3.1. Развитие обстановки 11–16 августа
На правом крыле ВорФ части и соединения 6-го танкового и 3-го механизированного корпусов 1-й ТА в ночь с 10 на 11 августа с боем овладели несколькими переправами на реке Мерчик, форсировали реку и захватили небольшие плацдармы в районах населенных пунктов 10-я Сотня, 11-я Сотня, Шаровка и Александровка. 112-я тбр 6-го тк под командованием полковника Михаила Леонова форсировала реку Мерчик в районе Александровки, овладела Шаровкой и под прикрытием темноты возобновила наступление в направлении станции Высокополье, чтобы перерезать железнодорожную линию Харьков – Полтава. На пути ее продвижения командование немецкого 3-го тк уже заняло частью сил оборону на рубеже Червонный Прапор (Червоный Прапар) – Марьино– Дергачи, чтобы прикрыть район сосредоточения и развертывания своей контрударной группировки, а также линии коммуникаций. В связи с этим на подходе к опорному пункту немцев в районе Марьино – Дергачи бригада была остановлена небольшой группой немецких танков (8 боевых машин) – по информации генерала Гетмана, танки были из состава немецкой 3-й тд, хотя основные силы этого соединения в то время занимали оборону в районе села Полевое, в 25 км северо-западнее Харькова[855].
В сложившейся ситуации полковник Леонов справедливо предположил, что немцы по-прежнему не располагают силами для организации сплошной обороны, поэтому передовой отряд бригады – усиленный танковый батальон под командованием майора Петра Орехова – получил приказ обойти позиции противника с востока, тогда как танковый батальон майора Федора Боридько связал противника боем. Батальон Орехова обошел опорный пункт немцев в селе Дергачи, отбросил их слабые заслоны и сторожевые посты и около 9 часов ворвался в Высокополье, разгромил несколько немецких подразделений и уничтожил около 50 автомашин, а затем вышел на станцию, где немедленно повредил участок железнодорожной линии Харьков – Полтава, перерезав, таким образом, важнейшую тыловую магистраль харьковской группировки германских войск (в ночь с 10 на 11 августа из Александровки была направлена еще и специальная саперная группа, которая разрушила железную дорогу западнее станции Ковяги)[856]. Вслед за танками полковник Леонов направил к Высокополью мотострелковый батальон своей бригады, чтобы закрепиться в селе и на станции.
Восточнее также успешно наступали правофланговые 1-я гвардейская и 49-я танковые бригады 3-го мк, которыми командовали полковник Горелов и подполковник Бурда. По советским данным[857], два их передовых отряда (20 танков с десантом) форсировали Мерчик у Александровки, не встречая сопротивления, стремительно продвинулись до станции Ковяги, ворвались на станцию и здесь разгромили батальон пехоты и уничтожили 10 немецких танков. Вслед за передовыми отрядами около 6 часов утра 11 августа в Ковяги вошла 1-я гв. тбр полковника Горелова, усиленная 17-м тп 10-й мбр под командованием подполковника Ивана Бойко, и перешла к обороне до подхода главных сил корпуса. Передовой отряд 49-й тбр подполковника Бурды продолжал наступать на юго-запад и около 9 часов занял Левандаловку.
С овладением Высокопольем, Левандаловкой и Ковягами к утру 11 августа 1-я ТА выполнила поставленную перед ней задачу, вышла к железной и шоссейной дорогам Харьков – Полтава, надежно блокировала основную линию коммуникаций харьковской группировки противника и заняла охватывающее положение по отношению к германским войскам, удерживавшим район Харькова, угрожая им полной изоляцией и окружением.
Однако к этому времени противник не только подтянул на Богодуховское направление резервы, но уже развернул здесь контрударную группировку, силами которой остановил дальнейшее продвижение 1-й ТА ВорФ. По свидетельству генерала Попеля[858], эсэсовские части успели не только выдвинуть передовые отряды, но и заняли оборудованные рубежи. Вследствие этого попытка авангардов танковой армии продвинуться от Высокополья на Коломак успеха не имела, а со второй половины дня 11 августа на рубеже Высокополье – Ковяги завязались ожесточенные бои с противником, наносившим контрудар в направлении на Богодухов.
По плану генерала Германа Брейта (Hermann Breith) и начальника штаба 3-го тк полковника Эрнста Мерка (Ernst Merk) первые удары немцев, организованные во второй половине дня 11 августа одновременно по двум сходящимся направлениям силами танковых дивизий «Мертвая голова» и «Рейх», были нацелены на то, чтобы отрезать части 1-й ТА, прорвавшиеся в район Высокополье – Ковяги. Панцер-гренадерский полк СС «Теодор Эйке» (SS-Panzergrenadier-Regiment «Theodor Eicke») под командованием штандартенфюрера СС Гельмута Беккера (Hellmuth Becker) из состава танковой дивизии СС «Мертвая голова», усиленный 30 танками, перешел в наступление из района Константиновки в общем направлении на Мурафу, а панцер-гренадерский полк СС «Германия» (SS-Panzergrenadier-Regiment «Deutschland») под командованием штандартенфюрера СС Гейнца Хармеля (Heinz Harmel) с 50 танками из состава танковой дивизии СС «Рейх» атаковал из района Старого Мерчика на Шаровку[859]. В ходе завязавшихся боев эсэсовцы прорвались к реке Мерчик в район Шаровка – 11-я Сотня, выйдя, таким образом, на тылы частей 1-й ТА, занявших район Высокополье – Ковяги.
К исходу 11 августа эсэсовцам удалось на 10–15 км вклиниться в боевые порядки советской 1-й ТА и, дойдя до реки Мерчик, отрезать часть сил 112-й тбр 6-го тк, а также 1-ю гвардейскую танковую и часть сил 49-й танковой бригад 3-го мк[860]. В районе станции Высокополье были окружены танковый и мотострелковый батальоны бригады полковника Леонова[861] (следует отметить, что командир танкового батальона майор Петр Орехов уже через три месяца вновь побывал в аналогичной ситуации, участвуя в наступлении на Бердичевском направлении – преследуя отступающего противника, батальон Орехова 24 декабря 1943 года ворвался в город Бердичев, где был отрезан от своих частей и трое суток вел борьбу с превосходящими силами противника в окружении, за что Орехову впоследствии было присвоено звание Героя Советского Союза). В районе станции Ковяги оказалась отрезана 1-я гв. тбр полковника Горелова, усиленная танковым полком, а юго-западнее в Левандаловке – части 49-й тбр подполковника Бурды. В результате одного дня боев 1-я ТА понесла тяжелые потери – к 12 августа в строю осталось только 134 боеготовых танка[862].
Вместе с тем немцы не могли закрепить свой первый успех и создать сплошное кольцо окружения вокруг отрезанных советских соединений, поскольку их контрударная группировка действовала компактными танковыми и моторизованными боевыми группами, за которыми должна была следовать пехота, удерживая захваченную территорию, плотно блокируя и уничтожая окруженного противника. Однако именно пехоты в распоряжении 3-го тк в ходе боев 11 и 12 августа практически не было. Поэтому, стремясь как можно быстрее освободить от противника железнодорожную линию Харьков – Полтава и разгромить передовые вражеские отряды, пока они не успели занять прочную оборону или отойти, генерал Брейт распорядился с самого начала направить часть сил дивизии «Мертвая голова» для атаки на Высокополье и Ковяги. Это решение привело к дроблению ударных сил корпуса, причем атаки дивизии «Мертвая голова», предпринятые 11 августа командиром дивизии бригадефюрером СС Германом Приссом (Hermann Prie) из района Валки – Левандаловка на Ковяги и Высокополье, успеха все равно не принесли, хотя для их поддержки из Харькова подошел бронепоезд. Эсэсовцы только плотно окружили советские части в Левандаловке.
С другой стороны, в сложившейся ситуации советское командование само оказало некоторую помощь противнику. В связи с обстановкой перед фронтом 1-й ТА представители Ставки маршал Жуков и генерал Ватутин решили немедленно нанести удар из района Александровки силами самой танковой армии и 22-го гв. ск 6-й гв. А. Для прикрытия восточного фланга 1-й ТА в ее оперативное подчинение была передана 163-я сд из состава 27-й А, части которой выдвигались в полосу 6-го тк. В то же время передовые отряды 1-й ТА должны были перейти к круговой обороне и удерживать Высокополье и Ковяги, не позволяя противнику восстановить сообщение по железнодорожной линии Харьков – Полтава.
В 4.20 утра 12 августа командующему 6-й гв. А генералу Чистякову было направлено боевое распоряжение командующего войсками ВорФ на уничтожение вклинившегося противника[863]. Генерал Ватутин указывал в нем, что противник силами до двух пехотных полков с 30 танками прорвался и переправляется у Мурафы и Александровки, отрезав части 1-й ТА, ведущие бои в Высокополье, Ковягах. В связи с создавшейся обстановкой на основании личного приказа маршала Жукова 6-й гв. А следует не позднее 10.00 12 августа 1943 года одним корпусом (22-м гв. ск. – П. Б.) нанести удар в направлении Мурафа – Китчинковка – Константиновка с задачей во взаимодействии с частями 1-й ТА уничтожить прорвавшегося противника и выйти на рубеж Слободка – Константиновка – Шелестово, обеспечив действия 1-й танковой и 5-й гвардейской армий фронта с запада.
В действительности к исходу 11 августа 6-я гв. А только еще заканчивала сосредоточение в районе Полковая Никитовка – Губаровка – Павловка, так что выполнить распоряжение командующего фронтом об организации наступления главных сил армии с утра 12 августа не представлялось возможным. Например, части 71-й гв. сд 22-го ск, которая по распоряжению штаба 6-й гв. А с 8 августа участвовала в преследовании противника, отходившего на Богодухов, к 13 часам 11 августа были сосредоточены в районе Зарябинка – Богодухов – Губаревка – Гуты. Поэтому, получив ориентировку и задачу на наступление, командир дивизии гвардии полковник Иван Сиваков вывел свое соединение в район боевых действий только к вечеру 13 августа. Соответственно, хотя командование 6-й гв. А передало 67-ю и 71-ю гвардейские стрелковые дивизии на усиление 1-й ТА в ночь с 12 на 13 августа[864], но приступить к решению боевых задач эти соединения могли не ранее ночи с 13 на 14 августа. По новому распоряжению командующего ВорФ, отданному в 14.45 13 августа, указанным дивизиям была поставлена только оборонительная задача – прикрыть рубеж Хрущевая Никитовка – высоты в 4–5 км юго-восточнее Богодухова.
Как видно, стремясь не допустить возвращения противником контроля над железнодорожной линией Харьков – Полтава, что вызвало бы неудовольствие Ставки, командование ВорФ в очередной раз демонстративно планировало явно неосуществимые мероприятия, а в реальности основная тяжесть нанесения удара оказалась возложена на ослабленную боями 1-ю ТА.
С целью ликвидации группировки немцев, прорвавшейся в район населенных пунктов 11-я Сотня и Шаровка, командующий 1-й ТА генерал Катуков решил с утра 12 августа силами 6-го танкового и 3-го механизированного корпусов уничтожить эту группировку и восстановить связь с передовыми частями армии, оборонявшимися в районе Высокополье – Ковяги. В то же время, учитывая происходившее 11 августа сосредоточение танковых частей противника в районе Старый Мерчик – Петропавловка и их вероятный контрудар отсюда на Богодухов по левому флангу танковой армии, командующий армией приказал частям 31-го тк в ночь на 12 августа выдвинуться из второго эшелона и занять рубеж Александровка – Сухины, чтобы надежно прикрыть это направление.
На правом фланге 1-й ТА войска 27-й А значительно расширили прорыв в юго-западном направлении, продвинувшись к Ахтырке и Котельве. Соединения 4-го гв. тк, действовавшего с 27-й А, 11 августа завязали бои на восточных окраинах Ахтырки, а 5-й гв. тк, также действовавший совместно с 27-й А, дошел до Котельвы и 12 августа выбил оттуда гарнизон противника. Стрелковые части 27-й А к исходу 11 августа вышли на рубеж Петровский – Высокое – Пархомовка – Краснокутск, преодолев с 8 августа свыше 50 км. В связи с этим обострилась угроза глубокого прорыва обороны немецкой 4-й ТА на Полтавском направлении.
5-я гв. ТА, переданная еще 9 августа в оперативное подчинение СтепФ, к исходу 11 августа сосредоточилась в районе Сенное. В соответствии с указаниями Ставки Верховного Главнокомандования, поскольку основные силы 1-й ТА должны были развернуться для развития наступления на Полтавском направлении, 5-я и 5-я танковая гвардейские армии получили задачу наступать в направлении Ковяги – Валки – Новая Водолага, обеспечивая совместные действия Воронежского и Степного фронтов с целью перекрытия железнодорожных линий Харьков – Полтава, Харьков – Красноград и блокирования путей отхода немецкой группировки из района Харькова на запад и юго-запад.
Соответственно, к утру 12 августа 5-я гв. ТА заняла исходное положение для наступления на Ковяги – Валки в следующих районах: 18-й тк – Хрущевая Никитовка; 29-й тк – совхоз «Гавриши»; 5-й гв. Зимовниковский мк – Сенное, во втором эшелоне армии[865]. Таким образом, 5-я гв. ТА расположилась непосредственно за боевыми порядками 3-го механизированного и 31-го танкового корпусов 1-й ТА, глубоко эшелонировав оборону ВорФ на угрожаемом направлении.
По данным штаба 5-й гв. ТА[866], в ходе боевых действий с 3 по 10 августа потери армии составили: общие потери личного состава – 2575 солдат и офицеров убитыми, ранеными и пропавшими без вести; общие потери бронетехники – 254 танка и 6 САУ, из которых 111 танков уничтожено (в том числе 97 танков типа Т-34), а также 2 бронетранспортера; безвозвратные потери артиллерии – 46 орудий, 15 минометов, 2 реактивные установки. При этом в строю армии на 11 августа оставалось 106 танков (из которых 88 типа Т-34), в том числе в 29-м тк – 39 танков (31 Т-34), 18-м тк – 24 танка (20 Т-34), 5-м гв. мк – 29 танков (25 Т-34), передовом отряде армии – 14 танков (12 Т-34).
Согласно позднейшему свидетельству маршала Ротмистрова[867], вечером 9 августа он прибыл на командный пункт маршала Жукова, который сообщил, что, по его мнению, противник попытается повторить свой предпринятый в марте маневр и будет использовать заново пополненный личным составом и материальной частью 2-й тк СС с целью отсечь и расчленить группировку советских войск, охватывающую Харьков с запада. В связи с этим ставится задача сосредоточить 5-ю гв. ТА под прикрытием 32-го гв. ск 5-й гв. А в таком построении, чтобы нанести мощный танковый удар на узком участке в обход харьковской группировки немцев с юга. На выполнение этой задачи командованию 5-й гв. ТА было выделено трое суток, что позволило передислоцировать войска по ночам и скрытно, без особых помех, сосредоточить их в лесах, рядом с избранными исходными районами для наступления. Командованием армии было принято решение поставить оба танковых корпуса (18-й и 29-й) за боевыми порядками двух стрелковых дивизий корпуса генерала Родимцева, развернув их на фронте до 8 км в двухэшелонном построении, тогда как 5-й гвардейский Зимовниковский механизированный корпус составил второй эшелон армейского построения, где должен был занять выгодный рубеж на случай перехода к обороне.
Как видно, маршал Ротмистров решил еще раз показать прозорливость советского командования и лично маршала Жукова, поскольку 5-я гв. ТА действительно была очень своевременно и удачно перегруппирована именно на то направление, где противник собирался нанести контрудар и прорваться в тыл ВорФ. С другой стороны, необходимо отметить, что в ходе боевых действий с 3 по 10 августа 1943 года 5-я гв. ТА понесла очень большие потери и оказалась существенно ослаблена: 111 танков и 6 САУ было уничтожено, а еще 143 машины подбиты артиллерией и авиацией противника или получили повреждения на минах[868], так что для обороны на 15-километровом фронте Александровка – Павлово – станция Максимовка имелось всего 106 боеготовых машин. Соответственно, в данном случае исход борьбы не был заранее предрешен в пользу советской стороны за счет ее обычного многократного материального превосходства.
5-я гв. А 11 августа в наступление не переходила, а с 12 августа вынуждена была вести упорные бои, отражая атаки противника на рубеже Крысино – Гуриновка. По воспоминаниям генерала Жадова[869], утром 12 августа командно-штабной состав 5-й и 5-й танковой гвардейских армий проводил совместную рекогносцировку для подготовки предстоящего наступления. Однако по окончании рекогносцировки в воздухе была замечена германская авиация, которая группами от 20 до 50 самолетов направлялась к Богодухову и Крысино для нанесения бомбоштурмовых ударов. Через два часа после авиационных ударов началась атака немецких танков, которые стремились прорваться к Богодухову на стыке 1-й танковой и 5-й гвардейской армий в районе Крысино.
Маршал Ротмистров вспоминает[870], что командование 5-й гв. ТА договорилось с командиром 32-го гв. ск генералом Родимцевым двинуть танковые соединения следом за его корпусом, который начнет наступление в 6 часов утра 12 августа после 45-минутной артподготовки. В 4 часа утра танковые корпуса стали выходить в исходные районы, но около 6 часов вдруг выяснилось, что генерала Родимцева нет на его наблюдательном пункте, а вместо канонады советской артиллерии, которая еще так и не подошла (32-й гв. ск на три часа опоздал с выдвижением основных сил на рубеж Крысино – станция Максимовка, поскольку, по воспоминаниям генерала Бакланова[871], немецкая разведка перехватила в районе села Кленовое офицера связи, доставлявшего соответствующий приказ генерала Жадова в штаб 32-го корпуса), послышался рокот моторов немецких самолетов. Всего через несколько минут германская авиация обрушила бомбовый удар на Богодухов и поселок Заброды, в котором размещался штаб 32-го гв. ск.
По воспоминаниям генерала Попеля[872], в воздухе господствовала германская авиация. По свидетельству маршала Ротмистрова[873], вражеская авиация группами по 30–40 самолетов беспрерывно бомбила боевые порядки 5-й гв. ТА и части корпуса генерала Родимцева, тогда как советской авиации не было видно, поскольку, вероятно, все ее усилия сосредоточивались на ударах по ближним подступам к Харькову.
По информации В. Горбача[874], 9 и 10 августа 4-й ВФ немцев получил значительное усиление из состава 6-го ВФ (3 группы истребителей, 4 группы бомбардировщиков, 3 группы пикирующих бомбардировщиков), но 10 и 11 августа большая часть самолето-вылетов, произведенных 8-м авиакорпусом (всего за два дня был произведен 2141 самолето-вылет), оказалась направлена на Изюм-Барвенковское направление, с целью сорвать или ослабить наступление войск ЮЗФ против 1-й ТА генерала Эберхарда Макензена, готовившееся с плацдарма на Донце. Только 12 августа генерал Ганс Зайдеман (Hans Seidemann) сосредоточил усилия бомбардировочной авиации 8-го авиакорпуса для ударов по боевым порядкам противника и его подходящим резервам в районе Богодухов – Крысино, хотя значительная часть из 1209 самолето-вылетов (из которых 1039 произвели самолеты-штурмовики и бомбардировщики) по-прежнему была выполнена для решения задач в полосе немецкой 1-й ТА.
По-видимому, воспоминания советских военачальников об активности вражеской авиации объясняются контрастной ситуацией в воздухе, так как советская авиация на Богодуховском направлении практически бездействовала – основные усилия 2-й ВА были направлены на поддержку наступления 27-й А на Ахтырском направлении. Причем 10 августа воздушная армия генерала Красовского обеспечила всего 604 дневных самолето-вылета, 11 августа – 380, а 12 августа – 580[875]. Соответственно, активные действия штурмовой авиации командование 2-й ВА так и не организовало, – 5-й шак генерала Каманина совершил за 12 августа всего 115 самолето-вылетов, часть из которых вновь на поддержку войск 27-й А[876]. Для отражения массированных ударов больших групп германских бомбардировщиков в районе Богодухова задействовались истребители 10-го Сталинградского иак, которым командовал генерал Михаил Головня. Этот корпус к 12 августа понес существенные потери – 30–35 процентов материальной части, так что из 110 имевшихся самолетов-истребителей часть была небоеспособна и находилась в ремонте, но объединению пришлось решать задачи как по прикрытию своих войск, так и по борьбе с истребителями противника. В итоге многочисленных воздушных боев 12 августа немецкие эксперты заявили о 20 сбитых советских истребителях и 6 штурмовиках (по сводкам 2-й ВА, было потеряно 13 истребителей и 5 штурмовиков)[877].
Однако 12 августа именно на Богодуховском направлении развернулись самые ожесточенные бои в полосе ВорФ. Для нанесения деблокирующего удара и восстановления связи с частями 1-й ТА, отрезанными под Высокопольем, в районе Мурафы сосредоточились 200-я танковая и срочно подошедшая от Богодухова 6-я мотострелковая бригады 6-го тк, усиленные минполком, а также стрелковые части 163-й сд под командованием полковника Федора Карлова.
Перейдя с утра 12 августа в наступление, эта группировка к 13 часам отбросила передовые вражеские отряды из района 11-я Сотня – Шаровка, сорвав переправу немецких частей через Мерчик для развития наступления на Богодухов с юга. Вместе с тем, как отмечает Михаил Катуков[878], мощного удара у войск ВорФ не получилось, поскольку они были разбросаны на широком фронте, однако части танковой и мотострелковой бригад 6-го тк «просочились» к войскам, окруженным в районе Высокополья. По свидетельству генерала Гетмана[879], попытка пробиться к окруженным, предпринятая утром 12 августа силами двух бригад 6-го тк, а также приданного им стрелкового полка из состава 163-й сд, оказалась малоуспешной и только привела к большим потерям – так, в прорвавшемся к станции Высокополье танковом батальоне из 200-й тбр полковника Моргунова осталось четыре танка из двенадцати. По данным В. Горбача[880], бригада полковника Моргунова подверглась удару противотанковых пикирующих бомбардировщиков типа Ju-87G, которые за короткое время подбили 8 танков Т-34.
112-я тбр полковника Леонова, оборонявшаяся в районе Высокополья, в это время продолжала вести бои с частями дивизии СС «Мертвая голова», предпринимавшими попытки охватить бригаду атаками с флангов. Эсэсовским танкистам удалось уничтожить батарею противотанковой артиллерии, прикрывавшую командный пункт бригады, поэтому полковник Леонов вынужден был подняться в командирский танк и принять непосредственное участие в бою, в ходе которого он получил ранение. Командование бригадой принял ее начальник штаба подполковник Иосиф Гусаковский, однако генерал Гетман уже прислал сюда своего заместителя по политической работе полковника Михаила Серенко, а затем, сопровождая прорывавшиеся с севера части, в район боя прибыл член Военного совета 1-й ТА генерал Попель, направленный по личному указанию маршала Жукова[881]. Под их общим руководством, следуя приказу генерала Катукова, во второй половине дня 12 августа бригада начала с боем отходить на север к реке Мерчик. При этом к ее основным силам присоединились прорвавшиеся из Высокополья танковый и мотострелковый батальоны. Поскольку немцам пока так и не удалось создать плотное кольцо окружения, после наступления темноты основным силам бригады удалось выйти к рубежам обороны 6-го тк в районе Шаровки, столкнувшись всего лишь с немецким разведывательным отрядом. Таким образом, к исходу 12 августа в окружении под Высокопольем остались только вновь подошедшие сюда части – один танковый и два мотострелковых батальона 6-го тк, усиленные корпусной противотанковой артиллерией, которые получили задачу удерживать ранее занятый участок железной дороги[882].
1-я гв. тбр полковника Горелова из состава 3-го мк, занимавшая район станции Ковяги, с утра 12 августа также отбивала непрерывные атаки частей танковой дивизии СС «Мертвая голова» и с боями отошла в район совхоза имени Коминтерна, где перешла к круговой обороне. В ночь на 13 августа основные силы бригады прорвались обратно через реку Мерчик и сосредоточились в районе Александровки.
49-я тбр 3-го мк под командованием подполковника Александра Бурды отошла в район Павлово – Кияны, но ее подразделения, окруженные в Левандаловке, прорваться не смогли[883]. Они три дня отражали атаки противника, а после того как были израсходованы боеприпасы, оставили Левандаловку и выходили в расположение своих войск мелкими разрозненными группами.
В результате боев 11 и 12 августа ударной группировке немецкого 3-го тк не удалось прочно закрепиться на рубеже по южному берегу реки Мерчик, вследствие чего отрезанные южнее реки передовые соединения 1-й ТА вышли из готовившегося противником окружения. Германское командование упустило возможность уничтожить практически целый танковый корпус русских – три танковые бригады. Напротив, командование советской 1-й ТА оперативно отвело свои силы, оставив в окружении только небольшой сводный отряд, выполнявший указание командования фронтом об удержании захваченного участка железнодорожной линии.
Вместе с тем, стремясь к большему – разгромить основные силы 1-й ТА, находившиеся в междуречье Мерлы и Мерчика, – с утра 12 августа генерал Брейт и полковник Мерк ввели в бой танковую дивизию СС «Викинг» под командованием группенфюрера СС Герберта Гилле (Herbert Otto Gille), чтобы силами до 200 танков из состава дивизий «Викинг» и «Рейх» (по советским данным[884]) нанести главный удар из района Старый Мерчик – Петропавловка в общем направлении на Кияны – Богодухов. Около 100 танков с мотопехотой атаковали левый фланг 31-го тк и части 3-го мк в районе Павлово, а другая группа развивала наступление севернее Сухины – на хутор Бабынки (Бабаки), в стык между 1-й танковой и 5-й гвардейской армиями.
В сложившейся обстановке войскам 1-й ТА пришлось срочно переходить к обороне в одноэшелонном построении на рубеже Мурафа – Александровка – Сухины – Крысино, отражая на этом фронте ожесточенные танковые атаки противника. Оборона армии строилась на системе опорных пунктов, противотанковых районов и подвижных танковых засад (по 3–5 танков и САУ), располагавшихся в шахматном порядке. К ведению обороны была привлечена артиллерия 5-й гв. А, а также основные силы 2-й ВА ВорФ. Вместе с тем войска 1-й ТА были уже существенно ослаблены, в частности, пять танковых бригад 3-го механизированного и 31-го танкового корпусов, оборонявшиеся на рубеже Александровка – Крысино, насчитывали всего 40 боеготовых танков[885]. Это говорит об уровне общих и безвозвратных потерь советских войск, понесенных при отражении контрудара противника.
К исходу дня 12 августа немцам удалось вновь потеснить части 1-й ТА и захватить Павлово, Кияны, Сухины. На правом фланге 5-й гв. А в корпусе генерала Родимцева части 13-й гв. сд генерала Бакланова, действовавшие совместно с 1-й ТА, под натиском противника оставили Крысино и перешли к обороне за его северной окраиной. Части 97-й гв. сд генерала Анциферова в беспорядке отошли в район южнее Богодухова.
По свидетельству генерала Юрия Науменко[886], бывшего в то время начальником штаба 289-го гв. сп 97-й гв. сд, 12 августа две боевые группы противника – всего до 25 танков с батальоном пехоты и ротой автоматчиков – прорвались на участке обороны полка в районе хутора Голованова, расчленили и окружили его батальоны, так что командир части гвардии подполковник Петр Панский оказался отрезан от своего штаба (Петр Романович Панский погиб в октябре 1943 года, а 24-летний гвардии капитан Юрий Андреевич Науменко стал тогда командиром 289-го гв. сп. – П. Б.). Связь между батальонами была прервана, связь со штабом дивизии по радио также прекратилась. Полк оказался в тяжелом положении еще и потому, что не все бойцы прибывшего накануне через полевые военкоматы пополнения получили вооружение. В складе боепитания было достаточно стрелкового оружия, но начальник вооружения полка проявил преступную беспечность и нерасторопность. Поэтому впоследствии он был отстранен от должности, предан суду военного трибунала, разжалован в рядовые и отправлен в штрафной батальон (за проявленную там храбрость восстановлен в звании и возвращен на командную должность). С наступлением темноты было принято решение ночью прорываться из окружения самостоятельными группами. Группам удалось пройти через вражеские позиции почти без потерь (генерал Науменко объясняет это тем, что немцы утратили бдительность, хотя, вероятно, они не имели ни сил, ни времени для создания прочного внутреннего фронта окружения. – П. Б.) и к 11 часам утра 13 августа основные силы полка сосредоточились в балке, по которой протекает река Мерла, в 2 км юго-западнее города Богодухова.
Представитель Ставки Верховного Главнокомандования маршал Жуков 12 августа выехал в штаб 6-го тк генерала Гетмана и на месте установил, что сил 1-й ТА для удержания района Богодухова недостаточно. По его указанию для локализации контрудара противника были задействованы силы 5-й гв. ТА. После того как левофланговые части 1-й ТА под натиском противника отошли на северо-запад, 18-й и 29-й танковые корпуса 5-й гв. ТА вступили в бой с наступавшим противником и к исходу дня задержали немцев на рубеже Александровка – западная окраина Кияны – станция Гавриши (2 км юго-восточнее совхоза «Гавриши») – северо-западная окраина Крысино. Совместными усилиями 1-й и 5-й гвардейской танковых армий наступление 3-го немецкого тк на Богодухов с юго-востока было приостановлено.
