10-й танковой бригадой, создав таким образом дивизионный «стальной кулак», состоявший из приблизительно 350 боевых машин и штурмовых орудий, который, как, вероятно, полагал Гот, пробьет любую систему укреплений, какую бы ни выстроил противник. Таким образом, в составе дивизии. «Великая Германия» на 5 июля было почти столько же танков и САУ, сколько во всем 2-м танковом корпусе СС. Например, дивизия лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» имела в строю чуть более трети указанного количества бронетехники. Поэтому 8-й авиационный корпус получил задачу организовать воздушную поддержку в основном в полосе 2-го танкового корпуса, чтобы обеспечить наступательные действия эсэсовцев не танками, а самолетами. Такое странное распределение танковых сил и авиации оказало значительное влияние на ход и результаты боевых действий в первый день наступления. На участке наступления дивизии «Великая Германия» 350 танков и штурмовых орудий были сосредоточены на фронте в 3 км, причем более 250 из них должны были поддерживать наступление, осуществлявшееся силами одного моторизованного полка. При столь узком фронте атаки половина от задействованного количества танков имела больше шансов на успех, поэтому один из двух батальонов 10-й танковой бригады вместе со штабом 39-го танкового полка мог, существенно не изменяя баланса сил, не участвовать в наступательных действиях дивизии «Великая
Германия». Данное перераспределение сил позволяло сформировать бронетанковое ядро резервной боевой группы в количестве 100 боевых машин, для поддержки которых 48-й танковый корпус мог дополнительно выделить из корпусного резерва пехотный батальон, саперню роту и батарею истребителей танков. Такое решение обеспечивало 48-му танковому корпусу необходимую оперативно-тактическую гибкость, чтобы в случае успеха иметь резерв для наращивания сил на участке прорыва, вместо того чтобы действовать в одном направлении, не обращая внимания на конечный результат.
С. Ньютон указывает587, что командование 4-й танковой армии — Герман Гот и Фридрих Фангор — обсуждало различные варианты образования подвижного оперативного резерва, но затем не приняло их в расчет. Так, еще 10 мая в присутствии Манштейна была одобрена идея, чтобы оставить в резерве до второго дня наступления части Зтй танковой дивизии, однако 27 июня Гот отменил данное решение. Фангор сделал по этому поводу подробное замечание в боевом журнале 4-й танковой армии, объясняя новый план использования соединений тем соображением армейского штаба, что моторизованная дивизия «Великая Германия» не сможет добиться быстрого прорыва без мощной танковой поддержки на обоих флангах.
Однако, несмотря на все это, с точки зрения С. Ньютона588, ключом к пониманию причин неудачного исхода операции «Цитадель» является анализ действий оперативной группы «Кемпф».
Так, генерал Фангор указывает589, что вплоть до 12 июля оперативная группа «Кемпф» очень медленно продвигалась вперед, не имея возможности облегчить натиск противника на 4-ю танковую армию и оказать ей существенную поддержку. Поэтому фельдмаршал Манштейн даже рассматривал идею перебросить через Донец, на северный фланг оперативной группы, одну танковую и одну пехотную дивизии танковой армии, для удара во фланг и тыл советским войскам, угрожавшим передовым частям группы «Кемпф».
Поскольку войска оперативной группы «Кемпф» не смогли прорвать советскую оборону на такую глубину, чтобы прикрыть фланг 2-го танкового корпуса СС, то начиная с 6 июля дивизия «Мертвая голова» отвечала за прикрытие с востока всей 4-й танковой армии, вместо продвижения на север на направлении главного удара корпуса. В то же время части 168-й пехотной дивизии вплоть до 8 июля оставались рассредоточенными между тремя танковыми дивизиями
3-го танкового корпуса, фактически не играя никакой роли в операции. Однако самую серьезную оперативно-тактическую ошибку немецкое командование допустило 5 июля в отношении боевого применения 6-й танковой дивизии.
Основной принцип германской доктрины танковой войны, положенный в основу блицкрига, заключался в том, что маневр бронетанковыми силами направлен прежде всего на закрепление и развитие инициативы там, где в данный момент достигнут наибольший оперативный или тактический успех, с целью осуществления глубокого прорыва вражеской обороны в быстром темпе и выхода подвижных соединений на оперативный простор. К середине дня 5 июля, когда стало очевидным, что 6-я танковая дивизия не может переправить основные силы через Донец в районе Михайловки, генералы Брейт или Кемпф — С. Ньютон отмечает1, что в точности не известно, кому из них принадлежала данная инициатива, — направил боевую группу этой дивизии, усиленную ротой «Тигров», в полосу 7-й танковой дивизии, которая достигла наибольших результатов на правом фланге 3-го танкового корпуса. Согласно этому приказу боевая группа полковника Германа Оппельн-Брониковски прошла около 10 км по рокадным дорогам к югу от Белгорода, заполненным тыловыми частями обеспечения, и достигла переправы в полосе
7-й танковой дивизии только к 13 часам 6 июля, а в бой вступила только около 14:30. Соответственно, сильнейшая дивизия 3-го танкового корпуса в течение 36 часов от начала операции «Цитадель» вообще не участвовала в боевых действиях. В результате Манштейну пришлось временно снять ответственность за прикрытие правого крыла 4-й танковой армии с оперативной группы «Кемпф». Таким образом, командование группы армий «Юг», следовавшее плану наступления, предложенному генералом Готом и одобренному фельдмаршалом Манштейном, по существу не выполнило требований приказа Верховного командования № 6, определяющего основные задачи германских войск в ходе операции «Цитадель».
