В письме маршалу Жукову от 20 августа 1943 года генерал Ротмистров указывает1, что советские танки потеряли превосходство перед танками противника по броне и вооружению, а более высокая дальность и прицельность огня немецких машин поставила бронетехнику Красной армии в особенно невыгодное положение. Только большая насыщенность войск артиллерией не позволила противнику полностью использовать преимущества своих новых тяжелых танков. При лишении танка Т-34 его маневренных преимуществ, например при переходе противника к преднамеренной обороне, в столкновении с вражескими танковыми частями советские, как правило, несут огромные потери и успеха не имеют. Следовательно, перед танковыми конструкторами и производственниками требуется со всей остротой поставить вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 года новых танков, превосходящих боевую технику противника. Кроме этого, Ротмистров отметил необходимость резко улучшить оснащение танковых частей эвакуационными средствами, поскольку все остающиеся на поле боя подбитые советские машины противник старается уничтожать.
В общем, как уже было отмечено, соотношение потерь показывает тактическое преимущество германской армии, солдатам и офицерам которой удалось добиться выдающегося боевого результата, причинив значительные потери превосходящим в силах и средствах войскам противника, занимавшим заранее подготовленную и глубокоэшелонированную оборону. С другой стороны, по абсолютной величине этих потерь оказалось недостаточно, чтобы воспрепятствовать немедленному крупномасштабному наступлению Красной армии на Восточном фронте, что заставляет признать поражение германского командования в целом и отдельных немецких военачальников в их попытке решения оперативных задач и достижения стратегических целей, поставленных в операции «Цитадель». При этом, однако, возникает вопрос о возможности успешного проведения данной операции вообще, тем более что некоторые германские офицеры и ведущие военные специалисты утверждали, что такое наступление, независимо от времени его начала, было практически обречено на неудачу.
Глава 4
АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ПЛАНИРОВАНИЯ И ПРОВЕДЕНИЯ ОПЕРАЦИИ «ЦИТАДЕЛЬ»
Согласно принципу, сформулированному в 1897 году итальянским экономистом Вильфредо Парето (Vilfredo Pareto), в среднем 80 процентов материальных результатов являются следствием только 20 процентов причин. Данный принцип согласуется с теорией о нелинейном характере развития причинно-следственных связей, лежащих в основе явлений материального мира, где причина и следствие в большинстве случаев неравнозначны и незначительные на первый взгляд факторы впоследствии могут привести к значимым результатам. Следовательно, для повышения эффективности и результативности деятельности следует отыскать те немногие факторы, которые в сложившихся условиях позволят получить наибольшие результаты и, применяя соответствующие методы, максимально использовать влияние этих факторов. В то же время целесообразно отказаться или сократить применение тех методов, которые в данной ситуации приведут только к затрате лишних усилий и ничтожным результатам.
Искусство обнаружить значимый фактор, по нашему мнению, зачастую основывается на интуиции, которая, в свою очередь, проявляется в силу опыта и индивидуально-психо-логических особенностей человека.
Применительно к боевым действиям на Восточном фронте летом 1943 года те факторы, которые ранее приносили успех вермахту, перестали действовать, поэтому оказались неэффективны многие устоявшиеся схемы управления, а также оперативные и оперативно-тактические методы и приемы ведения войны против Красной армии, наработанные и апробированные в рамках схемы блицкрига. Приведенные выше взгляды и оценки германских военачальников и военных специалистов позволяют сделать вывод, что наиболее значимым фактором, использование которого могло способствовать крупным успехам немецких войск, к тому времени оставалась инициатива, являвшаяся одним из отличительных системных признаков функционирования германской армии.
Поскольку инициатива исторически являлась системным признаком германской военной структуры, то, как уже отмечалось, на оперативно-стратегическом и оперативном уровне германскому Главному командованию практически в течение всей войны так и не удалось установить жесткий контроль над действиями и решениями своего оперативного командования. Соответственно, летом 1943 года высшее германское военное руководство также предоставило слишком большую свободу инициативы ответственным военачальникам, что негативно отразилось на планировании и проведении операции «Цитадель». Однако на оперативно-тактическом и тактическом уровне инициатива ответственных исполнителей всегда оставалась для немцев необходимым и обязательным условием достижения позитивных результатов боевых действий.
Оперативное искусство и тактика ведения молниеносной войны — блицкрига требовала от атакующих войск внезапности, скорости маневра, концентрации сил на решающих направлениях и, главное, постоянной инициативы. Только инициатива каждого солдата и офицера позволяла в динамике боя обеспечить и внезапность, и скорость, и оперативное сосредоточение сил на важнейших участках для реализации основного принципа — развития успеха. Когда перестал соблюдаться принцип неуклонного развития успеха, боевая эффективность действий германской армии на Восточном фронте резко снизилась.