По свидетельству маршала Ротмистрова[887], по дороге на свой основной наблюдательный пункт утром 12 августа он наблюдал безрадостную картину: немецкие танки наступают широкой лавой, германская авиация бомбит нещадно, а советская пехота поспешно отходит и даже кое-где бежит, и только противотанковая артиллерия ведет отчаянный, неравный бой. Прибыв на место, он тут же открытым текстом по радио отдал приказ командирам 18-го и 29-го танковых корпусов развернуть боевые машины и артиллерию для отражения атаки танков и мотопехоты противника, что позволило двум стрелковым дивизиям корпуса генерала Родимцева укрыться за танки 5-й гв. ТА (по данным штаба 5-й гв. ТА[888], части 13-й и 97-й гвардейских стрелковых дивизий в беспорядке отошли в район Щегловки и южнее Богодухова. – П. Б.). Однако частям 29-го тк, который принял на себя главный удар противника, пришлось вести встречный бой, поскольку корпус не готовился к обороне, а был развернут для наступления (как и под Прохоровкой. – П. Б.). В результате 25-я и 32-я корпусные танковые бригады полковников Николая Константиновича Володина и Алексея Алексеевича Линева, в первой из которых осталось 4 боеготовых танка, вынуждены были оставить Кияны и отойти за железнодорожную линию на рубеже Гавриши – Крысино, где они перешли к действиям из засад. Благодаря этой тактике танковому взводу лейтенанта Виктора Паршина из 2-го танкового батальона 32-й бригады, которым командовал капитан Андрей Вакуленко, удалось подбить 5 танков и воспрепятствовать попытке немцев овладеть железнодорожным переездом в районе станции Гавриши (за мужество и воинское мастерство Виктору Степановичу Паршину 15 января 1944 года было присвоено звание Героя Советского Союза).
На участок 18-го тк командование 5-й гв. ТА еще в середине дня перебросило из состава 5-го гв. мк две гвардейские мехбригады – 10-ю и 11-ю бригады под командованием гвардии полковников Ивана Борисовича Михайлова и Николая Васильевича Грищенко (остальные бригады мех-корпуса составляли резерв командующего армией)[889]. Благодаря своевременному подкреплению к исходу дня 18-й тк, установивший взаимодействие с частями 97-й гв. сд, продолжал удерживать оборону в районе Хрущевая Никитовка фронтом на восток.
Согласно боевому донесению командующего войсками СтепФ Верховному главнокомандующему о ходе наступательной операции за 12 августа 1943 года[890], 5-я гв. ТА с 12.30 12 августа вела бой с мотопехотой и танками противника (до 70 танков), наступавшего при массированной поддержке авиации (группы 30–60 самолетов), прорвавшего фронт 13-й гв. сд 5-й гв. А и захватившего Крысино, Сухины, Кияны. Задержав дальнейшее продвижение противника и уничтожив 16 танков, части танковой армии к исходу дня вели бой на рубеже: 18-й тк – Козлинки – перекресток дорог, что северо-западнее Кияны; 29-й тк – станция Гавриши – высота 195,5; 5-й гв. мк – высоты южнее хутора Семенов и далее по дороге Лозовая – Крысино, 12-я механизированная и 24-я танковая гвардейские бригады корпуса сосредоточены в резерве командующего армией в лесу в районе хутора Слеты, севернее Богодухова.
6-я гв. А с наступлением темноты вышла на рубеж Любовка – Карайкозовка – северная окраина Качаловки, южная опушка леса севернее Мурафы, в готовности с утра 13 августа перейти в наступление в общем направлении на Красный Яр.
В итоге двух дней боев, в полной мере использовав фактор внезапности и создав локальное превосходство в силах и средствах, немецкий 3-й тк фланговыми контрударами отбросил рассредоточенные на широком фронте части и соединения советской 1-й ТА, которые под угрозой окружения и давлением противника отошли из района Высокополье – Ковяги на рубеж реки Мерчик. При этом, однако, германскому командованию не удалось вернуть себе контроль над железнодорожной линией Харьков – Полтава, поскольку отдельные подразделения 1-й ТА продолжали в окружении удерживать район Высокополья, а также не удалось решить главную задачу – прорвать фронт 1-й ТА на всю глубину и установить контроль над районом Богодухова.
Соответственно, 13 августа ударная группировка 3-го тк продолжила наступление южнее и юго-восточнее Богодухова, стремясь основными силами прорваться к Богодухову на стыке участков 1-й танковой и 5-й гвардейской армий ВорФ. С этой целью дивизии СС «Викинг» и «Рейх» с утра возобновили атаки на прежнем направлении, задействовав до 150 танков (по советским данным[891]), поддерживаемых моторизованной пехотой. Эсэсовцы на 1,5–2 км оттеснили части 29-го тк 5-й гв. ТА и соединения 32-го гв. ск 5-й гв. А – 13-ю гв. сд полковника Глеба Бакланова и 9-ю гв. воздушно-десантную сд под командованием полковника Александра Сазонова, в результате чего овладели станцией Гавриши.
На участке 6-го танкового и 3-го механизированного корпусов 1-й ТА и 18-го тк 5-й гв. ТА эсэсовцам удалось прорваться через Александровку к Хрущевой Никитовке и выбить оттуда части 97-й гв. сд полковника Ивана Анциферова. Тем не менее положение войск ВорФ под Богодуховом вновь стабилизировали резервы – в полосе обороны 6-го танкового и 3-го механизированного корпусов в лесу западнее Хрущевой Никитовки уже развертывались стрелковые и артиллерийские части 22-го гв. ск 6-й гв. А, а дорогу на Богодухов от Крысино прикрыл 5-й гв. мк 5-й гв. ТА.
При этом активность германской авиации 13 августа снизилась, составив 975 самолето-вылетов, 829 из которых выполнили бомбардировщики и штурмовики 8-го авиакорпуса, продолжавшие группами до 40 самолетов наносить удары в районе Крысино – Кияны[892].
Согласно боевому донесению штаба СтепФ Верховному главнокомандующему о ходе наступательной операции за 13 августа 1943 года[893], к 18 часам 13 августа противник отбросил 13-ю и 9-ю гвардейские стрелковые дивизии 5-й гв. А. В сложившейся обстановке 5-я гв. ТА приняла на себя удар танковых частей противника и ведет бой за удержание Богодухова: 18-й тк – занимает оборону на рубеже высота 197,1 – северная окраина Хрущевой Никитовки (исключительно) – совхоз «Гавриши»; 29-й тк – на рубеже 3 км южнее Семенов Яр – северная окраина Крысино; 5-й гв. мк – двумя бригадами занимает вторую линию обороны, две бригады в резерве армии в лесу севернее Богодухова.
В то же время подразделения 6-й мотострелковой и 200-й танковой бригад 1-й ТА продолжали вести бой в окружении в полосе наступления дивизии СС «Мертвая голова», удерживая район Высокополья (1-й и 3-й батальоны мотострелковой бригады и 1-й батальон танковой бригады[894]). Отбивая атаки превосходящих сил противника, они были вынуждены отойти на северную окраину Высокополья, где создали несколько узлов сопротивления, используя кирпичные дома, железнодорожную насыпь и другие сооружения. На наиболее опасных направлениях заняли огневые позиции противотанковые орудия, а четыре танка составляли тактический резерв. Боеприпасы, продовольствие и медикаменты для окруженных подавались самолетами авиаполка связи 1-й ТА в ночное время, а обратными рейсами эвакуировались раненые и больные.
13 августа немецкое командование дополнительно ввело здесь в бой части 223-й пд генерала Кристиана Узингера (Christian Usinger), которая была переброшена из полосы ГА «Север», из резерва ГШ сухопутных войск, и поступила в оперативное подчинение 3-го тк[895]. Командование танкового корпуса использовало пехотные части для упрочения фронта на своем левом фланге, в полосе от Березовки до района севернее Высокополья.
В итоге боевых действий 13 августа немцам по-прежнему не удалось прорвать оборону 1-й и 5-й гвардейской танковых армий, однако их вклинение на стыке участков 1-й танковой и 5-й гвардейской армий с выходом в район Кияны и Крысино создало реальную угрозу тылу 1-й ТА и всему левому флангу ударной группировки ВорФ. В период с 11 по 13 августа 1-я ТА была оттеснена на 18–20 км, и дальнейший отход советских войск мог привести к потере Богодухова – важнейшего коммуникационного узла, связывавшего теперь центр и левый фланг ВорФ.
Учитывая обстановку, сложившуюся к середине дня 13 августа, командующий фронтом генерал Ватутин принял решение укрепить положение в районе Богодухова путем сосредоточения на этом направлении стрелковых частей 6-й и 5-й гвардейских армий, а также основной массы их артиллерии усиления.
В своем боевом распоряжении, направленном в 14.45 13 августа командующим 5-й и 6-й гвардейскими и 1-й танковой армиями[896], Ватутин поставил войскам левого крыла фронта задачу общими усилиями уничтожить группировку противника, стремящуюся прорваться с фронта Александровка – хутор Бабаки в направлении на Богодухов и восстановить утраченное положение, для чего:
1) командующему 6-й гв. А, стремительно развивая наступление своим правым флангом для выхода на рубеж Березовка – Коломак, силами 67-й и 71-й гвардейских стрелковых дивизий 22-го гв. ск прочно прикрыть рубеж от восточной опушки леса западнее Хрущевой Никитовки до высот в 4,5 км юго-восточнее Богодухова, не допуская прорыва противника на этом участке;
2) командующему 5-й гв. А немедленно подтянуть к Богодуховскому направлению всю артиллерию усиления, всю истребительную противотанковую артиллерию и батальоны противотанковых ружей, потребовав от командира 32-го гв. ск генерала Родимцева самой упорной обороны, а силами 66-й гв. сд корпуса организовать и нанести контрудар с севера во фланг атакующему противнику с задачей восстановления положения и дальнейшего наступления;
3) командующему 1-й ТА во что бы то ни стало удерживать захваченные районы на железной дороге Харьков – Полтава и частью сил своего левого фланга уничтожать прорвавшегося противника.
ВВС фронта была поставлена задача всеми силами работать по группировке противника, наступающего с фронта Александровка – хутор Бабаки. Соответственно, основные усилия ударной авиации командование 2-й ВА решило сконцентрировать на левом фланге фронта, задействовав 291-ю отдельную штурмовую авиадивизию полковника Витрука для содействия наземным войскам в отражении атак дивизий СС «Рейх» и «Викинг», а 5-й шак генерала Каманина направив на поддержку наступления 6-й гв. А. Однако из-за неблагоприятных погодных условий 13 августа летным составом 2-й ВА было произведено всего 359 самолето-вылетов, в том числе 84 самолето-вылета выполнили штурмовики, 61 – бомбардировщики, а непосредственно в район южнее Богодухова было совершено 193 самолето-вылета силами 5-го штурмового и 10-го истребительного авиационных корпусов, так что в этот день советские войска вновь действовали под Богодуховом без существенной авиационной поддержки[897].
Выполняя распоряжение командования фронтом, 6-я гв. А передала две стрелковые дивизии 22-го гв. ск на укрепление обороны 1-й ТА – 67-я и 71-я гвардейские стрелковые дивизии гвардии полковников Алексея Баксова и Ивана Сивакова выдвигались в район Хрущевой Никитовки, а своими главными силами армия во второй половине дня 13 августа отбросила неприятельские заслоны и отряды прикрытия и к исходу дня вышла на рубеж Ковалевка – Благодатная – 11-я Сотня, охватывая левый фланг 3-го тк противника. Немцы не успевали усилить это направление за счет прибывающих частей 223-й пд.
В то же время 5-я гв. ТА, которая 12 и 13 августа оставалась главной силой советской обороны на Богодуховском направлении, получила прямо противоположные приказы[898]. По свидетельству маршала Ротмистрова[899], 12 августа он направил два донесения командующим Воронежским и Степным фронтами, где сообщил про внезапное изменение оперативной обстановки и указал, что 5-я гв. ТА ведет ожесточенный бой с танковым корпусом СС. В ответ к исходу дня поступили два приказа, ни один из которых совершенно не отвечал сложившейся обстановке: генерал Ватутин требовал развернуть армию вправо и оказать помощь 1-й ТА в разгроме наступавшего на нее противника; по приказу генерала Конева армия должна была уклониться влево и выйти в полосу действий 53-й А СтепФ для совместного наступления в целях разгрома харьковской группировки немецких войск. Выполнение любого из двух приказов требовало снять танковую армию с Богодуховского направления, вследствие чего танковая группировка противника получила бы возможность захватить Богодухов и нанести удар в тыл 1-й танковой, 5-й и 6-й гвардейских армий левого крыла ВорФ. Поэтому Ротмистров решил ждать до выяснения обстановки и поставил командирам танковых корпусов задачу организовать жесткую оборону на занимаемом ими 15-километровом фронте, где командующий артиллерией армии генерал Иван Владимиров должен был разработать систему артиллерийского огня, выдвинув как можно больше орудий на стрельбу прямой наводкой. Однако вечером 12 августа начальник штаба 5-й гв. ТА генерал Владимир Баскаков и член Военного совета генерал Петр Гришин доложили, что в разговоре по прямому проводу начальник штаба СтепФ генерал Матвей Захаров подтвердил приказ командующего фронтом и категорически потребовал выводить танковую армию в полосу действий 53-й А, откуда нанести стремительный удар на Новую Водолагу с целью отрезать противнику пути отхода из Харькова в юго-западном направлении. При этом Баскаков высказал мнение, что «сверху» виднее, а командующий СтепФ требует выполнения задачи, аналогичной той, которую поставил перед армией маршал Жуков, то есть нанести удар в обход харьковской группировки противника с юго-запада; генерал Гришин заметил Ротмистрову, что за несвоевременное выполнение приказов их могут отдать под суд военного трибунала и расстрелять. Выслушав такие аргументы, Ротмистров все-таки принял решение отправить шифрованное сообщение маршалу Жукову, где доложил обстановку в районе действий армии, информировал о получении противоречивых приказов командующих войсками двух фронтов и поставил в известность, что если от Жукова до утра не последует новых распоряжений, то в 6.00 13 августа второй эшелон армии (5-й гв. мк) начнет движение по приказу Ватутина, а в 8.00 в том же направлении двинутся оба танковых корпуса, после чего командование 5-й гв. ТА снимает с себя ответственность за Богодуховское направление. Генералы Гришин и Баскаков подписывать это сообщение отказались, сославшись на то, что оно противоречит их мнению. В соответствии с принятым решением командир 5-го гв. Зимовниковского мехкорпуса генерал Борис Скворцов получил приказ до 6 часов утра 13 августа начать движение по двум маршрутам с предупреждением, что корпус может быть возвращен в исходное положение или ему придется наносить фланговый удар по танковой группировке противника, если она возобновит наступление на Богодухов. Однако утром на командный пункт прибыл маршал Жуков, который приказал вернуть мехкорпус генерала Скворцова в исходное положение, отправил донесение о развитии обстановки Сталину, позавтракал и уехал, обещав связаться с генералом Коневым и уточнить дальнейшую задачу 5-й гв. ТА.
Маршал Ротмистров сообщает[900], что уже во время завтрака с Жуковым было получено шифрованное сообщение от командования СтепФ, санкционирующее дальнейшие действия 5-й гв. ТА на Богодуховском направлении. Однако, согласно другим источникам[901], невзирая на неблагоприятное развитие оперативной обстановки и необходимость взаимодействия Воронежского и Степного фронтов, 13 августа генерал Конев по-прежнему требовал перегруппировки танковой армии генерала Ротмистрова в полосу 53-й А генерала Манагарова. В распоряжении Конева, направленном Ротмистрову, отмечалось, что в то время, когда войска СтепФ ведут бой за Харьков, 5-я гв. ТА преступно остается на месте. Представителю Ставки маршалу Жукову, координирующему операции Воронежского и Степного фронтов, пришлось специально указать генералу Ротмистрову, что его танковая армия также отвечает за недопущение продвижения противника на Богодухов, а распоряжением, переданным в 12 часов 14 августа, отход 5-й гв. ТА был категорически запрещен[902]. Только после этого 14 августа Конев своим приказом подтвердил переход гвардейской танковой армии к обороне на Богодуховском направлении. Так что проблемы взаимодействия на уровне командования группировками оперативных объединений были не только у немцев, но советская сторона преодолевала их более своевременно и в соответствии со складывающейся обстановкой, поскольку ответственные решения мог принимать не только Верховный главнокомандующий, но и представители Ставки на местах.
Согласно боевому распоряжению командующего войсками ВорФ, командующим 27, 5 и 6-й гвардейскими, 1-й танковой и 2-й воздушной армиями на уничтожение противника в районе Ахтырки, направленному в 23.30 13 августа 1943 года[903], противник усилил сопротивление на Ахтырском и Богодуховском направлениях, поэтому задачи армий ВорФ к исходу 13 августа выполнены не полностью. Ближайшими задачами армий ВорФ является уничтожить противника в районе Ахтырки и овладеть надежным плацдармом на западном берегу реки Ворскла, уничтожить противника на Богодуховском направлении, отрезать пути отхода харьковской группировки противника на запад и юго-запад и уничтожить ее во взаимодействии со СтепФ.
Для этого 27-я А должна уничтожить противника в районе Ахтырки и к исходу 15 августа овладеть плацдармом на западном берегу реки Ворскла в районах Доброслововки, Ясеневого, Груня, Буд и Опошни, а 5-й гв. тк – надежно занять Большую Рублевку. Разграничительная линия 27-й А слева прежняя: до Богодухова и далее по реке Лужа.
Ближайшая задача 6-й гв. А со 163-й сд 27-й А – совместно с 5-й гв. А разбить группировку противника на Богодуховском направлении, выйти на фронт Березовка – Отрада – Коломак – Высокополье – Шаровка – Хрущевая Никитовка, своим резервом и противотанковой артиллерией обеспечить Богодухов с юга и юго-востока. Обеспечить пропуск через свой фронт частей 1-й и 5-й гвардейской танковой армий. К исходу 15 августа выйти на фронт Большая Рублевка – Артемовка – Кочубеевка (исключительно) – Чутово. По особому указанию командования ВорФ вернуть 163-ю сд 27-й армии. Разграничительная линия 6-й гв. А слева: Богодухов – Хрущевая Никитовка – Высокополье – река Коломак.
5-й гв. А – не допустить прорыва противника на Богодуховском направлении и разбить его, нанося удар своими флангами, к исходу 15 августа выйти на фронт Коломак – Валки.
1-й ТА – используя успех 6-й гв. А, к исходу 15 августа выйти в район Коломак – Чутово – Сидоренково и сильным передовым отрядом овладеть Карловкой, перерезав коммуникацию противника Красноград – Полтава.
2-й ВА – поддержать главными силами наступление 1-й танковой, 5-й и 6-й гвардейских армий и прикрыть главные силы этих армий с воздуха.
Как следует из данного распоряжения, Ватутин, по-видимому, решил, что удачное наступление 6-й гв. А предоставляет ВорФ возможность решительным ударом разгромить противника на Богодуховском и Ахтырском направлениях и выполнить поставленную Ставкой задачу по развитию наступления на Полтавском направлении. Впрочем, вполне вероятно, что таким образом он всего лишь вновь показывал вышестоящему командованию свою наступательность, активность и настойчивость в достижении установленных целей.
14 августа 6-я гв. А, развивая наступление совместно с частями 6-го тк 1-й ТА и 163-й сд 27-й А, вышла на рубеж Березовка – Отрада – Вязовая – Шелестово – Алексеевка, продвинувшись за день на 10–12 км, перерезав линию сообщений Харьков – Полтава и создав угрозу прорыва на стыке 3-го и 48-го танковых корпусов немцев. В то же время на левом фланге армии стрелковые части 67-й и 71-й гвардейских стрелковых дивизий безуспешно пытались вновь овладеть Хрущевой Никитовкой и совхозом «Гавриши», которые оборонял 5-й панцер-гренадерский полк СС «Туле» (SS-Pan-zergrenadier-Regiment «Thule») оберштурмбаннфюрера Отто Баума (Otto Baum) из дивизии «Мертвая голова», усиленный 30 танками и штурмовыми орудиями (в бою 14 августа под Хрущевой Никитовкой был практически уничтожен штаб 210-го гв. сп 71-й гв. сд, погиб командир полка гвардии подполковник Дмитрий Воронкин).
Штурмовые и бомбардировочные части немецкого 8-го авиакорпуса в течение 14 августа наносили практически беспрерывные удары группами до 20 самолетов по боевым порядкам наступающих войск 6-й гв. А на участке Красно-кутск – Богодухов, выполнив за день 1103 самолето-вылета (командир 1-й штурмовой эскадры (SchG-1) майор Альфред Друшель (Alfred Druschel) совершил в этот день свой 900-й боевой вылет)[904]. Противодействуя вражеской авиации, летчики-истребители 10-го иак 2-й ВА выполнили за 14 августа 139 вылетов силами 38 самолетов, в результате чего было потеряно 14 боевых машин, а поддерживавший наступление 6-й гв. А 5-й шак потерял 14 августа 16 самолетов, 12 из которых были сбиты в воздушных боях немецкими экспертами (13 и 14 августа особенно отличилась 1-я группа 54-й истребительной эскадры (JG-54) под командованием капитана Вальтера Новотны (Walter Nowotny)[905]. Общие потери 2-й ВА за 14 августа составили 30 самолетов, а всего за три дня – в период с 12 по 14 августа – 65 машин[906]. Благодаря сосредоточению сил истребительной авиации германское воздушное командование добилось серьезных успехов в прикрытии своих наземных войск и борьбе за господство в воздухе – в особеннности тяжелые потери понесла истребительная и штурмовая авиация советской 2-й ВА, поэтому боеспособность 5-го штурмового и 10-го истребительного корпусов резко снизилась. Командование 10-го иак отмечало, что его летчикам была поставлена непосильная задача одновременно по прикрытию боевых порядков многочисленных танковых соединений, сопровождению штурмовиков и бомбардировщиков, а также ведению борьбы за господство в воздухе, вследствие чего ослаблялось внимание за поведением бомбардировщиков противника, а его истребители во многих случаях получали возможность занять более выгодное положение для нападения[907]. Учитывая сложившуюся ситуацию, командование 2-й ВА активизировало ночные бомбардировки противника – в ночь на 14 и на 16 августа экипажи 208-й ночной бомбардировочной дивизии полковника Юзеева совершили 386 самолето-вылетов в район южнее Богодухова[908].
По данным генерала Радзиевского[909], в период с 11 по 14 августа 1943 года 2-я ВА, часть сил 17-й ВА и авиация дальнего действия произвели всего 2280 самолето-вылетов на поддержку войск ВорФ (в среднем по 114 самолето-вылетов ежесуточно).
В связи с резким изменением обстановки командование немецкого 3-го тк вынуждено было срочно перенести направление главного удара южнее реки Мерчик – на Качаловку, против левофланговых частей 6-й гв. А и правого фланга 1-й ТА. С этой целью начиная с 14 августа была произведена перегруппировка для создания ударной группы 3-го тк в районе Ковяги – Новый Мерчик, так что к утру 15 августа здесь были сосредоточены основные силы танковых дивизий СС «Рейх» и «Мертвая голова» (по некоторым данным[910], около 120 танков и два панцер-гренадерских полка). Утром 15 августа они перешли в наступление вдоль южного берега реки Мерчик на участке Коломак – Искровка в общем направлении на Качаловку, нанесли удар по частям 6-го тк генерала Гетмана и 163-й сд генерала Карлова, обеспечивавшим восточный фланг 6-й гв. А на участке Шаровка – Червонный Прапор – Алексеевка, прорвали фронт и к исходу 15 августа вышли на тылы 6-й А. Германская авиация группами от 20 до 40 самолетов непрерывно бомбардировала боевые порядки, тылы и коммуникации объединения генерала Чистякова, выполнив за день 1177 самолетов-вылетов (большинство из них на поддержку эсэсовских дивизий), тогда как части 2-й ВА совершили 15 августа всего 270 самолето-вылетов и нанесли только один массированный удар в интересах 6-й гв. А, задействовав 31 штурмовик Ил-2 (некомплект в армии к 15 августа составлял уже 313 самолетов – не хватало 103 штурмовика и 175 истребителей)[911]. По донесению маршала Жукова Верховному главнокомандующему о ходе боев 15 августа[912], две дивизии 22-го гв. ск 6-й гв. А выдержали около 600 самолето-ударов противника.
В результате войска 6-й гв. А были вынуждены с тяжелыми боями отходить к лесам южнее реки Мерла и в ночь на 16 августа заняли оборону на рубеже Березовка – Качаловка – Мирное – совхоз «Гавриши» совместно с 1-й и 5-й гвардейской танковыми армиями. Согласно оперативным сводкам ГШ Красной армии[913], два полка 90-й гв. сд, полк 163-й сд, два батальона 6-й мсбр и подразделения 200-й тбр 6-го тк в течение дня 15 августа вели тяжелые бои в окружении в районе Высокополье – станция Водяная – Алексеевка (18–26 км юго-восточнее города Краснокутска) и в ночь на 16 августа с большими потерями отошли в район действия своих войск. Так, 272-й гв. сп 90-й гв. сд гвардии полковника Виктора Георгиевича Чернова, которым командовал гвардии подполковник Леонтий Яковлевич Митин, был отрезан танками противника и фактически разгромлен в окружении в районе Алексеевки, на линии железной дороги Харьков – Полтава[914] (при выходе из окружения 16 августа подполковник Митин получил множественные осколочные ранения, был доставлен в госпиталь 18 августа и умер, по имеющимся данным, в период между 22 и 26 августа 1943 года).
Основные силы 6-го тк, действовавшие в боевых порядках 6-й гв. А, также отошли на указанный выше рубеж. Отдельные батальоны 6-й мотострелковой и 200-й танковой бригад 6-го тк, которые все еще продолжали вести бои в окружении в районе Высокополья, в ночь на 16 августа мелкими группами прорвались из окружения в леса западнее Мурафы – всего 160 солдат и офицеров[915]. В итоге, действуя согласно указаниям командования ВорФ, командование 1-й ТА фактически пожертвовало одной мотострелковой бригадой со средствами усиления – танковым и двумя мотострелковыми батальонами, а также частями противотанковой артиллерии 6-го тк, которые были практически уничтожены в боях за Высокополье.
16 августа 3-й тк генерала Брейта продолжал наступление против 6-й гвардейской и 1-й танковой армий на отдельных участках, но все атаки немцев были отбиты. 17 августа, по данным ГШ Красной армии[916], во второй половине дня немцы развернули на рубеже Ковалевка – Комсомолец до 75 танков и свыше двух полков пехоты, стремясь выйти к реке Мерла, и к исходу дня, после неоднократных атак, ворвались в восточную часть населенного пункта Березовка и в Зубовку (12–18 км южнее Краснокутска). К 18 августа немцы прекратили активные действия на Богодуховском направлении и перешли здесь к обороне. Положение на этом участке фронта стабилизировалось и оставалось без изменений даже после завершения Белгородско-Харьковской операции, вплоть до 26–27 августа 1943 года.
Таким образом, благодаря переходу в наступление 6-й гв. А войска левого крыла ВорФ остановили наступление немцев на Богодухов с юго-востока, из района Старый Мерчик – Ольшаны. 14 и 15 августа 1-я ТА и 32-й гв. ск 5-й гв. А совместно с частями 5-й гв. ТА прочно удерживали рубеж Шаровка – лес западнее Хрущевой Никитовки – Семенов Яр, отбив здесь все вражеские атаки, уже не имевшие прежней интенсивности. Немцам оставалось пройти до Богодухова около 6–7 км, но усиление советской обороны за счет войск 5-й гв. ТА и вступление в бой 6-й гв. А не позволили решить эту задачу. 66-я гв. сд 32-го гв. ск 5-й гв. А под командованием генерала Якшина даже контратаковала правый фланг дивизии СС «Викинг» с рубежа Крысино – Максимовка, а соединения 33-го гв. ск перешли в наступление на левом фланге армии, в направлении на Ольшаны, и к исходу дня продвинулись до рубежа Малая Рогозянка – Коробки (8 км восточнее Малой Рогозянки), на стыке дивизии «Викинг» и 3-й тд противника.
В результате контрударов, организованных 11–17 августа южнее Богодухова, германскому командованию не удалось прорваться в район Богодухова и выйти на тылы ударной группировки ВорФ с целью разгромить ее и решительно изменить всю оперативную обстановку на Белгородско-Харьковском направлении в свою пользу. Однако немцам удалось остановить наступление основной ударной группы фронта на Коломак и Валки. Введя в бой до 400 танков и штурмовых орудий (по завышенным советским данным[917]), 3-й немецкий тк вынудил четыре советские армии (5-ю и 6-ю гвардейские, 1-ю и 5-ю гвардейскую танковые армии) перейти к обороне и нанес им значительный урон. Так, например, общие потери 5-й гв. ТА по бронетехнике в период с 11 по 20 августа составили 85 танков, вследствие чего к 18 августа в составе 18-го тк насчитывалось 50 танков, а в 29-м танковом корпусе – 80 боевых машин (в среднем армия теряла за день боев по 12–13 танков и САУ)[918]. В связи с отходом русских из района Высокополье – Ковяги ГА «Юг» вновь получила возможность использовать железную дорогу Харьков – Полтава.
По оценке штаба ГА «Юг» от 16 августа 1943 года[919], контратака германских войск южнее населенного пункта Мерчик привела к окружению пяти стрелковых дивизий и частей 6-го тк противника в районе южнее Краснокутска. Эта акция отвлекла крупные силы противника, облегчив общее положение.
На правом крыле ВорФ 38-я и 40-я армии с 11 по 16 августа оставались на рубеже Верхняя Сыроватка – Тростянец и продвижения вперед не добились. Войска 38-й А были задержаны сопротивлением 75-й и 68-й пехотных дивизий 7-го немецкого ак, тогда как на участке 40-й А ее стрелковые части совместно со 2-м и 10-м танковыми корпусами вели упорные бои в центре и на левом фланге за станцию Боромля и городок Тростянец, отбивая контратаки частей мд «Великая Германия», предпринимавшиеся с целью восстановить контроль за рокадной дорогой на Ахтырку.
