В соответствии с этими намерениями в ночь с И на 12 июля были изданы приказы по дивизиям, согласно которым части дивизии «Великая Германия» должны были оставить свои прежние позиции частям 3-й танковой дивизии и сосредоточиться для наступления в районе к северу от высоты 260,8, на левом фланге 11-й танковой дивизии. В ходе этой перегруппировки первыми двинулись на северо-восток артиллерийский полк дивизии «Великая Германия», ее противотанковые подразделения и тяжелое оружие. Панцер-гренадерский полк, дивизион штурмовых орудий и танковый разведывательный батальон дивизии в то же время оставались в распоряжении командования на боевых позициях восточнее и юго-восточнее Калиновки и на высоте 247,0 южнее Круглика.
Пока дивизия «Великая Германия» сосредоточивалась вдоль дороги на Обоянь и западнее ее, 3-я танковая дивизия приняла ответственность за оборону участка Березовка—Верхопенье, 332-я пехотная дивизия заняла прежние полосы обороны 3-й танковой дивизии севернее реки Пены в районе Ракова, а 255-я пехотная дивизия удлинила свой участок на север до Михайлов™. Утром 12 июля разведывательный батальон 3-й танковой дивизии сменил танковый разведывательный батальон дивизии «Великая Германия» на высоте 247,0.
Оперативная группа «Кемпф» получила задачу перенести направление наступления и уже в ночь с 11 на 12 июля своим 3-м танковым корпусом продвинуться к Прохоровке через Ржавец, Выползовку и Рындинку, поставив под угрозу фланг и тыл 5-й гвардейской танковой армии.
Задачи 2-го танкового корпуса СС и оперативной группы «Кемпф» показывают, что немецкое командование предположило концентрацию основной массы вновь прибывших танковых и механизированных резервов противника в районе северо-западнее и западнее Прохоров™, на узком участке перед левым флангом дивизий лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», как оно в действительности и было. Соответственно, сложившуюся ситуацию немцы решили использовать для продвижения на север в долине реки Псел, двустороннего охвата русских танковых и механизированных корпусов в районе Прохоровки, с отражением их контрудара на этом участке, а также окружения 48-го стрелкового корпуса. Успешная реализация этого плана должна была привести к большим потерям сил русских и позволяла надеяться на давно ожидаемый немцами выход их подвижных соединений на оперативный простор (как было отмечено выше, фельдмаршал Манштейн в своих воспоминаниях уже прорыв к Прохоровке 11 июля оценивает как выход на оперативный простор, хотя действотельности это явно не соответствовало).
В то же время планы советского командования показывают, что оно не раскрыло намерений противника повернуть основные силы оперативной группы «Кемпф» на север, во фланг и тыл 5-й гвардейской танковой армии, а предполагало дальнейшее наступление ударных группировок противника по расходящимся направлениям — на Обо-янь и Корочу, хотя вся обстановка свидетельствовала в пользу обратного. По-видимому, здесь сыграли свою роль преувеличение сил группы «Кемпф»1, инерционность мышления высших военачальников на Воронежском фронте, а также сильная зависимость их решений от мнения Ставки Верховного Главнокомандования, где как раз в это время вырабатывались меры по разгрому противника, двигающегося в направлении Корочи и далее к реке Оскол.
В соответствии с приказом командующего Воронежским фронтом 11 июля советские войска начали перегруппировки для организации запланированного контрудара в полосе 1-й танковой армии. Со второй половины дня 11 июля и в ночь на 12 июля 5-й гвардейский Сталинградский танковый корпус сосредоточился в районе поселка 2-я Новоселовка с задачей наступать в направлении Шепе-левка—Луханино; 10-й танковый корпус, передав свой участок обороны 204-й стрелковой дивизии, занял исходное положение вдоль западной окраины села Новенькое с задачей наступать на Березовку, Сырцево; 6-й танковый корпус оставался на занимаемом рубеже с задачей обеспечить сосредоточение и развертывание 5-го гвардейского Сталинградского и 10-го танковых корпусов, а также не допустить прорыва противника в северо-западном направлении; 3-й механизированный и 31-й танковый корпуса, а также развернутые на их фронте 219-я и 309-я стрелковые дивизии из состава 40-й армии оставались на своих рубежах, с задачей не допустить прорыва противника на север, а в случае отхода последнего на юг перейти в наступление во взаимодействии с ударной группировкой армии (5-й гвардейский и 10-й танковый корпуса).
Начавшееся 12 июля сражение развернулось на 30-километровом фронте от Березовки до Ольховатки.
