – 67-я и 71-я гвардейские стрелковые дивизии, – к исходу дня вышли на рубеж Крюково – северо-восточная опушка лесного массива Заповедник, а части 51-й и 52-й гвардейских стрелковых дивизий 23-го гв. ск армии, наступающие вдоль реки Ворскла, заняли Березовку и подошли к северо-восточной окраине Борисовки.
Учитывая сложившуюся ситуацию, командующий 27-й армией генерал Трофименко решил, что в создавшейся обстановке следует ввести в сражение главные силы 4-го гв. Кантемировского тк и завершить прорыв второй полосы обороны противника на участке западнее Ивановской Лисицы. С выходом в оперативную глубину танковый корпус должен был овладеть Грайвороном, чтобы полностью блокировать томаровско-борисовскую группировку и обеспечить ее уничтожение. В свою очередь, командующий танковым корпусом генерал Полубояров принял решение силами передовой 14-й гв. тбр сковать противника на занимаемом рубеже, а главными силами —12-я танковая и 3-я мотострелковая гвардейские бригады – в тесном взаимодействии со стрелковыми соединениями 27-й А прорвать оборону противника, ввести в прорыв резерв корпуса и развивать стремительное наступление на Грайворон.
Соответственно, наступление основных сил 27-й А возобновилось ранним утром 6 августа, и к исходу дня 12-я танковая и 3-я мотострелковая гвардейские бригады 4-го гв. Кантемировского тк, которыми командовали гвардии полковники Николай Душак и Михаил Леонов (Михаил Павлович Леонов), завершили прорыв тактической зоны обороны противника. Для развития наступления в образовавшийся прорыв была введена 13-я гв. тбр под командованием гвардии полковника Леонида Баукова, за которой последовали и главные силы корпуса. Продвигаясь по проселочным дорогам в тылу вражеских войск, передовой отряд бригады Баукова поздним вечером 6 августа достиг села Замостье, где встретил сопротивление отряда прикрытия из состава 11-й немецкой тд, который должен был задержать советские войска на подступах к Грайворону – важному узлу дорог северо-восточнее Ахтырки. В сложившейся обстановке полковник Бауков решил под прикрытием головной походной заставы развернуть бригаду, с ходу овладеть Замостьем и, захватив в этом районе единственную переправу через Ворсклу, под покровом темноты переправить танки по мосту и разгромить противника в Грайвороне. Боевые задачи были поставлены по радиосвязи, и вскоре подразделения бригады перешли в атаку. На направлении главного удара действовал танковый батальон, усиленный подразделениями автоматчиков и противотанковой артиллерией, причем отряд автоматчиков был направлен к мосту в обход, по лесной дороге. Внезапной атакой танков и автоматчиков мост был захвачен, и по нему незамедлительно переправился передовой танковый батальон, а за ним и главные силы бригады. Пройдя Замостье, советские танки вышли на северо-западную окраину Грайворона и завязали уличные бои.
С выходом советских войск к Хотмыжску, Березовке, Головчино и Грайворону группировка войск немецкой 4-й ТА, включавшая части трех пехотных (57, 255, 332-я) и одной танковой (19-я) дивизий со средствами усиления, которая, по некоторым данным[758], насчитывала около 20 тыс. человек личного состава и до 100 боеготовых танков и САУ, оказалась в окружении в районе Томаровка – Борисовка – Головчино.
По утверждению генерала Эрхарда Рауса[759], 5 августа 19-я и 6-я танковые дивизии 48-го тк предприняли попытку скоординированного встречного удара по флангам 1-й и 5-й гвардейской танковых армий ВорФ с целью закрыть прорыв на участке от Томаровки до Белгорода и блокировать продвигавшиеся в тыл 4-й ТА подвижные соединения противника. Однако к началу атаки в составе двух этих дивизий оставалось всего 12 боеготовых танков, поэтому 19-я тд в результате попала в окружение, а 6-я тд была отброшена в полосу 11-го ак оперативной группы «Кемпф».
В связи с этим генерал Густав Шмидт, осуществлявший оперативное руководство действиями томаровско-борисовской группировки немецких войск, утром 6 августа получил от командования 48-го тк задачу как можно быстрее отвести все свои силы на юго-запад, заняв промежуточный оборонительный рубеж в районе Грайворона и обеспечив развертывание прибывающей мд «Великая Германия» на линии Грайворон – Ахтырка[760]. Однако организовать отступление в течение 6 августа генералу Шмидту так и не удалось.
В 2 часа ночи 7 августа части 66-й и 97-й гвардейских стрелковых дивизий 32-го гв. ск 5-й гв. А атаковали Борисовку с востока, юго-востока и юга и выбили немцев из этого опорного пункта. Ошеломленные внезапной ночной атакой, немцы частью сил отошли в лесной массив Заповедник и урочище Куроедское, где они были атакованы и уничтожены войсками 6-й гвардейской и 27-й армий, а главными силами прорвались через заслоны 97-й гв. сд 5-й гв. А и сосредоточились в районе Зозули – Никольский – Головчино. В сложившейся обстановке генерал Шмидт принял решение всеми силами немедленно пробиваться на юг, используя промежутки в кольце окружения, еще не занятые советскими войсками, а сам со своим штабом направился в совхоз «Березовский» (в районе Березовки), куда уже выдвинулся штаб 13-й гв. сд генерала Бакланова, так что в совхозе произошел ночной бой между советскими и немецкими штабными подразделениями[761].
Основная германская группировка разделилась на несколько боевых групп численностью от 300 до 1200 человек пехоты с минометами, каждая группа в сопровождении 5—20 танков и штурмовых орудий, которые в период с 3 до 13 часов 7 августа предприняли на разных участках от шести до двенадцати атак в южном направлении[762]. Основной удар пришелся на участке в районе Березовки, занятом 21-й гв. тбр 5-го гв. тк полковника Овчаренко и частями 13-й гв. сд генерала Бакланова. При отражении атаки на северо-западные окраины Березовки погиб командир артдивизиона 13-й дивизии Герой Советского Союза майор Иван Михайлович Быков. Вместе с тем, по свидетельству самого генерала Бакланова[763]: «…большую часть немцев охватила паника, и они прорывались на широком фронте без какой-либо организации, бежали по всем проселочным дорогам, прямо по полям, вдоль глубоких оврагов, бежали, охваченные страхом смерти, и в этом неудержимом и безоглядном бегстве таилась некая грозная сила – сила отчаяния». Страх перед окружением у немцев был так велик, что в некоторых местах им удалось мелкими группами пробиться на юг.
По советским данным[764], в целом прорыв не удался, и к исходу 7 августа томаровско-борисовская группировка была полностью ликвидирована, а потери немецких войск составили свыше 5 тыс. солдат и офицеров убитыми, от 450 до 2 тыс. пленными, приблизительно 100 танков (из них около 50 уничтожено, от 20 до 45 захвачены исправными в ремонтных мастерских, хотя часть из них была заминирована), от 100 до 500 автомашин. В то же время генерал Жадов указывает[765], что остатки разгромленных немецких дивизий в беспорядке отступили на Грайворон и Ахтырку. Информация ГШ Красной армии свидетельствует, что все соединения, входившие в томаровско-борисовскую группировку, в дальнейшем принимали участие в боевых действиях на Богодуховском и Ахтырском направлениях, причем, по некоторым сведениям, к 31 августа в частях 19-й тд еще насчитывалось 39 танков, из которых 9 боеготовых[766]. Учитывая общую численность окруженной томаровско-борисовской группировки – до 20 тыс. солдат и офицеров, из окружения, по-видимому, вышло около 10 тыс. военнослужащих. Однако при этом немцами была потеряна вся артиллерия и транспорт.
По утверждению Вернера Хаупта[767], разбитые в боях 19-я танковая, 57, 255 и 332-я пехотные дивизии вынуждены были пробиваться на запад сквозь боевые порядки противника, однако им удалось прорваться благодаря поддержке, оказанной со стороны 11-й тд под командованием генерала Йоханна Микля (Johann Mickl), и затем соединиться с частями мд «Великая Германия».
Выход 13-й гв. тбр 4-го гв. тк на Грайворон крайне осложнил положение группы генерала Шмидта, поскольку теперь русские надежно заблокировали основные коммуникации, идущие в юго-западном направлении, образуя внешнюю линию окружения группы. Стремясь помочь своим войскам, командование 48-го тк к утру 7 августа подтянуло в район Грайворона боевую группу 11-й тд – до полка панцер-гренадер с танками и штурмовыми орудиями. Этими силами немцы с ходу атаковали 13-ю гв. тбр полковника Баукова, которая удерживала позиции на восточной окраине Грайворона, и связали боем 12-ю танковую и 3-ю мотострелковую гвардейские бригады 4-го гв. тк, а также части 163-й сд 27-й А, которые 7 августа подошли к Грайворону с северо-запада. Для преодоления вражеского сопротивления штаб 4-го гв. тк запросил помощи авиации, поэтому 202-я и 293-я бомбардировочные дивизии полковников Степана Нечипоренко и Гурия Грибакина из состава 1-го бак полковника Ивана Полбина направили на бомбардировку противника в районе Грайворона пять групп самолетов общим количеством 39 машин[768]. После авиационного удара, обстрела артиллерии 27-й А и атаки танков 4-го гв. тк, поддержанных стрелковыми частями, немцы отступили от Грайворона, причем в этих боях погиб подполковник Георг Вильгельм (Georg Wilhelm), командир 911-го батальона штурмовых орудий, по-прежнему действовавшего совместно с 11-й тд[769]. Вместе с тем, хотя 11-й тд не удалось освободить дорогу через Грайворон на юг – на Большую Писаревку, ее атаки не позволили русским нанести удар по частям томаровско-борисовской группировки, отступающим от Борисовки.
По информации свидетеля, находившегося во время войны в среде германского военно-политического руководства, – немецкого историка и журналиста Пауля Кареля (Карелл, Paul Karell, настоящее имя Пауль Карл Шмидт (Paul-Karl Schmidt)[770], в целом подтверждаемой советскими источниками, отход томаровско-борисовской группировки немецких войск осуществлялся по единственной остававшейся свободной грунтовой дороге, вдоль которой на несколько километров растянулась колонна автомашин, танков и артиллерии четырех немецких дивизий, причем германская авиация пыталась замаскировать их отступление и пикировала на колонну, чтобы создать видимость движения частей Красной армии. Однако колонна все-таки была обнаружена и оказалась под огнем артиллерии 27-й А ВорФ. При этом генерал Шмидт или застрелился, чтобы избежать плена, или был убит осколком авиационной бомбы[771], так что общее командование отходящими германскими частями принял командир 255-й пд генерал Вальтер Поппе (Walter Poppe), а командование 19-й тд – в период до 17 августа командир дивизионного 27-го тп полковник Оскар Соргель (Oskar Soergel), а затем полковник Ганс Келлнер (Кэллнер, Hans Köllner).
По свидетельству командующего артиллерией 27-й А генерала Федора Васильевича Рыжкова (Рышкова)[772], 7 августа поступили сведения, что из района Головчино в тыл советских войск, занявших Грайворон, движется большая колонна немецких войск. Немедленно выехав на окраину Грайворона, генерал Рыжков убедился в достоверности информации и отдал приказ на уничтожение противника, после чего по вражеской колонне открыли огонь в общей сложности около 60 орудий армейской артиллерии и приданных частей 17-й артдивизии 7-го акп РГК, включая тяжелые 152-мм гаубицы и реактивные установки. Командир батареи пушечного артполка 17-й артдивизии старший лейтенант Александр Барданов отличился в этом бою тем, что развернул пушки батареи на прямую наводку и уничтожил 15 немецких танков и 10 бронемашин, за что впоследствии ему было присвоено звание Героя Советского Союза. С воздуха колонну отступающих немцев атаковала четверка самолетов-штур мовиков из состава 5-го шак генерала Каманина[773]. В результате артобстрела и авиаударов колонна оказалась разгромлена, было убито и ранено более 500 солдат и офицеров противника, уничтожено до 50 танков и штурмовых орудий, около 30 орудий и минометов, а также множество автомашин, повозок, полевых кухонь.
Хотя значительным силам германской группировки удалось прорваться восточнее Грайворона, все поля и проселочные дороги в районе от Борисовки до Грайворона представляли кладбище сгоревших и подбитых немецких танков, орудий, автомашин и другой техники и вооружения. Немецкая 4-я ТА потерпела крупную неудачу, которую после гибели генерала Шмидта германское командование, по-видимому, предпочло связать с действиями 11-й тд. Генерал Микль 10 августа был смещен с должности и переведен в резерв (с 18 августа стал командиром 392-й хорватской пд, формировавшейся в Деллерсхейме, Германия), а на его место 12 августа назначен полковник Венд Витерсгейм (Витерсхейм, Wend Wietersheim).
По мнению Д. Гланца и Дж. Хауза[774], упорная оборона наполовину окруженных немецких войск на флангах участка прорыва ВорФ подорвала мощь наступления 1-й и 5-й гвардейской танковых армий, задержав развитие ими успеха в юго-западном направлении, что позволило подойти и вступить во встречный бой подвижным резервам немцев, которые окончательно остановили советский натиск.
В действительности ударная группировка ВорФ продолжала развивать наступление в глубину неприятельской обороны одновременно с проведением операции по ликвидации войск противника в районе Томаровки, Борисовки и Головчино. В особенности быстрыми темпами 6 и 7 августа наступали 1-я и 5-я гвардейская танковые армии, которые легко преодолевали сопротивление вражеских арьергардов.
Соединения 1-й ТА, пройдя с боями за пять дней операции свыше 100 км, к исходу 6 августа вышли на рубеж Братеница – Малая Писаревка, а 7 августа овладели одним из важнейших узлов обороны немцев в оперативной глубине и крупным транспортным центром – городом Богодуховом, перерезав в районе Богодухова шоссейную и железную дороги Харьков – Сумы.