По информации маршала Москаленко[920] с 11 августа войскам 40-й А во взаимодействии с 27-й А пришлось вести ожесточенные бои с противником, предпринимавшим контратаки крупными силами танков и мотопехоты. В начале операции 40-я А имела незначительные силы, не соответствовавшие поставленной ей задаче, которых было мало не только для того, чтобы успешно развивать наступление, но и для того, чтобы удержать захваченный рубеж в условиях усиливающихся вражеских контратак. Поэтому к 11 августа 40-я А получила на усиление 23-ю сд из состава 47-й А (под командованием полковника Александра Игнатьевича Королева. – П. Б.) и целый ряд артиллерийских частей – 50-ю пушечную и 27-ю истребительно-противотанковую бригады, 2 гаубичных, 2 гвардейских минометных и 2 истребительно-противотанковых полка. Днем 11 августа мд «Великая Германия», действуя совместно с одним гренадерским полком 57-й пд, потеснила на узком участке стрелковые части 206-й сд полковника Виктора Рутько (Виктор Иванович Рутько) из состава 47-го ск генерала Афанасия Грязнова, одновременно нанеся удар по частям 100-й сд полковника Петра Цыганкова и 10-го тк генерала Василия Алексеева, чтобы не допустить их переправы на западный берег реки Боромля и удержать в своих руках Тростянец (11 августа полковник Рутько был снят с должности командира 206-й сд, на которую 12 августа назначили генерала Серафима Меркулова). Одновременно противник заметно усилил сопротивление также в полосе 52-го ск 40-й А, наступавшего теперь силами трех дивизий – 237, 161 и 309-й. Однако благодаря своевременному усилению артиллерией отбросить войска 40-й А не удалось. К исходу 11 августа 52-й ск генерала Франца Перхоровича, взаимодействуя со 2-м тк генерала Попова, достиг линии, проходившей к западу от Гребенниковки и далее вблизи Шаблино, по северозападной окраине Боромли, а 47-й стрелковый и 10-й танковый корпуса вышли на рубеж Первомайск – восточный берег реки Боромля – северо-восточная окраина города Тростянец – Каменка.
В то же время для развития наступления на Гадячском и Зеньковском направлениях из резерва ВорФ в район Поповка – Славгородок выдвигалась 47-я А генерала Павла Корзуна (начальник штаба полковник Евгений Васильевич Иванов) с приданным ей 3-м гв. мк под командованием генерала Виктора Обухова, которые должны были войти в сражение на стыке 40-й и 27-й армий.
47-я А с 3 апреля 1943 года находилась в резерве Ставки Верховного Главнокомандования в районе города Россошь, входя в состав Резервного фронта (с 10 апреля), Степного военного округа (с 15 апреля) и СтепФ (с 9 июля). К 8 июля 1943 года армия была перегруппирована в район Валуйки, где в ее оперативное распоряжение поступил 3-й гв. Сталинградский мк; к 17 июля оба оперативных объединения получили приказ командования СтепФ выйти в район Корочи и занять оборону за боевыми порядками 69-й А ВорФ для прикрытия Корочанского направления; с 28 июля 47-я А и 3-й гв. мк были переданы в состав ВорФ и к 3 августа сосредоточились под городом Мирополье, в тылу 38-й А[921] До 10 августа 47-я А в составе 6 стрелковых дивизий (три под управлением 21-го ск, три под управлением 23-го ск), 21-й зенитной артдивизии, 2 истребительно-противотанковых артполков, 1 минометного и 1 гвардейского минометного полков, 1 отдельного инженерного батальона (по некоторым данным, всего около 65 тыс. солдат и офицеров)[922] аходилась под Миропольем вместе с 3-м гв. мк, предназначаясь командованием ВорФ для быстрого наращивания сил в полосе намеченного наступления. Однако с начала Белгородско-Харьковской наступательной операции генерал Ватутин «раздергал» 47-ю А, использовав ее части и соединения для усиления других оперативных объединений. Так, 38-я сд была оставлена в оперативном резерве фронта и к 8 августа передана в распоряжение 50-го ск 38-й А, а 23-я сд с 11 августа передана в распоряжение 52-го ск 40-й А[923] К 11 августа 47-я А и 3-й гв. мк были сосредоточены в районе Краснополье – Бранцовка – Пожня – Славгородок – Рясное, где оставались до 15 августа в готовности наступать в направлении на Тростянец. В итоге почти за две недели наступательной операции ВорФ 47-я А так и не получила самостоятельного участка и не была введена в бой всеми силами, находясь в резерве фронта. При этом за время с 7 июля по 16 августа 47-я А 20 суток находилась на марше, преодолев расстояние около 500 км и произведя сложные и срочные перегруппировки по указаниям вышестоящего фронтового командования[924]
В ночь с 14 на 15 августа 1943 года командующий 47-й А генерал Корзун получил приказ командования фронта о выдвижении на смену частей 40-й А для организации прорыва вражеской обороны в районе Гапоновки. К этому моменту в распоряжении 47-й А оставались четыре стрелковые дивизии (29, 30, 218 и 337-я дивизии), в каждой из которых в среднем насчитывалось по 8 тыс. человек личного состава, а на вооружении войск армии имелось 527 орудий и 702 миномета калибра 120 и 82 мм[925] Приданный армии 3-й гв. Сталинградский мк представлял элитное объединение бронетанковых и механизированных войск Красной армии, где частями в этот период командовали офицеры, уже награжденные или впоследствии удостоенные звания Героя Советского Союза: 35-я гв. танковая бригада – гвардии полковник (впоследствии гвардии генерал-майор танковых войск) Ази Агадович Асланов; 7-я гв. мбр – гвардии полковник (впоследствии гвардии генерал-майор танковых войск) Михаил Иосифович Родионов; 8-я гв. мбр – гвардии полковник (впоследствии гвардии генерал-майор танковых войск) Даниил Никитович Белый; 9-я гв. мбр – гвардии полковник Павел Иванович Горячев.
В это же время с учетом сложившейся ситуации для обеспечения дополнительных возможностей наращивания усилий в ходе наступательной операции ВорФ распоряжением Ставки Верховного Главнокомандования с 12 августа в его состав была передана 4-я гв. А с 3-м гв. тк, выдвигавшиеся на Ахтырское направление.
Поставленная перед 40-й А задача требовала не обороняться, а продолжать наступление, поэтому, принимая во внимание имевшиеся силы и средства, генерал Москаленко принял решение произвести перегруппировку войск к правому флангу, 13 августа нанести там удар, разгромить противостоящие части 7-й танковой, 88-й и 57-й пехотных дивизий, овладеть городом Лебедин и к исходу дня выйти на реку Псел[926] При этом 52-й ск в составе четырех стрелковых дивизий (23, 161, 237 и 309-я дивизии. – П. Б.) предназначался для прорыва фронта обороны немцев, 10-й тк – для развития наступления, а 47-му ск предстояло силами 100-й и 206-й стрелковых дивизий прочно удерживать занимаемый рубеж. Командующий ВорФ утвердил это решение, однако 10-й тк по распоряжению штаба фронта убыл в распоряжение 47-й А. Когда правофланговые соединения 40-й А с утра 13 августа после артиллерийской и авиа ционной подготовки перешли в наступление в общем направлении на Великий Истороп (Выстороп), они встретили исключительно сильное огневое сопротивление, в особенности в районе опорных пунктов, подготовленных немцами в селах Градское и Лесное. В результате бои на этом направлении приняли затяжной характер, и в течение трех дней войскам 40-й А удалось продвинуться только на 4–5 км.
С другой стороны, 27-я А, выполняя задачу по выходу на рубеж Шиловка – Опошня – Артемовка (11 км юго-восточнее Большой Рублевки), с 12 по 17 августа вела упорные бои на рубеже реки Ворскла, которые приняли особенно напряженный характер на правом фланге армии – в районе Ахтырки.
Не добившись полного успеха при попытке прорваться к Богодухову с юго-востока – из района Старый Мерчик – Ольшаны, так как на этом направлении советским войскам удалось стабилизировать положение и занять прочную оборону, командование ГА «Юг» в середине августа стало подготавливать контрудар на Богодухов с северо-запада – из района Ахтырки. Для этого командование 4-й ТА немцев провело перегруппировку – 88-я пд 7-го ак, которой командовал генерал Генрих Рот (Heinrich Roth), была переброшена южнее 68-й пд и развернулась на участке против правого фланга и центра советской 40-й А. Кроме того, с 15 августа германское командование ввело в бой против 40-й А части 112-й пд генерала Рудольфа Вутманна (Rudolf Wuthmann), прибывавшей для усиления ГА «Юг» из-под Брянска, после боев на Орловском плацдарме. Переброска 88-й пд и прибытие частей 112-й пд позволили командованию 4-й ТА генерала Гота высвободить танковые и моторизованные части и соединения, которые стали сосредотачиваться под Ахтыркой. К 17 августа в районе Ахтырки и западнее удалось сосредоточить группу, включавшую основные силы 7-й тд и мд «Великая Германия», 51-й и 52-й отдельные батальоны танков «Пантера», четыре артполка. Сюда же направлялись новые подкрепления из состава ГА «Центр» – 10-я мд, перебрасываемая из-под Карачева. Эта группировка, находившаяся под управлением 24-го тк генерала Вальтера Неринга и 48-го тк генерала Отто Кнобельсдорфа (Otto Knobelsdorff), должна была нанести контрудар во фланг 27-й и тыл 6-й гвардейской армий ВорФ, в общем направлении Богодухов – Мурафа.
Кроме того, воспользовавшись ситуацией, сложившейся на Богодуховском направлении, к 18 августа немцы сосредоточили на участке 48-го тк, в районе восточнее Большой Рублевки, основные силы тд СС «Мертвая голова» для встречного удара с юга, рассекающего фронт неприятеля на стыке его 27-й и 6-й гвардейской армий. Благодаря перегруппировке дивизии «Мертвая голова» сводная боевая группа 11-й и 19-й танковых дивизий, оборонявшаяся в районе Котельвы под управлением 48-го тк, была в последующем также использована в боях под Ахтыркой в составе 24-го тк.
В соответствии с этими намерениями командование 4-й ТА немцев прилагало все усилия к тому, чтобы удержать район Ахтырки, представлявший удобный плацдарм для сосредоточения и развертывания контрударной группировки на восточном берегу реки Ворскла.
Как следствие, с 12 по 14 августа правофланговые части 27-й А продолжали вести упорные уличные бои на окраинах Ахтырки, так и не сумев овладеть этим опорным пунктом противника. В центре и на левом фланге армии ее стрелковые соединения совместно с частями 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов отбросили боевые группы немецких 11-й и 19-й танковых дивизий, заняли междуречье Ворсклы и Мерлы на участке Хухря – Котельва – Колонтаев, а передовыми отрядами форсировали реку Ворскла в районе Котельвы и овладели Бельском (6 км западнее населенного пункта Котельва). Во второй половине дня 14 августа генерал Ватутин вновь поставил командующему 27-й А генералу Трофименко прежнюю ближайшую задачу: основным силам армии, действуя совместно с 4-м гв. тк, уничтожить ахтырскую группировку немцев, овладеть плацдармом на западном берегу реки Ворскла и выйти на рубеж Доброслововка (5 км западнее Ахтырки) – Грунь – Опошня; 5-му гв. тк, находившемуся в оперативном подчинении 27-й А, форсировать реку Мерла и захватить Большую Рублевку на южном берегу реки[927] Как видно, командование ВорФ продолжало ставить задачи, ориентируясь прежде всего на планы и ожидания Ставки Верховного Главнокомандования и не учитывая при этом ни фактически сложившейся обстановки, ни реальных возможностей войск фронта.
Вместе с тем маршал Жуков 15 августа требовал от командующего фронтом генерала Ватутина изменить методы ведения наступления. Жуков указывал, что при прорыве обороны противника 3 августа 1943 года артиллерийские дивизии прорыва, переданные фронту Ставкой, использовали правильно и, как результат, задача оказалась блестяще выполнена. В ходе преследования неприятеля артиллерийские дивизии также были правильно использованы, усиливая своими легкими бригадами стрелковые дивизии. Однако теперь войска фронта уже третий день ведут наступление против организованной обороны противника, следовательно, в сложившейся обстановке нужно использовать артиллерийские дивизии для прорыва на главном, решающем направлении, хотя на деле получается, что они розданы стрелковым дивизиям и занимаются проталкиванием дивизий, а не прорывом. В связи с этим при организации наступления необходимо артиллерийские дивизии прорыва собрать на главном направлении и организовать артиллерийский прорыв, создав плотность 150–170 стволов на 1 км фронта; на избранном направлении собрать основную массу танков и орудий самоходной артиллерии; прорыв осуществить на направлениях, позволяющих производить охваты противника, обходы его группировки с флангов и тыла, чтобы не допускать лобовые атаки, приводящие к тягучим, кровопролитным боям.
Выполняя поставленную командованием задачу, 71-я сд под командованием генерала Никифора Замировского и 4-й гв. Кантемировский тк генерала Полубоярова утром 15 августа перешли в наступление, отбросили заслоны противника, продвинулись в западном направлении и к середине дня достигли восточной окраины населенного пункта Грунь, захватили Буды, Батьки и завязали бои за Опошню. На левом фланге армии 5-й гв. тк овладел Большой Рублевкой. Во второй половине дня противник организовал ряд контратак на рубеже Грунь – Бельск, подтянув на этот участок дополнительные резервы (в том числе учебный танковый и запасный батальоны мд «Великая Германия», отдельный саперный батальон 48-го тк), и приостановил дальнейшее наступление 27-й А, хотя чем дальше теперь продвигались ее войска на юг и юго-запад, тем больше они углублялись в готовившийся для них мешок. Тем не менее 16 августа части 4-го гв. тк при поддержке 71-й сд выбили немцев из Опошни и овладели этим опорным пунктом.
Во второй половине дня 15 августа в связи с осложнившейся обстановкой на фронте 6-й гв. А, которая была вынуждена отойти с рубежа Березовка – Шелестово – Алексеевка на север, 27-й А было приказано в целях обеспечения своего левого фланга занять частью сил переправы через реку Мерла на участке Большая Рублевка – Краснокутск – Козьевка. Это было выполнено частями 5-го гв. тк генерала Кравченко и 241-й сд.
На Харьковском направлении войска СтепФ продолжали активные боевые действия. К 11 августа фронт 11-го ак оперативной группы «Кемпф» проходил в 20–25 км к северу от Харькова. На участке протяженностью 30–35 км к востоку от реки Лопань оборону занимали 168, 106, 198, 320-я пехотные и 6-я тд, выведенная в оперативный резерв. На правом фланге 11-го ак развернулась 282-я пд 42-го ак, на левом – 3-я тд, которая с 11 августа была передана в распоряжение командования корпуса и усилена дивизионной боевой группой 167-й пд. Таким образом, на Харьковском направлении германскому командованию удалось восстановить подобие сплошной линии обороны. Однако группировка немецких войск, оборонявшая подступы к Харькову с севера, значительно уступала ударной группировке СтепФ по тяжелой боевой технике, поскольку количество артиллерии в германских войсках составляло всего около 600 орудий и тяжелых минометов, а боеготовые танки и САУ исчислялись несколькими десятками (к 24 августа в составе 3-й и 6-й танковых дивизий и трех отдельных батальонов штурмовых и противотанковых орудий, находившихся в распоряжении командования группы «Кемпф» – 905, 228, 560-й б-ны, оставалось 36 боеготовых танков и 19 САУ)[928]
Вместе с тем, по свидетельству маршала Конева[929] обход такого крупного центра, как Харьков, и полное его окружение при создавшемся расположении советских войск и непрерывном маневрировании крупных танковых сил противника стали трудной задачей. Тем более что основные силы соседнего ВорФ оказались связаны танковыми боями у Богодухова, а наступление войск ЮЗФ, который располагал возможностями осуществить глубокий обход Харькова с юга, еще не получило развития.
Директивой командования СтепФ 53-й А была поставлена задача перейти в наступление в 9 часов утра 11 августа и к исходу дня выйти на рубеж Гавриловка – западные пригороды Харькова, перерезав шоссейную и железную дороги Харьков – Полтава. В действительности эта задача дня была выполнена только к 20 августа, так что советские войска преодолели около 30 км за 10 дней с теми же темпами продвижения, как и германские ударные группировки в ходе операции «Цитадель». Столкнувшись с хорошо организованной обороной, войска фронта не смогли выполнить задачу, поставленную директивой командующего фронтом генерала Конева от 10 августа. Инженерное усиление обороны противника на Харьковском направлении, сочетавшееся с уплотнением боевых порядков немецких частей, происходившим за счет сокращения полосы 11-го ак группы «Кемпф» при его отступлении к Харькову, – эти факторы существенно задержали дальнейшее развитие наступательной операции СтепФ. С 11 по 21 августа войска фронта вели ожесточенные бои на ближних подступах к Харькову, действуя в условиях развитой системы вражеских оборонительных сооружений.
11 августа бои развернулись на линии опорных пунктов, расположенных в 8—14 км севернее внутреннего Харьковского оборонительного обвода и прикрывавших подступы к нему: Дергачи – Черкасское Лозовое – Циркуны – Прелестный. Промежутки между этими опорными пунктами оборонялись отдельными узлами сопротивления, которые были подготовлены для круговой противотанковой обороны и образовывали единую взаимосвязанную огневую систему. Подходы к узлам сопротивления и опорным пунктам прикрывались проволочными заграждениями, противотанковыми рвами и минными полями, где немцы широко использовали в качестве подрывных боеприпасов 50– и 100-килограммовые авиационные бомбы[930] Полоса местности между внешним и внутренним оборонительными обводами была перекрыта многочисленными промежуточными и отсечными позициями, запиравшими подступы к городу, часть которых строилась еще советскими войсками в 1941 году. При отступлении германские войска разрушили все мосты и переправы по дорогам на Харьков, а полотно дорог на ряде участков, а также места возможных объездов и переправ заминировали.
Кроме того, с севера и запада город прикрывался лесными массивами, которые были превращены в полосы заграждений с широким применением завалов, засек, минных полей, обороняемых отрядами пехоты. По мнению генерала Манагарова[931] немецкое командование наивыгоднейшим образом использовало для подготовки сопротивления местность к западу и северо-западу от города, закрытую лесными массивами и пересеченную балками и широкой заболоченной поймой реки Уды. В лесах были устроены полосы заграждений, засеки, завалы, засады, минные ловушки.
Маршал Конев свидетельствует[932] что оборона Харькова представляла собой систему дерево-земляных огневых точек с перекрытием в два-три наката и частично железобетонных сооружений. Широко применялся фланкирующий и косоприцельный огонь, все узлы сопротивления имели огневую связь, огневые точки были соединены ходами сообщений, передний край усилен инженерными сооружениями, проволочными и противотанковыми заграждениями, минными полями.
Городской оборонительный обвод базировался на системе своеобразных долговременных огневых точек, оборудованных в каменных строениях на окраинах города, где нижние и подвальные этажи использовались в качестве огневых позиций артиллерии средних калибров, а на верхних этажах устраивались позиции для минометов и пулеметов. Въезды в город и улицы на окраинах были заминированы и перекрыты баррикадами. Внутренние кварталы города также были подготовлены к уличным боям и противотанковой обороне.
Соответственно, в создавшихся условиях советским войскам пришлось решать задачу методического прорыва ряда эшелонированных в глубину позиций, а также ликвидации отдельных опорных пунктов и узлов сопротивления противника в межрубежном пространстве. Основное значение при этом имела организация взаимодействия стрелковых соединений с артиллерией и авиацией, а танковые части действовали в основном в боевых порядках пехоты. Стремясь избежать уличных боев и разрушения Харькова, командование СтепФ решило по-прежнему сосредоточить основные усилия восточнее и западнее города с целью его охвата, однако и германское командование, в свою очередь, укрепило оборону именно на данных направлениях.
При этом 11–12 августа объединения 5-й ВА произвели перебазирование на новые аэродромы: 1-й бак – в район пункта Боровки (140 км от линии фронта), 1-й шак – в район Великого Бурлука (50–60 км), 4-й иак – в район Терновой (30–45 км), вследствие чего аэродромное обеспечение работы авиационных частей ухудшилось, затруднив им оказание поддержки наземным войскам[933] Как отмечают Г. Колтунов и Б. Соловьев[934] перебазирование на новые аэродромы отставало от темпов продвижения наземных войск, более сложной стала организация взаимодействия с ними, что привело к определенному снижению активности советской авиации на Харьковском направлении.
В течение 11 августа войска 53, 69 и 7-й гвардейской армий вели бои за овладение опорными пунктами и узлами сопротивления, прикрывавшими подступы к внешнему оборонительному обводу Харькова.
53-я А, наступая на 3-километровом участке силами 28-й гвардейской, а также 84-й и 299-й стрелковых дивизий, которые были введены в сражение из второго эшелона вместо 116-й и 252-й дивизий, к исходу дня вышла на рубеж Мищенков – северная окраина Алексеевки – северная окраина села Циркуны.
69-я А силами 93-й гвардейской, 183, 305 и 375-й стрелковых дивизий выбила противника из опорных пунктов, подготовленных немцами в селах Русские Тишки, Черкасские Тишки и Русское Лозовое, где в особенности упорное сопротивление оказал гарнизон из состава 240-го гп 106-й пд генерала Вернера Форста. Части 375-й и 305-й стрелковых дивизий – усиленные танками из состава 96-й отдельной тбр «Челябинский комсомолец» полковника Андрея Михайловича Попова – вышли непосредственно к северной окраине Русского Лозового. Однако неоднократные попытки частей 305-й сд полковника Александра Васильева захватить этот пункт фронтальной атакой не давали успеха – гарнизон опорного пункта отбивал атаки минометным и пулеметным огнем, а мелкими боевыми группами неоднократно переходил в контратаки. Только после того, как 375-я сд под командованием полковника Петра Говоруненко, наступавшая восточнее 305-й сд, с боем прошла через преграждавший ей путь лесной массив и заняла высоты, господствующие над позициями противника, сопротивление немецкого гарнизона ослабело. К исходу дня 305-я и 75-я стрелковые дивизии совместными атаками с севера и востока захватили Русское Лозовое.
7-я гв. А частью сил – 111-я и 15-я гвардейская стрелковая дивизии – продвинулась на своем правом фланге западнее озера в районе поселка Циркуны – на участке обороны немецкой 320-й пд генерала Постеля, вышла к северо-восточной окраине поселка и завязала здесь бой. В то же время на левом фланге армии 78-я и 81-я гвардейские стрелковые дивизии прорвались к населенному пункту Ключкин и совхозу «Кутузовка» в полосе 282-й пд 42-го ак группы «Кемпф».
По данным немецких источников[935]11 августа командование 7-й гв. А нанесло удар в стык 11-го и 42-го армейских корпусов оперативной группы «Кемпф», в результате чего был осуществлен прорыв на участке левофлангового гренадерского полка 282-й пд (в состав дивизии входили 848, 849 и 850-й гренадерские полки. – П. Б.), которой тогда командовал генерал Вильгельм Колер. Как указывает П. Карель[936] 282-я пд была сформирована в 1942 году во Франции и не имела опыта боевых действий (по другим данным[937] сформирована в марте 1943 года из частей резервных пехотных дивизий, находящихся во Франции, а в мае направлена на Восточный фронт. – П. Б.), поэтому после прорыва противника части дивизии охватила паника и фактически началось их бегство с позиций по всему фронту, так что 12 августа штаб ГА «Юг» даже обсуждал вопрос о расстреле каждого десятого солдата этого соединения (15 августа генерал Колер был снят с должности и заменен полковником Германом Френкингом (Hermann Frenking). – П. Б.). В образовавшийся прорыв вошли советские танки и быстро двинулись в немецкий тыл, отбрасывая к Харькову отряды прикрытия и стремясь глубоко обойти город с востока. Отдельные танки прошли до восточных окраин Харькова и завязали бои на территории Харьковского тракторного завода, где ремонтировалась немецкая бронетехника. Для того чтобы удержать оборону, генерал Кемпф задействовал последний резерв и выдвинул к северо-востоку от Харькова 6-ю тд под командованием полковника Вильгельма Крисолли (Wilhelm Crisolli, исполнял обязанности командира дивизии с 25 июля по 21 августа 1943 года, убит итальянскими партизанами в сентябре 1944 года). Крисолли организовал несколько контратак по флангам танковых частей противника, приостановил их дальнейшее продвижение, а затем выбил с восточных окраин города. Хотя 7-я гв. А СтепФ не располагала к тому времени значительным количеством танков в приданных танковых частях, но ослабленной 6-й тд немцев удалось отбросить немногочисленные советские танки с северо-восточных окраин Харькова, только задействовав для этого все имеющиеся резервы. Ремонтируемые немецкие танки и штурмовые орудия шли в бой прямо из цехов Харьковского тракторного завода, так же как советские танки выходили с заводов в Ленинграде и Сталинграде. Как советские рабочие становились экипажами боевых машин, так и в Харькове немцы задействовали в качестве экипажей учащихся курсов танковых техников. Тактическому успеху полковника Крисолли способствовало и то, что в районе завода характер местности ограничивал маневр танковых частей и благоприятствовал ведению противотанковой обороны из засад.
Тем не менее к исходу 11 августа войска 53, 69 и 7-й гвардейской армий вплотную подошли к внешнему оборонительному обводу Харькова на фронте Мищенков – северная окраина Алексеевки – северная окраина Циркунов – Ключкин – северные подступы к совхозу «Кутузовка».
Одновременно войска 57-й А продолжали успешное наступление и преодолели второй рубеж тактической зоны обороны 42-го ак противника, овладев опорными пунктами 39-й немецкой пд в поселках Непокрытая, Большая Бабка, Тетлега, Каменная Яруга. Правым флангом и центром армия подошла к промежуточному рубежу, прикрывавшему Харьков с востока: 52-я и 113-я стрелковые дивизии вышли на рубеж Каменная Яруга – Зарожное – Большая Бабка – Непокрытое, 19-я сд и 173-я отдельная тбр заняли совхоз имени Фрунзе, 303-я сд вышла на шоссе Рогань – Чугуев, а три соединения 27-го гв. ск – 14, 48 и 58-я гвардейские стрелковые дивизии – выдвигались в первый эшелон армии через боевые порядки 19-й и 52-й стрелковых дивизий[938] На крайнем левом фланге 41-я гв. сд под командованием гвардии полковника Константина Николаевича Цветкова, которую передали под управление 64-го ск генерала Михаила Борисовича Анашкина, 11 августа выбила части немецкой 161-й пд генерала Карла Гроддека из города Чугуева, в 40 км юго-восточнее Харькова (Karl-Albrecht Groddeck, был тяжело ранен 28 августа 1943 года и умер в госпитале в Берлине). К исходу 11 августа войска 57-й А вышли на линию Червона Роганка – Каменная Яруга – Чугуев. Дальнейшее продвижение 57-й А планировалось поддержать силами 46-й и 1-й гвардейской армий ЮЗФ, нанеся удар на Змиев (юго-восточнее Мерефы), чтобы обеспечить с юга и юго-запада маневр 57-й А по обходу Харькова.
12 августа после мощной артиллерийской и авиационной подготовки начался штурм внешнего оборонительного обвода Харькова. Три стрелковые дивизии 53-й А (28-я гвардейская, 84-я и 299-я дивизии) совместно с частями 1-го мк атаковали на участке шириной около 3 км в полосе 3-й тд противника, усиленной боевыми группами 167-й пд, прорвали фронт обороны, захватили Шептушин (по советским данным[939] в районе Шептушина было уничтожено и взято в плен свыше 1 тыс. немецких солдат и офицеров и 2 тяжелых танка) и вышли на северные подступы к населенному пункту Дергачи. Здесь их продвижение было остановлено сильным артиллерийско-минометным огнем и контратаками мелких боевых групп пехоты противника, действовавших при поддержке двух-трех единиц бронетехники. В течение 12 августа 28-я гв. сд дважды пыталась прорвать вражескую оборону в районе Дергачей, но оба раза безуспешно, причем в поддерживавшем дивизию 148-м тп к исходу дня осталось 3 боеготовых танка[940]
В то же время наступление 7-й гв. А 12 августа успеха не имело, а 69-я А, отбивая контратаки вражеских частей, продолжала вести бой в районе поселка Циркуны.
57-я А, завершив прорыв второго оборонительного рубежа 42-го ак группы «Кемпф» и ликвидировав опорный пункт немецкой 39-й пд в Каменной Яруге, продолжала развивать наступление и к исходу дня подошла к промежуточному оборонительному рубежу противника на западном берегу реки Роганка.
Согласно боевому донесению командующего войсками СтепФ Верховному главнокомандующему о ходе наступательной операции, направленному к 24 часам 12 августа 1943 года[941] войска фронта с утра 12 августа продолжали наступление и на отдельных участках за день продвинулись на 3–6 км, заняв 16 населенных пунктов. Противник, пополнив свои разбитые части маршевым пополнением, усилив воздействие авиацией и контратаками, упорно сдерживал продвижение фронта.
53-я А с 1-м мк в течение дня продвинулась на правом фланге на 2–3 км и вела бой в северной части Дергачей и центре Алексеевки; 69-я А с утра отражала контратаки противника на Циркуны, к исходу дня вела бой на подступах к Большой Даниловке, на остальном фронте занимала прежнее положение; 7-я гв. А к исходу дня вела бой за Бобров, Байрак, Прелестный; 57-я А, преодолев противотанковый район Приволье – Сороковка, овладела хутором Усы, совхозом «Степанки» и вела бой на подступах к селу Рогань и за Ново-Покровское.
Военно-воздушные силы фронта произвели 356 самолето-вылетов, тогда как авиация противника совершила за день до 750 самолето-пролетов.
