127.
Расположение в первом эшелоне армии не двух танковых, а танкового и механизированного корпусов впоследствии вызвало критику этого оперативного решения Катукова. В частности, маршал Ротмистров в своих воспоминаниях отмечает128, что при обсуждении с генералом Ватутиным действий танковых войск в оборонительных боях на Курской дуге командующий Воронежским фронтом высказал мнение, что он допустил ошибку, утвердив решение генерала Катукова на оперативное построение 1-й танковой армии. Ватутин посчитал, что командующий 1-й танковой армией осложнил и без того неудачное для советских войск развитие ситуации тем, что вместо обоих танковых корпусов (6-го и 31-го) поставил в первый эшелон 6-й танковый и 3-й механизированный корпуса. Ротмистров согласился с командующим фронтом в том, что не следовало использовать механизированный корпус в первом эшелоне, поскольку, полностью укомплектованный хорошо подготовленным личным составом и боевой техникой, он все же уступал танковому корпусу по количеству боевых машин, а также в маневренности и силе удара. Вместе с тем, насчитывая пять бригад, в том числе одну танковую, оснащенный мощной противотанковой артиллерией, 3-й механизированный корпус, наступая во втором эшелоне, мог бы под прикрытием танковых корпусов развернуться на выгодном рубеже и успешно отражать танковые атаки противника, а с подходом резервных соединений фронта окончательно остановить врага.
В действительности выведенный во второй эшелон 31-й танковый корпус был сформирован незадолго до Курской битвы и практически не имел собственной моторизованной пехоты, артиллерии (по некоторым данным, в корпусе было только 16 орудий и 13 минометов129) и транспорта, следовательно, значительно уступал другим армейским корпусам по общей ударной силе и маневренности, а 3-й механизированный представлял собой мощное, сплоченное и опытное боевое соединение130. Относительно бронетехники 3-й механизированный корпус 1-й танковой армии в составе трех механизированных и двух танковых бригад насчитывал 195 танков (по другим данным — 250 танков), из которых 35 легких типа Т-70; 6-й танковый корпус в составе трех танковых и одной мотострелковой бригад — 155 танков (по другим данным — 169 танков), из них 32 танка Т-70; 31-й танковый корпус в составе трех танковых бригад — 175 танков (по другим данным — 196 танков), среди них 42 танка Т-70131.
С другой стороны, несмотря на вроде бы налаженную систему связи, предусматривавшую дублирующие каналы и различные варианты взаимодействия объединений фронта, контакта со 2-м и 5-м гвардейскими танковыми корпусами у Катукова не было, поэтому, как и в начале войны, ему пришлось направлять офицеров связи132. При этом командующий
3-м механизированным корпусом генерал Семен Кривоше-ин, ответственный за обеспечение стыка с левофланговым соединением, так и не установил связь и не организовал взаимодействие с командованием 5-го гвардейского танкового корпуса, вышедшего к вечеру 5 июля в район 2—4 км севернее села Лучки (Южные)133.
В свою очередь, командование 6-го танкового корпуса к утру 6 июля также не имело связи со штабом 67-й стрелковой дивизии полковника Баксова, отошедшей в полосу обороны корпуса, а также со штабом 90-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Чернова, на участке которой сосредоточился корпус. Поэтому, как утверждает командующий 6-м танковым корпусом генерал Андрей Гетман134, он ориентировался в обстановке исключительно на основании сведений отдельного разведывательного автобронебатальона, высланного ночью на южный берег реки Пены.
В то же время член Военного совета 1-й танковой армии генерал Николай Попель вспоминает135, что разведывательная группа из 10 танков, высланная в сторону противника командованием 6-го танкового корпуса, была полностью уничтожена, не успев ничего сообщить. По мнению Попеля, причина этой неудачи заключалась в том, что начальник штаба танкового корпуса организовывал разведку в состоянии алкогольного опьянения.
Вместе с тем Попель называет этого начальника штаба «полковник Корниенко», но такого офицера среди командного состава 1-й танковой армии во время войны не было, хотя очень схожую фамилию носил начальник штаба 3-го механизированного корпуса полковник Владимир Копиен-ко, тогда как начальником штаба 6-го танкового корпуса являлся полковник Иван Ситников136. Соответственно, воспоминания Попеля могут относиться к 3-му механизированному корпусу.