К утру 7 августа 6-й тк 1-й ТА в полном составе (6-я мсбр, блокировавшая Томаровку, присоединилась к корпусу в ночь с 5 на 6 августа) достиг окраин Богодухова – ближайшей оперативной цели наступления, выполнив таким образом поставленную перед 1-й ТА задачу. Согласно приказу командующего 1-й ТА, к 15 часам 7 августа генерал Гетман организовал штурм Богодухова, задействовав для этого 22-ю и 200-ю танковые бригады полковников Нила Веденичева и Николая Моргунова, а также 1461-й сап под командованием подполковника Григория Никулина (Григорий Елисеевич Никулин). Город, являвшийся важнейшей тыловой базой 4-й ТА вермахта, где находились армейские учреждения, склады, ремонтные мастерские, запасы горючего, боеприпасов и различных предметов снабжения, защищали только строительные, охранные и саперные подразделения немецких войск, а также тыловые службы. Штаб 4-й ТА накануне покинул Богодухов – всего через четверо суток после начала сражения, так что, по-видимому, генералам Готу и Фангору вновь, как и под Сталинградом, пришлось поторопиться с отъездом, чтобы уйти от русских танков. После двухчасового боя остатки германского гарнизона, опасаясь окружения, отступили из города на юг, и к 18 часам 7 августа советские войска полностью овладели Богодуховом[775]. Однако воспользоваться основными захваченными в городе предметами снабжения – это были несколько эшелонов с продовольствием и 700 тонн горючего – практически не удалось (хотя, по сведениям генерала Гетмана, части 6-го тк успели заправить свои боевые машины), поскольку германская авиация оперативно нанесла по собственным складам и эшелонам ряд массированных бомбовых ударов[776].
Корпуса 5-й гв. ТА, ликвидировав опорные пункты немцев в Щетиновке и Уды, к исходу 7 августа продвинулись в целом на 90 км, овладев населенными пунктами Казачья Лопань и Золочев.
Поскольку сплошного фронта перед наступающими советскими войсками уже не было, 181-я тбр под командованием подполковника Вячеслава Пузырева, действуя в качестве передового отряда 18-го тк, в ночь с 6 на 7 августа по проселочной дороге вышла в тыл противника и к 4 часам утра скрытно достигла окраин Золочева – железнодорожной станции и важного узла грунтовых дорог. После короткого совещания с командным составом бригады подполковник Вячеслав Алексеевич Пузырев решил немедленно атаковать с ходу, ворваться в этот небольшой городок и овладеть им за счет внезапности и быстроты действий. Танковые роты вошли в город, двигаясь параллельно по всем основным улицам, однако полностью парализовать сопротивление противника и захватить населенный пункт за оставшееся ночное время им не удалось, а с рассветом немецкий гарнизон начал организовываться и постепенно усиливал противодействие. Пузырев по радио получил приказ командующего корпусом полковника Егорова удержаться в городе, поэтому танковая бригада ввязалась в ожесточенные уличные бои. Немцы воспользовались возможностью и по железной дороге быстро перебросили к Золочеву подкрепления, выделенные немецкой 3-й тд, основными силами выдвигавшейся в этот район от Харькова через Люботин[777]. Высадка подкреплений началась прямо на железнодорожной станции, поэтому для захвата станции был срочно направлен отряд под командованием заместителя начальника штаба бригады капитана Якова Вергуна. По советским данным[778], капитан Вергун со своим экипажем уничтожил в Золочеве более 200 немецких солдат и офицеров, колонну в 170 автомашин, 8 цистерн с горючим, 16 тягачей, 3 самоходные и 2 тяжелые пушки, 3 миномета, до 70 подвод с военным имуществом, подбил 4 и захватил исправными 2 танка, раздавил своим танком 5 станковых пулеметов и разгромил штаб противника, где уничтожил 1 генерала и 8 офицеров (за удачные действия в этом и предыдущих боях капитану Вергуну впоследствии было присвоено звание Героя Советского Союза). По-видимому, это в целом все безвозвратные потери, понесенные немцами в боях за Золочев, величина которых показывает те силы, которые участвовали в боевых действиях с германской стороны. Стремясь удержать город, являвшийся выгодным пунктом для развертывания 3-й тд, ее командир генерал Франц Вестховен (Franz Westhoven) в течение первой половины дня 7 августа стал подтягивать к Золочеву передовые отряды, включавшие небольшие группы танков и самоходных установок, а в район станции германское командование направило бронепоезд. Бригада Пузырева оказалась в критическом положении и была бы отрезана и окружена в городе, но ей на помощь успели подойти другие части 18-го тк, которые выбили гарнизоны противника из опорных пунктов в Щетиновке и Уды и вышли на командующие высоты севернее Золочева. Обнаружив подход главных сил 18-го тк, немцы отступили к югу, прикрыв отход арьергардами.
Тем не менее, по информации штаба 5-й гв. ТА[779], бои с частями 3-й тд немцев, которая подошла к Золочеву 6 августа, продолжались здесь вплоть до вечера 9 августа, когда противник окончательно оставил город.
В это же время 29-й тк 5-й гв. ТА развивал наступление в направлении крупного села Казачья Лопань, расположенного на шоссе Белгород – Харьков, которое обороняли отдельные части немецкой 6-й тд. В результате ночного боя к утру 7 августа частям 29-го тк удалось занять западную и северо-западную окраины села, однако в связи с понесенными большими потерями генерал Ротмистров приказал генералу Кириченко передать свои позиции 6-й гв. воздушно-десантной сд 33-го гв. ск 5-й гв. А, которой командовал полковник Михаил Смирнов (Михаил Николаевич Смирнов), а танковому корпусу нанести удар на село Должик. Одновременно с разрешения командующего ВорФ к развитию успеха 5-й гв. ТА был привлечен 5-й гв. мк, переброшенный из-под Грязного с задачей выдвинуться на стыке 18-го и 29-го танковых корпусов через Гомзино и Щетиновку в обход Золочева с востока на Дергачи[780]. К утру 8 августа части 29-го тк, действуя при поддержке авиации 5-го шак, овладели Должиком.
Как видно, в связи с быстрым темпом продвижения советских танковых армий немцы опаздывали с перегруппировкой своих сил и практически без сопротивления потеряли три важных опорных пункта тыловой оборонительной полосы (Богодухов – Золочев – Казачья Лопань), прикрывавшие Харьковское направление с севера и северо-запада. Войска ВорФ упредили противника в его маневре оперативными резервами из района Донбасса и преодолели все подготовленные полосы вражеской обороны на Богодуховском направлении. Выход 1-й и 5-й гвардейской танковых армий в район Богодухов – Золочев – Должик – Казачья Лопань не позволил германскому командованию восстановить сплошную линию обороны на последнем, заранее подготовленном оборонительном рубеже, так что немецкая 4-я ТА оставалась изолированной от оперативной группы «Кемпф». Кроме этого, овладение поселком Казачья Лопань позволило советским войскам перерезать здесь шоссе Белгород – Харьков и создать плацдарм на восточном берегу реки Лопань, что серьезно затруднило отступление к Харькову частей 11-го ак группы «Кемпф».
5-я гв. А во взаимодействии с 5-й гв. ТА к исходу 7 августа частью сил вышла в район Наумовка – Ольховатка, обеспечивая левый фланг ВорФ со стороны Харькова.
На правом крыле ВорФ войска 40-й и 27-й армий продолжали наступление в юго-западном направлении с задачей к 7 августа достигнуть рубежа Краснополье – Поповка – Большая Писаревка. В полосе их наступления оборонялись основные силы немецких 7-й танковой и 57-й пехотной дивизий, боевая группа 323-й пд, 52-й отдельный танковый батальон «Пантер» и отдельные сводные отряды, которых, в общем, было явно недостаточно даже для задержки двух армий противника. Тем не менее командир 7-й тд генерал Ганс Функ (Hans Funck) все-таки предпринял попытку внезапной контратакой разгромить передовые части 40-й А.
По свидетельству генерала Москаленко[781], 40-я А уже 6 августа почувствовала усилившееся сопротивление врага – действовавшие против нее части 7-й танковой, 57-й и 323-й немецких пехотных дивизий в течение всего дня предпринимали яростные контратаки, поддержанные 30–50 танками. В особенности тяжело пришлось 100-й сд под командованием полковника Петра Цыганкова (Петр Трофимович Цыганков) при овладении деревней Почаево. Вскоре после полудня противник нанес сильный артиллерийский и авиаудар по наступавшим соединениям армии. В течение получаса вражеские самолеты сбросили на боевые порядки двух стрелковых дивизий 47-го ск более 1,5 тыс. бомб разных калибров. Сразу же после этого немцы силами до двух пехотных полков с 50 танками контратаковали передовой 472-й сп 100-й дивизии под командованием подполковника Михаила Васильевича Луговцева (в послевоенные годы стал командующим войсками Одесского военного округа) и, прорвавшись на его тылы, отрезали полк от основных сил. При этом возникла угроза выхода противника в тыл наступавшей главной группировки 40-й А. Тогда генерал Москаленко ввел в бой армейский противотанковый резерв – 32-ю иптабр полковника Ивана Купина, которая с ходу развернулась и в самый тяжелый момент приняла на себя всю силу удара вражеских танков (заместителем командира бригады в этот момент служил подполковник Александр Васильевич Чапаев, сын легендарного героя Гражданской войны в России Василия Ивановича Чапаева, а заместителем командира 1850-го артполка бригады являлся майор Василий Степанович Петров, в будущем генерал и дважды Герой Советского Союза, который был ранен при форсировании Днепра, перенес ампутацию обеих рук, но по личному приказу Сталина остался в артиллерии действующей армии. – П. Б.). Благодаря поддержке противотанковой артиллерии 472-й полк в течение пяти часов продолжал вести бой в окружении, а к 18 часам части второго эшелона 100-й дивизии (454-й и 460-й стрелковые полки под командованием Ивана Григорьевича Семижона и Иосифа Степановича Смоляка. – П. Б.), а также отдельный стрелковый полк из резерва армии прорвали кольцо окружения и, нанеся удар по противнику, отбросили его к югу от Почаево. В этом бою немцы потеряли около 800 солдат и офицеров, 12 танков и 15 автомашин, однако, по признанию Москаленко, им удалось несколько затормозить продвижение 40-й А.
В связи с поставленными перед 27-й А задачами по ликвидации томаровско-борисовской группировки немцев для развития наступления 40-й А командующий ВорФ 6 августа передал в ее распоряжение 10-й тк генерала Василия Алексеева, приданный 27-й А. В ночь с 6 на 7 августа войска 40-й А произвели частичную перегруппировку, и утром ударная группа армии возобновила наступление в направлении на Тростянец. К исходу дня войска 40-й А находились на рубеже Краснополье – Мезеновка – Славгородок – Мощеное, постепенно «сматывая» немецкую оборону к западу. Перед правым флангом армии противник начал отвод своих войск на Боромлю.
27-я А к исходу 7 августа продвинулась на юго-запад вдоль реки Ворскла и силами 4-го гв. тк овладела вражеским опорным пунктом в Большой Писаревке – центром шоссейных дорог, а также прилегающим районом.
Войска СтепФ 6 и 7 августа продолжали наступление в условиях более упорного сопротивления противника, чем это было в полосе ВорФ. После потери Белгородского укрепленного района немцы перешли к подвижной обороне, прикрывая отступление к Харькову контратаками небольших групп пехоты силами от роты до батальона. Тыл 11-го ак группы «Кемпф» не был дезорганизован глубоким прорывом больших масс вражеской бронетехники – советских танковых армий, поэтому корпус сохранил возможность при отходе занимать эшелонированные в глубину оборонительные рубежи и многочисленные опорные пункты, опираясь на которые успешно задерживал вражеское продвижение.
В связи с необходимостью решения ближайшей оперативной задачи по овладению Белгородом командование СтепФ только 6 августа направило Верховному главнокомандующему следующий уточненный план дальнейшего проведения Харьковской фронтовой наступательной операции, согласованный с представителем Ставки маршалом Жуковым[782].
1. 53-я А с 1-м мк наступает вдоль шоссе Белгород – Харьков, нанося главный удар в направлении на Дергачи. Армия должна выйти на линию Ольшаны – Дергачи, сменив на этой линии части 5-й гв. ТА.
2. 69-я А наступает восточнее 53-й А в направлении на Черемошное. По достижении Черемошного 69-я А, передав две лучшие дивизии 53-й А, остается на доукомплектовании во фронтовом резерве в районе Микояновка – Черемошное – Грязное (по оценке командования фронта, 69-й А необходимо было как можно быстрее дать на пополнение 20 тыс. человек).
3. 7-я гв. А наступает из района Пушкарное на Бродок и далее на Бочковку, сворачивая фронт противника с севера на юг. С рубежа Черемошное – Зиборовка армия должна нанести главный удар на Циркуны и выйти на линию Черкасское Лозовое (Черкасское-Лозовое) – Циркуны – Ключкин, а частью сил наступать от Зиборовки на Муром и далее на станицу Терновая для того, чтобы содействовать 57-й А в форсировании реки Северский Донец в районе Рубежное – Старый Салтов.
4. 57-ю армию ЮЗФ целесообразно передать в подчинение СтепФ для подготовки ее удара с линии Рубежное – Старый Салтов в общем направлении на станицу Непокрытая и далее на совхоз имени Фрунзе. 57-я А должна выйти на линию совхоз «Кутузовка» – совхоз имени Фрунзе – Рогань (северная). Если 57-я А будет оставлена в подчинении ЮЗФ, то командование этого фронта следует обязать перейти в наступление в указанном направлении с подходом 7-й гв. А в район Мурома.
5. Для проведения операции по овладению Харьковом в состав СтепФ необходимо передать 5-ю гв. ТА, сосредоточив ее в районе Ольшаны – Старый Мерчик – Огульцы.
Второй этап Харьковской фронтовой операции, целью которого было взятие города Харькова и окружение харьковской группировки противника, командование СтепФ предлагало проводить по следующему ориентировочному плану:
1) 53-я А во взаимодействии с 5-й гв. ТА охватывает Харьков с запада и юго-запада;
2) 7-я гв. А наступает с севера на юг с линии Циркуны – Дергачи;
3) 57-я А наступает с востока с линии совхоз имени Фрунзе – Рогань, охватывая Харьков с юга;
4) 69-я А, если она будет к этому времени пополнена, развертывается на стыке 5-й гвардейской танковой и 53-й армий в районе Ольшаны, чтобы наступать на юг для обеспечения Харьковской операции с юга и выхода на линию Снежков Кут – Минковка – Просяное – Новоселовка;
5) левый фланг ВорФ выходит на линию Отрада – Коломак – Снежков Кут, – эту задачу должны выполнить 5-я гв. А и левый фланг 27-й А;
6) войска ЮЗФ наносят удар из района Замостья в общем направлении на Мерефу, наступая по обоим берегам реки Мжа, частью сил наступают через Чугуев на Основу, а частью сил очищают от противника лес южнее Замостья и выходят к Новоселовке.