В боях 12 августа взято в плен 259 солдат и офицеров, принадлежащих к 3-й танковой, а также 198, 168, 320, 282, 39-й пехотным дивизиям, захвачено 35 орудий, 44 ручных и станковых пулемета, 10 минометов, в том числе 3 шестиствольных, 119 велосипедов, 40 лошадей, 13 складов с боеприпасами, продовольствием и инженерным имуществом. Кроме этого, 11 августа при взятии города Чугуева захвачено 2 паровоза, 20 вагонов, 4 склада с боеприпасами.
По воспоминаниям Манштейна[942] обстановка все больше обострялась, противник еще больше теснил на запад 4-ю ТА и намеревался одновременно обойти с запада группу «Кемпф» в проделанной им бреши, чтобы окружить ее в Харькове. 12 августа советские войска предприняли атаки восточнее и юго-восточнее Харькова, и германские дивизии, расположенные там на очень широком фронте, не выдержали натиска противника, надвигалась опасность окружения группы «Кемпф» в районе Харькова.
В связи с наметившимся к 11–12 августа кризисом обороны Харькова, одновременным развитием наступления Красной армии против Орловского плацдарма немцев и на Смоленском направлении, а также явной подготовкой русских к наступательной операции на южном крыле ГА «Юг» с целью прорыва в Донбасс начальник ГШ сухопутных войск генерал Цейтцлер 12 августа передал командованиям четырех групп армий на Восточном фронте приказ фюрера № 10 от 11 августа о немедленном сооружении Восточного вала[943] Этот оборонительный рубеж стратегического значения должен был протянуться с севера на юг от Балтийского до Азовского моря по линии река Нарва – Чудское озеро – район восточнее Витебска – реки Сож, Днепр и Молочная[944] Однако издание приказа серьезно опоздало – в полосе ГА «Юг» советские армии всего лишь через полтора месяца уже начали выходить к Днепру и готовить форсирование реки.
Используя отдельные тактические успехи, достигнутые в ходе боевых действий 12 августа, войска 53, 69 и 7-й гвардейской армий СтепФ на следующий день продолжили вести наступление и на всем фронте завершили прорыв внешнего оборонительного обвода Харьковского укрепленного района.
В 7 часов утра 13 августа, после получасовой артподготовки, соединения первого эшелона 53-й А перешли в наступление и полностью ликвидировали опорный пункт 168-й немецкой пд в районе Дергачей, части 28-й гвардейской и 84-й стрелковых дивизий овладели районным центром и железнодорожной станцией Дергачи (поселок Дергачи протянулся на 6 км вдоль дороги Харьков – Золочев, располагаясь по обоим берегам речки Лопань, причем его южная окраина находилась всего в нескольких километрах от Харькова), а также близлежащими населенными пунктами Замирцы, Лозовенька. Отразив несколько контратак 3-й танковой и 168-й пехотной дивизий, к 21 часу стрелковые части 299-й сд при поддержке бронетехники 1-го мк продвинулись до рубежа Полевое – Северный Пост, где встретили упорное сопротивление боевых групп 167, 168 и 106-й немецких пехотных дивизий, укрепившихся на северной окраине протяженного лесного массива. Вся северная опушка этого леса, а также населенные пункты Семеновка и Зайчик, расположенные на главных дорогах, ведущих через лесной массив, были подготовлены противником к обороне.
Войска 69-й А ликвидировали крупные опорные пункты и узлы сопротивления немецких 198-й и 320-й пехотных дивизий в районах Черкасское Лозовое, Большая Даниловка и, уничтожив здесь до 1 тыс. немецких солдат и офицеров, 12 орудий, 7 минометов, а также захватив 13 орудий и 37 пулеметов (по советским данным[945] вплотную подошли к внутреннему городскому обводу на северной окраине Харькова. В центре своей полосы наступления 69-я А вклинилась в глубину внутреннего обвода, захватив один из опорных пунктов в системе обороны – поселок Сокольники, и завязала бои в городском районе Журавлевка, откуда оставалось около 2 км до центральной площади Харькова (советские власти называли ее площадью имени Феликса Эдмундовича Дзержинского, а германские – имени панцер-гренадерской дивизии «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер»). С другой стороны, по немецким данным[946] в период с 11 по 14 августа частям 198-й пд генерала Хорна удалось уничтожить 36 советских танков и САУ.
7-я гв. А завершила прорыв внешнего обвода на участке Циркуны – Ключкин, на стыке 320-й и 282-й немецких пехотных дивизий, и развивала наступление в общем направлении на Лосево. Ударами по левому флангу немецкой 282-й пд, удерживавшей восточный фас внешнего оборонительного обвода, войска 7-й гв. А отбросили вражеские части и вышли на рубеж Ключкин – Заики, способствуя продвижению правого фланга 57-й А. К исходу 13 августа 7-я гв. А своим правым флангом вышла к северо-восточной окраине Харькова в район Шевченки, а на левом фланге ее войска завязали бои за Лосево.
Одновременно 57-я А основными силами форсировала реку Роганка, а на правом фланге, используя успех 7-й гв. А, прорвала промежуточный оборонительный рубеж противника по западному берегу этой реки и внешний обвод Харьковского укрепленного района на стыке участков обороны 282-й и 39-й немецких пехотных дивизий. К исходу дня части 57-й А вышли на рубеж Горбачев – Федорцы – Лялюки – Введенское.
Авиация 5-й ВА 13 августа совершила 452 самолето-вылета, основная часть из которых была выполнена для ударов по колоннам войск и техники противника вдоль дорог Харьков – Люботин, Харьков – Мерефа; на бомбардировку и штурмовку целей на западной и южной окраинах Харькова и в районе Мерефы; для поддержки наступления в полосе 53-й, 7-й гвардейской и 57-й армий[947]
Согласно боевому донесению штаба СтепФ Верховному главнокомандующему о ходе наступательной операции, подготовленному к 24.00 13 августа 1943 года[948] войска фронта ночными боями и с рассвета 13 августа продолжали наступление, прорвали оборону противника и к исходу дня продвинулись на правом фланге до 4–5 км, в центре – до 9 км, на левом фланге – до 12–15 км. В центре войска ворвались на окраину северной части города Харькова, в парк имени Горького, в район Журавлевка, на кирпичный завод, а южнее Харькова танковой бригадой вели бой за Жихорь. В результате дневного боя занято 43 населенных пункта, в том числе железнодорожная станция Дергачи и крупные населенные пункты Черкасское-Лозовое, Большая Даниловка, Ново-Покровское, взято в плен 63 солдата и офицера противника.
53-я А с 1-м мк прорвала оборону противника, овладела Семеновкой, Зайчиком, Малой Даниловкой, к исходу дня вела бой за Полевое и передовыми частями – за Северный Пост.
69-я А, прорвав оборону противника, овладела Алексеевкой, Померками, Медучилищем, Сокольниками, ипподромом и тринадцатью северными кварталами города Харькова, к исходу дня вела бой на улицах Ростовская и Бондаренковская.
7-я гв. А после упорного боя овладела Большой Даниловкой, Прелестным, хутором Бражники, хутором Заикин (7 км восточнее Харькова), к исходу дня вела бой на рубеже северо-восточная окраина Шевченки – хутор Кулиничи – тракторный завод.
57-я А, преодолевая сопротивление противника, с боями продвинулась на 12–15 км, к исходу дня вела бой на рубеже Горбачев – хутор Федорцы – Лялюки, заняла разъезд Васищево (14 км южнее Харькова), северо-восточную окраину Терновое; 173-й и 179-й танковыми бригадами продолжает бой в районах Основа, Жихорь.
Военно-воздушные силы фронта за 13 августа произвели 424 самолето-вылета по штурмовке, бомбометанию и разведке противника, уничтожив 16 танков, 50 автомашин, склад с боеприпасами; на аэродроме Основа уничтожено 6 самолетов, на станции Песочень – эшелон противника. При этом авиация противника совершила до 550 самолето-пролетов.
Таким образом, в результате боев 12 и 13 августа войска СтепФ в основном завершили прорыв внешнего рубежа обороны Харьковского укрепленного района, подошли к внутреннему городскому обводу, а на ряде участков даже завязали бои на городских окраинах. Операция по овладению Харьковом развивалась в соответствии с планами командования фронта, однако затем, благодаря контрударам ГА «Юг» на Богодуховском направлении и уплотнению обороны частей и соединений оперативной группы «Кемпф» вокруг Харькова, наступление советских войск было задержано до 17 августа.
В связи с контрударом немецкого 3-го тк на Богодухов, 5-я гв. ТА генерала Ротмистрова временно не могла быть задействована для наступления в обход Харькова с запада, как это задумывал командующий СтепФ генерал Конев.
К северо-западу от Харькова продвижение 53-й А фронта было остановлено 14 августа рядом решительных контратак немецких войск, успешно проведенных в условиях лесистой местности, куда передвинулась линия германской обороны. Генерал Манагаров отмечает[949] что советские части, хорошо зарекомендовавшие себя в обороне и наступлении на равнинной местности, не проявляли должной маневренности в условиях ведения боя в лесу, подразделения действовали изолированно друг от друга и теряли связь между собой. В связи с этим Манагаров внес командованию СтепФ предложение навязать немцам бой в лесу в ночное время. Так войска 53-й А ничего не проигрывали, поскольку все равно действовали разрозненно и без поддержки друг друга, а вот у противника слаженность и взаимодействие должны были ухудшиться. Соответственно, соединения армии с 15 августа начали перегруппировку, готовясь к ночным боям за лесной массив северо-западнее Харькова.
С другой стороны, П. Карель приводит интересные сведения[950] что именно в полосе 53-й А советские войска в середине августа задержали наступление на два-три дня из-за того, что немцы при отступлении оставили на складах в районе Полевое большое количество водки. Бойцы Красной армии обнаружили эти запасы и около трех дней пьянствовали, а германское командование в это время подтянуло на угрожаемый участок к западному флангу 11-го ак части 3-й тд и дивизии СС «Викинг», задействовавшиеся в контрударе под Богодуховом. В своих воспоминаниях участник войны Александр Лебединцев отмечает[951] что оставление запасов алкоголя с целью задержать продвижение советских войск было довольно распространенным тактическим приемом германского командования.
В полосе наступления 69-й А крупного успеха в обороне вновь достигла немецкая 198-я пд.
К юго-западу от Харькова, где наступала советская 57-я А, оборонялись только 39-я и 161-я пехотные дивизии 42-го немецкого ак, так что командование СтепФ рассчитывало здесь на дальнейшее успешное продвижение, поставив генералу Гагену задачу 14 августа форсировать реку Уды в районе Безлюдовки и выйти к Мерефе. Генерал Конев придавал большое значение этой части Харьковской операции, поэтому привлек к обеспечению действий 57-й А артиллерию РГК (всего на участке прорыва 57-й А шириной около 25 км было сосредоточено 819 полевых и противотанковых орудий и 592 миномета калибра 120 и 82 мм[952] и 1-й бак, который в течение 14 августа выполнил 110 боевых вылетов, бомбардируя позиции немецких войск в районе Безлюдовки и на юго-восточной окраине Харькова[953]
Одновременно в соответствии с планом Ставки Верховного главнокомандования 14 августа перешли в наступление войска 46-й и 1-й гвардейской армий ЮЗФ, которые форсировали Северский Донец и завязали бои за город Змиев, установив соприкосновение с левым флангом 57-й А СтепФ. В течение последующих трех дней здесь велась ожесточенная борьба, усложнявшаяся пересеченной местностью – высотами и лесными массивами, которые были освоены противником во время обороны и представляли собой цепь узлов сопротивления, насыщенных дерево-земляными и бронированными огневыми точками. Тем не менее продвижение советских войск к западу от Чугуева и в район Змиева вынудили германское командование оставить правый берег Северского Донца.
15 августа атаки войск 57-й А в районе Безлюдовки продолжились. Командующий 27-го гв. ск генерал Шевердин решил организовать наступление в направлении Безлюдовка – Константиновка, для чего прорвать оборону противника на участке Чунихин – Лялюки силами 48-й и 14-й гвардейских стрелковых дивизий, при поддержке 173-й и 179-й отдельных танковых бригад, 90-й тяжелой гаубичной артбригады и 110-го пушечного артполка, оставив 58-ю гв. сд во втором эшелоне для развития успеха[954]
При этом 5-я ВА СтепФ увеличила свою активность в полосе 57-й А, выполнив за день 659 самолето-вылетов, в основном за счет повышения интенсивности боевой работы ударной авиации – экипажи 1-го бак совершили 206 самолето-вылетов, а штурмовики 1-го шак – 162, нанеся два массированных удара четырьмя группами по 9—12 самолетов вдоль всего берега реки Уды от Безлюдовки до Красной Поляны[955] Потери в этих налетах были минимальны, поскольку в связи с начавшимся наступлением войск ЮЗФ немецкие истребители теперь оказались вынуждены действовать не только над Харьковом, но также и против 17-й ВА этого фронта. В частности, Эриху Хартманну удалось 15 августа сбить один Пе-2 из состава 1-го бомбардировочного корпуса, но такие одиночные успехи немецких экспертов не могли повлиять на ход наземных боев.
Хорошо понимая значимость обороны южнее Харькова, германское командование перегруппировало в район Безлюдовки отдельные части 6-й тд и 228-й батальон штурмовых орудий, а также приняло решение развернуть здесь две новые дивизии – кавалерийскую дивизию СС и 355-ю пд. 355-я пд генерала Дитриха Крайсса (Dietrich Kraiss) прибывала из Крыма и к 14 августа полностью сосредоточилась в районе Полтавы, а кд СС под командованием бригадефюрера СС Германа Фегеляйна (Hermann Fegelein) была переброшена из резерва ГА «Центр» из района Речица – Мозырь, где использовалась для борьбы с партизанами[956] Соответственно, для ввода в бой этих дивизий на угрожаемом направлении сначала потребовалось восстановить контроль над железнодорожной линией Харьков – Полтава, блокированной противником на участке Высокополье – Ковяги.
В связи с общим развитием обстановки около часа ночи 16 августа 1943 года генерал Конев направил командующим 53, 57, 69, 7-й гвардейской и 5-й воздушной армиям директиву с уточнением задач на окружение и уничтожение противника в Харькове[957] В качестве главной задачи на 17 августа генерал Конев указал ударом на флангах прорвать оборону противника, окружить и уничтожить харьковскую группировку противника, занять город. Для этого командующему 53-й А генералу Манагарову было приказано с утра 17 августа силами трех стрелковых дивизий (84, 116 и 299-я дивизии. – П. Б.) совместно с 1-м мк прорвать оборону противника в районе просеки в 16 км восточнее Полевого и к исходу дня выйти на фронт Старый Люботин – Гавриловка. При этом 1-й мк следовало использовать для развития успеха и к исходу 17 августа выйти механизированными соединениями в район Коротич – Высокий Поселок, захватить переправы на реке Мерефа и отрезать пути отхода противника на юго-запад. Приданные 53-й А отдельные танковые полки и полк самоходной артиллерии, а также 16-ю артдивизию порыва из состава 7-го акп РГК (под командованием полковника Прохора Степановича Иванова, который 24 июля 1943 года был представлен к ордену Красного Знамени за артиллерийское обеспечение прорыва обороны противника в полосе 61-й А БрФ на Болховском направлении, а 4 августа – к ордену Ленина за обеспечение прорыва войск 53-й А СтепФ на Белгородском направлении, в итоге оба раза был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени и погиб 29 августа 1943 года под Харьковом. – П. Б.) было решено использовать на главном участке, создав здесь плотность артиллерийского огня не менее 150–170 стволов на 1 км фронта прорыва.
Командующему 69-й А генералу Крюченкину с утра 17 августа требовалось силами двух стрелковых дивизий (305-я и 375-я дивизии. – П. Б.) прорвать оборону противника и нанести удар в южном направлении, на совхоз «Октябрь», артиллерийскую плотность огня создать не менее 150 стволов на 1 км фронта прорыва.
Командующему 7-й гв. А генералу Шумилову было приказано с утра 17 августа силами трех стрелковых дивизий (15, 78 и 81-я гвардейские дивизии. – П. Б.) прорвать оборону противника в районе Основа, к исходу дня выйти на фронт Филиппово – Карачевка, перерезать пути отхода противника на юг в районе Филиппово, артиллерийскую плотность огня на 1 км фронта создать не менее 140–150 стволов.
Командующему 57-й А генералу Гагену – с утра 17 августа силами трех стрелковых дивизий 27-го гв. ск (14, 48 и 58-я гвардейские дивизии. – П. Б.) прорвать оборону противника на фронте Чунихин – Лялюки и нанести удар в направлении Безлюдовка – Ржавец, к исходу дня выйти на рубеж Бабай (7 км южнее Харькова) – Хорошево; на левом фланге армии силами двух стрелковых дивизий (41-я гвардейская и 113-я дивизии. – П. Б.) продолжать развивать наступление в направлении Борового и к исходу дня выйти на участок Гусиная Поляна – Боровое – Водяное, обеспечивая левый фланг ударной группировки; артиллерийскую плотность огня на 1 км фронта главного удара создать не менее 150–170 стволов, танки использовать только на участке прорыва.
Командующему 5-й ВА генералу Горюнову следовало прикрыть главные группировки 53-й и 57-й армий, содействовать их наступлению штурмовиками и бомбардировщиками; не допустить подхода резервов противника на рубеж Люботин – Безлюдовка.
При этом Конев детально регламентировал артиллерийское наступление на направлениях главных ударов, выстроенное по следующему плану:
1) 6.00—6.05 – огневой налет по переднему краю, батареям и всей глубине тактической зоны обороны огнем всех средств пехоты, артиллерии и реактивных установок;
2) 6.05—7.00 – контроль и пристрелка, проверка прицела;
3) 7.00—8.10 – методическое подавление и уничтожение целей на переднем крае и в ближайшей тактической глубине обороны, уничтожение артиллерийских и минометных батарей противника;
4) 8.10—8.20 – огневой налет по артиллерийско-минометным позициям и по переднему краю противника минометами всех калибров и орудиями прямой наводки;
5) 8.20—8.40 – атака, нарастающий до предельного режима огонь артиллерии впереди атакующей пехоты;
6) 8.40—9.20 – заранее спланированный огонь артиллерии по узлам сопротивления в глубине обороны противника.
Как видно, командование СтепФ решило нанести новый удар на Харьков именно тогда, когда немецкий 3-й тк уже утратил благоприятные возможности для дальнейшего успешного развития наступления на Богодуховском направлении, вследствие чего германское командование могло свободно перебросить часть его сил для обороны Харькова. Именно так немцы и поступили.
В ночь с 15 на 16 августа и днем 16 августа войска СтепФ продолжали боевые действия отдельными отрядами с целью изматывания противника и раскрытия системы его обороны. В ходе подготовки к наступлению, ведя позиционные бои, войска 53-й А к 17 августа полностью овладели поселком Полевое и вышли на окраины Семеновки. В то же время перегруппировка войск армии перед наступлением проходила неудачно – части 116-й сд генерала Ивана Матвеевича Макарова не успели в ночное время сменить 28-ю гв. сд, их перемещения в светлое время суток были обнаружены противником, и оба соединения подверглись ударам немецкой авиации.
На фронте 69-й и 7-й гвардейской армий в период с 14 по 17 августа шли упорные бои на достигнутых рубежах. Войска 57-й А к 17 августа основными силами заняли рубеж на линии Горбачев – Федорцы – Лялюки – Васищево – Введенское, выйдя на северный берег реки Уды, однако захватить Васищево и Безлюдовку и форсировать Уды им не удалось. Командование немецкого 8-го авиакорпуса вновь своевременно поддержало свою оборону, перенацелив во второй половине дня 16 августа значительные силы бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков в полосу 42-го ак, однако без необходимого прикрытия истребителями. В результате немецкие ударные самолеты подверглись атакам истребительной авиации 4-го иак 5-й ВА, которым командовал генерал Иван Подгорный. В этих боях летчик-истребитель 240-го истребительного авиаполка 302-й истребительной дивизии полковника Бориса Ивановича Литвинова из состава 4-го иак – младший лейтенант Иван Кожедуб, в будущем прославленный советский ас, – записал на свой боевой счет сбитый пикирующий бомбардировщик врага.
Как отмечает Манштейн[958] Гитлер потребовал из политических соображений при всех обстоятельствах удержать Харьков, поскольку падение этого города, заявлял он, могло неблагоприятно сказаться на позиции Турции и Болгарии. По его распоряжению 15 августа 1943 года генерал Вернер Кемпф был отстранен от должности в связи с упразднением возглавляемого им оперативного объединения – оперативной группы «Кемпф» (фактически Кемпф был отстранен за свое требование немедленно оставить Харьков). Оперативная группа преобразовывалась в 8-ю полевую армию вермахта (формально – с 22 августа)[959] Командующим 8-й А 16 августа назначили генерала Отто Велера (Otto Wöller), ранее служившего начальником штаба 11-й полевой А под командованием фельдмаршала Манштейна, а затем бывшего начальником штаба ГА «Центр». Соответственно, Манштейн свидетельствует[960] что хотя он хорошо сработался с генералом Кемпфом, но против данной замены, сделанной по указанию Гитлера, не возражал, поскольку в сложившейся ситуации особенно ценны были спокойствие и осмотрительность Велера, проявленные им не раз в Крыму в периоды тяжелых кризисов.
Командование ГА «Юг» включило в состав 8-й А следующие силы[961]11-й ак генерала Эрхарда Рауса – 3-я танковая, 167, 168, 198, 106, 320-я пехотные дивизии (к 20 августа также танковая дивизия СС «Рейх»); 42-й ак генерала Франца Маттенклотта (Franz Mattenklott) – 6-я танковая, 39, 282, 161-я пехотные дивизии (к 19–20 августа также 355-я пд и кд СС); два отдельных батальона штурмовых орудий (228-й и 905-й батальоны); ряд отдельных частей и подразделений армейского подчинения (артиллерийские, саперные, строительные, ремонтно-восстановительные), в том числе 560-й тяжелый истребительно-противотанковый батальон, укомплектованный самоходными орудиями типа «Насхорн».
Кроме этого, в оперативное распоряжение генерала Велера поступили два танковых корпуса, действовавшие западнее Харькова на фронте от Люботина до Ахтырки: 3-й тк под командованием генерала Германа Брейта – 223-я пд, тд СС «Викинг», управление 10-й тбр (артиллерийский дивизион, саперные части, 503-й тяжелотанковый батальон); 48-й тк генерала Отто Кнобельсдорфа – 7-я тд, мд «Великая Германия», тд СС «Мертвая голова» (к 20 августа). Как видно, на северном крыле группы армий Манштейн решил передать основные силы Велеру, так что к 20-м числам августа штаб 8-й А фактически объединил управление основной частью танковых и моторизованных соединений, задействованных в проведении контрударов против ВорФ.
В то же время под командованием генерала Гота и штаба 4-й ТА остались только ослабленные боями соединения, обороняющиеся на рубеже реки Псел и западнее Ахтырки под управлением 24-го танкового и 52-го армейского корпусов – 11-я и 19-я танковые дивизии, 57, 112, 255-я пехотные дивизии, сводные боевые группы 323-й и 332-й пехотных дивизий, а также переданные из состава группы армий «Центр» 10-я мд и три пехотные дивизии 7-го ак (68, 75, 88-я дивизии), усиленные 202-м батальоном штурмовых орудий и двумя танкоистребительными дивизионами.
Вместе с тем, хотя в распоряжении 8-й А оказались 6 танковых, 1 моторизованная, 1 кавалерийская и 10 пехотных дивизий, 1 тяжелотанковый батальон, 2 батальона штурмовых орудий и 1 тяжелый истребительно-противотанковый батальон, все эти части и соединения понесли в предыдущих боях серьезные потери, так что некоторые из дивизий фактически представляли собой сводные дивизионные группы. Реальную боевую мощь 8-й А характеризуют данные по ее боевой численности и оснащенности тяжелым вооружением на 24–25 августа 1943 года (без учета мд «Великая Германия»)[962] личный состав – немногим более 61 тыс. солдат и офицеров (около 38 процентов от штатной численности); бронетехника – 158 боеготовых танков и 51 штурмовое орудие (в ремонте 449 танков и 82 штурмовых орудия); артиллерия – 570 полевых орудий, 10 тяжелых реактивных минометов, 545 противотанковых орудий, 293 зенитных орудия. Как видно, по своей боевой мощи 8-я А полностью соответствовала одной штатно укомплектованной советской общевойсковой армии, усиленной танковым корпусом, хотя должна была бороться против четырех общевойсковых и одной танковой армий противника, а также отдельного механизированного корпуса (общее соотношение сил в среднем не менее 4:1 в пользу советской стороны).
Непосредственно для обороны Харькова и ближних подступов к городу германское командование сосредоточило сильную группировку в составе шести пехотных (168, 106, 198, 320, 282, 39-я), а также двух танковых (3-я и 6-я) дивизий 11-го и 42-го армейских корпусов, боевой группы 167-й пд, самоходно-артиллерийских частей, отдельной группы бронепоездов и других подразделений. Эти силы были сосредоточены в основном на северо-западном и восточном участках обороны Харьковского укрепленного района, при значительном эшелонировании войск в глубину. Для защиты самого города и ведения уличных боев привлекались различные охранные части и отряды полиции. Предвидя, что советское командование попытается полностью окружить укрепленный район, чтобы избежать втягивания своих войск, в особенности бронетехники, в уличные бои, командование 8-й А и 11-го ак специально укрепило оборону к востоку и западу от Харькова частями противотанковой и зенитной артиллерии.
С целью усиления угрожаемых направлений немцы использовали части выдвинувшейся к 19 августа в район Харькова дивизии СС «Рейх», в составе которой насчитывалось 25 штурмовых орудий и 131 танк (в том числе 35 танков «Тигр»)[963] Дивизия «Рейх» заняла оборону севернее железнодорожной линии из Харькова на Полтаву. Кроме того, 355-я пд, вошедшая в состав 42-го ак, сосредоточилась к 19 августа южнее Харькова в районе Константиновки, на участке фронта против 57-й советской армии. Сюда же направлялась кавалерийская дивизия СС.
3.2. Развитие обстановки 17–23 августа и освобождение Харькова
Как свидетельствуют распоряжения генерала Ватутина и воспоминания маршала Москаленко[964], к 16 августа командованию ВорФ стало ясно, что противник стремится контрударами сорвать общее наступление войск фронта и получить время для организации обороны на рубеже рек Боромля, Ворскла и Мерла. Восточная контрударная группировка немцев уже перешла 11 августа к активным действиям против 1-й ТА. Теперь, чтобы предотвратить новый контрудар, подготавливаемый германским командованием из района Ахтырки, Ватутин решил упредить неприятеля, ввести в сражение оперативные резервы – 47-ю А, отбросить противника, действующего восточнее Сум и в районе Боромли, а затем ударами во фланг и тыл окружить и уничтожить его западную группировку в районе Тростянец – Олешня – Зеньков – Ахтырка. Как видно, при наличии больших резервов, периодически передаваемых Ставкой, советское фронтовое командование предпочитало придерживаться наступательного образа действий, так что даже перед реальной угрозой вражеского контрудара оно не отводило войска, а планировало новые операции на уничтожение противника.
Маршал Москаленко указывает[965], что в то время, как армии центра и левого крыла ВорФ перемалывали брошенные против них вражеские резервы, генерал Ватутин начал усиливать правое крыло – прежде всего 40-ю А, с тем чтобы воздействовать на противника угрозой его флангу и тылу. Вместе с тем, по мнению Г. Колтунова и Б. Соловьева[966], командование ВорФ, имея некоторые данные о сосредоточении сильной группировки противника, все же сделало неправильный вывод о времени ее готовности к переходу в наступление, в связи с чем проводившиеся мероприятия отставали от развивающихся событий.
В своей оперативной директиве от 16 августа командующий ВорФ поставил войскам следующие задачи[967]:
1. 47-й А с 3-м гв. мк, вводимой на участке 40-й А, нанести главный удар своим правым флангом вместе с 10-м тк и с утра 17 августа наступать с рубежа Гребенниковка – Боромля (исключительно) в общем направлении Великий Истороп – Лебедин – Большая Павловка – Борки – Шишаки – Батрак с целью прорвать вражескую оборону, выйти во фланг и тыл противнику, обороняющемуся южнее Боромли, и свернуть его фронт на юг, уничтожая его силы и не допуская их отхода на запад; к исходу 19 августа выйти в район Зеньков.
2. 40-й А с 2-м тк перейти в наступление одновременно с 47-й А и к исходу 19 августа выйти на реку Псел на участке Ворожба – Свинарная (14 км юго-западнее Веприка).
3. 27-й А до начала операции обеспечить захват и удержание плацдарма на западном берегу реки Ворскла в районе Буды – Бельск – Лазьки, с утра 17 августа перейти в наступление в общем направлении Котельва – Зеньков, чтобы во взаимодействии с 47-й А окружить ахтырскую группировку немцев в районе Тростянец – Ахтырка.
4. 38-й А продолжать выполнение ранее поставленной задачи – выйти к реке Псел на участке Большая Чернетчина – Низы.
5. 2-й ВА главные усилия направить на поддержку наступления 47-й А, а частью сил на поддержку 27-й А.
Для ввода в бой войск 47-й А к 23 часам 16 августа была произведена соответствующая перегруппировка: 47-я А, сменив части 52-го ск 40-й А, заняла исходное положение на участке Гапоновка, Бацаивщина; 237-я и 309-я стрелковые дивизии 40-й А, переданные под управление 52-го ск, вместе со 2-м тк заняли рубеж совхоз «Каменное» (западнее Большого Бобрика) – Братский; 100, 161, и 206-я стрелковые дивизии 47-го ск 40-й А заняли исходное положение на рубеже Бацаивщина (исключительно) – Боромля – Каменка. В результате после перегруппировки 40-я А оказалась разделенной на две изолированные друг от друга группы на флангах 47-й А. Перед операцией командование ВорФ усилило обе армии артиллерией, помимо того что их действия должна была поддержать еще и 38-я А, которая одновременно переходила к активным действиям на Сумском направлении своим левым флангом, смежным с 40-й А.