В качестве одного из главных достоинств немецкого солдата и офицера генерал Эрхард Раус отмечает способность уверенно действовать в сложной, неожиданно возникшей, непредвиденной оперативной обстановке, не предусмотренной наставлениями и уставами, причем, в зависимости от ситуации, даже с нарушением этих наставлений и уставов1. Это достигалось соответствующей подготовкой солдат и офицеров, когда их внимание акцентировалось на том, что «ничегонеделание» в сложных ситуациях является позорным, от них требуется проявление инициативы и решительности, причем допустимо сделать ошибку, но недопустимо бездействовать.
Напротив, для Красной армии в 1943 году было характерно полное отсутствие и даже подавление инициативы в батальонном, полковом и дивизионном звеньях системы управления, что оставалось одной из ее немногих слабостей в сравнении с противником. Большинство командиров на батальонном, полковом и дивизионном уровне уверенно управляли боем и организовывали действия войск только в известной по опыту обстановке либо действуя по четко определенному плану, утвержденному вышестоящими командными инстанциями. Даже если эти планы не отвечали сложившейся оперативно-тактической ситуации, советские войска сохраняли высокую устойчивость, особенно при ведении пассивно-оборонительных действий, но лишь до тех пор, пока противник не ставил перед ними новые, не решавшиеся ранее боевые задачи, требовавшие принятия быстрых и инициативных решений. Как отмечает генерал Гот796, вызывало сомнение, что русское командование сможет когда-нибудь преодолеть свойственную ему с давних пор склонность к шаблону и беспомощность в неясной обстановке.
В связи с этим главным принципом при разработке оперативного плана операции «Цитадель» следовало сделать использование тех долговременных факторов, которые не только обеспечили крупные успехи германской армии в ходе предыдущих важнейших операций на Западном и Восточном театрах военных действий, но еще и сохранили свою значимость в условиях, сложившихся на Восточном фронте в первой половине 1943 года. Такими факторами, на наш взгляд, были непредсказуемость действий и последовательное развитие инициативы по ходу операции. Непредсказуемость базировалась на том, что германское командование предпринимало действия, которые в данной обстановке превосходили меру оправданного риска, поэтому противником не ожидались и не прогнозировались аналитически на уровне достоверных и высоковероятных вариантов изменения стратегического положения или развития оперативной ситуации. Примерами таких операций на стратегическом уровне являются планы «Гельб» (нем. Fall Gelb), «Барбаросса» (нем. Fall Barbarossa), «Блау» (нем. Fall Blau), контрнаступление группы армий «Юг» в феврале—марте 1943 года, «Вахта на Рейне» (нем. Wache am Rhein), а на оперативном уровне — «Охота на дроф» (нем. Trappenjagt), «Фридерикус» (нем. Fridericus), прорыв 1-й танковой армии из окружения в районе Каменец-Подольского, серия операций «Конрад» под Будапештом (нем. Konrad I, Konrad II, Konrad III). Повышение степени риска, переходящее в авантюризм, позволяло немцам своими действиями создать хаос в системе противника, поскольку его командным инстанциям требовалось в срочном порядке собрать информацию о неожиданном развитии обстановки, разработать новые планы действий, подготовить соответствующие директивы и организовать их исполнение. Времени на все это не хватало, так как германские войска, захватив инициативу, неуклонно развивали ее, ставя перед врагом все новые задачи. Поэтому за сравнительно короткое время в объединениях и соединениях противника в полосе проведения операции наступал коллапс управления, вынужденная передача основного объема командных функций все более нижестоящим инстанциям и, как следствие, деструктурирование системы и прекращение взаимосвязанных и управляемых по единому плану боевых действий. Результатом становилось крупное поражение оперативного или стратегического масштаба.
С точки зрения авантюристического превышения меры допустимого риска в целях достижения максимального эффекта от создания хаоса в системе управления противника интересно следующее сообщение генерала Гюнтера Блю-ментрита (Guenther Blumentritt)797. Находясь в плену, генерал Блюментрит показал, что в начале войны против СССР Гитлер, как и другие германские военачальники так называемой «старой школы», выступал за окружение и уничтожение как можно более крупных войсковых группировок противника, причем используя для этого танковые и моторизованные соединения, направление продвижения которых соответствующим образом изменялось для нанесения охватывающих ударов с флангов. Напротив, генерал Гудериан, поддерживаемый представителями школы маневренной войны бронетанковыми силами, предлагал прорываться