Для проведения наступательной операции по данному плану командование СтепФ запросило у Ставки Верховного главнокомандования следующие дополнительные силы и средства: 1) направить 20 тыс. личного состава на восполнение 69-й А и еще 15 тыс. для пополнения дивизий 53-й и 7-й гвардейской армий; 2) выделить 200 танков типа Т-34, 100 – типа Т-70, 35 – типа КВ на доукомплектование танковых частей фронта; 3) передать фронту четыре полка самоходной артиллерии и две инженерные бригады; 4) довооружить авиацию фронта самолетами-штурмовиками, истребителями и бомбардировщиками в количестве: истребителей – 90 машин, бомбардировщиков – 40 машин, штурмовиков – 60 машин.
Данный план Харьковской операции был утвержден Ставкой в ночь на 6 августа. Соответственно, на СтепФ были направлены требуемые пополнения, с 24 часов 8 августа в подчинение его командования должна была быть передана 57-я А ЮЗФ, а с 9 августа – 5-я гв. ТА ВорФ.
В течение 6 августа соединения 53-й и правого фланга 69-й армий СтепФ очистили от противника Белгородский район и, развивая наступление на юг, к исходу дня овладели опорными пунктами Репное и Колония Дубовое, подойдя к промежуточной оборонительной позиции немцев на рубеже Долбино – Новая Деревня – Шагоровка – Таврово, где встретили сильное сопротивление.
Войска ударной группировки 69-й А в ночь с 5 на 6 августа готовились к форсированию реки Везелка и штурму опорного пункта врага в Супруновке, строили переправы и вели артобстрел позиций противника. На рассвете после короткой артподготовки штурмовые отряды 375-й сд под прикрытием артиллерийского и минометного огня начали форсировать реку Везелка. Германское командование попыталось воспрепятствовать этому с помощью авиации – до 50 самолетов стали бомбить боевые порядки дивизии, но к 6 часам 6 августа стрелковые подразделения 1243-го сп форсировали реку и, отбив две контратаки врага, ворвались в Супруновку[783]. Используя успех полка, форсировали Везелку и остальные части дивизии. Левее в бой за Супруновку вступила 89-я гв. сд, и к 8 часам Супруновка была взята. После этого части 375-й Уральской и 89-й гвардейской стрелковых дивизий, отразив несколько контратак противника, овладели населенным пунктом Колония Дубовое.
Согласно боевому донесению командующего войсками СтепФ Верховному главнокомандующему об обстановке к 24 часам 6 августа 1943 года[784], войска фронта в течение ночи с 5 на 6 августа полностью очистили город Белгород и с утра продолжали наступление. В ходе боев с прикрывающими частями 168, 198, 106-й пехотных и 6-й танковой дивизий противника, пытающимися удержаться на отдельных промежуточных опорных пунктах, войска к исходу дня продвинулись на 6–8 км и овладели пунктами Грязное, Репное, Красное, Супруновка, Пушкарное, Колония Дубовое. Авиационной разведкой установлено наличие окопов, занятых пехотой, на фронте Долбино – Новая Деревня – Таврово. Попытка в течение дня четырех разведчиков проникнуть в район Харькова не удалась. Район Харьков – Липцы прикрывается истребительной авиацией.
53-я А, преодолев отдельные опорные пункты противника по линии железной дороги, медленно продвигалась вперед и к исходу дня вела бой на линии урочище Пристенок – Новая Деревня – Шагаровка. 1-й мк, прорвав оборону противника, ворвался танковым полком 35-й мбр в Долбино (немцам накануне пришлось эвакуировать оттуда штаб оперативной группы «Кемпф». – П. Б.), частями 37-й мбр – в Новую Деревню, а 219-й тбр – в Шагаровку, но, будучи неоднократно контратакован противником, корпус вынужден был отойти и к исходу дня продолжал вести бой за Долбино, Новую Деревню (в бою в районе южнее Стрелецкого 6 августа погиб командир 37-й мбр подполковник Павел Цыганенко, после чего на должность командира бригады был назначен подполковник Сергей Николаевич Горбунов, который также погиб уже 24 сентября 1943 года. – П. Б.). Авиация противника в течение дня группами 15–20 самолетов непрерывно бомбила боевые порядки армии и 1-го мк.
69-я А в ночь на 6 августа, закончив ликвидацию отдельных очагов сопротивления в городе Белгороде и пре одолев оборону противника на рубеже Красное – Супруновка, медленно с боями продвигалась вперед, овладев Колонией Дубовое, так что к исходу дня бой шел в лесу южнее Колонии Дубовое.
7-я гв. А в течение дня во взаимодействии с 375-й сд 69-й А овладела восточной частью Колонии Дубовое, на остальном участке фронта занимала прежнее положение.
ВВС фронта за 6 августа произвели 450 самолето-вылетов на штурмовку, бомбометание и разведку противника, при этом авиация противника совершила свыше 400 самолето-пролетов.
Как видно, 6 августа 5-я ВА оказала войскам СтепФ незначительную поддержку, поскольку в распоряжении генерала Горюнова оставалось только одно ударное объединение – 1-й шак генерала Рязанова, две штурмовые дивизии которого произвели за день всего 129 самолето-вылетов (1-й бак полковника Полбина в течение 5 и 6 августа привлекался к нанесению ударов в полосе ВорФ, оказывая содействие наступлению 27-й и 40-й армий). С другой стороны, командование немецкого 8-го авиакорпуса усилило прикрытие своих войск в районе Белгорода, направив для этого уже две группы истребителей, хотя они вновь действовали недостаточно результативно – общие потери корпуса генерала Рязанова за первые четыре дня боев составили 37 штурмовиков, причем половину из них удалось впоследствии эвакуировать с мест вынужденных посадок и отремонтировать[785].
Утром 7 августа 53-я и 69-я армии СтепФ возобновили наступление, прорвали позиции немецкого 11-го ак на рубеже Долбино (северное) – Новая Деревня и к исходу дня вышли на линию Микояновка – Никольское, заняв эти опорные пункты. При этом части 375-й Уральской сд овладели населенными пунктами Таврово и Новая Нелидовка, наступающая правее 305-я сд овладела Старой Нелидовкой, а левее 89-я гв. сд – Бродоком. Части 28-й гв. сд 53-й А при поддержке 148-го тп взяли Новую Деревню и вышли на подступы к Головино.
Использовав успех 69-й А, 7-я гв. А своим правым флангом прорвала позиции немцев на участке, обороняемом частями 106-й и 320-й пехотных дивизий, завязала бои по захвату неприятельских опорных пунктов в Таврово, Соломино, Топлинке и овладела ими к исходу дня 7 августа, завершив таким образом форсирование Донца. Преследуя отступающую 106-ю пд противника, которой командовал генерал Вернер Форст (Werner Forst), 7-я гв. А частью сил вышла в район Никольское – Волково.
При этом 1-й бак полковника Полбина, вновь действовавший в интересах СтепФ, в первой половине дня нанес два массированных удара силами 54 самолетов по позициям противника в районах Таврово, Нечаево, Муром, Липцы, что, по отзывам командования 7-й гв. А, и позволило занять Таврово (согласно показаниям пленных, в результате бомбардировки 107-й артполк 106-й пд потерял до 75 процентов личного состава и материальной части)[786]. Благодаря возвращению бомбардировочного корпуса интенсивность боевой работы 5-й ВА возросла до 757 дневных самолетовылетов за 7 августа.
В связи с тем, что советская 5-я гв. ТА глубоко продвинулась в полосе между реками Уды и Лопань, соединения 11-го ак оперативной группы «Кемпф» (168, 198, 106, 320-я пехотные дивизии, а также боевые группы 167-й пехотной и 6-й танковой дивизий, перешедшие под управление 11-го ак из состава 48-го тк 4-й ТА), которые после потери Белгорода удерживали фронт на Харьковском направлении между реками Северский Донец и Лопань, оказались глубоко охвачены с левого фланга. 6–7 августа 11-й корпус был атакован частями 5-го гв. мк 5-й гв. ТА из района Грязное (на глубине до 30 км от первоначальной линии фронта) и оказался в критическом положении, под угрозой немедленного окружения и полного разгрома. Командующий корпусом генерал Эрхард Раус приказал 168-й и 198-й пехотным дивизиям удерживать фронт на севере, со стороны Белгорода, тогда как фронт по реке Северский Донец продолжали оборонять 106-я и 320-я дивизии, а с тыла – по восточному берегу реки Лопань – корпус прикрыли остатки разгромленных и отрезанных от 4-й ТА 167-й пехотной и 6-й танковой дивизий (по утверждению генерала Рауса, от дивизий сохранились только разрозненные боевые группы, в которых насчитывалось всего 10 танков и около 500 солдат, без артиллерии и тяжелого оружия; по оценке генерала Манагарова, 167-я пд генерала Вольфа Триренберга, которая приняла главный удар 5-й гвардейской и 53-й армий Воронежского и Степного фронтов, за первые два дня боев потеряла почти все тяжелое оружие и транспорт, в ротах осталось по 15–20 человек боевого состава)[787].
В центре фронта 11-го ак германское командование старалось силами арьергардных боевых групп завязать бои вокруг крупных населенных пунктов и узлов сопротивления, блокирующих основные транспортные магистрали, чтобы приостановить или хотя бы задержать наступление соединений 53-й и 69-й армий и 1-го мк на Харьков. При этом они использовали тактику «отрыва», когда арьергарды до вечера сдерживали вражеские атаки, а с наступлением сумерек под прикрытием артиллерийского огня отводились на поспешно подготовленный в течение дня следующий рубеж обороны, оставив для маскировки незначительные подвижные отряды прикрытия. Эти отряды ретировались перед наступлением рассвета, предварительно обстреляв для вида передний край советских войск. Так, с утра 6 августа проходили упорные бои на рубеже Грязное – Репное, который советские войска преодолели только к 17 часам этого дня и вышли к поселку и станции Долбино. Однако в ночь на 7 августа немцы оторвались от преследования противника и заняли новый рубеж обороны на линии Отрадное – Варваровка – Салтыково. После боев на этом рубеже к исходу 7 августа немцы отступили на линию Микояновка – Волково.
Со своей стороны командование немецкого 8-го авиакорпуса задействовало для поддержки 11-го ак две авиационные группы – 2-ю группу штурмовиков из состава эскадры SchG-1 под командованием капитана Франка Нойберта (Frank Neubert) и 3-ю группу бомбардировщиков эскадры KG-27 капитана Карла Майера (Karl Mayer), которые нанесли удары по колоннам советских войск южнее Белгорода и по боевым порядкам 1-го мк в районе села Веселая Лопань[788].
Вместе с тем, как отмечает генерал Манагаров[789], тактика «отрыва» приносила немцам успех до 8 августа, пока перед ними были одни и те же уставшие в непрерывных боях части и подразделения, но затем советское командование перешло к непрерывному преследованию, перестроив боевые порядки передовых соединений в три эшелона, сменяющие друг друга для поддержания непрерывного контакта с противником. После этого немцам приходилось отступать, жертвуя отрядами прикрытия, которые практически полностью уничтожались в ходе ночных боев.
В то же время попытка глубоко охватить 11-й ак оперативной группы «Кемпф» с запада, предпринятая командованием 5-й гв. ТА, чтобы нанести эффективный фланговый удар, не удалась, хотя танковая армия уже действовала в глубоком оперативном тылу противника. Направленный для флангового удара 5-й гв. мк генерала Бориса Скворцова столкнулся с успевшими занять оборону танками, штурмовыми орудиями и артиллерийскими частями противника. Для усиления обороны западного фланга генерал Раус направил танковую роту «Тигров» и роту штурмовых орудий (всего 25 боевых машин), два зенитных полка, сборные отряды из тыловых служб 11-го корпуса и наземных частей ВВС, которые сумели отразить атаки 150 советских танков, а 8 августа контратакой ликвидировали плацдарм противника, захваченный им на восточном берегу реки Лопань[790].
Это произошло потому, что командующий ВорФ генерал Ватутин согласился с предложением генерала Ротмистрова 7 августа вывести 5-й гв. мк из-под Грязного для развития прорыва 5-й гв. ТА на Дергачи. После этого командование ВорФ привлекло к действиям против немецкого 11-го ак войска 5-й гв. А – левофланговые стрелковые части 33-го гв. ск генерала Козлова, но их сил оказалось недостаточно для успешного удара через Лопань. Как видно, для генерала Ватутина гораздо более значимым представлялось достигнуть крупного успеха на своем фронте, чем организовать эффективное взаимодействие с соседом – войсками фронта генерала Конева. Вместе с тем атаки 5-го гв. мк все-таки оказали существенное влияние на развитие оперативной обстановки, поскольку были скоординированы с ударами СтепФ по правому флангу 11-го ак на Северском Донце. Пока все подвижные корпусные резервы немцев были заняты на западном фланге, командование советской 7-й гв. А начало массированное наступление через лесной массив севернее «болотного плацдарма», и к исходу 6 августа русские полностью овладели этим лесом. В течение ночи здесь были подготовлены укрепленные позиции и создан исходный район для развертывания ударной группировки. Попытки немецкой 320-й пд в ночь с 6 на 7 августа выбить русских с плацдарма оказались безрезультатными.
Таким образом, к исходу 7 августа войска Воронежского и Степного фронтов расширили прорыв до 120 км и продвинулись в расположение противника в среднем на 60–65 км. При этом войска 1-й и 5-й гвардейской танковых армий к исходу 7 августа достигли тыловой полосы обороны ГА «Юг» на участке Богодухов – Золочев – Казачья Лопань, преодолев в ходе пяти дней наступления более 100 км, подошли к тыловому оперативному рубежу немцев и прорвали его соединениями 1-й ТА, овладевшими городом Богодуховом. С выходом 1-й ТА в район Богодухова была блокирована одна из основных коммуникаций харьковской группировки немцев – железная дорога и шоссе Харьков – Сумы, и одновременно занят крупный узел грунтовых дорог.
