и имеющиеся силы и средства, намерения командования группы армий «Юг» продолжать операцию «Цитадель» с прежним размахом представляли собой явную авантюру, тем более решение использовать в операции 24-й танковый корпус. Тогда для обороны на 630-километровом фронте от Таганрога до Волчанска у группы армий «Юг» оставалось всего восемнадцать дивизий 1-й танковой и 6-й армий, в составе которых было около 200—250 танков и САУ, а также три дивизии 42-го армейского корпуса оперативной группы «Кемпф», усиленные двумя отдельными батальонами истребительно-противотанковых и штурмовых орудий481. Поэтому, прекращая в целом операцию «Цитадель», Гитлер одобрил только запланированные группой «Юг» частные удары с целью окончательного разгрома отдельных группировок советских войск перед фронтом 4-й танковой армии и группы «Кемпф».
Таким образом, высшее военно-политическое руководство Германии во главе с Гитлером решило прекратить операцию «Цитадель», поскольку высадка англо-американских войск на Сицилии, в совокупности с контрнаступлением советских войск против Орловской группировки немцев и подготовкой такого наступления на южном крыле группы армий «Юг», позволяла предположить начало скоординированных и широкомасштабных наступательных операций союзников. Поэтому часть наиболее боеспособных танковых соединений требовалось оттянуть в резерв, чтобы получить возможность последующего оперативного реагирования на действия противника. В дальнейшем, действительно, Генеральный штаб сухопутных войск вынужден был уже 17 и 18 июля отдать распоряжения о выводе отдельных танковых соединений группы армий «Юг» из района боевых действий на южном фасе Курского выступа, чтобы перебросить их на другие участки Восточного фронта и на Западно-Европейский театр военных действий482.
По результатам совещания в ставке Гитлера задачи ударных группировок 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф» были скорректированы. Командование группы армий «Юг» отдало приказы: 4-й танковой армии короткими ударами на север и запад окончательно разгромить силы противника южнее реки Псел; оперативной группе «Кемпф» прикрывать действия 4-й танковой армии с восточного направления; 4-й танковой армии и группе «Кемпф» во взаимодействии уничтожить 48-й стрелковый корпус 69-й армии противника, окружив его соединения на стыке их внутренних флангов. Таким образом, основные усилия вновь планировалось сосредоточить на Прохоровском направлении (генерал Раус свидетельствует1, что командование группы армий «Юг» все еще не оставляло надежды захватить Про-хоровку). Одновременно 4-му воздушному флоту была поставлена задача нанести массированные упреждающие удары по ударным группировкам противника, сосредоточивающимся для наступления против южного фланга группы армий «Юг».
В полосе действий 2-го танкового корпуса СС немцами была утрачена такая важная позиция, как совхоз «Октябрьский», поэтому атаковать Прохоровку с юго-западного направления стало бесперспективным. Соответственно, дивизия лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» переходила к обороне и подготовке позиций; дивизия «Мертвая голова» силами своей бронегруппы должна была наступать на северо-восток, чтобы захватить переправу через Псел на дороге Прохоров-ка—Карташевка, выйти в тыл противнику в районе Петровки и уничтожить его во взаимодействии с левофланговыми частями дивизии лейбштандарт СС «Адольф Гитлер»; дивизия «Рейх» атаковала на Правороть из района Сторожевое, чтобы создать угрозу тылам как 5-й гвардейской, так и 69-й армии.
В связи с большими потерями за 12 июля обе стороны стремились использовать ночное время для максимального восстановления боеспособности. По результатам боев оказалось, что немецкие войска контролируют основные места скопления уничтоженной и поврежденной бронетехники, причем как своей, так и вражеской (районы сел Андреевка, Прелестное, совхоза «Октябрьский», хутора Сторожевое). Поэтому немецким командованием была немедленно развернута эвакуация в тыл своих танков и САУ, а также организованы трофейные команды, которые по возможности оценивали состояние вражеских машин, эвакуировали те из них, которые имели незначительные повреждения и уничтожали остальные. Для ремонтно-эвакуационных работ в состав каждого немецкого танкового полка входила отдельная ремонтно-восстановительная рота со специальным оборудованием, а в состав батальона — ремонтный взвод. Высокий уровень организации полевой ремонтновосстановительной службы в германских войсках характеризует следующая информация. По данным советских источников483, каждому танку из частей четырнадцати танковых дивизий противника, участвовавших в операции «Цитадель», было нанесено то или иное поражение, то есть практически ни один танк не вышел из сражения, не будучи поврежденным огнем советских танков и САУ, артиллерии или инженерно-саперными средствами, причем некоторые немецкие машины были повреждены неоднократно. Тем не менее немецкие танковые дивизии в течение всей операции сохраняли боеспособность, поскольку поврежденные боевые машины быстро ремонтировались и вновь использовались в бою. По немецким данным484, за октябрь 1943 года во фронтовых условиях было восстановлено 1825 танков и САУ (на всех театрах военных действий. — П. Б.), а на тыловых предприятиях за это же время — всего 129 машин (с другой стороны, это же позволяет предположить, что все те поврежденные танки и САУ, которые направлялись немцами в глубокий тыл якобы для длительного ремонта, в действительности являлись просто источником запасных частей и металла, то есть, по существу, их следует относить к безвозвратным потерям. — Я. Б.).