Танковая дивизия лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» в ночь с 11 на 12 июля подготавливала оборону в районе совхоза «Октябрьский» и вдоль линии железной дороги. В самом совхозе остались батальон 2-го панцер-гренадерского полка, отдельные батареи противотанковой артиллерии, рота танков (7 машин)381. Остальная бронетехника с территории совхоза была выведена за противотанковый ров, а также на укрепленные позиции на высотах, господствующих на фланговых подступах к совхозу. На правом фланге дивизии, восточнее линии железной дороги, занял позиции батальон 1-го панцер-гренадерского полка дивизии, усиленный штурмовыми орудиями. На левом фланге, перед селами Прелестное, Михайловка и Андреевка, перешел к обороне разведывательный батальон с приданным истребительно-противотанковым дивизионом. На глубине 1—1,5 км от переднего края за совхозом «Октябрьский» сосредоточились основные силы танкового полка дивизии. На подходящих участках местности были устроены танковые засады, в частности, южнее Прохоров™ несколько немецких танков были замаскированы под видом ранее подбитых машин382.
По одним данным, 11 июля, накануне боевых действий против 5-й гвардейской танковой армии под Прохоровкой, 2-й танковый корпус СС насчитывал 268 исправных танков и САУ (из них 15 танков типа «Тигр»), причем непосредственно в направлении Прохоровки действовала только дивизия лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», располагавшая к тому времени 56 танками (из них 4 типа «Тигр») и 10 САУ383.
По другим данным, дивизия лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» к 12 июля насчитывала 60 боеспособных танков, из которых 47 модернизированных машин типа Pz Kpfw IV и 4 типа «Тигр», а также 49 САУ384.
Согласно информации немецких источников385, всего к вечеру И июля дивизия лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» имела в своем составе 60 боеспособных танков (из них 4 командирских, устаревших типов), а также 17 штурмовых орудий; дивизия «Рейх» — 68 танков и 27 штурмовых орудий; дивизия «Мертвая голова» — 101 танк и 21 штурмовое орудие.
По сведениям Дж. Карамалеса (Jay Karamales) и К. Лоуренса (Christopher A. Lawrence), готовивших исследование операции «Цитадель» на базе Института военной истории Дюпюи (Dupuy Institute), к 18 часам 11 июля в трех дивизиях 2-го танкового корпуса СС было в наличии 319 боегото-вых танков и САУ, в том числе в дивизии лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» — 100 машин (из них 3 типа «Тигр»); в дивизии «Мертвая голова» — 111 машин (из них 6 типа «Тигр»); в дивизии «Рейх» — 108 машин.
На участке главного советского контрудара немцам удалось организовать массирование огня, расположив в первой полосе обороны противотанковые и штурмовые орудия (немецкая танковая дивизия по штатам 1943 года имела в своем составе 101 противотанковое орудие, не считая самоходные истребительно-противотанковые установки386), а полевую артиллерию и реактивные минометы сосредоточив в 1 км юго-западнее совхоза «Октябрьский», юго-западнее хутора Сторожевое и в совхозе «Комсомолец». По некоторым данным, в полосе обороны дивизии лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» было сосредоточено 51 противотанковое орудие (35 50-мм и 16 75-мм орудий), действия ее частей поддерживало до 150—160 полевых орудий, а плотность артиллерийских средств, привлекаемых к борьбе с танками на участке от железной дороги на Прохоровку до реки Псел (танки, штурмовые и самоходные орудия, буксируемые противотанковые орудия), составляла более 40 единиц на километр фронта387. Глубина боевых порядков 2-го танкового корпуса СС на Прохоровском направлении составляла
8—10 км.
В связи с изменениями оперативной обстановки и дефицитом времени на подготовку, начало советского контрудара несколько раз переносилось, последний раз с 3:00 на 10:00 12 июля. При этом, во-первых, каждая минута промедления шла на пользу немцам, позволяя им отдыхать, ремонтировать боевую технику (уже в ходе боя технический персонал доставлял отремонтированную бронетехнику прямо в боевые порядки своих войск, так что экипажи подбитых танков сразу же пересаживались в исправные машины388), выстраивать свои боевые порядки и организовывать оборону. Во-вторых, как замечает В. Горбач389,* качественное превосходство германских войск делало более чем предпочтительным выбор начала атаки в ночное время, однако нервозная обстановка, царившая в штабе Воронежского фронта, привела к смещению этого времени вначале на более ранние, а затем — более поздние часы.
С рассветом на командный пункт 5-й гвардейской танковой армии, расположенный на господствующей высоте 252,4 в 2 км северо-западнее Прохоровки, прибыл маршал Василевский, а сам Ротмистров собирался выехать в 29-й танковый корпус. В этот момент, около 4 часов утра, в штаб
5-й танковой армии поступил приказ командования Воронежского фронта, где Ватутин сообщил о прорыве вражеских сил на левом фланге 69-й армии и указал Ротмистрову перенести время начала контрудара на 8 часов утра. Фронтовому командованию стал ясен замысел противника по окружению танковой армии в районе Прохоровки, поэтому теперь срочно возникла необходимость по возможности упредить действи