По оценке Манштейна[791], после первых пяти суток сражения белгородско-харьковская группировка германских войск оказалась разделена на две части, разрыв между которыми к 8 августа достигал 55–60 км по фронту, что открывало перед противником путь на Полтаву и далее к Днепру. При этом фельдмаршал отмечает, что потери соединений достигли очень тревожных размеров; вследствие длительного перенапряжения две дивизии не смогли продолжать бой (по-видимому, 332-я и 167-я пехотные дивизии. – П. Б.); из-за быстрого продвижения противника было потеряно также большое количество танков, находившихся в ремонтных мастерских за линией фронта. Действительно, по воспоминаниям командующего 3-м гв. тк генерала Ивана Вовченко[792], на одном из сборных пунктов аварийных машин, куда противник доставил танки и САУ, подбитые в ходе его наступления на Курск, было захвачено около 200 поврежденных боевых машин. В ремонтных мастерских в районе Борисовки немцам пришлось самим уничтожить 35 танков типа «Пантера»[793].
8 августа 1943 года в ГА «Юг» прибыл начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал Курт Цейтцлер, чтобы на месте выяснить обстановку. По воспоминаниям Манштейна[794], он заявил Цейтцлеру, что теперь следует немедленно отдать Донбасс, чтобы высвободить силы для северного фланга группы и на юге удержать по крайней мере Днепр. В противном случае необходимо, чтобы Генеральный штаб подтянул как можно быстрее к Днепру с других участков фронта не менее десяти дивизий на участок 4-й ТА и севернее – на участок соседней 2-й А группы «Центр» – и еще десять дивизий по направлению к Днепру. Однако и на этот раз не было принято кардинальных мер, хотя командование группы настойчиво и неоднократно просило принять решение по этому вопросу.
На самом деле в результате встречи Манштейна и Цейтцлера были приняты весьма важные решения, касающиеся организации обороны войсками ГА «Юг» и передачи для этого группе армий дополнительных сил с других участков Восточного фронта и из резерва Генерального штаба. По признанию Манштейна[795], за август ГА «Юг» получила от Верховного главнокомандования вермахта дополнительно пять пехотных и одну танковую дивизии, не считая того, что в ее состав были переданы четыре пехотные дивизии 7-го ак, хотя присоединение этого корпуса увеличило протяженность фронта 4-й ТА на 120 км. В распоряжении группы армий были оставлены три танковые дивизии СС: «Рейх», «Мертвая голова», «Викинг», а также возвращена элитная мд «Великая Германия».
С учетом развития оперативной обстановки командование ГА «Юг» решило сосредоточить в районе Харькова контрударную группировку в составе танковых дивизий СС «Рейх» и «Мертвая голова», которые Гитлер теперь окончательно оставил группе армий «Юг», а также дивизии «Викинг», передав их все под управление 3-го тк генерала Германа Брейта (штаб 2-го тк СС после боев по ликвидации пладцарма противника на реке Миус был переведен в Европу, в Верхнюю Италию[796]). Эти силы должны были быть использованы оперативной группой «Кемпф» для контрудара по восточному флангу клина прорыва противника. Одновременно по его западному флангу планировалось нанести удар силами 4-й ТА, задействовав 7-ю и 11-ю танковые дивизии, а также мд «Великая Германия», возвращенную из ГА «Центр». Для укрепления обороны Харьковского направления выдвигалась 3-я тд.
В то же время благодаря противодействию томаровско-борисовской группировки немецкой 4-й ТА продвижение 5-й и 6-й гвардейских общевойсковых армий ВорФ было замедлено, их стрелковые части стали существенно отставать от быстро двигавшихся вперед танковых и механизированных соединений, так что основная группировка фронта на направлении главного удара оказалась сильно растянута. По свидетельству генерала Штеменко[797], в ходе доклада обстановки Верховному главнокомандующему в ночь с 6 на 7 августа Сталин обратил внимание на разделение ударных сил ВорФ, часть из которых оказалась задействована для блокирования возможной угрозы со стороны войск противника в районе Томаровки и Борисовки. Соответственно, генералу Ватутину было немедленно направлено указание, где рекомендовалось вести 1-ю и 5-ю гвардейскую танковые армии компактно, не допуская распыления их усилий в нескольких направлениях. Однако наступление 1-й ТА в этот период сражения происходило в темпе до 25 км в сутки, что привело к отрыву ее главных сил от общевойского эшелона на расстояние от 25 до 40 км (причем мотострелковые части и подразделения 1-й ТА также не успевали занимать указанные им районы, поскольку совершали марш пешим порядком из-за нехватки автотранспорта), а части 5-й гв. ТА к исходу 7 августа действовали на удалении 40–50 км[798]. Генерал Гетман отмечает[799], что по характеру боевых действий наступление советских войск превратилось в танковый рейд с преследованием противника в отрыве от своих общевойсковых частей и соединений. В тылу танковых армий оставались отдельные части и боевые группы немцев, продолжавшие удерживать ряд опорных пунктов, дополнительно задерживая продвижение общевойскового эшелона. Все это создало определенные предпосылки для успеха контрудара, намечавшегося командованием ГА «Юг» против флангов вражеского вклинения.
Однако в данном случае остается открытым вопрос о целесообразности и оптимальности решений командования 4-й ТА использовать свои не полностью укомплектованные боевой техникой танковые соединения – 6, 11 и 19-ю танковые дивизии для проведения фланговых контрударов против явно превосходящих сил противника в самом начале сражения, а также для обороны Томаровско-Борисовского укрепленного узла обороны. При сложившемся на тот момент соотношении сил и средств боевой мощи этих дивизий было явно недостаточно для реализации неоднократно апробированного метода блокирования вражеских прорывов концентрическими ударами по флангам участка вклинения. Оборона Томаровско-Борисовского узла, оказавшегося в полуокружении на третий день наступления советских войск, также представлялась явно бесперспективной. В соответствии с принципами маневренной войны, которые декларировал фельдмаршал Манштейн, требовалось немедленно отвести подвижные соединения в заранее избранный район сосредоточения резервов, предназначенных для проведения мощного контрудара, – например, западнее и юго-западнее Ахтырки, где остатки 19-й дивизии в результате и оказались, только уже в ограниченно боеспособном состоянии.
Напротив, решения, принятые командованием 4-й ТА, показывают, что генералы Гот и Фангор пытались шаблонно применять хорошо знакомый метод фланговых ударов, игнорируя при этом реальное развитие оперативной обстановки. С другой стороны, возможно, они выполняли негласные указания штаба ГА «Юг», поскольку самоубийственные контратаки недостаточными силами и упорная оборона укрепленных пунктов оставались единственным средством хотя бы ненадолго замедлить вражеское продвижение, чтобы группа армий успела собрать в тылу какие-то резервы для восстановления рухнувшей обороны с помощью все тех же контрударов. Кроме того, в ситуации стремительного советского наступления командование 4-й ТА и 48-го тк, по всей вероятности, не располагало ни временем, ни управленческими возможностями организовать планомерный отход войск и своевременно вывести танковые дивизии из-под удара противника на тыловые рубежи. Выше было отмечено, что в 1943 году германская армия на Восточном фронте уже не превосходила противника по маневренности, поэтому немецкое командование вынуждено было прибегать к жесткой пассивной обороне в сочетании с плохо подготовленными и необеспеченными контрударами.
Также следует учесть, что штаб немецкого 52-го ак был разгромлен в самом начале советского наступления[800]; штаб 4-й ТА вынужден был эвакуироваться на четвертый день боевых действий; из четырех танковых соединений, подчиненных штабу 48-го тк, одно к исходу второго дня сражения оказалось в полуокружении, а второе было отброшено и изолировано в полосе соседнего оперативного объединения. Следовательно, возможность армейского и корпусного командования 4-й ТА влиять на ситуацию, вероятнее всего, была сильно ограничена, а в некоторые моменты управление войсками вообще отсутствовало, и тогда инициатива принадлежала дивизионным и полковым командирам. Косвенным подтверждением этому служат, во-первых, воспоминания начальника штаба 48-го тк генерала Меллентина, который почти не касается оборонительных боев в августе 1943 года, важнейших для его корпуса, 4-й ТА и всего Восточного фронта в целом[801]. Во-вторых, по некоторым данным[802], командованию 4-й ТА даже к 7 августа еще не удалось установить точный состав вражеской группировки, наступающей на Богодуховском направлении.
2.4. Развитие обстановки 8, 9 и 10 августа
В этот промежуток времени германское командование в первую очередь принимало все меры для скорейшей переброски и развертывания западнее Харькова танковых и моторизованных соединений с целью осуществления контрударов по флангам ударной группировки ВорФ. В район южнее и юго-восточнее Богодухова 8–9 августа прибыли танковые дивизии СС «Рейх» и «Мертвая голова», и уже к 10 августа их основные силы были развернуты здесь и задействованы в боях против советской 1-й ТА; 10 августа в район юго-западнее Богодухова начала прибывать и сосредотачиваться вблизи населенного пункта Старый Мерчик танковая дивизия СС «Викинг», в состав которой были включены части и подразделения, сформированные из добровольцев стран Западной Европы, Прибалтики и Скандинавии – добровольческая штурмовая бригада «Валлония» (SS-Freiwilligen-Sturmbrigade «Wallonien») под командованием штурмбаннфюрера СС Люсьена Липперта (Lucien Lippert, погиб 13 февраля 1944 года в котле под Корсунь-Шевченковским), панцер-гренадерский полк «Германия» (SS-Panzergrenadier-Regiment «Germania») оберфюрера СС Юргена Вагнера (Jürgen Wagner), панцер-гренадерский полк «Вестланд» (SS-Panzergrenadier-Regiment «Westland») обер-штурмбаннфюрера СС Августа Дикманна (August Dieckmann, погиб 10 октября 1943 года в ходе битвы за Днепр), эстонский добровольческий панцер-гренадерский батальон «Нарва» (Estonien SS-Freiwilligen-Panzergrenadier-Batallion «Narwa»)[803]. Для усиления ГА «Юг» германский ГШ сухопутных войск принял решение передать ей из группы армий «А»
355-ю пд, которая начала передислоцироваться из Крыма в район Полтавы.
Одновременно благодаря широкому применению инженерных заграждений местности, установке противотанковых и противопехотных мин, массовому разрушению мостов, железных и грунтовых дорог немцам удалось создать большие трудности для наступающих советских войск, замедлить их продвижение и понизить боеспособность красноармейцев, измотанных преодолением препятствий.
С другой стороны, войска ВорФ продолжали стремиться к развитию наступления в юго-западном и западном направлениях с целью блокировать основные транспортные пути, идущие из района Харькова на запад, а также расширить прорыв на запад. Достижение этих целей подготавливало окружение харьковской группировки германских войск, затрудняло ее усиление резервами, а также позволяло прикрыть правый фланг ударной группировки СтепФ, наступавшей на Харьков.
Советская 1-я ТА после овладения 7 августа районом города Богодухова продолжала развивать наступление на юг в общем направлении на Ковяги, выполняя задачу в кратчайшие сроки перерезать пути сообщения Харьков – Полтава (в 30 км южнее Богодухова). В соответствии с приказом командующего ВорФ, полученным вечером 7 августа, 1-я ТА должна была главными силами овладеть рубежом Алексеевка – Высокополье – Левандаловка – Ковяги, а передовыми отрядами взять Коломак и Валки, а также перерезать железную дорогу Харьков – Полтава[804]. Для решения поставленной задачи генерал Катуков решил ввести в сражение на левом фланге армии 31-й тк, сосредоточивавшийся во втором эшелоне в районе Малой Писаревки (после боев по ликвидации томаровско-борисовской группировки в корпусе генерала Дмитрия Черниенко насчитывалось 50 боеготовых танков), чтобы занять рубеж Сковородиновка – Большая (Великая) Рогозянка и прикрыть главные силы армии с востока, тогда как 6-й тк получил распоряжение наступать на Александровку, Высокополье, Коломак, а 3-й мк – на Максимовку, Ковяги.
Во второй половине дня 7 августа 112-я и 200-я танковые бригады 6-го тк под командованием полковников Михаила Леонова и Николая Моргунова действовали в направлении на Александровку и Мурафу. Их западный фланг обеспечивал 5-й гв. тк генерала Кравченко, имевший задачу выйти в район Купьевахи, а восточнее, в направлении Кленовое – станция Максимовка, наступал 3-й мк генерала Кривошеина. Одновременно частью сил – 22-я тбр полковника Нила Веденичева из второго эшелона 6-го тк – 1-я ТА вела бои в районе севернее Богодухова с отдельными группами противника, отступающими от Борисовки и Головчино, стремясь прорваться в южном направлении. Так, по советским данным[805], в районе села Ново-Софиевка танковыми частями была уничтожена немецкая колонна в составе 35 танков и 200 автомашин с пехотой, которые пытались прорваться на Купьеваху.
По свидетельству генерала Гетмана[806], после взятия Богодухова оперативная обстановка в полосе наступления 1-й ТА стала постепенно осложняться: восточнее Богодухова противник прочно удерживал позиции в районе населенных пунктов Рогозянка, Сковородиновка, Бабовка, где появились новые танковые и моторизованные части, что позволяло предположить подготовку отсюда контрудара на Братеницу; кроме того, вражеские резервы стали подходить на рубеж реки Мерчик, где до этого оборонялись только отдельные части немецкой 332-й (в районе Мурафы) и 255-й (в районе Хрущевой Никитовки) пехотных дивизий. В связи со сложившейся ситуацией 6-я мсбр 6-го тк была оставлена в резерве в Богодухове. Вечером 7 августа передовые отряды 3-го мк, продвигавшиеся в направлении на Старый Мерчик, встретились с авангардами танковой дивизии СС «Рейх», которая прибывала в район Ольшаны, чтобы вместе с дивизиями «Мертвая голова» и «Викинг» прикрыть разрыв фронта немецких войск южнее и юго-восточнее Богодухова. В результате сопротивления противника перед фронтом и в тылу 1-й ТА задача по выходу на рубеж Высокополье – Ковяги оставалась нерешенной.
