456.
Танковые бригады 10-го танкового корпуса начали атаку только при подходе стрелковых частей 219-й стрелковой дивизии генерала Василия Котельникова. Впоследствии это дало повод Катукову обвинить командующего
10-м танковым корпусом генерала Василия Буркова в незнании задачи на наступление и бездействии457 (16 июля Бурков был снят с должности командующего корпусом, а 17 июля командование 10-м танковым корпусом принял генерал Василий Михайлович Алексеев). Однако против советских войск на участке прорыва действовало наиболее мощное соединение 48-го танкового корпуса — моторизованная дивизия «Великая Германия», в которой к 12 июля насчитывалось 38 танков (в том числе 8 машин типа «Тигр»), более 40 штурмовых и самоходных орудий, и к тому же в ее составе находились 30 оставшихся боеготовыми танков «Пантера» из 39-го отдельного танкового полка. Хотя дивизия вела перегруппировку, но ее панцер-гренадерский полк, усиленный дивизионом штурмовых орудий, оставался 12 июля на своих прежних позициях.
После короткой артиллерийской подготовки 10-й танковый корпус перешел в наступление, действуя на левом фланге ударной группы 1-й танковой армии. В первом эшелоне наступали 178-я и 183-я танковые бригады, поддерживаемые соответственно 727-м истребительно-противотанковым артиллерийским и 287-м минометным полками; 186-я танковая бригада и 1450-й самоходно-артиллерийский полк составляли второй эшелон корпуса. Очистив Новенькое от передовых постов боевого охранения 3-й танковой дивизии немцев, 183-я бригада полковника Григория Андрющенко атаковала на Верхопенье, прорвалась через урочище Толстое (лесок), перерезала дорогу Березовка—
Круглик и рассеяла небольшие силы немцев, оборонявшиеся у дороги. К 17:00 часам 186-я бригада подполковника Александра Овсянникова продвинулась на 12—15 км, выдержав по дороге бой с мелкими танковыми подразделениями 3-й немецкой танковой дивизии, и с запада подошла к Верхопенью. К этому же времени передовая 178-я танковая бригада майора Константина Пивоварова (по другим данным458, с апреля 1943 года бригадой командовал будущий командующий 10-м танковым корпусом полковник Матвей Шапошников) во взаимодействии со стрелками 219-й стрелковой дивизии оттеснила части 3-й танковой дивизии к окраинам Березовки. Хотя немецкая 3-я танковая дивизия ближе к вечеру предприняла серьезные контратаки, отбить свои позиции ей не удалось. К исходу 12 июля число боеготовых танков в дивизии сократилось до менее чем 40 машин.
Как отмечает генерал Меллентин459, последние этапы смены частей дивизии «Великая Германия» проходили под серьезным обстрелом противника, и ее солдаты и офицеры испытывали оправданное беспокойство по поводу звуков русского контрнаступления, поскольку 12 и 13 июля 3-я танковая дивизия потеряла Березовку, была оттеснена с дороги Круглик—Березовка и вынуждена была оставить высоту 247,0 в результате упорных атак русских танков.
Походные и боевые порядки советских стрелковых и танковых соединений в ходе выдвижения и во время атак бомбардировала и штурмовала немецкая авиация — в 10-м танковом корпусе 6 машин было подбито и сожжено в результате ударов с воздуха. Общие потери 10-го танкового корпуса за день составили 16 танков460 (~ 13 процентов от участвовавших в атаке машин). При этом ефрейтор Сайер сообщает461, что советские стрелковые части атаковали «...как во времена Наполеона», сплоченными рядами, «...устрашающим дефиле», поэтому понесли огромные потери от артиллерийско-минометного огня, бомбовых ударов и пулеметов. По-видимому, данное наблюдение относится к выдвижению походных колонн частей 184-й и 219-й стрелковых дивизий, которые внезапно для их командиров оказывались перед противником и не успевали развернуться в боевые порядки.
На левом фланге советской 1-й танковой армии две стрелковые дивизии 23-го гвардейского стрелкового корпуса — 204-я и 309-я дивизии — во взаимодействии с 3-м механизированным и 31-м танковым корпусами обеспечивали оборону от прорыва противника на Обоянь. Тем не менее утром 12 июля указанные стрелковые соединения также получили приказ перейти в наступление и в 8:30 атаковали позиции дивизии «Великая Германия» и 11-й танковой дивизии противника, продвинувшись к 17 часам на 1,5—2 км. В 16 часов генерал Катуков ввел для поддержки наступления стрелковых частей 1-ю гвардейскую и 49-ю танковые бригады 3-го механизированного корпуса и отдельную 86-ю танковую бригаду (в полосе 204-й стрелковой дивизии), а также 242-ю и 237-ю танковые бригады 31-го танкового корпуса (в полосе 309-й стрелковой дивизии). Командиру 11-й танковой дивизии генералу Йоханну Миклю (Johann Mickl) пришлось задействовать боевую группу в составе 1 -го батальона 110-го панцер-гренадерского полка под командованием капитана Карла Тиме (Carl Thierne), усиленную танками 15-го танкового полка, которая контратакой оттеснила части советской 309-й стрелковой дивизии в исходное положение, после чего обстановка на данном участке стабилизировалась.