По свидетельству маршала Москаленко[968], 40-й А была поставлена задача разгромить противостоявшие на Лебединском направлении вражеские войска, обойдя их в районе Ахтырки с запада, и овладеть рубежом реки Псел, создав угрозу тылам группировки противника, сосредоточенной для контрудара из района Ахтырки на Богодухов. Анализ обстановки показывал, что в течение всех предшествующих дней немцы предпринимали сильные контратаки против соединений 47-го ск на левом фланге армии, стремясь не допустить продвижения ее войск на юго-запад, в обход Ахтырки по кратчайшему направлению. В связи с этим не вызывало сомнений, что сильнейшая группировка противостоявших 40-й А германских войск была сосредоточена против ее левого фланга. Исходя из таких соображений при определении направления главного удара командование 40-й А остановило свой выбор на правофланговом участке. Данное решение, утвержденное командующим фронтом, предусматривало как раз то, чего опасался противник, – сильный удар в юго-западном направлении, но не там, где его ожидало германское командование, а несколько севернее. В соответствии с приказом командования фронта командование и штаб армии разработали оперативный план, где учитывалось, что 47-я А, с которой предстояло взаимодействовать, самостоятельной полосы не получала, но ей отводился 9-километровый участок на левом фланге. Поэтому намечалось, что правее 47-й А главный удар нанесут 237-я и 309-я усиленные стрелковые дивизии 52-го ск и соединения 2-го тк с задачей прорвать оборону противника на участке от Холодово до рощи в 400 м западнее Гапоновки. Слева от 47-й А было приказано действовать 47-му ск, также двумя усиленными дивизиями (100-я и 206-я дивизии), которые должны были прорваться на участке севернее населенного пункта Белка (30 км восточнее города Лебедина). Одну из дивизий 47-го ск (161-я дивизия) предполагалось использовать для развития успеха. Обеим ударным группам 40-й А предстояло тесно взаимодействовать с 47-й А в течение первого и второго дней наступления. По достижении рубежа Боровенька – Должик 47-я А выходила из полосы 40-й А, нанося удар в юго-западном направлении, в обход Ахтырки, тогда как войска 40-й А продолжали наступление к реке Псел, чтобы очистить левый берег реки от противника и занять прочную оборону: правофланговой группой на участке Пашков – Бишкинь – Селище, а левофланговой – от Боброво до Сосновки. Всю операцию глубиной 40–70 км предполагалось провести в течение трех суток, но подготовка к ней, включая разработку оперативного плана и постановку задач соединениям, была осуществлена менее чем за сутки – необходимая перегруппировка войск прошла в ночь с 16 на 17 августа.
Против войск правого крыла ВорФ на участке Битица – Тростянец оборонялись немецкие 75, 68, 88, 112-я пехотные дивизии (с севера на юг), а также отдельные части и боевые группы 57-й и 255-й пехотных дивизий, объединенные под управлением 7-го ак генерала Эрнста Хелла и 52-го ак генерала Ойгена Отта. По информации маршала Москаленко[969], части немецких 68, 88 и 57-й пехотных дивизий, которые оборонялись на рубеже Верхняя Сыроватка – Холодово – Новгородское – Малый Истороп, имели по 40–50 танков каждая, хотя в действительности этим дивизиям, по-видимому, были приданы три отдельных подразделения САУ, которые находились в оперативном распоряжении 7-го ак и к началу августа насчитывали всего около 100 машин (202-й батальон штурмовых орудий, 559-й и 615-й дивизионы истребителей танков). По данным оперативного отдела штаба 38-й А[970], к 12 августа на участке Снагость – Хотень позиции занимали в основном части немецкой 88-й пд, южнее на участке Хотень – Битица – Малая Чернетчина оборонялась 75-я пд, а еще южнее, на рубеже Малая Чернетчина – Холодово, располагалась 68-я пд, усиленные полком артиллерии РГК, двумя бронепоездами и 20–30 единицами бронетехники.
С другой стороны, благодаря сосредоточению на сравнительно узком участке основных сил 47-й А, введенной из фронтового резерва, а также двух танковых и механизированного корпусов созданная таким образом на правом крыле ВорФ ударная группа насчитывала около 80 тыс. солдат и офицеров, 503 танка и САУ[971], в том числе в 3-м гвардейском механизированном и 10-м танковом корпусах, действовавших в полосе 47-й А, – 302 танка и САУ[972].
По информации оперативного отдела штаба 47-й А[973], для проведения наступательной операции армия получила на усиление 27-ю и 29-ю истребительно-противотанковые артбригады, 33, 47 и 123-ю гаубичные артбригады, 17-ю минбригаду; при этом перед фронтом армии, против пяти ее стрелковых дивизий (23-я дивизия была возвращена из распоряжения 40-й А. – П. Б.) оборонялись три немецких полка: 196-й гп 68-й пд, 202-й гп 75-й пд и 217-й гп 57-й пд, а еще два гренадерских полка – 245-й полк 88-й дивизии и 195-й полк 57-й дивизии – находились в резерве в районе Великий Истороп. Командование 47-й А решило организовать прорыв вражеской обороны на участке Гапоновка – отметка 189,0, где была создана артиллерийская плотность 140 стволов на километр. Боевой порядок 47-й А строился в два эшелона – в первом 29, 218 и 337-я стрелковые дивизии, а во втором – 23-я и 30-я дивизии; 3-й гвардейский механизированный и 10-й танковый корпуса находились в исходных районах Хмелевое, Малый Бобрик и Шаблиное, составляя эшелон развития успеха.
В свою очередь, командование 38-й А к 15 августа подготовило план наступательной операции по овладению городом Сумы[974]. В плане указывалось, что противник занимает оборону перед фронтом армии на рубеже Степковка – Парное – Тополи, имея развитую в инженерном отношении оборону только вокруг города Сумы, где внешний оборонительный обвод представляет собой систему земляных укреплений. Поэтому замысел операции основывается на прорыве обороны противника на рубеже Степковка – Песчаная силами 38, 167 и 240-й стрелковых дивизий, объединенных под управлением 51-го ск генерала Петра Петровича Авдеенко с целью двустороннего обхода города Сумы с северо-востока и юго-запада. Для реализации этого замысла командование 38-й А посчитало необходимым получить на усиление 3 стрелковые дивизии, гвардейскую минометную и артиллерийскую дивизии, отдельную танковую бригаду и тяжелый танковый полк прорыва, 2 истребительно-противотанковых артиллерийских полка и 2 минометных полка реактивных установок.
Наступление 38, 40 и 47-й армий ВорФ началось в 7 часов утра 17 августа после часовой артиллерийской и авиационной подготовки. Начиная с этого дня, основные усилия 2-й ВА фронта были перенесены с Богодуховского на Ахтырское и Боромлянское направления, где в течение 17 августа было выполнено 590 самолето-вылетов в районы Гребенниковка, Боромля, Ревки с привлечением сил всех штурмовых и бомбардировочных соединений[975].
38-я А, прорвав оборону противника и ликвидировав сильные опорные пункты, подготовленные немецкой 68-й пд (под командованием генерала Ганса Шмидта, Hans Schmidt) в Верхней Сыроватке и Нижней Сыроватке, к исходу дня вышла на рубеж Бездрик – Нижняя Сыроватка, продвинувшись на 12–15 км в глубину расположения немецкого 7-го ак. Правофланговый 52-й ск 40-й А и основные силы 47-й А, действующие при поддержке 2-го и 10-го танковых и 3-го гвардейского механизированного корпусов, к 10 часам 17 августа прорвали оборону немецких 68, 88 и 57-й пехотных дивизий и, также продвинувшись на 12 км, к исходу дня вышли на рубеж Нижняя Сыроватка (южная окраина) – Супронов – восточная окраина села Малый Истороп.
В целом, несмотря на сопротивление противника, в течение 17 августа группировка армий правого крыла ВорФ успешно прорвала оборону немцев на участке Верхняя Сыроватка – Петровский, вклинилась в неприятельское расположение на всю тактическую глубину на фронте протяженностью более 30 км (Бездрик – Нижняя Сыроватка – Великий Истороп) и отбросила противника к реке Псел. Советские войска в первый же день наступления взяли целый ряд населенных пунктов, включая сильные опорные пункты Низы, Великий Истороп, Нижняя Сыроватка.
Вместе с тем левофланговый 47-й ск 40-й А, не получивший танкового усиления, перешел в наступление в 10 часов, но встретился с упорной обороной немецкой 112-й пд генерала Вутманна, так что весь день вел бой практически на исходном рубеже. К исходу 17 августа 100-й и 206-й стрелковым дивизиям корпуса удалось продвинуться только до линии Грузское – Зубовка – Тучное – Становая.
Объективно оценив обстановку, командование немецкой 4-й ТА в ночь на 18 августа отдало своим левофланговым войскам приказ об отходе на правый берег Псела, где им предписывалось закрепиться и воспрепятствовать форсированию реки противником.
Командующий ВорФ, стремясь использовать достигнутый успех и как можно скорее выйти на коммуникации ахтырской группировки немцев, уже вечером 17 августа потребовал от командующего 40-й А генерала Москаленко незамедлительного овладения городом Лебедином. Для этой цели он приказал использовать одну бригаду 2-го тк с десантом автоматчиков, двумя истребительными артиллерийскими полками, одним минполком и одним гвардейским минометным дивизионом. Для закрепления успеха за этим отрядом должна была двигаться 309-я сд 52-го ск под командованием полковника Дмитрия Дремина.
Одновременно командующему 38-й А генералу Чибисову было приказано максимально ускорить темпы наступления и к исходу 18 августа выйти на всем фронте к реке Псел, уничтожив противника, оборонявшегося на восточном берегу реки. При этом армия не получила от фронта ничего из тех сил и средств усиления, на которые рассчитывало армейское командование при планировании операции по овладению городом Сумы.
В сложившихся условиях генерал Москаленко решил полностью отказаться от фронтального наступления на левом фланге, но вместо этого усилить правый фланг, чтобы оттуда нанести удар вдоль реки Псел в направлении Сосновки, во фланг и тыл войскам, оборонявшимся перед 47-й А и 47-м ск, выходя в глубокий тыл вражеской группировки, сосредоточенной в районе Ахтырки и Лебедина[976]. В ночь на 18 августа 52-му ск была передана 161-я сд под командованием генерала Петра Тертышного из состава 47-го ск, которая получила задачу выдвигаться вслед за дивизией полковника Дремина и быть готовой развить наступление на Лебедин.
18 августа группировка армий правого крыла ВорФ продолжила наступление, несмотря на ожесточенное сопротивление немцев, в особенности на рубеже Белка – Тростянец.
38-я А, поддержанная частью сил 2-го тк, с упорными боями к исходу дня вышла к реке Псел на участке Битица (12 км северо-восточнее города Сумы) – Низы, завязав бои на восточной окраине города Сумы, обороняемого немецкой 75-й пд под командованием генерала Гельмута Бюкеманна (Бэкеманн, Helmuth Beukemann). Генерал Бюкеманн уже отличился в боевых действиях против войск 38-й А в конце января 1943 года, когда он руководил успешным выходом из окружения оперативной группы в составе трех пехотных дивизий 7-го и 13-го армейских корпусов 2-й немецкой армии и двух венгерских дивизий. Теперь Бюкеманн организовал оборону на рубеже Псела, создав на восточном берегу реки ряд предмостных плацдармов – опорных пунктов в селах Васильевка, Замостье, Пришиб, Жовтневый, Басы, занятых мелкими пехотными подразделениями – ротами велосипедистов-самокатчиков гренадерских полков[977]. Действия по овладению этими опорными пунктами должны были показать направление главного удара русских и расположение их артиллерии. В результате умелого маневрирования тактическими резервами частям 75-й пд удалось задержать основные силы 38-й А на восточном берегу Псела, не позволяя им форсировать реку и овладеть Сумами.
В то же время на правом фланге 40-й А 237-я и 309-я стрелковые дивизии под командованием генерала Петра Дьяконова и полковника Дмитрия Дремина с боями выдвинулись к реке Псел на участке Пашков – Бишкинь (9 км северо-восточнее города Лебедина). Ударная группа 47-й А – 29-я и 30, 218 и 337-я стрелковые дивизии, объединенные под управлением 23-го и 21-го стрелковых корпусов генералов Никиты Чувакова и Василия Абрамова, продвинувшись с боями на 20 км, к исходу дня вышли на рубеж Новоселовка – Федоровка – Костев – северная окраина села Белка. Оборонявшиеся в полосе 47-й А части немецкой 57-й пд за 17 и 18 августа понесли такие потери в офицерах, что 18 августа они потеряли управление и солдаты начали разбегаться[978], хотя 57-й дивизией командовал испытанный в боях генерал Максимилиан Фреттер-Пико (Maximilian Fretter-Pico[979]), уже повоевавший вместе с Манштейном в Крыму и на Среднем Дону. На левом фланге 40-й А стрелковые соединения 47-го ск – 206-я и 100-я дивизии генерала Меркулова и полковника Цыганкова – с трудом преодолевали упорное сопротивление 112-й пд противника, опиравшегося на выгодный оборонительный рубеж по реке Боромля, а также сильные опорные пункты Белка и Тростянец, поэтому в течение дня продвижения вновь не имели и вели бои за овладение этими узлами сопротивления.
Таким образом, 18 августа войска правого крыла ВорФ создали угрозу с севера и северо-запада флангу и тылу ахтырской группировки противника, сосредоточившейся для наступления в юго-восточном направлении. Однако это не остановило командование ГА «Юг», по-прежнему рассчитывавшее контрударами теперь уже по правому флангу советской 27-й А отрезать ее передовые соединения вместе с основными силами 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов южнее Ахтырки (хотя, как указывает маршал Москаленко[980], уже 17 августа немцам пришлось использовать часть своей группировки, предназначавшейся для контрудара, чтобы укрепить оборону в полосе наступления советских 40-й и 47-й армий).
Немцам благоприятствовало то, что с 12 августа войска 27-й А вели тяжелые бои в районе самой Ахтырки и ниже по течению реки Ворскла, решая поставленные командованием фронта наступательные задачи по расширению прорыва в южном направлении и захвату плацдармов на правом берегу реки. К 17 августа основные силы армии оказались рассредоточены более чем на 70-километровом фронте, так что ни на одном из участков значительных успехов добиться уже не могли. При этом линия фронта 27-й А представляла собой выступ (мешок), проходящий по течению Ворсклы с севера на юг и делающий резкий поворот на восток в районе населенных пунктов Котельва и Колонтаев. В центре и на растянутом правом фланге армии сплошной линии войск не было.
Подготавливая нанесение контрудара по правому флангу 27-й А, 17 августа германское командование активизировало боевые действия против ее центра, чтобы связать противника. Широко используя поддержку авиации, боевые группы мд «Великая Германия», 11-й и 19-й танковых дивизий неоднократно контратаковали советские части, так что населенные пункты Грунь, Бельск, Буды по нескольку раз переходили из рук в руки. Силами 11-й тд немецкий 24-й тк продолжал удерживать Ахтырку[981], причем после переброски 241-й сд 27-й А на левый фланг – на реку Мерла – под Ахтыркой осталась одна только 166-я сд, растянутая на 25-километровом участке фронта[982].
В итоге вследствие расширения полосы 27-й А, глубоко вклинившейся в оборону немецкой 4-й ТА на Ахтырском направлении, а также благодаря перегруппировке собственных сил, германскому командованию удалось добиться локального превосходства в силах и средствах на участке Ахтырка – Опошня – Краснокутск.
По данным штаба 27-й А[983], на 10-километровом рубеже Ахтырка – Мошенки было сосредоточено до 400 танков, свыше 16 тыс. солдат и офицеров пехоты, 263 орудия и миномета из состава 332-й и 255-й пехотных дивизий, 7-й и 11-й танковых дивизий, а также мд «Великая Германия». С другой стороны, на этом же фронте позиции занимали следующие части и соединения 27-й А:
1) 155-я сд с 1070-м иптап и минполком 12-й минбр (бригада из состава 17-й артдивизии 7-го акп. – П. Б.) – в районе Пологи (Пологий);
2) 166-я сд с 408-м тяжелым иптап, минполком 12-й минбр, частью сил 93-й отдельной тбр, 30-м штурмовым инженерно-саперным батальоном и 57-м армейским заградительным отрядом – в районе Мошенки;
3) 93-я тбр – в районе Хухри;
4) 147-я сд с минполком 12-й минбр – в районе Высокого;
5) 71-я сд с 680-м иптап – в районе Бельска;
6) 241-я сд с 1075-м иптап и минполком 12-й минбр – в районе Колонтаев – Любовка – Краснокутск.
Всего здесь было сосредоточено около 15 тыс. солдат и офицеров 27-й А (из них до 8,5 тыс. боевого состава), 30 боеготовых танков, 717 орудий и минометов. Кроме этого, с соседних участков могло быть привлечено до 100 танков из состава 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов. 4-й гв. тк после неудачных боев севернее Бельска отошел в район Котельвы, оставив 3-ю гв. мсбр оборонять Бельск совместно со 131-м сп 71-й сд. 5-й гв. тк, усиленный 37-й легкой артбригадой 17-й артдивизии прорыва перешел к обороне на рубеже Большая Рублевка – Колонтаев – Любовка – Краснокутск, оставив 21-ю гв. тбр в резерве в районе Пархомовки.
Как видно, даже учитывая завышение количества бронетехники (приблизительно на 100 единиц, причем, по оценке Д. Гланца и Дж. Хауза[984], ко времени нанесения контрудара 7-я и 19-я танковые дивизии и мд «Великая Германия» вместе насчитывали в своем составе всего около 100 боеготовых танков и штурмовых орудий), немцы все же добились под Ахтыркой почти такой же плотности ударных сил, как и в ходе проведения операции «Цитадель», тогда как войска ВорФ, действовавшие на направлении контрудара противника, были распылены, и советское командование не имело группировки войск, способной в самом начале оказать сильное сопротивление. С другой стороны, германское командование вновь не располагало оперативными резервами для развития успеха, а стягивание танковых и моторизованных соединений в район Ахтырки привело к серьезному ослаблению левого фланга немецкой 4-й ТА и успешному развитию здесь наступления трех армий правого крыла ВорФ, угрожающих флангу и тылу ахтырской группировки.
Кроме того, к исходу 17 августа в ближнем тылу советской 27-й А – в районе Ямное – Новая Рябина – Яблочное – уже сосредоточилась 4-я гв. А под командованием генерала Григория Кулика в составе 6 гвардейских стрелковых и воздушно-десантных стрелковых дивизий (3 воздушно-десантные дивизии под управлением 20-го гв. ск, 3 стрелковые дивизии под управлением 21-го гв. ск), 27-й зенитной артдивизии, 2 истребительно-противотанковых артполков, 1 минометного и 1 гвардейского минометного полков, 1 отдельного инженерного батальона, которая вместе с 3-м гв. тк была передана Ставкой Верховного Главнокомандования в распоряжение командующего ВорФ для развития наступления на Зеньков (по некоторым данным, всего около 70 тыс. солдат и офицеров, 178 танков и САУ)[985]. Следовательно, советское командование располагало значительными дополнительными силами для укрепления фронта 27-й А, причем германская разведка, вероятнее всего, заблаговременно обнаружила подход новых крупных резервов противника.
В связи с этим, учитывая неблагоприятные перспективы успешного развития контрудара на Богодухов, что стало очевидно в связи с общей динамикой оперативной ситуации и сложившимся соотношением сил, германское командование ограничило оперативную задачу достижением частного успеха за счет локального превосходства, созданного на узком участке фронта. Направление наносимого контрудара было смещено южнее Богодухова – на Краснокутск, с целью окружить и уничтожить стрелковые соединения советской 27-й А и основные силы приданных ей двух танковых корпусов, находившиеся в сравнительно небольшом районе Ахтырка – Опошня – Краснокутск.
В 8.30 18 августа, после сильной артподготовки и массированных ударов авиации по боевым порядкам 155-й и 166-й правофланговых стрелковых дивизий 27-й А, командование 24-го немецкого тк ввело в бой части мд «Великая Германия», действовавшие при поддержке 51-го и 52-го отдельных танковых батальонов. По информации ГШ Красной армии[986], ахтырская группировка противника силами до 200 танков перешла в наступление с рубежа Хухря – Мошенки – Пологий и прорвала фронт 166-й сд на 12-километровом участке Мошенки – Пологий. Ударной группе немцев утром 18 августа с советской стороны противостояли два полка 155-й сд полковника Ильи Васильевича Капрова, 166-я сд полковника Бронислава Иосифовича Полторжицкого и 93-я отдельная тбр под командованием подполковника Сергея Клементьевича Доропея.
Около 9 часов панцер-гренадерский полк дивизии «Великая Германия» под командованием подполковника Карла Лоренца, наступавший при поддержке танкового батальона (50–60 танков), атаковал на стыке 517-го и 735-го стрелковых полков 166-й сд, прорвал их оборону и вышел к населенному пункту Велико-Озерский (потеряв в ходе атаки до 20 танков). Поэтому для развития успеха в 10 часов командование дивизии «Великая Германия» решило задействовать на этом же направлении панцер-фузилерный полк полковника Германа Шульте-Хойтхауса (Hermann Schulte-Heuthaus) и второй танковый батальон дивизионного танкового полка. Всего, по оценкам штаба 27-й А[987], в наступлении было использовано до 130 танков и штурмовых орудий и два мотопехотных полка. В то же время командир 166-й сд полковник Полторжицкий перебросил к участку прорыва 423-й сп, находившийся во втором эшелоне, а также дивизионный противотанковый резерв. Ведущая роль в борьбе с немецкими танками вновь принадлежала артиллерии – по некоторым данным[988], в ходе боя за передний край обороны части 166-й сд огнем своей артиллерии вывели из строя свыше 30 немецких танков. Однако бомбоштурмовые удары германской авиации, проводившиеся при отсутствии в воздухе советских истребителей, привели к тому, что на участке 517-го и 423-го стрелковых полков почти все орудия полковой, дивизионной и приданной артиллерии были разбиты и уничтожены, тягачи сожжены, а командный пункт дивизии, находившийся в районе совхоза «Ударник», в течение почти двух часов подвергался непрерывной бомбардировке с воздуха[989]. Командование немецкого 8-го авиакорпуса направило на поддержку контрудара своих наземных войск под Ахтыркой пять авиационных групп – одну группу истребителей, две бомбардировщиков и две пикирующих бомбардировщиков, а всего за 18 августа экипажи корпуса совершили 785 самолето-вылетов, из которых 510 выполнили бомбардировщики[990]. Авиация советской 2-й ВА в первой половине этого дня действовала по ранее намеченным планам – наносила удары по железнодорожным станциям Ковяги, Лебедин, Водяная с целью срыва вражеских перевозок. Только после 12 часов командование армии начало ставить соединениям задачи по воздействию на войска противника в районе Ахтырки и на переправах через Ворсклу, однако за день удалось организовать всего 476 самолето-вылетов, из которых 257 выполнили ударные самолеты, в том числе 5-й шак обеспечил 70 самолето-вылетов, 202-я бомбардировочная дивизия – 56 и только 291-я штурмовая дивизия – 131 самолето-вылет (на каждый исправный штурмовик в дивизии полковника Витрука пришлось пять вылетов)[991].
Стремясь быстрее прорвать оборону советских войск на всю тактическую глубину и выйти на оперативный простор, генерал Вальтер Хернлейн решил наращивать силу удара, поэтому в 11.30 18 августа направил в наступление сводную танковую боевую группу под управлением капитана Вальтера Витерсгейма (Walter Wietersheim), что позволило немцам к 13 часам прорваться через позиции 735-го сп подполковника Николая Забродина в район сов хоза «Ударник», к месту расположения командного пункта 166-й сд. 15 немецких танков начали обстрел командного пункта, вследствие чего он был сменен[992], так что части дивизии на некоторое время остались без управления.
Потеряв около 40 танков подбитыми и уничтоженными[993], к 14 часам немецкие моторизованные части продвинулись вдоль шоссе Харьков – Ахтырка до совхоза «Ильичевка», а к 15 часам группа из 25–30 танков при поддержке панцер-гренадеров взяла Каплуновку, в 20 км юго-восточнее Ахтырки, от которой оставалось всего около 8 км до Краснокутска (из Каплуновки немцы немедленно выслали на юг, юго-восток и восток три разведывательные группы на бронетранспортерах, которые обнаружили прибытие новых сил противника – это были подходящие к фронту войска советской 4-й гв. А[994]).
Развивая прорыв, немцы вышли на позиции вражеской армейской артиллерии, – так, младший лейтенант Александр Гайдаш, командир огневого взвода 92-й тяжелой гаубичной бригады 17-й артдивизии 7-го акп (по штату такая бригада состояла из четырех дивизионов 152-мм гаубиц по две 4-орудийные батареи в каждом, или четырех дивизионов более мощных 152-мм гаубиц-пушек, по четыре 2-орудийные батареи в дивизионе[995]), приданной 27-й А, 18 августа 1943 года оказался со своим взводом в окружении под Ахтыркой, но организовал бой подразделения и подбил 7 танков, 2 бронемашины, 7 мотоциклов, за что ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Заместитель командира дивизиона этой же тяжелой гаубичной артбригады старший лейтенант Григорий Головин в бою под городом Ахтыркой 18 августа принял командование частью на себя, когда тяжело ранило командира дивизиона, и, умело организовав круговую оборону, отбил несколько танковых атак противника, в результате чего орудиями дивизиона было подбито 9 танков, 3 бронетранспортера, САУ и бронемашина, уничтожено и рассеяно свыше батальона автоматчиков, за что Головину также было присвоено звание Героя Советского Союза.
Тем не менее, воспользовавшись внезапностью и локальным превосходством в силах, к исходу дня немцам удалось продвинуться на глубину до 24 км, создав узкую полосу вклинения шириной до 7 км, ограниченную линией Ахтырка – Вербовый – Высокое – Кудрявый – Запорожец – Новая Одесса – Каплуновка – Ивановка – Мошенки. В ходе боевых действий командир 166-й сд полковник Полторжицкий был ранен, и с 20 августа командование соединением принял полковник Анисим Илларионович Светляков.
Во второй половине дня 18 августа навстречу ударной группировке 24-го тк перешел в наступление 48-й тк – дивизия СС «Мертвая голова», наносившая удар из района Ковалевка – Константиновка в направлении на Колонтаев и Любовку. Однако эти атаки немцев были отбиты оборонявшимися здесь частями 241-й сд 27-й А, которой командовал полковник Павел Арабей, и 5-го гв. Сталинградского тк генерала Кравченко.
По оценке штаба 27-й А, подготовившего оперативно-тактическое описание действий войск армии по отражению контрудара противника с 18 по 20 августа 1943 года, глубокое вклинение танков противника в боевые порядки 27-й А в первый день наступления было обусловлено рядом причин, важнейшими из которых являлись следующие[996]:
1. Командование 27-й А не приняло необходимых мер для закрепления захваченных рубежей и распылило силы на широком фронте.
2. Штаб 27-й А, зная о готовящемся контрударе врага, до перехода немецких войск в наступление все же не располагал необходимыми данными о группировке и планах противника, штабы стрелковых дивизий и полков слабо занимались ведением войсковой разведки (начальник штаба 27-й А полковник Григорий Сергеевич Лукьянченко всего через месяц, 15 сентября 1943 года, был произведен в звание генерал-майора. – П. Б.).
3. Широкий фронт, занимавшийся войсками 27-й А, не позволил создать необходимые плотности в живой силе и технике на Ахтырском направлении.
4. В ночь на 18 августа проводилась частичная перегруппировка войск 27-й А с целью дальнейшего наступления из района западнее Котельвы, которая к началу контрудара противника не была закончена, поэтому в нужный момент достаточных сил или какой-либо компактной группировки для парирования удара врага не было.
5. Значительная часть артиллерийских средств усиления находилась в районе Колонтаев – Краснокутск и не могла принять участия в отражении контрудара противника, причем артиллерия в районе Ахтырки не была в достаточной степени обеспечена артиллерийскими выстрелами, так что в отдельных частях обеспеченность ими доходила всего до 0,5 боекомплекта.
6. Усилия 2-й ВА были в большей мере сосредоточены на поддержке наступления войск 47-й и 40-й армий, поэтому войска в районе Ахтырки в первый день операции были слабо прикрыты истребительной авиацией и зенитными средствами.
В результате боевых действий 18 августа с выходом противника в район Каплуновки резко осложнилось положение на левом фланге 27-й А и создалась угроза окружения для 71, 166 и 241-й стрелковых дивизий, 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов, действовавших в районе Мошенки – Хухря – Буды – Опошня – Котельва – Колонтаев (517-й и 735-й стрелковые полки 166-й сд оказались окружены уже в первый день боев, и их разрозненные подразделения прорвались к главным силам только 21 августа[997]), а также угроза тылу 1-й танковой и 6-й гвардейской армий. Командующий 27-й А генерал Трофименко немедленно поставил задачу 147-й сд генерала Михаила Якимова (Михаил Петрович Якимов), находящейся во втором эшелоне армии, во взаимодействии с частями 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов нанести удар с юга, во фланг и тыл прорвавшемуся противнику. Однако сил одной только 27-й А для исправления положения было явно недостаточно – около 17.30 18 августа 12-я и 13-я гвардейские танковые бригады 4-го гв. тк атаковали из района Хухря в направлении на Высокое, но успеха не добились, тогда как 5-й гв. тк продолжал главными силами оставаться в обороне, сдерживая наступление противника на рубеже Каплуновка – Мошенки – Михайловка[998]. Поэтому Верховный главнокомандующий лично указал представителю Ставки маршалу Жукову, находившемуся в штабе ВорФ, на необходимость в кратчайший срок ликвидировать ахтырскую группировку немцев, а также принять срочные меры против возможной изоляции левофланговых соединений 27-й А.