В штабе ВорФ также обратили внимание на изменение оперативной ситуации, но, учитывая волю Ставки, командование фронта по-прежнему требовало наступать, хотя для перестраховки одновременно приказывало закрепляться на достигнутых рубежах и создавать оборону. Так, 8 августа генерал Ватутин приказал командованию 1-й ТА организовать прочную противотанковую оборону с использованием танков, артиллерии, противотанковых ружей и мин, а 9 августа направил распоряжение, в котором расценивал переход армии к обороне как абсолютно неправильное решение, поскольку перед ней находится только ослабленная боями дивизия СС «Рейх»[807]. По-видимому, мнение Ватутина изменилось после получения информации об успешном боевом столкновении с эсэсовцами южнее Богодухова.
Около 17 часов 7 августа передовые отряды 3-го мк 1-й ТА встретились юго-восточнее Богодухова с авангардами спешно выдвигавшейся в этот район танковой дивизии СС «Рейх» под командованием группенфюрера СС Вальтера Крюгера (Walter Krüger). Присутствие советских войск южнее Богодухова стало для эсэсовцев совершенно неожиданным – во второй половине дня 7 августа на аэродром Богодухова приземлились четыре немецких самолета, в том числе самолет связи с оперативными документами, поскольку германское командование еще не получило сведений о взятии города русскими[808] (как видно, штаб генерала Гота покидал Богодухов в очень большой спешке). Передовой отряд 1-й гв. тбр полковника Горелова завязал бой с авангардом правой колонны противника в районе совхоза «Рогозянка», разведывательный отряд корпуса столкнулся с танками противника 3 км юго-западнее, а передовые части левой колонны эсэсовской дивизии были обнаружены разведкой 10-й мбр полковника Ивана Яковлева (Иван Иванович Яковлев). Командующий 3-м мк генерал Кривошеин быстро оценил обстановку и решил на следующий день с обоих флангов охватить части танковой дивизии СС «Рейх», успевшие выйти на рубеж хутор Зиньковский – Балановка, и во встречном бою разгромить их. Для того чтобы выиграть время и упредить вражескую танковую дивизию в развертывании, 8 августа бригады корпуса вступали в бой последовательно. Вначале нанесли удар 1-я гвардейская танковая и 10-я механизированная бригады, а затем из-за правого фланга 10-й мбр была введена в бой 3-я мбр полковника Амазаспа Бабаджаняна, находившаяся во втором эшелоне. Противник не успел произвести сосредоточение, и его передовые части, не получив помощи от главных сил, понесли большие потери и вынуждены были отойти за реку Мерчик в 16–18 км южнее Богодухова, уступив русским выгодный район для развертывания танковой дивизии в непосредственной близости от города.
В соответствии с поставленной командованием задачей основные силы 6-го танкового и 3-го механизированного корпусов в течение 8 и 9 августа форсировали реку Мерла, продвинулись на 15 км и заняли села Мурафа, Хрущевая Никитовка, Александровка, Кияны, но затем были временно задержаны на рубеже реки Мерчик, поскольку немцы разрушили мосты и активно препятствовали наведению переправ артогнем с южного берега.
Используя рубеж реки Мерчик и прибывающие танковые части СС, немцы сумели вновь организовать здесь оборону и приостановить дальнейшее продвижение 1-й ТА.
Войска 27-й А с утра 8 августа продолжали наступление по обеим берегам реки Ворскла, преследуя отступающие перед ними разрозненные части из состава 332-й и 255-й пехотных и 19-й танковой дивизий, а также основные силы 11-й тд, и к исходу 9 августа вышли на рубеж Кириковка – северная и восточная окраины Старой Рябины – Купьеваха. В авангарде армии действовали 4-й и 5-й гвардейские танковые корпуса генералов Павла Полубоярова и Андрея Кравченко, которые к 10 августа обошли с северо-запада и юга опорные пункты противника в селах Старая Рябина и Яблочное, после чего их гарнизоны поспешно отступили, открыв 27-й А путь для развития наступления на Ахтырку и Котельву. Танковый корпус генерала Полубоярова завязал бои на ближних подступах к Ахтырке, а корпус генерала Кравченко овладел Каплуновкой и вел бой за Пархомовку. Для организации обороны на Ахтырском направлении командование немецкой 4-й ТА сформировало сводную боевую группу из танковых и моторизованных частей 11-й и 19-й танковых дивизий, спешно перебрасывало сюда части мд «Великая Германия» (выгружавшаяся с 8 августа в Ромнах дивизия ускоренными маршами выдвигала свои части на Лебедин, Тростянец и Ахтырку), а также привлекло к поддержке 48-го тк значительные силы авиации (10 и 11 августа командование 8-го авиакорпуса сосредоточило основные усилия на фронте 4-й ТА в районе Ахтырки[809]).
Советские 5-я гвардейская и 5-я гвардейская танковая армии, овладев 6 и 7 августа районами Золочева и Казачьей Лопани, продолжали наступать в южном направлении. 8 августа арьергарды 3-й тд противника упорной обороной сдерживали их южнее Золочева. Продвинувшись главными силами за день на 6—12 км, к исходу 8 августа обе армии достигли рубежа Большая Рогозянка – Мироновка, где дальнейшее продвижение было приостановлено на позициях перед сильными опорными пунктами, подготовленными противником в селах Ольшаны, Полевое, Дергачи, Пересечная. В этом районе сосредоточились основные силы немецкой 3-й тд, командир которой генерал Вестховен организовал ведение сдерживающих боев, используя систему узлов сопротивления и опорных пунктов в Полевом, Ольшанах, Пересечной с целью задержать наступление русских северо-западнее Харькова.
32-й гв. ск 5-й гв. А после выполнения задачи под Головчино и Борисовкой был развернут на юг и форсированными маршами к 10 августа вышел южнее Золочева, опередив 33-й гв. ск. Используя успех 1-й ТА, к 11 августа правофланговые части 32-го корпуса генерала Александра Родимцева вышли в район Крысино (Крисино, 10 км юго-восточнее Богодухова) – Кадница – Гуриновка.
В соответствии с планом проведения Харьковской фронтовой операции по указанию Ставки Верховного Главнокомандования вечером 9 августа 5-я гв. ТА была выведена в резерв в район Сенное и передана в подчинение командующего СтепФ.
6-я гв. А, выведенная по завершении ликвидации борисовской группировки немцев в резерв ВорФ, сосредоточивалась в районе Золочева, частью своих сил выполняя задачу по ликвидации остатков вражеских частей в районе Казачья Лопань – Золочев – Богодухов.
На правом крыле ВорФ войска 40-й А 8 августа продолжили наступление с рубежа Краснополье – Поповка – Славгородок и к исходу дня овладели районом Жигайловка – Печины – Ницаха, продвинувшись на 8—15 км. Для прикрытия этого направления командование немецкой 4-й ТА по-прежнему задействовало части 323-й и 57-й пехотных дивизий, 7-й тд и мд «Великая Германия», которые пытались навязать русским арьергардные бои, используя отдельные населенные пункты, лесные массивы и встречающиеся на местности водные преграды. 9 августа правофланговые соединения 40-й А продвинулись на 4–5 км и овладели важным узлом сопротивления противника Чернетчина, а на левом фланге 10-й тк генерала Алексеева глубоко вклинился в оборону противника, пройдя за день до 20 км. К исходу 9 августа передовые части 10-го тк завязали бои за крупный транспортный узел Тростянец, перерезав рокадную шоссейную и железную дороги Сумы – Боромля – Ахтырка. 10 августа, отбросив на запад немецкие пехотные части и 7-ю тд, 40-я А продвинулась на правом фланге и в центре еще на 10–12 км, овладев селом Гребенниковка (Гребениковка) и станцией Боромля. На рубеже Боромля – Тростянец наступление 40-й А было приостановлено контратаками главных сил мд «Великая Германия».
По свидетельству маршала Москаленко[810], германское командование, видя угрозу, нависавшую над левым крылом войск его 4-й ТА, стремилось любой ценой остановить дальнейшее продвижение правого крыла ВорФ. С этой целью оно решило ввести в сражение мд «Великая Германия» и часть сил 57-й пд, использовав их для частных контратак против 40-й А. Однако командование 40-й А заблаговременно получило данные о переброске этой мд в район Боромли от сдавшегося в плен немецкого офицера из штаба 7-й тд, сообщение которого вскоре подтвердил захваченный командир танковой роты 51-го отдельного танкового б-на, показавший, кстати, что его батальон имеет до 80 танков. Таким образом, ввод в сражение дивизии, на которую командование противника возлагало большие надежды, не стал неожиданным для советских войск.
С целью обеспечения правого фланга 40-й А 8 августа в наступление против 7-го ак группы армий «Центр» (командующий корпусом генерал артиллерии Эрнст Хелл, Ernst-Eberhard Hell) перешли соединения 38-й А ВорФ под командованием генерала Никандра Чибисова (бывшего штабс-капитана царской армии и георгиевского кавалера). Войска левого фланга и центра 38-й А – 38, 167 и 340-я дивизии – получили приказ наступать из района северо-западнее Краснополья в общем направлении на Верхнюю Сыроватку, однако их попытки прорвать фронт противника 8 августа не имели успеха, на отдельных участках продвижение составило от 2 до 5 км[811]. В ходе Курской оборонительной операции у 38-й А были изъяты 204-я сд и две танковые бригады (180-я и 192-я бригады, насчитывавшие 106 танков), то есть значительная часть личного состава – приблизительно 30 тыс. солдат и офицеров, а также много артиллерии – 148 орудий и 166 минометов, так что к 20 июля 1943 года в этой армии насчитывалось около 47 тыс. человек списочного состава, 450 орудий и 829 минометов[812]. При подготовке к операции «Полководец Румянцев» армия значительного усиления не получила – только две артбригады (88-я и 101-я артбригады[813]), а в распоряжение 50-го ск, которым командовал генерал Саркис Мартиросян, перед самым началом наступления была передана 38-я сд из оперативного резерва ВорФ (дивизия была сформирована в мае 1943 года на базе дислоцированной под Россошью стрелковой бригады, командир дивизии полковник Сергей Скляров). Однако это все равно не позволило создать на левом фланге 38-й А такое же подавляющее преимущество в силах и средствах над оборонявшейся на этом участке немецкой 68-й пд, которое было у советских войск на направлениях главного и вспомогательного ударов ВорФ.
Как отмечает ветеран 38-й сд полковник Александр Лебединцев (который прошел боевой путь от командира взвода пешей разведки до начальника штаба стрелкового полка, находясь более двух лет и двух месяцев непосредственно на переднем крае советско-германского фронта, и участвовал в боях в районе Сум в звании старшего лейтенанта в качестве помощника начальника штаба 48-го сп по разведке. – П. Б.)[814], атака позиций противника в районе села Зацарное была назначена на 7.30 утра, после получасовой артподготовки штатными артиллерийскими средствами дивизии. В результате плотность артиллерии составила всего около 30 орудий и минометов на 1 км фронта прорыва, чего не хватило для подавления огневой системы противника. Пехота перешла в атаку после залпа реактивных минометов вместе с полковыми орудиями сопровождения на конной тяге и немедленно оказалась накрыта методическим заградительным огнем полевой артиллерии противника, который велся по заранее пристрелянным рубежам. Пулеметные огневые точки немцев блокировали какой-либо маневр силами и средствами на поле боя, а резервов не было. В сложившейся ситуации пехота залегла и начала окапываться, а орудия пришлось буксировать вручную в связи с потерей лошадей. Тогда командир дивизии полковник Скляров решил провести повторную артподготовку новой атаки, назначив ее на 16 часов, но она также успеха не имела. На следующий день – 9 августа – характер боевых действий не изменился, только местами на некоторых участках удалось ворваться в первую траншею противника. При этом за два дня боев два полка дивизии, задействованные в операции, потеряли около 2 тыс. солдат и офицеров убитыми и ранеными.
Аналогичные потери понесли и другие соединения – по данным штаба 38-й А[815], каждая из трех дивизий, которые участвовали в боях с 8 по 12 августа 1943 года – 38, 232 и 340-я дивизии, – имела потери от 2 до 6 тыс. солдат и офицеров убитыми и ранеными. Соответственно, 10 августа полковник Скляров был отстранен от должности командира дивизии, а командование соединением принял подполковник Филипп Есипов (с 26 августа 1943 года Сергей Федорович Скляров стал командиром 218-й сд 47-й А, в октябре был произведен в генералы и погиб 12 ноября этого же года, а Филипп Степанович Есипов погиб в бою под Сумами 8 сентября 1943 года, после чего командование 38-й сд принял полковник Александр Владимирович Богданов. – П. Б.).
С другой стороны, 26-я пд немецкого 7-го ак, которая в начале Курской битвы занимала участок на левом фланге обороны – против стыка Воронежского и Центрального фронтов, к 20 июля 1943 года была переброшена под Болхов и передана 2-й ТА группы армий «Центр», а находившаяся в корпусном резерве дивизионная боевая группа 323-й пд поступила в распоряжение командования ГА «Юг» и с 6 августа была задействована в боях против 40-й А ВорФ. Все это существенно ослабило оборону корпуса генерала Хелла, поскольку он лишился оперативного резерва, а оставшиеся три пехотные дивизии (68, 75, 88-я) вынуждены были растянуть участки своей обороны, чтобы прикрыть фронт протяженностью более 60 км. Соответственно, используя постепенное ослабление противника и продолжая наступление на широком фронте, чтобы лишить немцев возможности маневрировать тактическими резервами, а также наращивая усилия на главных направлениях за счет общего численного и материального превосходства, войска 38-й А к 9 августа вклинились в немецкую оборону на 3–5 км. На следующий день советские части прорвали главную оборонительную полосу на всю глубину на участке протяженностью до 20 км и к исходу 10 августа с боями вышли на рубеж Железняк – Большой Бобрик, завязав бои за важный опорный пункт Верхняя Сыроватка.
Таким образом, к 10 августа четыре армии левого крыла ВорФ (5-я и 6-я гвардейские, 1-я и 5-я гвардейская танковые армии) на всю глубину прорвали оборону ГА «Юг», вышли в тыл противника на фронте протяженностью 50–60 км и в дальнейшем могли быть использованы для выполнения оперативных задач по решительному разгрому и уничтожению отдельных группировок германских войск. После овладения районом Богодухова пути, ведущие из Харькова на северо-запад, оказались перерезаны. Кроме того, возникла серьезная угроза основным коммуникациям харьковской группировки противника, идущим на Полтаву. В центре и на правом крыле ВорФ 27-я и 40-я армии достигли рубежа Боромля – Ахтырка – Котельва, создав выгодные предпосылки для дальнейшего развития наступления на Полтавском и Гадячском направлениях. Особую угрозу для противника представляла группировка войск 27-й и 1-й танковой армий, которая глубоко вклинилась в расположение ГА «Юг» на стыке 4-й ТА и оперативной группы «Кемпф», надвое разрезав германскую оборону.