Благодаря работе полевых ремонтных подразделений утром 13 июля в трех танковых дивизиях 2-го танкового корпуса СС, несмотря на потери за предыдущие сутки, в строю находилось 250 танков и САУ (~ 50 процентов от первоначального количества); в двух танковых и одной моторизованной дивизии 48-го танкового корпуса оставалось 199 танков и САУ (~ 30 процентов от первоначального количества); в трех танковых дивизиях 3-го танкового корпуса — около 80 боевых машин (~ 20 процентов от первоначального количества)485. Эти данные показывают, что основной ударной силой немецких войск на южном фасе Курского выступа продолжал быть 2-й танковый корпус СС на Прохоровском направлении. В танковых частях дивизий лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» и «Рейх» на 13 июля оставалось 133 боеспособных танка и САУ (в том числе три «Тигра»), а дивизия «Мертвая голова» располагала броне-группой из 117 танков и САУ, хотя, учитывая потери в боях за 12 июля, среди них было не более 50—60 боеготовых машин, включая один или два «Тигра»486. Согласно другим данным487, на 13 июля во 2-м танковом корпусе СС насчитывалось около 250 боеготовых танков и САУ, включая 4 танка типа «Тигр» и 11 трофейных танков Т-34, причем в дивизии лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» оставалось до 50 боеготовых танков и 20 САУ; в дивизии «Рейх», где удалось отремонтировать большую часть боевых машин, их число увеличилось до 83 танков и 24 САУ; в дивизии «Мертвая голова» осталось 54 танка и 20 САУ.
В то же время постепенное накопление потерь привело к тому, что подвижные соединения, действовавшие в составе оперативной группы «Кемпф», а также на Обоян-ском направлении — в составе 48-го танкового корпуса, практически утратили свою ударную силу. Поддерживать их боеспособность позволяло только то, что значительное число бронетехники находилось в краткосрочном ремонте (например, к вечеру 12 июля на сборных пунктах аварийных машин во 2-м танковом корпусе СС насчитывалось 122 танка и САУ, восстановление которых ожидалось в течение ближайших четырех дней488). Соответственно, в случае продолжения наступления ослабленные танковые дивизии германских танковых корпусов теперь должны были теснее взаимодействовать друг с другом на своих участках.
С другой стороны, действия русских по эвакуации и ремонту своих подбитых танков, находившихся на линии соприкосновения сторон, всячески затруднялись противником, который вел по нейтральной полосе минометный и пулеметный огонь. В Красной армии боевая техника эвакуировалась на сборные пункты аварийных машин и восстанавливалась ремонтными ротами при танковых бригадах, корпусными подвижными ремонтными базами и армейским ремонтно-восстановительным батальоном, с привлечением сил и средств боевых частей и подразделений. По причине малой мощности и слабой защищенности тягачей и тракторов буксировка подбитой бронетехники с поля боя осуществлялась специально предназначенными для этого безбашенными танками или, в связи с их небольшим числом, исправными боевыми машинами. Восстановление поврежденных деталей во фронтовых условиях на армейских и корпусных подвижных ремонтных базах проводилось только при помощи механического оборудования, без возможности термообработки, причем удаленность армейских и фронтовых складов (до 150—300 км) не позволяла оперативно доставить необходимые узлы механизмов и запасные части. Недостающие части приходилось добывать с безвозвратно потерянных машин, что требовало дополнительных усилий по их обследованию и эвакуации. Соответственно, например, одна из танковых бригад 29-го танкового корпуса смогла в ночь на 13 июля эвакуировать только восемь поврежденных машин, а по корпусу в целом за ночь было отремонтировано три танка и одна САУ489. Для того чтобы ускорить восстановление боеспособности 5-й гвардейской танковой армии, командование Воронежского фронта передало в ее состав подвижную ремонтную базу из 38-й армии