Соответственно, во второй половине дня 18 августа командующий ВорФ генерал Ватутин поставил новую задачу 27, 6 и 4-й гвардейским и 1-й танковой армиям – совместными ударами разгромить прорвавшуюся немецкую группировку и восстановить положение в районе Ахтырки.
Согласно боевому распоряжению командующего войсками ВорФ, переданному в 16.50 18 августа[999], около 100 танков противника с мотопехотой прорвали фронт обороны 166-й сд 27-й А и из района Ахтырки распространились в направлении совхоза «Ударник». Командование фронта приказывает 27, 6 и 4-й гвардейским, 1-й танковой армиям окружить и уничтожить прорвавшуюся группу, для чего следует:
1. Командующему 27-й А – сосредоточить на направлении движения пехоты и танков противника противотанковую артиллерию и организовать плотную противотанковую оборону с задачей не допустить их дальнейшего продвижения. Силами 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов, 93-й отдельной тбр и 39-го отдельного тп (командир полка подполковник Сергей Филиппович Пушкарев, в дальнейшем Герой Советского Союза, командующий 6-го гв. мк 4-й гв. ТА. – П. Б.) при поддержке одного иптап 37-й легкой артбригады нанести удар с юга во фланг и тыл наступающего противника. Силами 147-й сд с противотанковой артиллерией нанести удар с севера на юг во фланг и тыл наступающего противника.
Цели действий армии: отсечь от линии фронта прорвавшуюся группу противника, окружить ее и уничтожить, чтобы к исходу 19 августа полностью восстановить положение.
2. Командующему 6-й гв. А – прочно удерживать занимаемый рубеж обороны, силами не менее трех иптап и резервов с 241-й сд 27-й А прочно прикрыть район Пархомовка – Каплуновка, ни в коем случае не допустить прорыва противника через этот район на юг, юго-восток и восток.
3. Командующему 1-й ТА – по тревоге выбросить в район Каплуновки одну танковую бригаду с одним истребительно-противотанковым артполком и одним дивизионом реактивных установок с задачей прочно прикрыть направление через Каплуновку на Козьевку и отдельными засадами в районе Купьевахи прикрыть направление на Богодухов.
4. Командующему 4-й гв. А организовать противотанковую оборону рубежа Веселое – Запорожец – Прокопенки (исключительно) – Козьевка; 3-му гв. тк скрытно к утру 20 августа сосредоточиться в районе Старая Рябина – Яблочное – Спорное.
Как видно, замысел командования ВорФ состоял в нанесении сходящихся ударов с севера и юга с целью перерезать узкий коридор, образованный вклинением вражеской группировки. Однако генералы Ватутин и Иванов, как обычно, планировали операцию и ставили боевые задачи без учета реальной боеспособности задействованных в ней войск и времени, необходимого им для производства перегруппировок и маневра.
В соответствии с поступившим распоряжением к вечеру 18 августа в бой с прорвавшимися частями противника вступила 4-я гв. А – 8-я и 7-я гвардейские воздушно-десантные стрелковые дивизии 20-го гв. ск, которым командовал генерал Николай Бирюков, развернулись и заняли оборону на 20-километровом рубеже Высокое – Новая Одесса, а 5-я гв. воздушно-десантная сд корпуса находилась на подходе.
По воспоминаниям генерала Бирюкова[1000], соединения его корпуса, усиленного двумя истребительно-противотанковыми артиллерийскими полками (452-й и 1317-й полки. – П. Б.), были полностью укомплектованы личным составом, насчитывая до 9 тыс. солдат и офицеров в каждом, поэтому командующий 27-й А генерал Трофименко очень обрадовался, узнав об их прибытии. Однако командующий 4-й А генерал Кулик вначале распорядился выдвинуть вперед на широком фронте только одну 8-ю гв. воздушно-десантную сд под командованием генерала Владимира Стенина, создать в ее полосе устойчивую противотанковую оборону, а затем уже подготовиться к переходу в наступление основными силами 20-го гв. ск. Только поздним вечером 18 августа, после того как Бирюков переговорил с заместителем командующего армией генералом Германом Тарасовым (бывший командующий 70-й А ЦФ, снятый с должности в марте 1943 года за неудачно организованное наступление. – П. Б.), поступили новые указания штаба армии, согласно которым уже весь корпус, развернув в первом эшелоне две дивизии, а во втором одну, должен был занять указанный рубеж обороны. К левому флангу корпуса выдвигался 21-й гв. ск под командованием генерала Петра Фоменко, а командир 3-го гв. Котельниковского тк генерал Иван Вовченко получил приказ сосредоточиться за позициями 20-го гв. ск к 15 часам 19 августа. Таким образом, вся 4-я гв. А как будто бы вступала в дело. Вместе с тем из-за противоречивых приказов командир дивизии генерал Стенин потерял управление войсками при выполнении простой задачи организации ночного марша в назначенный район. Подразделения выступили с опозданием, без предварительной разведки пути, в темноте некоторые командиры приняли за дорогу следы, оставленные случайным транспортом, и проблуждали до рассвета, так что оборонительный рубеж не был своевременно подготовлен. Положение исправили только утром с помощью офицеров корпусного управления. Кроме того, генерал Кулик указал, чтобы артиллерийские противотанковые полки оставались в занимаемых ими районах противотанковой обороны и не выходили в боевые порядки пехоты, вследствие чего 20-й корпус фактически лишился артиллерийских средств усиления.
Как видно, если бы германское командование решилось развивать успех в северо-восточном направлении – на Богодухов, навстречу выдвигающимся советским резервам, первоначально немцы могли достичь крупного успеха.
В то же время на северный берег реки Мерла к рубежу Козьевка – Полковая Никитовка – Купьеваха начали перебрасываться войска 1-й ТА – вначале 1-я гв. тбр 3-го мк со средствами усиления (в район Каплуновки), а затем основные силы 3-го механизированного и 6-го танковых корпусов (всего около 120 танков), которые к 5 часам 19 августа форсированным маршем выдвинулись в район завязавшихся боев, передав свои участки обороны южнее Богодухова частям 31-го тк и стрелковым соединениям 6-й гв. А[1001]. При смене позиций и занятии нового участка обороны 18 августа погиб командующий 31-го тк генерал Дмитрий Хрисанфович Черниенко, который, по воспоминаниям маршала Катукова, неосторожно покинул окоп на своем командном пункте и был поражен осколком мины при внезапном залпе немецкого шестиствольного реактивного миномета[1002]. На следующий же день в районе деревни Щербаки был убит и командир 237-й тбр 31-го тк майор Николай Петрович Проценко.
Одновременно 4-й гв. Кантемировский тк сосредотачивался в районе Михайлово (Михайловка, северо-восточнее Котельвы), чтобы совместно с частями 166-й сд, 5-го гв. Сталинградского тк, 93-й отдельной тбр 27-й А и артиллерией усиления из состава 17-й артдивизии уничтожить прорвавшуюся вражескую группировку ударом с юга. Для прикрытия фланга танкового корпуса и направления на Котельву командующий корпусом генерал Полубояров оставил на участке Лутище – Заречье 3-ю гв. мсбр полковника Михаила Леонова.
5-й гв. Сталинградский тк получил от командования 27-й А задачу оставить часть сил для усиления 241-й сд 27-й А, перешедшей в оперативное подчинение 6-й гв. А и оборонявшейся на реке Мерчик, а главными силами сосредоточиться в районе Пархомовки для совместных действий с 4-м гв. тк.
Кроме этого, по указанию Ставки Верховного Главнокомандования в ночь с 18 на 19 августа был отдан приказ об отводе с западного берега реки Ворскла в район Пархомовки основных сил 71-й сд 27-й А под командованием генерала Никифора Замировского, оставлявшей один стрелковый полк для прикрытия района Котельва – Лихачевка.
Для отражения контрудара противника были также задействованы две штурмовые инженерно-саперные бригады РГК, производившие минирование танкоопасных направлений (по советским данным[1003], на вероятных направлениях танковых ударов немцев было установлено около 36 тыс. мин, из-за которых к 20 августа получили повреждения 75 вражеских танков и бронепоезд).
Действуя по плану командования ВорФ, 19 августа войска 27-й А совместно с частями 1-й танковой и 4-й гвардейской армий контратаковали противника на северном и восточном участках вклинения неприятельской группировки.
В 8.30 19 августа 1943 года командующий войсками ВорФ доложил Верховному главнокомандующему, что для ликвидации противника, прорвавшегося из района Ахтырки в район Каплуновки, с 6.30 19 августа организовано наступление следующими силами[1004]:
1. 1-я ТА заняла исходное положение на рубеже Купьеваха – Новая Одесса с тремя иптап, двумя сап, одним полком реактивных минометов и в 6.30 начала наступление на Ахтырку.
2. 6-я гв. А с 5-м гв. тк, 71-й сд и тремя иптап наносит удар с юга в направлении Чемодановки.
3. 4-й гв. тк с двумя полками 166-й сд наступает из района Мошенки в направлении на Каплуновку.
4. 27-я А силами правофланговых 147-й и 155-й стрелковых дивизий удерживает рубеж обороны Пологий – Вербовый – Кудрявый, совхоз «Комсомолец»; по мере продвижения 1-й ТА части 27-й А переходят в наступление.
5. 4-я гв. А двумя стрелковыми дивизиями со средствами усиления на рубеже Кириковка – Прокоповка – Новая Одесса; 3-й гв. тк к утру 19 августа сосредоточился в районе Правда – Яблочное – Новая Рябина в готовности для наступления совместно с 10-м тк 47-й А через Олешню на Ахтырку с запада.
6. Вся авиация 2-й ВА направлена на помощь 1-й ТА для ударов по прорвавшемуся противнику.
Следовательно, несмотря на то что части 1-й ТА были серьезно ослаблены, командование ВорФ планировало использовать 3-й гв. тк генерала Вовченко не для удара по ахтырской группировке противника, а для обходного маневра. По мнению генерала Бирюкова[1005], в данном случае командование недооценило силы противника и переоценило свои.
С другой стороны, в ходе боев на правом крыле ВорФ к 19 августа здесь складывалась сложная обстановка для всей немецкой 4-й ТА. Быстрое продвижение на юг советских 47-й и правого фланга 40-й армий, с выходом их войск в район Новоселовка – Костев (15 км юго-восточнее города Лебедина), создало выгодные условия для развития наступления в направлении Чупаховка – Грунь с целью блокирования коммуникаций ахтырской группировки неприятеля и ее глубокого охвата. Для достижения этой цели командующий ВорФ уже в 15 часов 18 августа потребовал от командующего 47-й А генерала Павла Корзуна ускорить наступление приданного армии 3-го гв. мк генерала Обухова.
Вечером 18 августа, ставя задачи на следующий день, генерал Ватутин приказал[1006]:
– командующему 40-й А генералу Москаленко силами дивизий правого фланга к исходу 19 августа ликвидировать узел сопротивления немцев в городе Лебедине и овладеть городом, после чего организовать прочную оборону по восточному берегу реки Псел на участке Пашков – Лебедин;
– 47-й А, развивая достигнутый накануне успех, во взаимодействии с левофланговыми дивизиями 40-й А к исходу дня перерезать одну из важнейших коммуникаций ахтырской группировки немцев – дорогу Лебедин – Ахтырка;
– 10-му тк генерала Василия Алексеева, наступавшему на стыке 47-й и 40 армий, ударом через Олешню овладеть Ахтыркой;
– 3-му гв. мк генерала Виктора Обухова наступлением на Чупаховку и выходом в район Ясеневое обеспечить действия 10-го тк с запада и юго-запада и также быть готовым к наступлению на Ахтырку;
– командующему 38-й А генералу Чибисову перейти к жесткой обороне по восточному берегу реки Псел на участке Большая Чернетчина – Низы, обеспечивая правый фланг 40-й и 47-й армий.
В этот оперативный замысел входило и задействование 3-го гв. тк для усиления удара на Олешню.
19 августа 20-й гв. ск 4-й гв. А перешел в наступление на Ахтырку с северо-востока, действуя силами 8-й гв. воздушно-десантной сд совместно с 6-м танковым и 3-м механизированным корпусами 1-й ТА и частями 147-й сд 27-й А. Против них оборонялись части немецкой 7-й тд, а также сводная боевая группа 11-й и 19-й танковых дивизий, выдвинутая генералом Нерингом для прикрытия левого фланга и тыла дивизии «Великая Германия». В результате ожесточенных боев к исходу дня советским войскам удалось продвинуться до 5 км к западу от рубежа Полковая Никитовка – Купьеваха и занять Вербовый (5 км восточнее города Ахтырки), Высокое, Веселый Гай, Кудрявый, совхоз «Комсомолец» (15 км юго-восточнее Ахтырки), Запорожец, овладев выгодными опорными пунктами, прикрывавшими ахтырскую группировку немцев с севера и северо-востока.
По свидетельству генерала Бирюкова[1007], днем 19 августа он получил приказ командования 4-й гв. А – силами 8-й гв. воздушно-десантной сд генерала Стенина не позднее 17.30 начать наступление в направлении совхоза «Ударник» и одновременно очистить от противника северо-восточную окраину Каплуновки. Следуя этому приказу, дивизии предстояло за короткое время подготовиться к наступлению на участке шириной 6 км на местности, удобной для действий танковых частей противника, и затем навязать им встречный бой, не получив никакого усиления противотанковыми средствами. Однако в назначенное время дивизия атаковала противника по всему фронту, завязав бои за опорные пункты, спешно подготовленные немцами в Каплуновке, Чемодановке (севернее Каплуновки) и совхозе «Комсомолец». Благодаря сосредоточению артиллерийского и минометного огня бойцам правофлангового 27-го гв. воздушно-десантного сп удалось овладеть совхозом «Комсомолец» и грядой высот к западу. Продолжая атаку, подразделения 27-го полка ворвались в Чемодановку. На левом фланге десантники 25-го гв. воздушно-десантного сп захватили и удержали северо-восточную окраину села Каплуновка (около 20 км юго-восточнее Ахтырки. – П. Б.), которое являлось важным опорным пунктом противника, поскольку тактически выгодно располагалось на господствующих высотах и было окружено оврагами. Однако общий итог боев оказался слишком скромным по сравнению с затраченными усилиями, поэтому ночью при докладе обстановки генерал Кулик сообщил Бирюкову, что на следующий день в полосе 20-го гв. ск будет введен в бой 3-й гв. тк.
Вместе с тем в результате произведенной советским командованием быстрой переброски сил и ввода в бой соединений 1-й танковой и 4-й гвардейской армий германское командование вынуждено было отказаться от того, чтобы углубить прорыв в направлении Купьевахи и занять Новую Одессу и Козьевку с целью обеспечить свой открытый с востока фланг и создать условия для последующего развития успеха вдоль реки Мерла на Богодухов. Важнейшей задачей для генералов Неринга и Кнобельсдорфа стало теперь как можно быстрее завершить окружение советских войск и не допустить их прорыва из образовавшегося мешка, частью сил сдерживая контратаки противника на рубеже Ахтырка – Каплуновка – на северном фланге участка вклинения.
Утром 19 августа основные силы мд «Великая Германия» (по оценке штаба 27-й А, до 150 танков с артиллерией и двумя полками мотопехоты при поддержке большого количества бомбардировочной и истребительной авиации[1008]) перешли в наступление из района южнее Велико-Озерский на Колонтаев, на соединение с дивизией «Мертвая голова», овладели населенными пунктами Мошенки (3 км южнее Ахтырки), Михайлово и к исходу дня вышли на рубеж Михайлово – Сидорячье – Пархомовка. Здесь их дальнейшее продвижение было приостановлено частями 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов и 71-й сд генерала Замировского, отошедшей с реки Ворскла.
В то же время 241-я сд полковника Арабея, усиленная танками 5-го гв. тк, 19 августа вновь успешно отбила все атаки частей дивизии СС «Мертвая голова» и удержала занимаемый рубеж на реке Мерла.
5-й гв. тк генерала Кравченко, оставив часть сил для поддержки 241-й сд, около 8.30 утра 19 августа контратаковал совместно с 39-м тп в направлении на Веселый Гай, но, встретив сопротивление танков и штурмовых орудий противника, успеха не имел и к 21 часу закрепился на рубеже Каплуновка – Пархомовка. По данным разных источников[1009], части и соединения корпуса в течение дня вели бои с вражеской группировкой, насчитывавшей до 80 бронеединиц, из которых удалось подбить и уничтожить около 40 машин, тогда как потери корпуса за день боев составили 63 танка, и к вечеру в его составе оставалось всего 44 боеготовые машины – 34 танка типа Т-34 и 10 Т-70. Как видно, потери корпуса оказались соизмеримы с их величиной 6 июля 1943 года, когда две корпусные танковые бригады и танковый полк были окружены частями дивизии СС «Рейх» в ходе проведения операции «Цитадель» на южном фасе Курского выступа.
С другой стороны, по советским данным[1010], в ходе боев 19 августа было уничтожено до 40 немецких танков, в том числе несколько тяжелых типа «Тигр». Согласно показаниям пленных, к 20 августа в танковом полку дивизии «Мертвая голова» насчитывалось примерно столько же боеготовой техники – всего лишь около 40 танков[1011].
Германская авиация 19 августа вновь почти беспрепятственно наносила бомбоштурмовые удары по району Любовка – Краснокутск – Новая Одесса – Козьевка – Качаловка, задействовав для поддержки продвижения наземной группировки до 60 самолетов-бомбардировщиков, тогда как части советского 10-го иак не смогли обеспечить воздушное прикрытие своих войск[1012]. В связи с низкой активностью истребительной авиации 2-й ВА и незначительным числом выделяемых для сопровождения самолетов-истребителей в бой с истребителями противника приходилось вступать штурмовикам. Днем 19 августа практически вся ударная авиация ВорФ была направлена на отражение немецкого наступления. Однако активность 2-й ВА фронта ненамного превысила показатели предыдущего дня, составив 510 дневных самолето-вылетов, причем интенсивность работы штурмовой авиации практически не изменилась – 5-й шак совершил 58 самолето-вылетов, а экипажи 291-й штурмовой дивизии выполнили 133 самолето-вылета, нанеся три массированных удара по скоплениям танков противника восточнее и юго-восточнее Ахтырки, в районе Вербовый – Велико-Озерский – совхоз «Ударник»[1013].
В то же время, как и намечалось советским командованием, действия 40-й и 47-й армий на правом крыле ВорФ создали прямую угрозу тылам германской группировки, наносившей контрудар из района Ахтырки. Соединения 52-го ск генерала Перхоровича, наступавшие при поддержке частей 2-го тк генерала Попова (26-я тбр полковника Петра Пискарева, 99-я тбр подполковника Григория Пузанкова, 58-я мсбр подполковника Евгения Болдырева и 15-й отдельный гв. тп прорыва подполковника Афанасия Туренкова), в боях 19 августа отбросили сводные боевые группы 57-й и 255-й пехотных дивизий немецкого 52-го ак из района города Лебедина. По свидетельству маршала Москаленко[1014], 19 августа войска 52-го ск под командованием генерала Франца Перхоровича добились новых успехов: 237-я сд, которой командовал генерал Дьяконов, очистила от противника лес западнее Великого Исторопа, вышла к реке Псел и закрепилась на рубеже Пашкино – Бишкинь; 309-я сд полковника Дремина, взаимодействовавшая с частями 2-го тк, завязала бои за город Лебедин; 161-я сд генерала Тертышного, успевшая выдвинуться в полосу 52-го ск, овладела юго-западной окраиной Лебедина, а также населенными пунктами Гарбари и Чернецкое.
К исходу 19 августа Лебедин был полностью занят войсками 40-й А, что вынудило германское командование еще поспешнее отводить свои войска на западный берег Псела. Руководство Генерального штаба вооруженных сил Германии отметило, что 19 августа в результате сильных ударов противника на участке фронта немецкого 52-го ак создалось критическое положение[1015]. Согласно оперативной сводке штаба ГА «Центр»[1016], 48-й тк 4-й ТА группы армий «Юг» отступил на линию Ахтырка – Олешня – Буровка (15 км западнее населенного пункта Олешня), однако в линии фронта на участке 52-го ак остается брешь от Буровки до реки Псел, где противник продвигается через город Лебедин вдоль реки Псел в сторону населенного пункта Веприк (12 км восточнее населенного пункта Гадяч), так что его передовые танковые подразделения уже достигли Веприка.
На левом фланге 40-й А соединения 47-го ск под командованием генерала Афанасия Грязнова, взаимодействуя с частями 10-го тк генерала Алексеева (178-я тбр полковника Матвея Шапошникова, 183-я тбр подполковника Матвея Акопова, 186-я тбр подполковника Александра Овсянникова и 11-я мсбр полковника Порфирия Бородкина), прорвали оборону 112-й немецкой пд на реке Боромля, выбили ее части из опорных пунктов в селе Белка и на станции Тростянец и вышли на рубежи: 206-я сд генерала Меркулова – Зубовка – Станова; 100-я сд полковника Цыганкова – Станова – Сосонка. При этом немецкая 112-я дивизия генерала Вутманна, уже ослабленная в боях на Орловском плацдарме, понесла тяжелые потери – в 258-м гп полковника Ганса Вибига (Hans Viebig) осталось 45 солдат и 1 офицер[1017].
47-я А с 3-м гв. мк, наступая на стыке двух войсковых групп 40-й А и практически не встречая сопротивления, продвинулись до рубежа Тимофеевка – Зубовка, заблокировав дорогу Ахтырка – Лебедин.
Таким образом, к исходу 19 августа войска 40-й и 47-й армий вышли на тылы ахтырской группировки немцев, непосредственно угрожая ее окружением.
Соответственно, планируя свои действия на 20 августа, командование немецкой 4-й ТА уже не могло больше игнорировать угрозу на Гадячском направлении, а также левому флангу и тылу ахтырской группировки, поэтому было вынуждено перебросить 24-й тк из района Ахтырки против советских 40-й и 47-й армий. В распоряжении генерала Неринга оставались 11-я и 19-я танковые дивизии (фактически дивизионные боевые группы), артиллерийские средства усиления, а также 10-я моторизованная (панцер-гренадерская) дивизия генерала Августа Шмидта (August Schmidt). По некоторым данным[1018], эта дивизия, понесшая большие потери в боях на Орловском выступе, была пополнена и перебрасывалась из тыла ГА «Центр» на Ахтырское направление собственным автотранспортом, поэтому ее основные силы вступили в бой в районе Котельвы и Пархомовки только 20–21 августа. С другой стороны, штаб 27-й А указывает[1019], что части 10-й мд начали прибывать под Ахтырку начиная с 14 августа.
Передислокация частей немецкого 24-го тк была обнаружена уже вечером 19 августа, после чего командование ВорФ поставило командующему 2-й ВА задачу немедленно нанести массированные удары по переправам через Ворсклу в районе Чернетчины, однако из-за наступления темноты в воздух удалось поднять только две группы штурмовиков дивизии полковника Витрука[1020].
Естественно, вывод 24-го тк привел к ослаблению контрударной группировки немцев, так что ее возможности успешно продолжать начатое наступление были существенно ограничены, и это немедленно сказалось на развитии ситуации на Ахтырском направлении. В связи со сложившейся оперативной обстановкой, организация боевых действий немецких войск под Ахтыркой с 20 августа оказалась возложена почти исключительно на 48-й тк 8-й А, в состав которого вошли 7-я тд, мд «Великая Германия» с 51-м и 52-м танковыми б-нами, а также дивизия СС «Мертвая голова». Германское командование, видевшее угрозу сходящихся ударов на Ахтырку двух группировок противника: одной – из района Новоселовка – Федоровка – Костев, а другой – с рубежа Новая Одесса – Каплуновка – совхоз «Комсомолец», направило основные усилия на скорейшую ликвидацию выступа, образовавшегося в районе Котельвы, намереваясь 20 августа полностью окружить и уничтожить оборонявшиеся здесь советские войска (71-я и 166-я стрелковые дивизии 27-й А, 4-й и 5-й гвардейские танковые корпуса). Для этого командование 48-го тк подготовило два концентрических удара: один из района Пархомовки на Краснокутск – силами мд «Великая Германия», 51-го и 52-го танковых б-нов; второй из района Константиновки на Любовку, Краснокутск, силами дивизии СС «Мертвая голова». Одновременно 7-я тд продолжала обороняться против советских 1-й танковой и 4-й гвардейской армий, а части прибывающей к фронту 10-й мд должны были наступать на Котельву, которую прикрывал 126-й сп 71-й дивизии 27-й А, оставленный удерживать 16-километровый рубеж Котельва – Лихачевка.
Выполнение этого плана привело к тому, что 20 августа советской стороне пришлось вести тяжелые оборонительные бои в районе Пархомовка – Михайлово – Хухря – Колонтаев – Любовка, тогда как немцы должны были удержать за собой рубеж Ахтырка – Каплуновка, на который наступали 3-й гв. тк, 5, 7 и 8-я гвардейские воздушно-десантные стрелковые дивизии 4-й гв. А, а также 6-й танковый и 3-й механизированный корпуса и 237-я тбр 31-го тк 1-й ТА. На данном рубеже основная борьба продолжалась вокруг ключевых опорных пунктов немцев в совхозе «Ударник» и селе Каплуновка.
Общую организацию наступления на Ахтырку с северо-востока командование ВорФ возложило на командующего 4-й гв. А генерала Григория Кулика (Григорий Иванович Кулик, Маршал Советского Союза с мая 1940 до февраля 1942 года, когда он был необоснованно разжалован и понижен в звании до генерал-майора в связи с самовольной организацией эвакуации Керчи и Керченского района обороны, после войны осужден по ложному обвинению и расстрелян в августе 1950 года). В первой половине дня 20 августа, когда на всем фронте уже возобновился огневой бой, генерал Кулик выехал на командный пункт 20-го гв. ск и сообщил его командованию, что 1-я танковая и 4-я гвардейская армии получили приказ ликвидировать ахтырскую группировку противника. В связи с этим Кулик поставил генералу Бирюкову задачу в 17 часов перейти в наступление через совхоз «Ударник» (10 км юго-восточнее Ахтырки), организовав взаимодействие с танковыми частями.
Однако, выяснив большие потери корпусов 1-й ТА, переданных в оперативное подчинение 4-й гв. А, генерал Кулик решил разделить их побригадно, чтобы бригады, в свою очередь, частями действовали на разных направлениях совместно со стрелковыми дивизиями в качестве средств усиления пехоты. В результате танковые и механизированные соединения 1-й ТА должны были вести несвойственный им бой мелкими группами, поддерживая на отдельных участках атаки 20-го гв. ск. С другой стороны, противник вел активную оборону аналогичным образом. Согласно донесению маршала Жукова Верховному главнокомандующему о боевых действиях 20 августа на Ахтырском направлении[1021], в районе Ахтырка – Каплуновка противник применил следующую тактику оборонительных действий: рассредоточил свои танки за пехотой и противотанковой артиллерией, укрыв их в необстреливаемых местах, и действовал против наступающих частей 4-й гв. А артиллерийско-минометным огнем, авиацией и контратаками пехоты с группами танков от 20 до 30 машин. По свидетельству генерала Гетмана[1022], обстановка 20 августа была особенно напряженной – в результате огневого налета противника в районе совхоза «Комсомолец», в 5 км западнее Купьевахи, был смертельно ранен командир 112-й тбр корпуса полковник Михаил Леонов, который перенес свой наблюдательный пункт слишком близко к переднему краю. В боях под Ахтыркой в августе 1943 года обе стороны маневрировали и проводили атаки и контратаки, выходя другу к другу в тыл и на фланги, так что начертание переднего края постоянно менялось, вынуждая полевых командиров перемещать свои наблюдательные пункты.
По воспоминаниям генерала Бирюкова[1023], после посещения Куликом его командного пункта и дивизии генерала Стенина на подготовку наступления, в котором на направлении главного удара предполагалось задействовать две воздушно-десантные стрелковые дивизии 20-го корпуса и две танковые бригады из состава 3-го гв. тк, осталось всего четыре часа. Командование 4-й гв. А отложило начало атаки до 18 часов, но основные подготовительные мероприятия все равно были осуществлены в спешке – сотрудникам штаба корпуса пришлось сразу же выехать в дивизии и там наносить оперативную обстановку прямо на карты и тем же порядком ставить задачи. В результате штабам не хватило времени на серьезную разведку и на увязку действий с поддерживающими танками, вследствие чего, например, 3-я гв. тбр гвардии полковника Георгия Антоновича Походзеева вступила в бой, не зная обстановки, без артиллерийской и авиационной поддержки, не установив связь с соседом слева.
По информации генерала Вовченко[1024], 3-й гв. Котельниковский тк получил задание овладеть совхозами «Ударник» и «Комсомолец», очень важными пунктами на подступах к Ахтырке. Боевой порядок корпуса перед наступлением был выстроен в два эшелона: в первом эшелоне 19-я и 3-я гвардейские танковые бригады полковников Тимофея Позолотина (Герой Советского Союза, погиб через три недели, 9 сентября 1943 года. – П. Б.) и Георгия Походзеева (погиб примерно через год, 27 июля 1944 года. – П. Б.), во втором – гвардейские 18-я тбр полковника Даниила Гуменюка и 2-я мсбр майора Ефима Дьячука. После 10-минутной артподготовки, проведенной артиллерийскими средствами танкового корпуса, танки перешли в атаку и, несмотря на бомбоштурмовые удары большой группы немецких пикирующих бомбардировщиков (около 40 машин), разгромили первую линию обороны противника и ворвались в совхоз «Ударник».