В боях с 3 по 10 августа войска ВорФ фактически полностью разгромили 19-ю танковую, 255-ю и 332-ю пехотные дивизии, которые теперь необходимо было реорганизовывать и восстанавливать за счет пополнений (255-я пехотная и 19-я танковая дивизии были временно выведены на пополнение в Лебедин, поэтому сохранили ограниченную боеспособность, и к 31 августа 1943 года 19-я тд все еще насчитывала 39 танков, из которых 9 боеготовых, а вот 332-я пд была 3 сентября полностью расформирована[816]), а также нанесли тяжелые потери 7-й и 11-й танковым и 57-й пехотной дивизиям. По советским данным[817], к 11 августа противник потерял около 50 тыс. солдат и офицеров убитыми и ранеными и 3742 пленными, 320 танков, 524 орудия, 850 пулеметов, 6 тыс. винтовок, 1830 автомобилей и 40 самолетов.
На Харьковском направлении 8 августа продолжались ожесточенные бои: 53-я А с 1-м мк к исходу дня вышла на рубеж южнее Казачьей Лопани – северные окраины Журавлевки (на границу Белгородской и Харьковской областей); 69-я А достигла рубежа высота 219 – Ревенек; 7-я гв. А овладела сильным опорным пунктом в селе Зиборовка, продвинулась к северной окраине Ревенек и Коровино. 9 августа войска 53, 69 и 7-й гвардейской армий стремительно преследовали отходящие немецкие части и прошли от 14 до 20 км, выйдя к предполью Харьковского укрепленного района, однако задача, поставленная командованием СтепФ перед 1-м мк, – овладеть Дергачами (в 8—10 км к северо-западу от Харькова) – пока осталась невыполненной. В этот же день 1-й бак полковника Полбина нанес удары по центру Харькова, а также аэродромам противника вблизи города, в районах Померки и Сокольники (поскольку уже с 6 августа на эти аэродромы каждую ночь совершали налеты части 6-го бак дальнего действия под командованием генерала Георгия Тупикова, командование немецкого 8-го авиакорпуса вынуждено было начать перебазирование своих частей на аэродромы Полтавы, Миргорода и Конотопа, завершив его к 11 августа)[818].
По воспоминаниям генерала Рауса[819], утром 8 августа советские войска прорвали оборону 168-й пд и перерезали шоссейную дорогу Белгород – Харьков, а также продолжали попытки осуществить глубокий обход 11-го ак с юга, продвинувшись вниз по течению реки Лопань и форсировав реку, однако прорыв был ликвидирован контратакой частей 6-й тд, а продвижение с плацдарма на Лопани приостановлено ударом 228-го батальона штурмовых орудий, выдвинувшегося из Харькова (42 боевые машины). Этот батальон должен был стать подвижным резервом 11-го корпуса. Вместе с тем глубокий обход вынудил Рауса оставить позиции на западном берегу Северского Донца и в ночь с 8 на 9 августа ускорить отвод дивизий 11-го корпуса на юг, в район Харькова. Советские войска организовали преследование отступающих, атаковав их арьергарды с запада и севера стрелковыми частями 5-й гв. А, форсировавшими реку Лопань в районе поселка Казачья Лопань, а также танками 1-го мк, двигавшимися вдоль шоссе Белгород – Харьков. Походные колонны 11-го ак бомбардировала и штурмовала советская авиация (9 и 10 августа 1-й шак 5-й ВА СтепФ совершал ежедневно более 200 самолето-вылетов, нанося удары по опорным пунктам на пути продвижения войск фронта, тогда как 1-й бак сосредоточил усилия на поражении колонн противника, отступавших в направлении тыловой полосы обороны – на Циркуны, Померки, Русское Лозовое, Черкасское Лозовое, а также отходивших в район Харькова[820]), поэтому ночной переход задержался, и немцы не успели к рассвету выйти на новый промежуточный рубеж обороны. Танки противника прорвались вдоль шоссе, и командир 168-й пд генерал Вальтер д’Болье без приказа отвел свои части в тыл, так что связь с его штабом и основными силами дивизии была восстановлена только к 11 августа. По признанию генерала Рауса, 11-й корпус оказался накануне полного разгрома, солдат охватила паника, поэтому он был вынужден лично сформировать и возглавить сборную боевую группу из подразделений зенитной артиллерии, штурмовых орудий и пехоты, которые заняли позиции вдоль шоссе Белгород – Харьков, где отступала основная масса войск корпуса. Наладив взаимодействие с истребительной и штурмовой авиацией, этой боевой группе в течение 9 августа удалось сдерживать наступление советских танков с севера, от Белгорода. На западном фланге корпуса атаки противника с трудом отражала 6-я тд, также при поддержке штурмовой авиации, но для ее усиления был направлен батальон штурмовых орудий, организовавший несколько удачных контратак, после которых советские войска вновь отошли к реке Лопань. Генерал Раус утверждает[821], что за 9 августа в полосе действий 11-го ак было подбито и уничтожено до 60 советских танков.
С другой стороны, поспешное «отступление» (бегство) немецкой 168-й пд позволило частям 28-й гв. сд 53-й А, усиленной 219-й тбр 1-го мк, почти не встречая сопротивления, с ходу занять танковыми десантами совхоз «Тракторист», село Головино и к утру 8 августа выйти на подступы к Микояновке и Варваровке[822]. При этом внезапными атаками было уничтожено несколько пеших и обозных колонн 168-й пд.
В ночь с 9 на 10 августа 11-й ак продолжил отход к Харькову, удерживая фронт протяженностью от 35 до 40 км. В авангарде отходила артиллерия, в арьергарде саперные подразделения и штурмовые орудия. Советские войска наступали, подтягивая основные силы стрелковых соединений и артиллерии, а также проводя разведывательные поиски, чтобы не потерять контакта с отступающими немцами. Так, командир 92-го гв. сп 28-й гвардейской дивизии гвардии подполковник Филипп Петрович Сухан сформировал небольшой моторизованный отряд из противотанковой артиллерии и пехоты, посаженной на артиллерийские тягачи, и за счет этого организовал непрерывное преследование противника, обеспечивая быстрое развертывание ударной группы полка для атаки вражеских арьергардов[823]. За 8 и 9 августа соединения 53, 69 и 7-й гвардейских армий продвинулись на 30 км и подошли к оборонительному рубежу, который входил в систему укрепленного предполья, прикрывавшего внешний харьковский обвод на фронте Долбино – Слати но – Липцы – северная окраина Веселое – Перемога (исключительно).
1-й мк к 5 часам утра 10 августа сосредоточился в районе Михайловки и Шаповаловки для наступления в направлении поселка Полевое (14 км северо-западнее Харькова) и населенного пункта Коротич (8 км юго-западнее Харькова). Корпус получил задачу отрезать харьковской группировке пути отхода на запад, однако, продвинувшись вперед на 5 км, был остановлен упорным сопротивлением противника.
В соответствии с планом с целью ускорения окружения и разгрома харьковской группировки немецких войск путем объединения руководства всеми войсками, наступавшими на Харьков, в руках одного фронтового командования решением Ставки Верховного Главнокомандования в распоряжение СтепФ с 24 часов 8 августа была передана правофланговая 57-я А ЮЗФ.
57-я А (командующий армией генерал Николай Гаген, начальник штаба генерал Василий Карпухин) в составе 9 стрелковых дивизий (3 под управлением 27-го гв. ск, три – под управлением 64-го ск), 1 отдельной истребительной бригады, 2 отдельных танковых бригад, 1 легкой и 1 гвардейской пушечной артбригад, 1 гвардейского пушечного и 2 истребительно-противотанковых артполков, 1 минометного и 2 гвардейских минометных полков, 1 зенитного артполка насчитывала около 65 тыс. солдат и офицеров и от 80 до 109 танков[824]. Армия занимала полосу протяженностью приблизительно 65 км от Волчанска до Малиновки. Здесь в первом эшелоне на рубеже восточного берега Донца были развернуты 19, 52, 303, 24, 113 и 41-я гвардейская стрелковые дивизии. Во втором эшелоне в районе Белый Колодезь – Васильевка – Красноармейское были сосредоточены 14, 48 и 58-я гвардейские стрелковые дивизии 27-го гв. ск под командованием генерала Федора Шевердина, а также обе танковые и истребительная бригады.
Командующий СтепФ генерал Конев поставил 57-й А следующую задачу – передовыми частями 9 августа форсировать реку Северский Донец, обеспечить плацдармы и быть в готовности перейти в решительное наступление главными силами в общем направлении на Рогань – Основа, охватывая Харьков с юга.
7-я гв. А к 9 августа продвинулась к югу вдоль западного берега Северского Донца до рубежа Веселое – Перемога, вынудив командование оперативной группы «Кемпф» отвести 282-ю пд 42-го ак, которой командовал генерал Вильгельм Колер (Wilhelm Kohler), и открыть фронт обороны на Донце вплоть до самого правого фланга 57-й А – до Рубежного. Это облегчило задачу 57-й А генерала Гагена по форсированию Северского Донца, которое было успешно проведено 9 августа правофланговыми 19-й и 52-й стрелковыми дивизиями армии в районе Рубежное. Прорвав первую линию обороны немецкого 42-го ак на участке 282-й пд, войска 57-й А к исходу этого же дня вышли на фронт Перемога – Старый Салтов. Командование группы «Кемпф», опасаясь окружения частей 39-й пд генерала Максимилиана Хюнтена (Maximilian Hünten), удерживавших чрезмерно протяженный участок обороны, санкционировало и ее отход. Поэтому за 10 августа соединения 57-й А преодолели Северский Донец на широком фронте от Старого Салтова до Мартовой. В центре силами 24-й и 303-й Кузбасской стрелковых дивизий под командованием генерала Федора Александровича Прохорова и полковника Константина Степановича Федоровского армия вышла в район населенного пункта Большая Бабка, а на левом фланге части 113-й дивизии генерала Евгения Степановича Алехина овладели крупным узлом сопротивления Печенеги и очистили от противника большой лесной массив севернее.
С учетом открывавшихся возможностей и, следуя первоначальному замыслу операции, Ставкой Верховного Главнокомандования планировалось нанести по Харьковскому району концентрический удар с нескольких направлений при одновременном глубоком охвате города. На Харьков должны были наступать 5-я гвардейская танковая, 53, 69, 7-я гвардейская и 57-я армии.
ВорФ силами трех армий должен был наступать на Ахтырку, а частью сил – на Мерефу, в обход Харькова с северо-запада. Одновременно в распоряжение командующего фронтом для выполнения задач второго этапа операции «Полководец Румянцев» поступали из резерва Ставки 47-я А под командованием генерала Павла Корзуна и 4-я гв. А генерала Григория Кулика.
В то же время маршал Василевский, на которого возлагалась координация действий Юго-Западного и Южного фронтов, должен был 10 августа передать Ставке на утверждение план операции этих фронтов по освобождению Донбасса[825]. Согласно плану, ЮЗФ наносил главный удар от Северского Донца на юг, в направлении Горловки и Сталино, а частью сил наступал на Мерефу с целью содействия СтепФ в изоляции Харькова (то есть фронт действовал по расходящимся направлениям). ЮФ получил задачу наступать из района южнее Ворошиловграда и с рубежа реки Миус на запад, на Сталино, навстречу главному удару ЮЗФ. Готовность этих двух фронтов к выполнению задачи устанавливалась на 13–14 августа.
В ночь на 10 августа Ставка Верховного Главнокомандования указала маршалу Жукову изолировать Харьков путем скорейшего перехвата основных железнодорожных и шоссейных сообщений в направлениях на Полтаву, Красноград, Лозовую, использовав для этой цели 1-ю ТА, которая должна наступать на Ковяги, Валки, а также 5-ю гв. ТА – для удара на Мерефу, в обход Харькова с юго-запада[826]. В 13.30 10 августа в штаб ВорФ поступила соответствующая директива Ставки Верховного Главнокомандования. На основе указаний, полученных от маршала Жукова и Ставки, командующий ВорФ поставил 1-й танковой и 5-й гвардейской армиям новые задачи[827]: 1-й ТА, повернув на южное направление, к исходу 10 августа овладеть районом Мурафа – Алексеевка – Ковяги и передовым отрядом захватить Валки, перерезав железную дорогу Харьков – Полтава, в дальнейшем прочно закрепиться в этом районе, а передовыми отрядами продвигаться на юго-запад через Карловку и к 12 августа достигнуть рубежа Кочубеевка – Чутово в районе Полтавы, то есть преодолеть еще 70–80 км; 5-й гв. А к исходу 11 августа выйти на фронт Красный Яр – Алексеевка – Высокополье – Ковяги – станция Огульцы – село Огульцы (исключительно).
1-я ТА, выполняя ранее поставленную перед ней задачу, с утра 10 августа возобновила наступление и в течение всего дня вела ожесточенные бои на рубеже реки Мерчик, в которых со стороны противника были задействованы в основном передовые части танковых дивизий СС «Рейх» и «Мертвая голова», прикрывавшие развертывание германской ударной группировки на этом направлении. В связи с поступившими новыми указаниями вечером 10 августа командование танковой армии уточнило задачи войскам – 31-й тк был выведен из боя (его должна была сменить 13-я гв. сд 5-й гв. А) и сосредоточен юго-восточнее Богодухова, чтобы нанести удар на направлении действий 3-го мк, а 3-й механизированный и 6-й танковый корпуса в ночь на 11 августа возобновили наступление, нанося главный удар смежными флангами через реку Мерчик.