В полосе 7-й гвардейской армии, получив указания командующего фронтом на проведение контрудара, генерал Шумилов по сложившейся обстановке решил основные усилия сосредоточить на полной ликвидации плацдарма противника, захваченного немцами на восточном берегу реки Северский Донец юго-восточнее Белгорода. Для этого было задумано в 3:30 6 июля атаковать плацдарм двумя сводными боевыми группами, сформированными из частей второго эшелона и резервов, первая из которых подчинялась командующему 25-м гвардейским стрелковым корпусом генералу Сафиулину, а вторая — командующему 24-м гвардейским стрелковым корпусом генералу Васильеву. Первая группа включала 73-ю гвардейскую стрелковую дивизию, 30-ю армейскую истребительно-противотанковую артиллерийскую бригаду, 167-й отдельный танковый полк (39 танков, в том числе 32 танка типа Т-34137), 1438-й самоходно-артиллерийский полк (6 легких танков, 9 САУ типа СУ-76 и 12 типа СУ-122138), 265-й гвардейский пушечный артиллерийский полк, 97-й и 309-й гвардейские минометные полки, инженерный батальон. Эта группа должна была нанести удар с рубежа Белов-ское—совхоз «Батрацкая дача» в направлении на Крутой Лог—Нижний Ольшанец. Вместе с тем генерал Сафиулин выдвинул 73-ю гвардейскую стрелковую дивизию гвардии полковника Семена Козака из второго эшелона на рубеж Генераловка—Гремячий, непосредственно за позициями 78-й гвардейской стрелковой дивизии, поскольку ей ставилась задача не только участвовать в контрударе, но и укрепить оборону на угрожаемом направлении.
Вторая группа основными силами наносила удар из района урочища Шебекинская Дача в направлении Масловой Пристани — для этого задействовались 213-я стрелковая дивизия полковника Буслаева и 27-я гвардейская танковая бригада, а частью сил должна была наступать из района Гремячий—совхоз «Поляна» на Крутой Лог (в этот отряд вошли 201-я отдельная танковая бригада, 1529-й тяжелый самоходный и 1669-й истребительно-противотанковый артиллерийские полки под общим управлением командира 201-й танковой бригады полковника Ивана Афиногеновича Таранова). Расположенный вдоль берега реки Корень протяженный лесной массив служил удобным исходным районом для скрытной подготовки контрудара, а сосредоточение и развертывание группы прикрывал противотанковый район у Шебекина, который оборонялся 793-м стрелковым полком 213-й стрелковой дивизии, истребительно-противотанковой артиллерийской батареей и двумя саперными взводами, установившими на подходах к району 1700 противотанковых и 500 противопехотных мин, а также 700 кг управляемых и неуправляемых фугасных подрывных зарядов139.
Именно для реализации данного плана в оперативное подчинение 7-й гвардейской армии были переданы две стрелковые дивизии 35-го гвардейского стрелкового корпуса, а также две стрелковые дивизии из состава 69-й армии. 94-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием гвардии полковника Ивана Русских (в июле 1944 года осужден к лишению свободы по обвинению в незаконном присвоении воинского продовольствия, неоднократно совершаемом в период с июля по ноябрь 1943 года, несмотря на строгие предупреждения командования 69-й армии) и 92-я гвардейская стрелковая дивизия гвардии полковника Василия Трунина (Василий Федорович Трунин) из состава 35-го гвардейского стрелкового корпуса занимали оборону в районе Корочи и юго-западнее города. 111-я и 270-я стрелковые дивизии из состава 69-й армии в ночь с 5 на 6 июля выдвинулись с тылового рубежа обороны в направлении Шебеки-на, к юго-востоку от участка прорыва. С прибытием этих соединений в ночь с 5 на 6 июля 15-я гвардейская стрелковая дивизия генерала Емельяна Василенко отводилась командованием 7-й гвардейской армии на рубеж Неклюдово— Чураево, для укрепления обороны по восточному берегу реки Корень, а ее место во втором эшелоне 24-го стрелкового корпуса занимала 111-я стрелковая дивизия полковника Андрея Петрушина. 270-я стрелковая дивизия под командованием полковника Ивана Беляева (Иван Петрович Беляев) сосредоточивалась в районе Шебекина, оставаясь в резерве 7-й гвардейской армии.
В ночь с 5 на 6 июля части 244-й и 262-й ночной бомбардировочных авиационных дивизий 17-й воздушной армии выполнили 123 самолето-вылета с целью разрушить переправы и блокировать переход германских войск через Северский Донец140.
В этот день командование 4-й танковой армии планировало продолжить наступление на Обоянском направлении, нанеся удары по трем направлениям: из района Черкасское на Завидовку и Алексеевку; на участке Ольховка—Сырцево; в направлении Яковлева.