В действительности полностью овладеть совхозом 20–21 августа так и не удалось. Генерал Меллентин вспоминает[1025], что 20 августа советский танковый корпус и стрелковая дивизия совершили прорыв немецкой обороны в полосе 48-го тк правее участка, занимаемого мд «Великая Германия». Советское командование предполагало, что основные силы этой дивизии связаны боями в районе Ахтырки, однако генерал Хернлейн быстро сформировал боевую группу для проведения флангового контрудара. Эта группа в составе танкового и панцер-гренадерского батальонов (всего 20 танков), батареи САУ и разведывательной роты, под общим командованием начальника штаба дивизии подполковника Ольдвига Натцмера (Oldwig Natzmer), за 12 часов выполнила поставленную задачу – нанесла удар по флангу прорвавшегося противника, причинила ему большие потери и приостановила дальнейшее продвижение русских.
По свидетельству генерала Бирюкова[1026], главные события вечером 20 августа произошли на правом фланге 20-го гв. ск, где наступала 7-я гв. воздушно-десантная сд под командованием генерала Михаила Микеладзе. Воздушно-десантный гвардейский стрелковый полк дивизии, который вместе с танками атаковал совхоз «Ударник», к ночи ворвался на территорию совхоза, но не успел здесь закрепиться и на рассвете был контратакован противником силами до полка мотопехоты при поддержке 40 единиц бронетехники, включая огнеметные танки (наличие огнеметных танков свидетельствует, что в контратаке принимал участие огнеметный танковый взвод из состава 15-го тп 11-й тд, полком командовал майор Теодор Шиммельманн (Theodor Schimmelmann), так что часть сил 24-го тк генерала Неринга, по-видимому, еще оставалась на левом берегу Ворсклы, принимая участие в оборонительных боях в районе Ахтырки. – П. Б.). Немцам удалось окружить полк десантников в совхозе и рассечь его боевые порядки, командир полка погиб, а бойцы стали мелкими группами прорываться к главным силам дивизии. Бесперебойная связь с полком была прервана, но генерал Микеладзе срочно принял меры по освобождению еще удерживавшихся в совхозе частей из вражеского окружения, для чего установил взаимодействие с командованием 3-го гв. тк и направил к совхозу свой резерв – две батареи противотанковых орудий и стрелковые подразделения. Потери немцев в боях 20–21 августа за совхоз «Ударник» составили до 300 солдат убитыми, 8 сгоревших танков и самоходное орудие, десятки мотоциклов.
Согласно некоторым данным[1027], овладеть совхозом «Ударник» было приказано 29-му гв. воздушно-десантному сп 7-й гв. воздушно-десантной сд, которым командовал гвардии майор Григорий Васильевич Кочетков. Усадьба бывшего совхоза включала три кирпичных здания и до десятка деревянных строений, расположенных у так называемого Каплуновского тракта, в районе группы курганов, именовавшихся «казачьи могилы». В ходе ночной атаки подразделения 29-го полка около 2.30 21 августа овладели частью совхоза, однако на рассвете с северо-запада и северо-востока полк атаковали две группы вражеских танков и САУ – 27 и 12 боевых машин, а с востока и юга в совхоз проникли мелкие группы немецкой пехоты. Артиллерийско-минометным огнем и огнем танковых пушек все постройки совхоза, которые служили укрытием, были уничтожены. Собственными полковыми противотанковыми средствами бойцы 29-го гвардейского полка уничтожили и повредили 9 танков и самоходное орудие, но, когда в итоге многочасового боя все противотанковые средства были утрачены, вражеские танки стали безнаказанно «утюжить» позиции разрозненных подразделений полка, расстреливая личный состав из пулеметов. В это же время вражеская пехота стала приближаться к командному пункту полка, расположенному в траншеях на восточной окраине совхоза, и здесь завязалась ожесточенная рукопашная схватка. Траншеи командного пункта продолжали находиться под сильным минометным огнем. Тогда командир полка гвардии майор Кочетков принял решение на вывод полка из окружения, но при попытке организовать прорыв был убит пулеметной очередью, а его тело раздавлено гусеницами немецкого танка. Большинство оставшихся в живых офицеров полка были ранены, а остатки штаба полка оказались в полной изоляции, без связи с батальонами. Полковое знамя на своем теле вынесла из боя старший врач полка, старший лейтенант медицинской службы Марина Ивановна Медведева, которая ползком преодолела 3 км и вышла в расположение советских войск. Только вечером 22 августа, после двухдневного боя, общими усилиями части 7-й и 8-й воздушно-десантных гвардейских стрелковых дивизий прорвали кольцо окружения, и подразделения полка – 723 солдата и офицера – присоединились к своей дивизии.
Одновременно на крайнем левом фланге 20-го гв. ск подразделения 8-й гв. воздушно-десантной сд генерала Стенина продолжали борьбу за село Каплуновка, удерживавшееся частями 7-й тд немцев, командование которой с 20 августа принял генерал Хассо Мантейфель (Hasso-Eckhardt Manteuffel), известный своей приверженностью к ведению маневренных действий бронетанковыми силами.
Генерал Бирюков вспоминает[1028], что, когда после нескольких часов боя два батальона десантников из состава 25-го гвардейского полка гвардии майора Д. В. Белорусова ворвались в центр села, противник предпринял сильную контратаку – 15 танков и бронетранспортеры с пехотой устремились в обход Каплуновки с юго-запада. Полковая противотанковая батарея 45-мм орудий с расстояния 150–200 м фланговым огнем расстреляла два танка и заставила немцев отступить, но с приходом темноты они подготовили в районе села танковую засаду. Общая картина боя на фронте дивизии генерала Стенина не радовала, поскольку части дивизии атаковали вяло, а противник упорно держался как в Каплуновке, так и дальше к северу, в районе Чемодановки, где продвижение оставалось незначительным. В сложившейся ситуации командование 20-го корпуса решило ввести в бой второй эшелон – 5-ю гв. воздушно-десантную сд под командованием полковника Василия Ивановича Калинина, два полка которой были направлены в обход Каплуновки с юга. Воздушно-десантный 1-й гв. сп под командованием гвардии подполковника Иллариона Григорьевича Попова к исходу 20 августа прорвался на южные окраины села и перерезал дорогу Каплуновка – Котельва, практически окружив немецкие части, удерживавшиеся в Каплуновке. Другой полк – 16-й – в ночь с 20 на 21 августа произвел маневр по глубокому обходу опорного пункта противника, но встретил упорное сопротивление и был связан боем. Тогда командир полка гвардии майор Федор Михайлович Орехов (погиб в сентябре 1943 года в боях на рубеже Днепра) выдвинул вперед, в направлении совхоза «Пионер», разведывательный отряд численностью до 50 автоматчиков. Пользуясь темнотой, отряд углубился в тыл неприятеля на 6 км, перерезал дорогу, ведущую из совхоза «Пионер» на запад, и уничтожил проходившие по дороге бронетранспортер, автомашину с боеприпасами и мотоцикл. После этого движение по дороге прекратилось, а командование 7-й тд, по-видимому, посчитало, что в тыл прорвались значительные силы, поскольку местами немцы стали спешно отходить с переднего края, обтекая стороной совхоз «Пионер» и оставляя группы прикрытия. Инициативные действия маленькой группы переросли в крупный тактический успех на левом фланге 20-го гв. ск – к утру 21 августа противник прекратил борьбу за Каплуновку и очистил этот район.
В связи с информацией о продвижении частей 4-й гв. А в направлении совхоза «Пионер» командующий 27-й А генерал Трофименко немедленно передал указание окруженным частям 166-й сд полковника Светлякова и 93-й тбр подполковника Доропея отходить из района села Хухря к этому совхозу.
Действия 2-й ВА ВорФ 20 августа были подчинены выполнению многочисленных задач командования, поэтому отличались рассредоточением сил в обширном районе от Лебедина до Ахтырки и Котельвы, хотя за день армией было организовано всего 379 боевых вылетов[1029]. Основные усилия ударных авиационных соединений были сосредоточены на поражении войск противника, большими массами выдвигающихся из района Ахтырки по переправам через Ворсклу к западу, на левый фланг немецкой 4-й ТА. Соответственно, командование немецкого 8-го авиакорпуса направило на прикрытие своих войск большую группу из 18–20 истребителей, которым удалось связать боем несколько советских истребителей прикрытия, прорваться к нарушившим порядок строя при атаке штурмовикам и сбить 11 машин (общие потери 2-й ВА в период с 18 по 20 августа составили 55 самолетов, так что в связи с накоплением потерь и неисправной боевой техники в последующее время с 21 по 23 августа армией выполнялось всего лишь от 220 до 320 дневных самолето-вылетов, хотя за счет активных ночных бомбардировок противника, согласно донесениям командования ВорФ[1030], 20 августа экипажи 2-й ВА произвели всего 638 самолето-вылетов, а 23 августа – 433 самолето-вылета)[1031].
Вместе с тем, по данным генерала Радзиевского[1032], в период с 18 по 20 августа 1943 года 2-я ВА обеспечивала в среднем по 850 самолето-вылетов ежесуточно.
По утверждению советской стороны[1033], к исходу дня 20 августа наступление немцев было остановлено на рубеже Каплуновка – восточная окраина Пархомовки – Любовка, так что между частями дивизий «Великая Германия» и «Мертвая голова» по-прежнему оставалось еще около 8 км. При этом в ходе трехдневных ожесточенных боев с 18 по 20 августа противник понес крупные потери – в частности, только войска 27-й А уничтожили 180 танков, 50 орудий, 4 батареи шестиствольных минометов, почти полностью уничтожили до двух полков мотопехоты, а в воздушных боях и зенитной артиллерией было сбито 30 самолетов. Соответственно, 20 августа ахтырская группировка немцев была окончательно обескровлена и потеряла все свои наступательные возможности.
20 августа представитель Ставки маршал Жуков доложил Сталину, что под Ахтыркой противник хотел прорвать фронт, срезать Котельвский выступ и ударить в тыл харьковской группировки, а возможно, одновременно ударом на Тростянец с юго-востока ударить в тыл 40-й и 47-й армий, но до сегодняшнего дня противнику фронт прорвать не удалось, и в районе Ахтырки он перешел к активной обороне; также не удалось немцам срезать Котельвский выступ, так как после предупреждения, поступившего от Верховного главнокомандующего, 71-я сд и части 5-го гв. тк уже отведены в район Пархомовки, а сейчас отводятся один полк 71-й и два полка 166-й стрелковых дивизий с частью сил 4-го гв. тк[1034].
Согласно боевому донесению командующего войсками ВорФ Верховному главнокомандующему об обстановке к 24 часам 20 августа 1943 года[1035], с утра 20 августа противник силами танковой дивизии СС «Мертвая голова» перешел в наступление из района северо-восточнее Малой Рублевки и одновременно частями дивизии «Великая Германия» стремился развить успех в южном направлении. В течение дня противник овладел Михайловкой, Котелевкой, Марьинским, Котельвой, Колонтаевом, в районе Пархомовки его атаки успеха не имели.
27-я А на своем правом фланге в течение дня вела бои силами 155-й и 147-й стрелковых дивизий против ахтырской группировки противника в районе Климентова, а также в 3–4 км южнее Вербового, Высокого; части 166-й сд и 93-й отдельной тбр отводятся в район совхоза «Пионер», где переходят к обороне (выходят из окружения. – П. Б.).
4-я гв. А, также ведя бой с ахтырской группировкой противника, двумя стрелковыми дивизиями к исходу дня достигла Опытной Станции, рощи восточнее Мойки, окружив гарнизон противника в Каплуновке (12 танков и до двух рот автоматчиков); 3-й гв. тк около 18.30 перешел в атаку в направлении совхоза «Ударник» и к исходу дня вел бой совместно с пехотой 4-й гв. А за господствующие высоты.
1-я ТА частями 6-го танкового, 3-го механизированного корпусов и одной танковой бригадой 31-го тк к исходу дня вела бой совместно со стрелковыми частями 4-й гв. А за совхоз «Ударник». Армия понесла большие потери в технике.
6-я гв. А частями правого фланга вела напряженные бои с наступающим противником. К исходу 20 августа 4-й гв. тк и 51-я гв. сд 23-го гв. ск 6-й гв. А сдерживали противника на южных окраинах Любовки и восточнее. Части 241-й сд отразили атаку противника силой до роты пехоты, переправившейся на северный берег реки Мерла в районе Олейниково. 5-й гв. тк совместно со стрелковым полком 241-й сд вел бой с противником на рубеже Горковец – роща северо-восточнее Пархомовки – юго-восточная и юго-западная окраины Пархомовки.
Авиационной разведкой в течение дня отмечено движение к рубежу Сумы – Лебедин свыше 1 тыс. машин, в том числе от Конотопа на Ромны – 270, от Ромн на Сумы – 350 и от Галича на Межеричи – 240 автомашин. К рубежу Ахтырка – Опошня за день из глубины подошло до 300 автомашин и 40 танков, и в обратном направлении – до 700 автомашин. Из этого командование фронта сделало вывод, что противник усиливает свою ахтырскую группировку, стягивая в этот район войска с других участков. Активными действиями в районе юго-восточнее Ахтырки противник стремится развить успех вдоль реки Мерла в направлении на Богодухов.
В действительности германское командование спешно усиливало оборону против правого крыла ВорФ, постепенно перебрасывая туда как части 24-го тк, так и различные тыловые и вспомогательные формирования, а также временные боевые группы, составленные из выздоравливающих раненых и солдат, направленных в отпуска или возвращающихся оттуда. Вместе с тем, по утверждению германской стороны, в результате боев 19–20 августа немецким войскам удалось окружить и уничтожить в мешке северо-восточнее Котельвы основные силы 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов, а также ряд стрелковых частей 27-й А. Согласно сводке штаба ГА «Центр»[1036], 4-й гв. тк, а также части 5-го гв. тк, отрезанные в результате атаки дивизии СС «Мертвая голова» и дивизии «Великая Германия», попытались 20 августа прорваться в восточном направлении, но были отброшены на юг, вследствие чего западный берег реки Ворскла не занят противником, 10-я мд в ходе атаки в западном направлении захватила населенный пункт Хухря, а дивизия «Великая Германия» подбила на участке юго-восточнее города Ахтырка 100 танков противника.
Действительно, по некоторым данным[1037], 19–20 августа части и соединения 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов понесли тяжелые потери. Так, 4-й гв. тк получил приказ командования фронтом в течение 20 августа сосредоточить основные силы в районе Пархомовки и поступить в оперативное распоряжение 6-й гв. А[1038]. Однако, например, 13-я гв. тбр полковника Баукова, две недели назад выбившая немцев из Грайворона, была окружена в Колонтаеве, так что ей требовалось прорываться к Пархомовке. На помощь полковнику Баукову был направлен гвардейский зенитно-артиллерийский полк 4-го гв. тк, который огнем малой зенитной артиллерии помог колонне бригады прорваться через заслоны противника, но сам понес большие потери. При этом после выхода из окружения 13-я гв. тбр насчитывала 9 танков и 7 САУ. Другой пример – командир 14-й гв. тбр гвардии майор Валентин Печковский, сменивший 16 августа полковника Исая Михайлова, руководил действиями группы из 6 оставшихся боеготовыми танков, чтобы вывести из окружения остатки одной из колонн корпуса, и потерял в бою все машины (Валентин Миронович Печковский погиб в бою 9 декабря 1943 года в районе города Малина). По-видимому, именно об этих событиях говорит в своих воспоминаниях генерал Вовченко, когда указывает, что в числе операций 3-го гв. тк в районе Ахтырки следует особо выделить ночной удар, благодаря которому бригады корпуса прорвали кольцо окружения и выручили танкистов генерала Полубоярова[1039].
Согласно документам 5-го гв. тк, в результате ожесточенных боев советскими войсками к 18 часам 20 августа был оставлен Колонтаев, и противник, наступавший с юга, соединился в районе совхоза «Пионер» со своей северной группировкой, однако части корпуса, насчитывавшие в своем составе 50 танков, прорвались в расположение 6-й гв. А, заняв оборону фронтом на запад.
Д. Гланц и Дж. Хауз также отмечают[1040], что немецкой группировке, наносившей удар на юго-запад от Ахтырки, удалось установить ненадежный контакт с частями дивизии «Мертвая голова» и 223-й пд 3-го тк, создав неплотное окружение 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов, а также отдельных частей 27-й и 6-й гвардейской армий ВорФ.
Успехи, достигнутые немцами 20 августа, подтверждаются и самим Верховным главнокомандующим Красной армии. Докладывая в ночь на 22 августа обстановку Верховному главнокомандующему, заместитель начальника Генерального штаба генерал Антонов сделал вывод о том, что возможности выйти в тыл харьковской группировки противника ухудшились, потому что командование ВорФ недооценило угрозу контрудара и продвижение наступающих войск фронта продолжалось без достаточного закрепления отвоеванных рубежей и обеспечения флангов. После этого в 3 часа ночи 22 августа 1943 года Сталин направил специальную директиву Ставки командующему ВорФ генералу Ватутину (копия – маршалу Жукову), где указал, что Ватутин не учел опыта прошлого и продолжает повторять старые ошибки как при планировании, так и при ведении операций, стремясь к огульному наступлению всюду и овладению как можно большей территорией, пренебрегая прочным обеспечением флангов ударных группировок, что приводит к распылению сил и средств и дает возможность противнику наносить удары во фланг и тыл советским войскам и громить их по частям[1041]. Сталин отметил, что при таких обстоятельствах противнику удалось выйти на тылы 1-й ТА, находившейся в районе Алексеевка – Ковяги, затем он ударил по открытому флангу соединений 6-й гв. А, вышедших на рубеж Отрада – Вязовая – Панасовка, и, наконец, 20 августа нанес удар из района Ахтырки на юго-восток, по тылам 27-й А, 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов. В результате неоднократно повторяемых недопустимых ошибок советские войска понесли значительные и ничем не оправданные потери, а также было утрачено выгодное положение для разгрома харьковской группировки противника. В связи со сложившейся обстановкой командованию ВорФ следует не увлекаться задачей охвата Харьковского плацдарма со стороны Полтавы, но сосредоточить все внимание на реальной и конкретной задаче, которой в ближайшее время является ликвидация ахтырской группировки противника.
В 19 часов 22 августа, не получив удовлетворительного ответа от командования ВорФ, другую директиву Сталин направил непосредственно Жукову, указав, что план наступления ВорФ с целью к 20 августа овладеть Ахтыркой явным образом не удался; операция по разгрому харьковской группировки противника также затянулась; Ставке Верховного Главнокомандования неизвестно, по какому плану действуют сейчас Воронежский и Степной фронты[1042]. Соответственно, Сталин потребовал, чтобы Жуков к исходу 22 августа представил план операции по ликвидации ахтырской группировки противника и овладению плацдармом Ахтырка – Котельва – Колонтаев – Пархомовка, организовав для этого прорыв фронта противника с привлечением основных сил артиллерии и авиации, подобно тому как это было организовано севернее Белгорода. Проведение операции следовало согласовать с прорывом германской обороны на стыке Степного и Юго-Западного фронтов.
Как видно, генерал Ватутин оказался не способен изменить свой оперативный почерк организации наступления – развитие операции путем «веерообразного» нанесения серии необеспеченных ударов по расходящимся направлениям, что предоставляло противнику выгодные возможности для контрударов. В данном случае контрудары германских войск произвели на Сталина такое впечатление, что он потребовал подготовки специальной межфронтовой операции. Однако недостаток сил и средств и отсутствие резервов уже не позволяли германскому командованию так же «наказать» Ватутина, как в феврале – марте 1943 года. К 22 августа 1943 года обстановка под Ахтыркой уже существенно изменилась в связи с тем, что 20 августа 40-я и 47-я армии продолжали развивать наступление, а 38-я А закреплялась на реке Псел и отдельными отрядами форсировала реку.
Правофланговые соединения 40-й А перешли к преследованию частей 57-й и 255-й немецких пехотных дивизий, преодолели слабое сопротивление арьергардов противника и в течение дня узким клином продвинулись в юго-западном направлении вдоль реки Псел на 35 км, захватив Веприк силами 99-й танковой и 58-й мотострелковой бригад 2-го тк. С наступлением темноты 161, 237 и 309-я стрелковые дивизии 52-го ск 40-й А приступили к организации обороны по восточному берегу реки Псел на участке Бишкинь – Веприк. Овладев Веприком, советские войска перерезали последнюю дорогу из района Ахтырки на запад, так что для связи с тылом в распоряжении немецкого 24-го тк осталась единственная дорога Ахтырка – Зеньков, ведущая в юго-западном направлении, но Зеньков также находился под прямым ударом группировки 40-й А.
47-я А и две левофланговые дивизии 40-й А весь день 20 августа вели ожесточенные бои с противником, усилившим сопротивление за счет войск, переброшенных из района Ахтырки. К исходу дня 47-я А, продвинувшись на 5—10 км, вышла на рубеж Березовый – Рассоховатый – Олешня – Сосонка. Войска 47-й А и левофланговые соединения 40-й А почти вплотную подошли к Ахтырке с севера и северо-запада.
По воспоминаниям маршала Москаленко[1043], в первой половине дня 20 августа наиболее ожесточенное сопротивление было оказано немцами на левом фланге 40-й А, куда они перенацелили также и авиацию. Группами от 20 до 60 самолетов противник несколько часов непрерывно бомбил боевые порядки 100-й и 206-й стрелковых дивизий 47-го корпуса. В полдень 20 августа бомбовый удар был нанесен по штабу 52-го ск, в результате чего оказался выведен из строя узел связи, а через два часа бомбардировке подвергся штаб 206-й сд, из-за чего командир дивизии генерал Меркулов получил контузию, а начальник штаба полковник Николай Ткаченко погиб. Однако все это не улучшило положения немцев. К исходу 20 августа войска 40-й и 47-й армий подошли к Ахтырке с севера и северо-запада, глубоко охватив левый фланг контрударной группировки противника. Одновременно главные силы 40-й А в составе усиленного 52-го стрелкового и 2-го танкового корпусов продолжали успешно наступать вдоль реки Псел все дальше на юго-запад. Все это, вместе взятое, вынудило фашистское командование отказаться от дальнейших наступательных действий в районе Ахтырки и отдать приказ о переходе своей ударной группировки к обороне.
По данным штаба 47-й А[1044], спасаясь от окружения своей ахтырской группировки, противник упорно удерживал Чупаховку (22 км юго-восточнее города Лебедина), создавая угрозу левому флангу и тылу 47-й А, что серьезно препятствовало ее дальнейшему продвижению.
Согласно донесению генерала Ватутина[1045], 20 августа в районах севернее Ахтырки противник с боями отходил за реку Псел и на левом фланге фронта его действия носили характер боевой разведки. Захватом пленных подтверждаются действия 88-й и 75-й пехотных дивизий против 38-й А и остатков 255-й пд против 40-й А.
38-я А частями левого фланга 20 августа вела бои за полное очищение восточного берега реки Псел, заняв Васильевку, Замостье, Пришиб, Жовтневый, Басы, а 38-я сд вышла на окраины города Сумы.
40-я А за день боя частями правого фланга (237, 309, 161-я стрелковые дивизии) продвинулась на 25 км и вышла к реке Псел на участке Пашков – Селище; 2-й тк силами 99-й танковой и 58-й мотострелковой бригад овладел Веприком, где перешел к обороне, а его 26-я тбр овладела Московским Бобриком; на левом фланге части 40-й А овладели населенными пунктами Олешня, Поповка.
47-я А за день боя продвинулась на 12 км и, отразив неоднократные контратаки противника силой до 10–15 танков из района Рассоховатый (Разсоховатый) – Мартыновка, к исходу дня вышла на рубеж Боровенька – Семеновка – Березовый – Рассоховатый – Мартыновка. 3-й гв. мк сосредоточился в районе Рассоховатого, 10-й тк к исходу дня вышел к Олешне.
Стремясь добиться разгрома ахтырской группировки немцев, 20 августа командующий ВорФ поставил войскам фронта следующие задачи на 21 августа[1046]:
1. 40-й А – прочно закрепиться на рубеже реки Псел на участке Пашков – Веприк, в готовности к дальнейшему наступлению, а 2-му тк перерезать дорогу Ахтырка – Зеньков, для чего выйти в район Камыши и выслать передовые отряды в Зеньков и Веприк для удержания переправ через реки Грунь и Псел.
2. 47-й А – возобновить наступление с утра 21 августа и к исходу дня выйти на рубеж Пашкино – Аленина – Шевченки – Биданы с целью охватить район Ахтырки с запада и юго-запада; 3-му механизированному и 10-му танковому корпусам выйти в район Шевченки – Ясеновое – Чернетчина для нанесения удара по Ахтырке с запада.
3. 27-й А – наступать на Ахтырку с востока и выйти на рубеж Ясеновое – Хухря, завершив во взаимодействии с 47-й армией разгром ахтырской группировки немцев.
4. 4-й гв. А – перейти в наступление с рубежа Веселый Гай – Каплуновка на Котельву и к исходу первого дня, разбив противостоящего противника, выйти на рубеж Хухря – Котельва.
5. 6-й гв. А – прочно удерживать занимаемый рубеж Пархомовка – Любовка – Хрущевая Никитовка – совхоз «Гавриши».
6. 1-й ТА – перейти в наступление и овладеть районом Сидорячье – совхоз «Пионер» – Пархомовка.
С целью упростить управление 40-й армией правофланговая 29-я сд 47-й А передавалась в 40-ю А, а 100-я и 206-я левофланговые стрелковые дивизии 40-й А переходили в подчинение 47-й А. В результате этого обмена 40-я А была целиком сгруппирована правее 47-й А. Для усиления группировки 1-й ТА на Ахтырском направлении 31-й тк был выведен из-под Богодухова, где его позиции заняли стрелковые дивизии 6-й гв. А, и 21 августа сосредоточился в районе Пархомовки.
Под угрозой окружения своих наиболее боеспособных танковых и моторизованных соединений с 21 августа командование немецких 4-й танковой и 8-й полевой армий основные усилия направило на организацию отвода войск, сосредоточенных в междуречье Ворсклы и Мерлы, за Ворсклу. Поэтому ближайшей целью боевых действий 24-го и 48-го танковых корпусов в районе Ахтырки стало связать противника и обеспечить себе отступление.
На фронте советской 4-й гв. А немцы в течение 21–23 августа отступили от Каплуновки, Чемодановки, совхозов «Пионер» и «Ударник», что позволило войскам 20-го гв. ск продвинуться на 6—10 км. По воспоминаниям генерала Бирюкова[1047], генерал Микеладзе доложил ему, что с помощью 3-го гв. тк противник отброшен от совхоза «Ударник», а находившийся в окружении 29-й гв. воздушно-десантный сп вышел к главным силам соединения, насчитывая в составе 723 бойца. После этого воздушно-десантные стрелковые дивизии генералов Микеладзе и Стенина получили возможность развить наступление в направлении Хухря – Михайлово, тогда как дивизия генерала Калинина, первоначально продвинувшаяся своим левым флангом значительно западнее Каплуновки, теперь вынуждена была вести встречные бои с частями немецкой 10-й мд на рубеже Сидорячье – Пархомовка. В то же время немецкая 7-я тд отошла и заняла укрепленный район, быстро подготовленный на господствующем над местностью плато в районе Котельвы, а мд «Великая Германия» стала постепенно выводиться в тыл для перегруппировки на наиболее угрожаемое Зеньковское направление (по некоторым данным[1048], в частях дивизии к 22 августа еще насчитывалось 80 боеготовых танков).
По оценке генерала Бирюкова[1049], в результате четырех дней боев под Ахтыркой 4-й гв. А не удалось добиться разгрома противостоящих вражеских сил, но потери армии при всем желании не назовешь небольшими, особенно в дивизиях генералов Микеладзе и Стенина. Вместе с тем войска 4-й гв. А совместно с 3-м гв. тк уничтожили около 100 вражеских танков и САУ.
Как только в боевых действиях на Ахтырском направлении наступила оперативная пауза, командующий 4-й гв. А генерал Григорий Кулик снял генерала Владимира Стенина с должности командира 8-й гв. воздушно-десантной стрелковой дивизии за то, что тот в течение короткого времени дважды терял управление соединением, один раз – в бою[1050] (командование дивизией принял генерал Михаил Андреевич Богданов, а генерал Владимир Филиппович Стенин был назначен командиром 2-й гв. мсбр 3-го гв. тк – вместо полковника Дьячука, затем командовал 68-й гвардейской, 4-й и 134-й стрелковыми дивизиями, а в апреле 1945 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза). Однако сам генерал Кулик также недолго оставался на посту командующего армией. По отзывам маршала Жукова[1051], в боях в районе Ахтырки особо отличился 20-й гв. ск 4-й гв. А под командованием генерала Николая Бирюкова, а также 7-я гв. воздушно-десантная сд этого корпуса во главе с генералом Михаилом Микеладзе. Напротив, командующий 4-й гв. А генерал Григорий Кулик после боев под Ахтыркой получил строгое предупреждение (от маршала Жукова. – П. Б.), а в сентябре 1943 года был снят с должности и отправлен в распоряжение Главного управления кадров Красной армии за неправильное использование войск армии при ведении боевых действий[1052]. Согласно оценке ГШ Красной армии[1053], в боях на Ахтырском направлении командующий 4-й гв. А генерал Кулик допустил «раздергивание» переданных в его оперативное подчинение корпусов 1-й ТА, которые были разделены побригадно, а бригады получили задачу действовать совместно со стрелковыми дивизиями на разных направлениях в качестве танкового усиления. По свидетельству генерала Попеля[1054], генерал Кулик не смог своевременно ввести в бой основные силы 4-й гв. А, причем все вопросы организации взаимодействия 4-й гвардейской и 1-й танковой армий решал его начальник штаба генерал Кузьма Деревянко (в действительности генерал Деревянко в это время являлся начальником штаба 53-й А СтепФ, а штаб 4-й гв. А вплоть до марта 1944 года возглавлял генерал Павел Верхолович. – П. Б.). Однако, как следует из воспоминаний генерала Бирюкова[1055], главная вина генерала Кулика скорее заключалась в его самостоятельных и нестандартных решениях, что противоречило принятой в Красной армии схеме управления, по которой основной функцией командующего армией являлась организация неукоснительного исполнения распоряжений вышестоящего командования, следуя имеющимся наставлениям, приказам и инструкциям. Вероятнее всего, маршал Жуков сместил бывшего маршала Кулика, разжалованного в 1942 году в генералы, потому что не потерпел самостоятельности подчиненного, который раньше превосходил его по статусу.