Войска 53, 69 и 7-й гвардейской армий СтепФ 10 августа вели бои в предполье Харьковского укрепленного района, продвинулись от 2 до 5 км и вышли к внешнему оборонительного обводу, проходившему по линии Дергачи – Черкасское Лозовое – Циркуны – южный берег озера восточнее Циркунов – Прелестный – Лосево – Васищево – Яковлевка – Южный – Коротич – Куряжанка[828]. В этот же день 57-я А главными силами форсировала реку Северский Донец, преодолела оборону противника перед всем фронтом и к исходу дня вышла на рубеж Непокрытая – Большая Бабка – Кицевка. С учетом развития обстановки 10 августа командующий СтепФ генерал Конев подготовил директиву о прорыве внешнего оборонительного обвода и дальнейшем развитии наступления с целью овладения Харьковом.
Основной смысл директивы состоял в том, чтобы охватить город с северо-запада и юго-востока, разгромить группировку противника в полевых условиях, расколоть и разбить ее по частям на подступах к Харькову, не допустить взаимодействия с германскими войсками в районе Богодухова, изолировать город от притока резервов с запада. Советское командование стремилось избежать борьбы в укрепленном городе, которая могла принять затяжной характер, требовала от войск очень больших усилий, влекла за собой потери личного состава и техники. Кроме того, бои в городе могли привести к большим жертвам среди гражданского населения, а также ненужным разрушениям жилых зданий и уцелевших промышленных предприятий.
Соответственно, по сравнению с первоначальным замыслом операции план взятия города был уточнен и заключался в следующем[829]: 5-я гв. ТА под командованием генерала Ротмистрова наносила удар западнее Харькова – на Коротич и Люботин, с целью отрезать противнику путь отхода на Полтаву и изолировать Харьков от притока резервов противника со стороны Богодухова; 53-я А генерала Манагарова и 1-й мк под командованием генерала Соломатина наносили удар по западным и северо-западным окраинам Харькова; 69-я А генерала Крюченкина наступала на Харьков с севера вдоль Московского шоссе; 7-я гв. А генерала Шумилова наступала на северо-восточные окраины города; 57-я А генерала Гагена охватывала его с востока и юго-востока.
Особое внимание было уделено артиллерийской подготовке наступления. Для обеспечения прорыва внешнего оборонительного обвода Харьковского района войска СтепФ были усилены 4234 орудиями и минометами (в том числе за счет передачи фронту частей и соединений из состава 7-го акп РГК. – П. Б.), что позволило достичь общего соотношения в силах артиллерии 6,5:1 в пользу советской стороны[830].
Согласно директиве, в ночь с 10 на 11 августа войска фронта получили приказы на наступление[831]:
1. 5-й гв. ТА – выйти в район Буды – Коротич – Огульцы с целью перерезать железную дорогу Харьков – Полтава.
2. 53-й А – к исходу 11 августа выйти на фронт Пересечная (15 км северо-западнее Харькова) – западная окраина Харькова; 1-й мк, действовавший совместно с 53-й армией, должен был выйти в район Гавриловки.
3. 57, 69 и 7-й гвардейской армиям – к исходу 11 августа вплотную окружить Харьков, для чего 69-й А выйти к его северной окраине, 7-й гв. А – к восточной и юго-восточной окраинам города, 57-й А – на южную окраину.
Как видно, фронтовое командование запланировало уже к 12 августа блокировать Харьков, чтобы затем организовать штурм города.
Вместе с тем в ту же ночь с 10 на 11 августа в телефонном разговоре с маршалом Василевским Сталин указал, что основной задачей ЮЗФ является как можно быстрее поддержать наступление 57-й А активными действиями своего правого крыла[832]. Ставка получила сведения о сосредоточении резервов противника – трех танковых дивизий – на Харьковском направлении, южнее Богодухова, поэтому Сталин придавал особое значение скорейшей ликвидации харьковской группировки немцев.
Общий порядок дальнейшего развития наступательной операции был определен директивой Ставки Верховного главнокомандования от 12 августа 1943 года, которая предписывала маршалам Жукову и Василевскому довести до командующих Воронежским, Степным и Юго-Западным фронтами следующий план наступательных действий[833].
В связи с успешным развитием наступления на Харьковском направлении Ставка приказывала ВорФ ударом 1-й ТА в общем направлении на Валки – Новая Водолага совместно с 5-й гв. ТА отрезать пути отхода харьковской группировке противника на юг и юго-запад. После разгрома харьковской группировки противника и овладения городом Харьковом продолжать наступление в общем направлении Полтава – Кременчуг и к 23–24 августа выйти главными силами на линию Полтава – Карловка. В дальнейшем наступать к реке Днепр и выйти на фронт Кременчуг – Орлик, предусмотрев захват переправ через Днепр подвижными частями. Для обеспечения операции ударной группировки фронта правым крылом фронта к 23–24 августа выйти на реку Псел, где прочно закрепиться. Разграничительная линия слева со СтепФ – Валки – Карловка – река Орчик – река Орель (все пункты, кроме Карловки, для ВорФ включительно).
СтепФ после овладения городом Харьковом продолжать наступление в общем направлении на Красноград – Верхнеднепровск и к 24–25 августа выйти главными силами на линию Карловка – Красноград. В дальнейшем развивать наступление к реке Днепр, предусмотрев захват переправ через Днепр подвижными частями.
Одновременно ЮЗФ главными силами нанести удар с фронта Изюм – Богородичное – в общем направлении Барвенково – Павлоград. Правым крылом фронта приступить к форсированию реки Северский Донец южнее Чугуева и ударом на Замостье, Тарановку и далее на юг во взаимодействии с 57-й армией СтепФ свернуть оборону противника по западному берегу реки Северский Донец. К 24–25 августа выйти главными силами фронта на линию Лозовая – Барвенково. В дальнейшем развивать наступление в общем направлении на Павлоград с целью выйти на фронт Запорожье – Пологи и отрезать пути отхода на запад донбасской группировке противника.
Как видно, впечатляющие результаты первых дней наступления побудили советское военное руководство вновь обратиться к замыслу нанести поражение основным силам ГА «Юг», для чего отрезать их от Днепра ударом в юго-западном направлении. Однако в эти замыслы опять вмешался противник – фельдмаршал Эрих Манштейн также решил нанести контрудар, который по замыслу и составу привлекаемых к его осуществлению сил фактически повторял тот вариант противодействия наступлению Красной армии, что командование ГА «Юг» уже реализовало полгода назад, в феврале – марте 1943 года.
Командование ГА «Юг» адекватно оценило складывавшуюся ситуацию уже через день после начала советского наступления на Белгородско-Харьковском направлении. В связи с этим по просьбе фельдмаршала Манштейна под его управление из ГА «Центр» была возвращена мд «Великая Германия», части которой с 4 августа начали грузиться в эшелоны на станции Карачев и отправляться по рокадной железнодорожной линии через Брянск в район боевых действий в полосе 4-й ТА генерала Германа Гота. Одновременно 4 августа началось выдвижение к Харькову дивизий СС «Мертвая голова» и «Рейх» и 3-й тд, передислоцировавшихся с фронта 6-й А генерала Карла Холлидта (Karl-Adolf Hollidt) на реке Миус, а затем и дивизии СС «Викинг» из района Барвенково – Краматорская с фронта 1-й ТА генерала Эберхарда Макензена (Eberhard Mackensen).
С учетом развития обстановки предварительный замысел Манштейна состоял в использовании этих сил для нанесения сходящихся контрударов в общем направлении на Богодухов. В случае успеха предполагалось отсечь продвинувшиеся южнее танковые, механизированные и моторизованные соединения 1-й танковой и 27-й армий ВорФ, действия которых представляли наибольшую опасность для северного крыла ГА «Юг», угрожая расчленением обороны, блокированием и окружением харьковской группировки немецких войск. Кроме того, осуществление данного замысла создавало предпосылки для следующего удара по правому флангу основной группировки советского СтепФ, наступавшей на Харьков. По-видимому, Манштейн предполагал, что если намечаемые контрудары и не предоставят германским войскам возможность перейти в контрнаступление, как это было в феврале, то благодаря им все-таки удастся отбросить противника от Харькова или надолго задержать Красную армию на подступах к городу.
Однако советская Ставка Верховного Главнокомандования и ГШ Красной армии учли имевшийся негативный опыт и, во-первых, обеспечили проведение операции «Полководец Румянцев» значительными резервами. В ближнем тылу ВорФ находились 47-я А с 3-м гв. мк и 4-я гв. А с 3-м гв. тк, которые были введены в бой при отражении контрударов противника. Кроме того, благодаря значительному общему превосходству в силах и средствах советское командование заранее планировало по ходу операции вывести во фронтовой резерв 6-ю и 5-ю танковую гвардейские армии, что позволило своевременно усилить угрожаемые направления.
Во-вторых, как только Ставка получила информацию, что вражеский контрудар создал реальную угрозу для советских войск западнее Харькова, по ее приказам были начаты или активизированы крупномасштабные наступательные операции на других участках советско-германского фронта, ограничив возможности германского командования перебросить на северное крыло ГА «Юг» дополнительные силы.
Так, войска Юго-Западного (командующий генерал Родион Малиновский) и Южного (командующий генерал Федор Толбухин) фронтов провели Донецкую стратегическую наступательную операцию по освобождению Донецкого экономического района. По некоторым данным[834], для этой операции было сосредоточено десять армий (6-я и 12-я, а также 1, 3 и 8-я гвардейские общевойсковые армии ЮЗФ; 28, 44 и 51-я, 5-я ударная и 2-я гвардейская армии ЮФ), а также семь танковых, механизированных и кавалерийских корпусов, всего насчитывавших 1053 тыс. военнослужащих, около 21 тыс. орудий и минометов, 1257 танков и САУ, при поддержке около 1400 боевых самолетов, которым противостояли соединения 1-й танковой и 6-й армий группы армий «Юг» под командованием генералов Эберхарда Макензена и Карла Холлидта – всего 18 пехотных, 3 танковых и 1 авиаполевая дивизии, имевшие в своем составе 540 тыс. солдат и офицеров, 5400 орудий и минометов, 900 танков и САУ, при поддержке около 1100 боевых самолетов (следует заметить, что, по другой информации, во всей ГА «Юг» к 24 августа 1943 года имелось всего 477 боеготовых танков и САУ[835]). Германские войска располагались на укрепленных позициях по рекам Северский Донец и Миус, а в глубине их обороны были подготовлены промежуточные рубежи по рекам Крынка, Кальмиус и Самара. Города и поселки были превращены в узлы обороны и опорные пункты.
Наступление началось 13 августа 1943 года действиями 6-й и 12-й армий ЮЗФ с захваченного в июле и удержанного за собой плацдарма на реке Северский Донец (во втором эшелоне для развития успеха были сосредоточены 1-й гвардейский механизированный, 1-й гвардейский кавалерийский, 23-й танковый корпуса), а 16 августа было продолжено введением в бой сил 8-й гв. А. Однако эти удары успешного развития не получили, встретив упорное сопротивление противника.
17 августа перешли в наступление войска ЮФ – 5-я ударная, 28-я и 2-я гвардейская армии, для развития успеха которых были задействованы 2-й и 4-й гвардейские механизированные, 11-й танковый, 4-й гвардейский кавалерийский корпуса (по немецким данным, в составе войск ЮФ насчитывалось около 800 танков[836]). 18 августа наступающим удалось создать плацдарм на западном берегу реки в районе Куйбышево. Затем с последовательным введением в бой обоих механизированных корпусов к 27 августа главная линия обороны 6-й А вермахта на реке Миус была прорвана на всю глубину. В ночь с 27 на 28 августа в прорыв вошли 11-й танковый и 4-й гвардейский кавалерийский корпуса, которые повернули в направлении на Мариуполь и к 29 августа достигли побережья Азовского моря, окружив в районе Таганрога 29-й ак 6-й немецкой армии (три пехотные дивизии). Хотя отдельные части корпуса 30 августа прорвались из окружения, на фронте 6-й А образовался разрыв шириной около 50 км.
Одновременно, стремясь полностью связать неприятеля, советская Ставка Верховного главнокомандования расширяла наступление Красной армии на центральном участке советско-германского фронта, где войсками Западного и левого крыла Калининского фронтов проводилась Смоленская наступательная операция, получившая условное наименование «Суворов»[837]. Командующие генералы Алексей Еременко (Калининский фронт) и Василий Соколовский (ЗапФ) получили задачу разгромить левое крыло немецкой ГА «Центр», возглавляемой фельдмаршалом Гансом Клюге, чтобы не допустить переброски ее сил на помощь группе армий «Юг», а также освободить Смоленск. Войска ЗапФ начали наступление 7 августа 1943 года и, прорвав позиции противника в районе Спас-Деменска, продвинулись на глубину до 30–40 км, где после ожесточенных боев были остановлены. 13 августа на Духовщинском направлении началось наступление войск Калининского фронта, однако прорвать оборону противника на значительную глубину они также не смогли. В дальнейшем, вплоть до 2 октября 1943 года, наступление Западного и Калининского фронтов развивалось отдельными местными операциями по вытеснению противника на запад, в ходе которых удалось выбить немцев из Ельни, Дорогобужа, Духовщины, Смоленска и Рославля. Продуманные и заранее подготовленные оборонительные мероприятия ГА «Центр», в особенности своевременный вывод резервов на промежуточные позиции, не позволили советским войскам добиться решающего успеха. Вместе с тем операция «Суворов» проходила на фронте протяженностью около 400 км, поэтому для усиления обороны на Смоленском и Рославльском направлениях командование ГА «Центр» использовало значительную часть войск, выводившихся с Орловского плацдарма. Всего в течение августа фельдмаршал Клюге перебросил сюда 15 дивизий, хотя в конце этого месяца в ГА «Центр» насчитывалось 75 дивизий, тогда как в ГА «Юг» – только 49[838].
Таким образом, последовательно наступая на Орловском и Смоленском направлениях, советское Верховное главнокомандование вынудило противника сохранить самую сильную группировку на центральном участке фронта, тогда как на Украине, где наносился главный удар Красной армии, по-прежнему оставались значительно меньшие силы, вынужденные обороняться сразу на нескольких направлениях. С одной стороны, из этого следует, что германское Верховное главнокомандование – Гитлер и ГШ сухопутных войск – оказалось неспособным верно оценить сравнительное стратегическое значение и масштаб наступательных действий противника на направлениях его главных ударов, поэтому допустило решающие ошибки в использовании сил, освобождавшихся за счет сокращения линии фронта.