На участке дивизии «Великая Германия» ее подразделения, оборонявшиеся западнее Калиновки, были атакованы частями советской 204-й стрелковой дивизии и 86-й танковой бригадой. Как только танковый разведывательный батальон дивизии около 8:20 12 июля был сменен на высоте 247,0 охранением 3-й танковой дивизии и отошел на юг, русские атаковали из района западнее Круглика в направлении высоты 247,0. Одновременно противник силами танков и пехоты атаковал из Калиновки позиции 2-го и 3-го батальонов панцер-гренадерского полка дивизии «Великая Германия». Ситуация быстро стала критической, так что 2-й батальон под командованием майора Теодора Ветке (Theodor Bethke), атакованный наступавшим от Калиновки противником, оказался в особенно затруднительном положении и был вынужден оставить свои позиции.
По оценке маршала Катукова462, за 12 июля общее продвижение советских войск в полосе 1-й танковой армии составляло от 1 до 2 км, однако немецкому командованию пришлось вернуть с Прохоровского на Обоянское направление часть огневых средств и задействовать здесь авиацию. Действительно, план штаба 4-й танковой армии по использованию моторизованной дивизии «Великая Германия» для поддержки танковой дивизии «Мертвая голова» и наращиванию удара через Псел в северном направлении остался нереализованным.
Вместе с тем, хотя соотношение сил и средств на Обо-янском направлении было для советской стороны гораздо менее благоприятным, чем на Прохоровском (по бронетехнике к 12 июля в составе штатных и приданных соединений 1-й танковой армии оставалось приблизительно 300 боего-товых танков и САУ, в то время как две танковые и моторизованная дивизии 48-го танкового корпуса насчитывали около 200 боевых машин), фронт противника оказался здесь сильно растянут, и наступление вскрыло уязвимые места в немецкой обороне. Документы штаба 4-й танковой армии показывают, что контрудар русских в полосе 48-го танкового корпуса, в отличие от действий противника против 2-го танкового корпуса СС, стал для немцев неожиданным463. Советские войска серьезно оттеснили немцев на обоих флангах 48-го танкового корпуса, на стыках участков 3-й и 11-й танковых дивизий с дивизией «Мертвая голова» и 332-й пехотной дивизией, соответственно. При своевременном усилении наступающих здесь частей бронетехникой из состава 10-го и 31-го танковых корпусов (более 180 танков и САУ), предоставлении им достаточной поддержки артиллерии и действиям авиации не по тылам, а непосредственно по войскам противника, так, как это показательно организовывало в ходе прорыва русской обороны немецкое командование, у
4-й танковой армии могли возникнуть серьезные проблемы.
Возможность такого развития событий понимал и генерал Гот, что вызвало у него естественную обеспокоенность и вынудило, во-первых, отменить перегруппировку дивизии «Великая Германия», а во-вторых, передать 255-ю и 332-ю пехотные дивизии в оперативное подчинение командованию 48-го танкового корпуса, для лучшей организации обороны в излучине реки Пены.
Как видно, командование Воронежского фронта не решилось в полной мере использовать танковые соединения 1-й танковой армии для усиления удара стрелковых соединений 5-й и 6-й гвардейских армий в районе Кочетовки и Ракова. Вероятно, Катуков убедил Ватутина в необходимости беречь силы 1-й танковой армии. Поэтому материальные результаты контрудара и на Обоянском направлении остались незначительными — максимальное продвижение на 3—4 км.
В полосе действий 7-й гвардейской армии три дивизии 49-го стрелкового корпуса — 73-я гвардейская, 111-я и 270-я стрелковые дивизии — при поддержке 201-й танковой бригады получили задачу прорвать оборону на участке корпусной группы «Раус», наступать в направлении Разумного и выйти на тылы 3-го танкового корпуса оперативной группы «Кемпф». В соответствии с планом командующего фронтом в 9:00 12 июля указанные соединения перешли в наступление из района колхоза имени Соловьева и совхоза «Ясная Поляна». Однако корпусное командование не сумело скрытно организовать перегруппировку и сосредоточение войск в исходном районе. Противник обнаружил подготовку к атаке и нанес по выдвигающимся на исходные позиции частям 111-й и 270-й дивизий упреждающий артиллерийский удар. В результате потеря внезапности привела к тому, что соединения 49-го корпуса продвинулись на 2—3 км и под огнем реактивной артиллерии противника перешли к обороне на рубеже высот 207,9 и 191,2, который потом занимали вплоть до перехода в контрнаступление в 20-х числах июля.