Примечательно, что новый командующий 4-й гв. А генерал Алексей Зыгин также пробыл на этом посту очень недолго – он погиб 27 сентября, когда его бронетранспортер съехал с проверенного маршрута и подорвался на очень мощной двухъярусной мине[1056]. За 11 дней до этого – 16 сентября – также при взрыве мины погиб и командующий 47-й А генерал Павел Корзун.
Согласно боевому донесению командующего войсками ВорФ Верховному главнокомандующему об обстановке к 24 часам 23 августа 1943 года[1057], в течение этого дня противник на Зеньковском направлении контратаками пехоты и танков сдерживал наступление частей центра и левого фланга 47-й А; на других участках мелкими подразделениями пехоты вел боевую разведку. Захватом пленных в районе Ивановка – Пархомовка установлен выход в первую линию частей 10-й мд. Авиационной разведкой в течение дня отмечено выдвижение из районов Ромн, Белополья, Гадяча к рубежу Сумы – Межеричи (севернее Лебедина) свыше 250 автомашин и 20 танков; из районов Лохвицы, Миргорода, Кременчуга, Полтавы к рубежу Гадяч – Ахтырка – Опошня – до 1 тыс. автомашин, 125 танков и 35 орудий, в том числе от Лохвицы на Гадяч – 200 автомашин и 90 танков; из Полтавы на Опошню – двумя колоннами 70 автомашин, 20 танков и 35 орудий. Из районов Полтавы, Краснограда к рубежу Ко лонтаев – Ковяги проследовало свыше 500 автомашин и до 100 танков, из них от Полтавы на Колонтаев – до 25 танков и на Валки – до 200 автомашин с 50 танками. От линии фронта в глубину отмечено движение по всем дорогам мелких колонн автотранспорта.
На основе этих наблюдений советское командование сделало вывод, что противник усиливает свою группировку новыми дивизиями, переброшенными с других участков фронта и из тыла, одновременно продолжая пополнять действующие части, причем основную массу пополнения направляет к рубежу Гадяч – Ахтырка – Опошня.
По донесению Ватутина, войска правого крыла фронта (38-я и 40-я армии) обороняли прежние рубежи по восточному берегу реки Псел, создав плацдарм в районе Жовтневого и Дзержинского. Армии вели разведку противника, на отдельных участках огневой бой и производили инженерные работы. Противник активных действий не предпринимал, ограничиваясь короткими огневыми налетами. 99-я танковая и 58-я мотострелковая бригады 2-го тк отражали контратаки противника в районе Тарасовки, а 169-я и 26-я танковые бригады – в районах Камыши, Гусаровщина, Багуны.
47-я А в центре и на левом фланге вела напряженные бои с контратакующими частями противника. За день боя было отражено до восьми контратак силой до батальона пехоты с танками. К исходу дня армия вела бои на рубеже Морозовщина – Гусаровщина – Карпиловка – Софиевка – Перепуг – Аленина.
Войска 27-й А обороняли прежние рубежи, совершенствуя их в инженерном отношении. 93-я отдельная тбр армии вышла из окружения противника и, насчитывая в своем составе 10 танков Т-34 и 3 танка Т-70, сосредоточилась в районе Старая Рябина.
В положении боевых порядков войск 4-й гв. А за истекший день изменений не произошло, 3-й гв. тк находился в прежних районах, его 2-я гв. мсбр около 18 часов внезапной для противника атакой овладела совхозом «Ударник».
1-я ТА вышла из боевых порядков.
На левом фланге 6-я и 5-я гвардейские армии обороняли прежние рубежи. С рассветом 23 августа противник силами до батальона пехоты с 20 танками и 7 бронемашинами атакой из района юго-западнее Любовки овладел северной окраиной этого населенного пункта, однако последующей контратакой стрелковых частей 51-й гв. сд 23-го гв. ск был отброшен.
В результате осуществления завершающего этапа наступательной операции ВорФ 25 августа советские войска заняли Ахтырку (немецкие войска оставили город в ночь с 24 на 2 августа[1058]), а передовые части 40-й А – 29-я сд под командованием полковника Николая Ивановского (Николай Михайлович Ивановский) – и 2-й тк 23–25 августа вышли в район Лютенька – Зенков и к городу Гадяч (юго-западнее Веприка), захватив плацдарм на западном берегу реки Псел.
Войска 4-й гв. А совместно с 3-м гв. Котельниковским тк, усиленные 22-й и 237-й танковыми бригадами 6-го и 31-го танкового корпусов 1-й ТА, четырьмя иптап, 22-й минбр РГК и штурмовым инженерным батальоном, передовыми отрядами к 26–27 августа вышли на реку Ворскла и завязали бои за овладение узлом сопротивления немцев в районе села Котельва (в это время в Котельве скрывалась жена Сидора Ковпака, одного из главных руководителей партизан, действовавших на территории Украины)[1059]. В связи с отсутствием взаимодействия между стрелковыми и танковыми частями Котельву не получилось взять неожиданным ударом с ходу, вследствие чего бои за опорный пункт в селе и окружающие его узлы сопротивления продолжались 14 суток – до середины сентября. Немецкой 7-й тд и выдвинувшимся к ней на помощь частям дивизии СС «Мертвая голова», использовавшим для обороны рубеж реки Котелевка, временно удалось отрезать в так называемой Котельвинской подкове две воздушно-десантные стрелковые дивизии 20-го гв. ск – 7-ю и 8-ю гв. сд, однако недостаток сил вновь не позволил уничтожить блокированные советские войска (к 25 августа в дивизии СС «Мертвая голова» оставалось от 46 до 55 боеготовых танков и штурмовых орудий, а в 7-й тд – 17 танков[1060]).
Стык между внутренними флангами 4-й танковой и 8-й полевой армий германское командование прикрыло сводной боевой группой 11-й и 19-й танковых дивизий 24-го тк, занявшими оборону в районе Бельска (5 сентября советское командование организовало здесь наступление силами трех дивизий 20-го гв. ск, усиленных тринадцатью гаубичными, пушечными, минометными и реактивно-минометными полками, но это не оказалось для немцев неожиданным, и русские встретились с организованным артогнем, контратаками и бомбовыми ударами авиации[1061]).
На Зеньковском направлении благодаря контратакам частей 10-й мд и дивизии «Великая Германия», предпринятым 26 и 27 августа, немцам удалось отбросить войска 47-й А назад от Зенькова и сохранить контроль над одной из важных рокадных дорог.
На левом фланге немецкой 4-й ТА части ее 7-го и 52-го армейских корпусов отошли за реку Псел, прикрывая отход арьергардами – мелкими группами пехоты, поддерживаемой отдельными штурмовыми орудиями. Только 75-й пд генерала Бюкеманна удалось контратаками оттеснить войска советской 38-й А и удержать Сумы, но германское командование уже подготавливало эвакуацию этого города. С другой стороны, командование ВорФ приняло решение перебросить 38-ю сд из-под Сум обратно в состав 47-й А, на Гадячское направление, куда это соединение и вышло к 25 августа.
К исходу 27 августа фронт на левом крыле ГА «Юг» стабилизировался и проходил по реке Псел от Бездрика до Веприка и далее по рубежу Мартыновка – Камыши – Грунь – Куземин – Котельва – Колонтаев. Однако итоги контрударов германских войск под Богодуховом и Ахтыркой каждая из противоборствующих сторон оценила по-своему.
Согласно немецким данным[1062], в районе южнее Ахтырки была уничтожена часть окруженной группировки советских войск, при этом захвачены 299 танков, 188 орудий, взято около 1800 пленных. С помощью контрударов 4-й ТА и оперативной группе «Кемпф» удалось стабилизировать линию фронта и восстановить непрерывную линию обороны. Вместе с тем общий оперативный замысел командования ГА «Юг» нанести советским войскам крупное поражение, позволяющее коренным образом изменить в свою пользу обстановку в районе Харькова, остался нереализованным. Германскому командованию не удалось организовать одновременное нанесение контрударов по флангам основной группировки войск ВорФ: с севера – через Ахтырку на Краснокутск и Котельву, с юга – на Богодухов.
По оценке ГШ Красной армии[1063], незначительные тактические успехи, достигнутые немцами в районе южнее Богодухова и под Ахтыркой, не смогли существенно повлиять на общую обстановку, сложившуюся к 20 августа на Белгородско-Харьковском плацдарме, поэтому все попытки немецкого командования контрударами сорвать наступление советских войск в юго-западном направлении и сохранить в своих руках Харьков провалились. При этом в бесплодных попытках остановить наступление ВорФ противник понес большие потери: с 11 по 20 августа войска фронта уничтожили 34 600 немецких солдат и офицеров, 521 танк, 530 орудий, 140 минометов, 2327 автомашин, 140 самолетов; за этот же период захватили 1736 пленных, 132 танка, 485 орудий, 60 минометов и много другого военного имущества. Безвозвратные потери в материальной части войск, действовавших в составе 27-й А в период с 18 по 20 августа, оказались следующими: полевых орудий – 31, противотанковых орудий калибра 45 мм – 21, минометов – 74, танков – 67[1064]. Принимая во внимание потери 1-й танковой и 4-й гвардейской армий, это близко к утверждениям германской стороны. Тем не менее, по оценке Г. Колтунова и Б. Соловьева[1065], предпринятые немцами контрудары на Богодуховском и Ахтырском направлениях не привели к разгрому ударной группировки ВорФ, не оказали существенного влияния на развитие наступления советских войск на Харьковском направлении, не дали и значительного выигрыша времени.
На наш взгляд, исход контрударов обнаружил впервые наметившуюся тогда тенденцию, заключавшуюся в том, что при неизбежной на войне необходимости решать сразу несколько оперативных и оперативно-тактических задач, германским танковым и моторизованным соединениям уже не хватало маневренности и боевой мощи для достижения решительного результата. Германское командование не ошиблось со временем и местом нанесения контрударов, тогда как советские военачальники совершили типичные ошибки, характерные при осуществлении глубокого прорыва: рассредоточили ударные силы по фронту наступления, чтобы добиться как можно больших результатов до усиления сопротивления противника; стремясь не потерять темп, допустили действие подвижных танковых и механизированных соединений в отрыве от общевойсковых армий – стрелковых и артиллерийских частей и соединений; не обеспечили закрепление войск на достигнутых рубежах и прикрытие угрожаемых направлений, хотя заблаговременно получили информацию о подготовке контрударов противника.
Однако немцы все-таки не добились крупного успеха, потому что, во-первых, не успевали сосредоточить контрударные группировки в намеченных районах – маневренность германской армии на Восточном фронте оказалась недостаточной для того, чтобы имевшимися подвижными резервами оперативно реагировать на активные действия противника, проводившиеся на широком фронте. Во-вторых, избранная германским командованием оперативная схема проведения контрударов, нацеленная на окружение крупных оперативных групп противника, не предусматривала того, что контрударным группировкам придется самостоятельно решать целый ряд предварительных оперативно-тактических задач: возвращение контроля над коммуникациями; блокирование дальнейшего продвижения советских войск, угрожающего коммуникациям; удержание районов сосредоточения; прикрытие флангов. В-третьих, в составе ударных группировок практически отсутствовали пехотные части, необходимые для закрепления достигнутых успехов и уничтожения окруженных групп противника.
По утверждению участника Курской битвы генерала западногерманской армии Эйке Миддельдорфа (Eike Middeldorf)[1066], распыление бронетанковых сил недопустимо, поэтому если перед ними ставится ряд боевых задач, то решение их должно осуществляться последовательно, причем очередность выполнения задач в этом случае определяется старшим начальником. Тем не менее прорыв передовых танковых частей русских южнее Богодухова – к линии коммуникаций Харьков – Полтава – спровоцировал командование ГА «Юг» на немедленное введение в бой еще только прибывающих в этот район танковых соединений СС, не ожидая их окончательного сосредоточения. Поэтому немцам с самого начала не удалось сконцентрировать все силы на тех направлениях, которые были решающими для достижения главной цели контрудара – окружения крупных вражеских группировок.
В связи с неполнотой информации теперь вряд ли удастся однозначно решить вопрос, мог ли Манштейн, самый старший начальник, в течение хотя бы нескольких дней игнорировать блокирование коммуникаций харьковской группировки, чтобы все силы создаваемой юго-восточнее Богодухова контрударной группы – три танковые дивизии СС – сосредоточить против фланга противника. В феврале 1943 года он выжидал даже тогда, когда советские войска подошли к Запорожью, угрожая блокировать основные пути снабжения всей ГА «Юг» (благодаря этому в марте был окружен и полностью разгромлен вышедший к Днепру южнее Запорожья 25-й тк 6-й А ЮЗФ, а командующий корпусом генерал Петр Павлов взят в плен). Возможно, теперь Манштейн учитывал, что русские быстро создают прочную оборону на захваченной территории, и предполагал использовать скорость и внезапность, вводя в бой части по мере прибытия, чтобы противник не успел закрепиться.
С другой стороны, Эйке Миддельдорф отмечает[1067], что во время минувшей войны немецкие войска часто проводили наступление с ходу (встречный бой, прорыв в глубину обороны, преследование, внезапное нападение) и этот вид наступления всегда был характерен для немецкой армии и являлся ее сильной стороной, но способность русских в короткие сроки создавать сильные оборонительные позиции, неоднократно проявлявшаяся во время войны на Востоке, вынуждала отдавать предпочтение наступлению после планомерной подготовки, когда наступлению предшествовало занятие исходного положения и развертывание войск в соответствии с группировкой, определенной планом боя. Поэтому, вероятно, в условиях быстрого и непредсказуемого развития оперативной ситуации, когда у фельдмаршала Манштейна отсутствовала достаточная для принятия обоснованного решения информация о противнике, у него просто не выдержали нервы, уже основательно потрепанные в противостоянии с Красной армией. В своих воспоминаниях, касающихся этих событий, Манштейн не обсуждает каких-либо альтернативных вариантов действий. В любом случае он не решился взять на себя ответственность и несколько дней выжидать с контрударом на Богодуховском направлении, чтобы, по крайней мере, приблизить его по срокам к началу контрудара под Ахтыркой. Тогда 6-я гвардейская и 1-я танковая армии ВорФ уже не смогли бы оказать поддержку войскам 27-й А, а также 4-му и 5-му гвардейским танковым корпусам.
Соответственно, в силу развития обстановки на Богодуховском и Ахтырском направлениях германское армейское и корпусное командование вынуждено было ослаблять ударные силы, разделяя их и выделяя части для решения дополнительных боевых задач. При этом танковые и моторизованные дивизии, предназначенные для нанесения контрударов, уже были ослаблены предыдущими боями и недоукомплектованы личным составом и техникой, так что выполнить сразу ряд задач оказались не в состоянии.
Отмеченная тенденция проявлялась и в дальнейшем, вплоть до 1945 года. Причем из-за быстрого истощения германской армии в непрерывных боях на Восточном фронте эффект от контрударов неуклонно снижался. Если под Ахтыркой и Богодуховом они еще повлияли на реализацию стратегических наступательных планов советского командования, то в дальнейшем приводили в основном лишь к снижению темпов и увеличению сроков проведения операций Красной армии. В январе 1945 года для достижения оперативных результатов на Будапештском направлении немцы сосредоточили две моторизованные и семь танковых дивизий, сведя пять танковых дивизий в одну ударную группу, но поставленную им задачу деблокировать Будапешт решить опять не удалось, а предпринятые контрудары только ненадолго отсрочили дальнейшее наступление противника[1068].
Таким образом, в августе 1943 года советское командование получило очень опасный для немцев сигнал, что теперь оно может допускать ошибки и неоправданно рисковать, поскольку противник уже не располагает силами и средствами, чтобы серьезно наказать за эти ошибки. Негативные последствия ошибочных действий советских военачальников стали ограничиваться тактическим или оперативно-тактическим уровнем – возрастанием потерь и неудачами при решении частных оперативных задач, но больше не приводили к поражениям крупного оперативного и стратегического масштаба. Русские, в отличие от немцев, очень быстро восприняли этот сигнал, тогда как некоторые германские военачальники до конца войны не хотели признавать реальность и продолжали организовывать неэффективные контрудары недостаточными силами или хотя бы предлагать их в контексте необходимости ведения маневренной войны на Восточном фронте.
Кроме этого, в августе 1943 года советское командование извлекло еще один важный урок – немецкое военное руководство психологически не выдерживает давления на широком фронте и начинает перераспределять силы, чтобы стабилизировать обстановку на наиболее угрожаемых участках и направлениях. Следовательно, наступление, своевременно предпринятое на соседнем участке фронта, с большой вероятностью вынудит германское командование рассредоточить уже собранную для контрудара группировку.
По свидетельству маршала Москаленко[1069], к 6 сентября передовые отряды соединений 40-й А форсировали реку Грунь и овладели плацдармом до 15 км по фронту и до 15–40 км в глубину к западу от Псела, а 38-я А продвинулась более чем на 20 км и взяла Сумы, но в районе Гадяча и к югу от него немцам удалось остановить наступление 47-й и 52-й армий ВорФ, которым не удалось нанести запланированный удар в направлении на Ромодан – Хорол. На Гадячском направлении в начале сентября продолжались упорные бои за овладение районами населенных пунктов Московский Бобрик, Веприк, Педоричков. Германское командование все еще рассчитывало удержать часть Левобережной Украины и стремилось для этого разгромить главную группировку ВорФ, по этому вновь, как и в августе, спешно подтянуло крупные силы моторизованной пехоты и танков, на этот раз в район Гадяча, создав угрозу флангового удара по войскам 47-й и 52-й армий, чтобы в дальнейшем, в случае удачи, угрожать также тылам 40-й и 27-й армий. В сложившейся ситуации, по замыслу командования ВорФ, 40-й А опять предстояло нанести удар в юго-западном направлении, во фланг и тыл противника, сорвав планы вражеского командования, направленные против главной группировки войск фронта. Следствием этого должен был стать вынужденный отвод вражеской мотопехоты и танков из района Гадяча и южнее, что, в свою очередь, позволяло ускорить наступление 47-й и 52-й армий. Так оно и произошло в действительности – 13 сентября, после взятия 40-й А города Лохвицы, германское командование, обеспокоенное глубоким проникновением 40-й А в юго-западном направлении, выдвинуло против ее правого фланга 11-ю тд и мд «Великая Германия», ранее предназначавшиеся для нанесения флангового удара из района города Гадяча по войскам 47-й и 52-й армий. Таким образом, немцы были вынуждены отказаться от осуществления намеченного контрудара, чего и добивались русские. Соответственно, в ночь с 11 на 12 сентября, сразу же после ухода германских танковых и моторизованных частей, войска советской 47-й А ворвались в Гадяч и завязали бои за город (тем не менее полностью овладеть городом и железнодорожной станцией Гадяч войскам ВорФ удалось только 25 сентября 1943 года, после ввода здесь в бой 9-й гв. мбр 3-го гв. мк под командованием полковника Павла Горячева. – П. Б.).
В общем, следует признать, что контрудары германских войск под Ахтыркой и Богодуховом не имели того оперативного значения, на которое рассчитывало германское командование, но при этом стоили немцам большого урона, так что их позитивные цели остались неисполненными. Видимо, по этой причине о них практически не упоминает в своих воспоминаниях и фельдмаршал Манштейн. Вместе с тем контрудары достигли важнейшей негативной цели – они лишили советское командование реальной возможности нанести ГА «Юг» решительное поражение и окружить харьковскую группировку немцев.
По мнению Д. Гланца и Дж. Хауза[1070], в результате серии запутанных, яростных и изматывающих боев с ходу, произошедших вокруг Богодухова, фронт немецкой обороны был стабилизирован, а наступательная мощь советских 1-й танковой и 6-й гвардейской армий подорвана. Генерал Сергей Штеменко отмечает[1071], что в итоге ожесточенных боев 17–20 августа войска ВорФ понесли большие потери, возможности их выхода в тыл харьковской группировки противника уменьшились. Маршал Конев также констатирует[1072], что хотя на ВорФ контрудары противника в районе Богодухова и Ахтырки не принесли немцам существенных успехов, однако войска этого фронта в ожесточенных боях 17–20 августа понесли чувствительные потери.
Даже маршал Катуков, который в своих мемуарах старался ничего не говорить о неудачах 1-й ТА, был вынужден упомянуть[1073], что под Ахтыркой танкисты вместе с частями 27-й и 4-й гвардейской армий успешно парировали контрудар гитлеровцев, но 1-я ТА понесла такой урон в личном составе и технике, что к 22 августа пришлось вывести в тыл шесть танковых бригад, а 23 августа 6-й танковый и 3-й механизированный корпуса армии были выведены из боевых порядков и сосредоточились в районе Каплуновка – Горковец. Наиболее ослабленные боями части и соединения должны были пройти доукомплектование, хотя 22-я и 237-я танковые бригады 6-го и 31-го танковых корпусов до 28 августа участвовали в наступлении 4-й гв. А на Котельвском направлении.
Вечером 30 августа 6-й тк, передав материальную часть 3-му мк, перешел в оперативное подчинение командования 40-й А и к 5 сентября перегруппировался на 80 км к северо-западу – в район Лебедина, для действий на правом крыле ВорФ[1074]. 3-й мк, усиленный 237-й и 242-й танковыми бригадами 31-го тк, выведенного из боя, поступил в оперативное распоряжение 6-й гв. А и передислоцировался в район юго-восточнее Краснокутска, где 5 сентября участвовал в наступлении вместе со стрелковыми частями и, продвинувшись на 10–12 км, овладел Слободкой, после чего вновь вышел в резерв[1075].
Как видно, после боев под Богодуховом и Ахтыркой 1-я ТА понесла такие потери, что использовать ее в качестве еди ного оперативного объединения представлялось нецелесообразным, поэтому командование ВорФ поступило точно так же, как и генерал Кулик, только на армейском уровне, – «раздергало» танковую армию по корпусам для непосредственной поддержки наступления стрелковых соединений. Однако ни маршал Жуков, ни ГШ Красной армии не обратили на это никакого внимания, поскольку в данный момент никому из военно-политического руководства не требовалось повода для того, чтобы снять с должности генерала Ватутина (по-видимому, в отличие от Кулика, Ватутин был надежно защищен поддержкой «сверху», со стороны маршала Василевского).
К началу сентября войска ВорФ создали выгодные условия по развертыванию нового наступления как на запад – на Гадяч, так и на юг – на Полтаву, однако сил и средств для этого уже недоставало. Помимо потерь, понесенных войсками ВорФ под Богодуховом и Ахтыркой, серьезный урон потерпели и три армии правого крыла фронта, которые действовали при поддержке двух танковых и механизированного корпусов против пехотных соединений противника. Так, например, средние ежесуточные потери войск 47-й А в период с 17 августа по 25 сентября 1943 года, включая приданные ей танковые и механизированные части и соединения, составляли свыше 420 солдат и офицеров убитыми, ранеными и пропавшими без вести, 5 орудий и 3 миномета, 6 танков и САУ, 4 автомашины и 13 лошадей[1076]. Поэтому, поставив 40-й и 47-й армиям задачу нанести удар в юго-западном направлении (40-й А – с плацдарма на западном берегу Псела, во фланг противнику, обороняющемуся перед 47-й А), генерал Ватутин вынужден был предоставить генералу Москаленко время до 8 сентября для подготовки ударной группы армии в составе 52-го стрелкового и 2-го танкового корпусов, усиленных 6-м тк 1-й ТА (причем, несмотря на подготовку, к 5 сентября материальная часть 6-го тк состояла из 20 танков Т-34 и 32 танков Т-70, так что к началу нового наступления в составе 2-го и 6-го танковых корпусов в целом насчитывалось менее 100 танков[1077]).
5-я гв. ТА, которая по планам советского командования должна была послужить основной ударной силой для наступления в обход Харькова с запада, то есть непосредственно для окружения харьковской группировки германских войск, также понесла значительные потери в оборонительных боях под Богодуховом. В период с 11 по 20 августа потери танковой армии по личному составу превысили 650 солдат и офицеров, по бронетехнике – 63 танка типа Т-34 и 22 Т-70, по артиллерии – 27 орудий и 5 минометов калибра 120 мм, а также было утрачено 49 автомашин[1078].
Таким образом, контрудары ГА «Юг» все-таки приостановили наступление советского ВорФ и несколько облегчили немецкой 8-й А решение оперативной задачи по обороне Харькова, позволив сосредоточить основные силы против войск СтепФ.
23 августа в 12.30 командующий войсками СтепФ направил Верховному главнокомандующему телеграмму об освобождении Харькова[1079]. В результате прорыва 53-й и 5-й гвардейской танковой армиями фронта противника (двух заранее подготовленных оборонительных полос с развитой системой траншей, колючей проволокой, противотанковыми рвами и эскарпами на линии Пересечная – Синелицевка и на линии Старый Люботин – Коротич), а также удара 57-й А на Хорошевском направлении к исходу дня 22 августа правое крыло фронта вышло в тыл города Харькова. В связи с этим успехом 69-й и 7-й гвардейской армиям было приказано с 22.00 22 августа перейти в решительный ночной штурм города Харькова. В результате ночных боев войска СтепФ к 12.00 часам 23 августа полностью овладели городом Харьковом.
По утверждению советских источников[1080], большая часть немецкой группировки, оборонявшей город, была уничтожена, а ее остатки, преследуемые танками и авиацией СтепФ, в панике бежали на юго-запад за реки Мерефа и Мжа, бросив массу боевой техники.
Согласно боевому донесению генерала Конева Верховному главнокомандующему об обстановке к 24 часам 23 августа 1943 года[1081], войска СтепФ после решительного ночного штурма к 12 часам этого дня полностью овладели городом Харьковом, отбросив противника на южный берег реки Уды. На правом и левом флангах продолжались наступательные бои, в ходе которых были взяты Райеленовка, Песочин (до центра) и Безлюдовка. За 23 августа войска фронта продвинулись на 5—17 км, заняв, кроме города Харькова, еще 59 населенных пунктов, в том числе 14 железнодорожных станций и разъездов.
Соединения 53-й А и 1-го мк во взаимодействии с 5-й гв. ТА, прорвав оборону противника у Старого Люботина, Коротича, вели напряженные наступательные бои, отразив в течение дня неоднократные контратаки пехоты силой до батальона с 15–20 танками каждая с направлений Люботина и лесов юго-западнее Коротича. В районе Старого Люботина установлено присутствие тд СС «Рейх» и 3-й тд.
5-я гв. ТА (18-й танковый и 5-й гв. механизированный корпуса) в течение дня, отразив три контратаки пехоты и танков противника на Коротич, продолжала вести бои южнее и юго-восточнее Коротича. Передовыми частями танковая армия перерезала дорогу Харьков – Мерефа у Покотиловки.
69-я и 7-я гвардейская армии в результате ночного штурма и упорных боев в предместьях города к 12 часам полностью овладели Харьковом и к исходу дня вышли на восточный берег реки Уды на участке Песочин – Елизаровка – Жихорь, далее изгиб реки 1–1,5 км южнее Жихоря.
57-я А на правом фланге овладела Безлюдовкой, в центре и на левом фланге отражала атаки противника силой до двух полков пехоты с 20–40 танками.
ВВС фронта за 23 августа произвели 550 самолето-вылетов на штурмовку, бомбометание и разведку войск противника. Германская авиация за день совершила до 250 самолето-пролетов.
С другой стороны, Эрхард Раус отмечает[1082], что 11-й ак в ночь с 23 на 24 августа без всяких проблем отступил от Харькова и занял позиции на высотах западнее города на рубеже реки Мерефа, которые были прикрыты заболоченной низиной, пересекающей все подходы к новой линии обороны.
Для прикрытия отхода войск харьковской группировки командование немецкого 8-го авиакорпуса сосредоточило в районе Харькова три группы истребительной авиации, поэтому во второй половине дня 22 августа действия немецких истребителей здесь значительно активизировались, в результате чего 1-й бак 5-й ВА СтепФ потерял за короткое время 7 самолетов-бомбардировщиков Пе-2, а 1-й шак – 11 самолетов Ил-2[1083].
Манштейн указывает[1084], что в то время, как 8-я А эвакуировала Харьков без потерь, 4-я ТА, которая вела тяжелые бои на своем южном фланге, достигла успеха в обороне, вследствие чего был вновь восстановлен, хотя еще и слабый и со многими разрывами, фронт в полосе 8-й полевой и 4-й танковой армий от пункта непосредственно южнее Харькова до района юго-западнее Ахтырки, а широкую брешь на фронте 4-й ТА юго-западнее Ахтырки удалось ликвидировать в конце августа в результате наступления и одновременного выравнивания линии фронта.
Таким образом, с решением судьбы Харькова и Харьковского промышленно-транспортного района формально завершилась наступательная операция Красной армии «Полководец Румянцев», а вместе с ней и Курская битва.