С другой стороны, согласно докладной записке германского Генерального штаба вооруженных сил, подготовленной 21 августа 1943 года[839], отступление немецких армий на юге, связанное с оставлением Донбасса и Центральной Украины, приведет к потерям важнейших аэродромов и районов, поставляющих продовольствие, уголь, энергию и запасы сырья, а также окажет неблагоприятное политическое влияние на прибрежные государства Черного моря. Это потребует увеличения сил для Крыма, которые, по сообщению Главнокомандования военно-морского флота, могут снабжаться только по морю, и притом с большими трудностями. Перемещение аэродромов в тыл скажется на действиях ВВС, для которых станет недосягаемой не только промышленность Урала, но и такие цели, как Грозный, Саратов, Горький, тогда как большинство русских авиационных соединений смогут совершать боевые вылеты до Берлина и Верхней Силезии. Отступление на северном участке фронта окажет неблагоприятное политическое и военное влияние на Финляндию и Швецию, угрожает подготовке подводных лодок, транспортному сообщению на Балтийском море и эксплуатации сланцево-нефтяного района Эстонии. В то же время отступление на центральном участке фронта не будет иметь серьезных последствий.
Гитлер не мог не знать об этом выводе, из которого четко следовало, что в обстановке, сложившейся на Восточном фронте в августе 1943 года, южное направление является более значимым, чем центральное. Однако соответствующего сосредоточения усилий в полосе ГА «Юг» сделано не было, что, по-видимому, следует объяснить влиянием конкуренции между группами армий, командование каждой из которых не желало отдавать свои силы другому и под любыми предлогами препятствовало переброске войск. Причем, давая оценку предполагаемым оперативным планам противника в сражении под Орлом, командование ГА «Центр» 22 августа 1943 года утверждало, что оно всегда придерживалось позиции, что летом 1943 года главные оперативные цели противника будут сосредоточены в районе действий ГА «Юг», где противник сумел бы достигнуть быстрых оперативных успехов с целью отсечения групп армий «А» и «Юг», возвращения очень важного для обеих сторон района реки Северский Донец, а также областей Украины, имевших большое значение для продовольственного обеспечения русских, и, наконец, нанесения важного в политическом отношении удара по Балканам[840]. Тем не менее, когда 27 августа 1943 года на совещании в Виннице Гитлером было принято решение передать в распоряжение ГА «Юг» все дивизии, какие только можно будет изъять из состава групп армий «Центр» и «Север», то уже 28 августа фельдмаршал Клюге срочно встретился с Гитлером и лично доложил, что с участка фронта его группы армий нельзя снять ни одно соединение[841]. Относительно ГА «Север» это было очевидно и без специального доклада – к июлю 1943 года группа имела в своем составе 36 пехотных и горно-егерских дивизий, 6 авиаполевых дивизий, 2 моторизованные и 4 охранные дивизии, а также 1 бригаду СС – 48,5 расчетных соединения из 196, находившихся в это время на Восточном фронте (около 25 процентов), причем ни одной танковой дивизии; к октябрю 1943 года ГА насчитывала всего около 600 тыс. солдат и офицеров, 2,4 тыс. орудий, 146 танков, а 1-й ВФ, поддерживавший группу, имел в своем распоряжении 267 машин, из которых всего 63 истребителя и ни одного бомбардировщика[842]. Как видно, независимо от собственной оценки общей обстановки на Восточном фронте Клюге не хотел сделать ни малейшей уступки Манштейну в вопросе о распределении высвобождающихся сил, и поскольку они принадлежали его ГА, то Клюге добился решения в свою пользу.
Вместе с тем, хотя два советских фронта вели активные наступательные действия на центральном направлении вплоть до октября, в дальнейшем выяснилось, что ГА «Центр» все-таки может отдать некоторые из своих соединений, так как по прошествии месяца германское Верховное главнокомандование попыталось исправить допущенные ошибки. В августе ГА «Центр» передала ГА «Юг» одну моторизованную и две пехотные дивизии (не учитывая три пехотные дивизии и дивизионную боевую группу 7-го ак, переданные вместе с занимаемой корпусом полосой обороны), а 17 сентября 1943 года ГШ сухопутных войск отдал приказ одновременно перебросить из ГА «Центр» на южное направление еще четыре дивизии[843]. Однако, хотя такое решение по-прежнему отвечало складывающейся обстановке, поскольку ГА «Юг» оказалась в критическом положении, но его принятие существенно опоздало. Семь дополнительных дивизий, прибывшие в августе, могли значительно повлиять на ход боевых действий на Белгородско-Харьковском направлении, в особенности при их использовании для усиления и поддержки контрударов германских войск западнее Харькова, предотвратив последующее крайне негативное для немцев развитие оперативной обстановки на южном крыле Восточного фронта. Манштейн отмечает[844], что в ходе кампании 1943–1944 годов немецкое Верховное главнокомандование опаздывало в сравнении с противником с сосредоточением достаточных сил на решающих участках Восточного фронта, и это не давало возможности командованию ГА «Юг» предотвратить успехи превосходящих сил противника, ему удавалось только ограничить их оперативные последствия.
Учитывая изложенное, можно сделать вывод, что для достижения значимого успеха при нанесении контрударов немцам обязательно требовалось наращивать усилия по мере того, как противник задействовал для их отражения свои оперативные резервы. Однако в результате активных действий Красной армии на разных участках ГА «Юг» и Восточного фронта одновременно образовался ряд кризисных ситуаций, поэтому германское командование должно было решить дилемму: либо перераспределить ограниченные силы так, чтобы стабилизировать оборону в местах кризисов, либо сосредоточить их для решительного наступления хотя бы на одном направлении, с риском ничего не добиться, но при этом потерпеть крупное поражение из-за крушения обороны на других участках. Манштейн достаточно верно оценивал соотношение сил сторон и располагал информацией о советских резервах и приготовлениях противника к наступлению на южном крыле ГА «Юг», поэтому сделал выбор в пользу решительных наступательных действий, сосредоточив основную часть танковых и моторизованных соединений западнее Харькова, а на южном фланге требовал от Верховного главнокомандования свободу маневра для отступления[845]. В сложившейся ситуации пассивно оборонять весь фронт ГА «Юг» не представлялось возможным. С другой стороны, Гитлер и ГШ сухопутных войск в 1943 году еще не готовы были рисковать и предпочитали перераспределять и дробить силы, направляя их для исправления критических ситуаций в разных местах, а не для организации мощных контрударов на одном направлении (в частности, вопреки намерению командования ГА «Юг» две переданные в группу армий дивизии – танковая и пехотная – были в конце августа направлены в Донбасс, что в итоге все равно не позволило восстановить там положение[846]). Вести оборонительную войну методом частных наступательных операций на отдельных направлениях, организуемых даже в условиях критического развития обстановки на других участках фронта, германское Верховное главнокомандование решилось только в конце 1944 года.
Таким образом, в отличие от периода февраля – марта 1943 года, в августе того же года из-за стратегических просчетов Верховного главнокомандования группа армий «Юг» не получила тех дополнительных сил, которые требовались для успеха намечавшихся контрударов. В связи с отсутствием своевременной поддержки резервами командование группы армий не успевало сосредоточить силы, чтобы организовать одновременное наступление против обоих флангов глубоко вклинившейся на Богодуховском и Ахтырском направлениях группировки ВорФ. К 11 августа была создана только одна контрударная группировка под управлением штаба 3-го тк генерала Брейта, где главной силой являлись эсэсовские танковые соединения, переброшенные с южного крыла ГА «Юг», которые должны были атаковать на Богодуховском направлении. Другая контрударная группировка создавалась для действий на Ахтырском направлении под управлением 48-го тк и прибывшего из Донбасса штаба 24-го тк генерала Вальтера Неринга (Walther Nehring, начальник штаба полковник Йоахим Гессе (Хессе, Joachim Hesse). Однако благодаря активным наступательным действиям 27-й и 40-й армий ВорФ, все танковые и моторизованные соединения, которые могли быть включены в эту группировку, оказались заняты в обороне: 7-я тд – в районе Боромли; мд «Великая Германия» – на рубеже Боромля – Тростянец – Ахтырка; сводная боевая группа 11-й и 19-й танковой дивизий – в районе восточнее Ахтырки. Отступление ГА «Центр» с Орловского плацдарма позволило в середине августа перебросить на этот участок дополнительно 34-ю и 112-ю пехотные и 10-ю моторизованную дивизии. В то же время в район Полтавы передислоцировались 355-я и 223-я пехотные дивизии из состава групп армий «А» и «Север» соответственно. Кроме того, вследствие наступления 38-й А ВорФ на Сумском направлении германский ГШ сухопутных войск решил передать в распоряжение ГА «Юг» и 7-й ак из состава 2-й А группы армий «Центр», часть сил которого также можно было использовать для укрепления обороны на северном крыле группы армий, высвободив за счет этого танковые и моторизованные части. Тем не менее на 11 августа все эти решения и мероприятия еще находились в стадии выполнения или планирования и первоначальной подготовки.
Как видно, оперативная ситуация в августе 1943 года разительно отличалась от февраля, когда командованию ГА «Юг» удалось сосредоточить для контрудара семь танковых и моторизованных (6, 11 и 17-я танковые дивизии, танково-гренадерские дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», «Рейх», «Мертвая голова», мд «Великая Германия») и две пехотные дивизии (167-я и 320-я). Причем пять танковых соединений (дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и «Рейх», 6, 11, 17-я танковые дивизии) перешли в наступление одновременно – 22 февраля, нанося сходящиеся удары на одном направлении, по мере развития которых пехотные дивизии вводились в бой для прикрытия флангов ударной группировки. Оставшиеся два бронетанковых соединения связывали противостоящего противника частными контратаками на своих участках, а 6 марта были введены в операцию для решительного развития успеха, что позволило от контрудара перейти к контрнаступлению.
Напротив, в августе 1943 года командование ГА «Юг» оказалось вынуждено осуществлять контрудары последовательно, используя свои силы по частям, сначала на Богодуховском, а затем на Ахтырском направлениях. С целью предотвратить глубокий охват харьковской группировки с юго-запада, а также вернуть магистральную железнодорожную линию, Манштейн решил немедленно ввести в бой против войск ВорФ три танковые дивизии, переброшенные из Донбасса. К 11 августа немецкое командование сосредоточило в районе Высокополье – Валки – Ольшаны три дивизии СС («Рейх», «Мертвая голова», «Викинг»), танковую боевую группу 3-й тд, 4-й пгп 6-й тд, 503-й отдельный батальон тяжелых танков «Тигр» (по некоторым данным[847], к тому времени в батальоне оставалось 30 боеготовых танков), 1-й учебный и 55-й минометные полки, а также ряд других вспомогательных подразделений. В ходе развернувшихся боев на этот же участок прибыли части 223-й пд, переброшенной с фронта ГА «Север», где дивизия находилась в резерве ГШ сухопутных войск. По советским данным[848], в районе южнее Богодухова на фронте Большая Рублевка – Ольшаны противнику удалось несколько изменить соотношение сил и добиться превосходства в бронетехнике – всего у немцев здесь насчитывалось до 500 танков и САУ против 370–380 боевых машин советской стороны (соотношение 1,3:1), однако преимущество в живой силе и артиллерии оставалось за войсками ВорФ.
Вместе с тем более вероятным представляется, что три указанные танково-гренадерские дивизии СС на тот момент располагали бронетехникой в количестве не более чем от 200 до 250 боеготовых боевых машин[849]. По оценке маршала Кирилла Москаленко[850], в составе семи танковых и моторизованных дивизий (7, 11, 19-я, «Рейх», «Мертвая голова», «Викинг», «Великая Германия». – П. Б.), которые германскому командованию удалось сосредоточить к 11 августа западнее Ахтырки и южнее Богодухова для действий против главной группировки войск ВорФ на его левом крыле и в центре, насчитывалось всего до 600 танков и САУ. По данным авиационной разведки ВорФ[851], в течение 10 августа 1943 года отмечено движение до 2400 автомашин и до 320 танков по дорогам от городов Лебедин, Зеньков и Полтава к рубежу Боромля – Богодухов и от города Лебедин на юго-запад прошло до 100 танков и до 300 автомашин; 11 августа установлено движение к линии фронта к рубежу Боромля – Ахтырка – Опошня до 1600 автомашин и 160 танков и до 350 автомашин выдвинулось с юга к рубежу Коломак – Валки.
При этом в составе частей и соединений 1-й ТА ВорФ в данный период времени насчитывалось от 200 до 260 боеготовых танков и САУ, так что, учитывая войска 5-й гв. ТА СтепФ, находившейся в районе Сенное и задействованной при отражении контрудара противника (к 12 августа 5-я гв. ТА имела от 106 до 115 боеготовых танков), некоторое преимущество в бронетехнике, по-видимому, все-таки оставалось за советской стороной[852].
Таким образом, из-за недостатка сил и средств расчеты на успех контрударов германское командование могло связывать только с использованием фактора внезапности. На основе имеющегося опыта немцы вправе были ожидать, что благодаря внезапности им удастся создать локальное превосходство на отдельных участках, тогда как наступающие советские войска, растянутые в глубину и вдоль фронта вклинения, будут захвачены врасплох и окажутся в невыгодном положении. В результате контрударным группировкам удастся отбросить противника и стабилизировать фронт к северу от Харькова.
В части действий и решений советского фронтового и армейского командования эти ожидания полностью оправдались. По оценке генерала Штеменко[853], командование ВорФ проглядело создавшуюся угрозу – не приняло никаких мер по закреплению на достигнутых рубежах и усилению разведки на флангах, причем войска правого крыла фронта были очень растянуты и наступали как бы «веером» (это вообще было характерно для наступлений, которые организовывали советские военачальники, в особенности генерал Ватутин. – П. Б.). По свидетельству маршала Ротмистрова[854], штабы 1-й танковой и 5-й гвардейской армий сообщали тогда командованию 5-й гв. ТА, что, по их данным, противник в полосе предстоящих действий как будто не имел крупных сил, поэтому обстановка благоприятствует дальнейшему наступлению.
Вместе с тем на третьем году войны танковые контратаки и контрудары немцев давно уже не были чем-то экстраординарным для советских полевых командиров в звене полк – батальон, которые освоили на практике эффективные способы противодействия и соответствующим образом готовили своих солдат.