По мнению С. Ньютона590, доктрине маневренной танковой войны более соответствовало решение придать 6-ю танковую дивизию 2-му танковому корпусу СС с непосредственной задачей выдвигаться на север, в зону ответственности дивизии «Мертвая голова». Этот маневр позволял за то же время перевести 6-ю танковую дивизию на оборонительные позиции дивизии «Мертвая голова» и за счет этого освободить эсэсовскую дивизию, усилив тем самым атакующую мощь 2-го танкового корпуса СС на одну треть к полудню 6 июля — на трое суток раньше, чем это произошло в реальности. Кроме того, в последующем 6-я танковая дивизия могла вести ограниченное наступление навстречу двигавшимся с юга 7-й и 19-й танковым дивизиям, с целью окружения противника в районе Белгорода. Такой вариант был намного предпочтительнее, чем отвод 6-й танковой дивизии на 10 км к югу, на правый фланг 3-го танкового корпуса.
Решение о передаче 6-й танковой дивизии из оперативной группы генерала Кемпфа в оперативное подчинение
4-й танковой армии генерала Гота должно было исходить от фельдмаршала Манштейна, однако сведения о рассмотрении им данного вопроса отсутствуют. Журнал боевых действий 4-й танковой армии, а также записи Фридриха Фангора свидетельствуют, что вплоть до середины дня 6 июля или даже до утра следующего дня в штабе генерала Гота не имели четкого представления о том, как развивается атака оперативной группы «Кемпф»; в то же время в журнале боевых действий, ведущемся на командном пункте Вернера Кемпфа, говорится, хотя и не однозначно, что решение перебросить 6-ю танковую дивизию на противоположный фланг 3-го танкового корпуса стало внутренним решением командования 3-го танкового корпуса591. В связи с этим Манштейн и Буссе, вероятнее всего, оказались просто поставлены перед свершившимся фактом. Вместе с тем командование оперативной группы действовало в соответствии с основными правилами военного искусства — перегруппировало силы для развития успеха на наиболее перспективном участке. Ответственность за корректировку организации боевых действий на всем фронте наступления, с учетом общего хода операции, принадлежала исключительно командованию группы армий «Юг». Тем более медленное продвижение боевой группы 6-й танковой дивизии предоставило Манштейну и Буссе достаточно времени проанализировать и отменить приказы Кемпфа и Брейта.
Отвечая на вопрос, почему командование группы армий «Юг» пассивно согласилось с решением оперативной группы «Кемпф», С. Ньютон предполагает, что во второй половине дня 5 июля Манштейн еще не располагал информацией достаточной, чтобы служить поводом для перегруппировки ударных соединений с одного направления наступления на другое1. Вместе с тем, вне зависимости от информации о результатах боевых действий в первый день операции, сообщение о перемещении 6-й танковой дивизии из района Белгорода к югу уже являлось основанием для вмешательства командования группы армий «Юг», поскольку ставило под угрозу план взаимодействия ударных группировок 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф». Другое дело, если такое сообщение поступило из штаба генерала Кемпфа настолько несвоевременно, что отменять принятое решение было уже поздно. В любом случае в первые сутки после начала операции Манштейн и Буссе просто наблюдали за происходящим, предоставив полную свободу действий армейскому и корпусному командованию, и, по-видимому, не обеспечили постоянного и детального контроля за развитием обстановки. По мнению С. Ньютона, из распоряжений, данных генералу Готу, можно сделать вывод, что основное внимание Манштейн уделял стратегическим и оперативным вопросам, поскольку был уверен в необходимости предоставить своим подчиненным больше свободы в сфере решения оперативно-тактических задач. Однако многочисленные ошибки командования 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф», допущенные при планировании наступления ударных группировок на южном фасе Курского выступа, показывают, что Манштейн предоставил своим генералам слишком много свободы, фактически самоустранившись от вопросов оперативно-тактической подготовки и управления наступательными действиями. В результате при планировании наступления 48-го танкового корпуса Манштейн и Буссе допустили отсутствие подвижных групп оперативного резерва, необходимых для развития прорыва на перспективных участках, причем успех главного удара зависел исключительно от недавно прибывшей на фронт бригады технически не испытанных в бою танков «Пантера», укомплектованной не имеющим боевого опыта личным составом и сосредоточенной на чрезмерно узком участке атаки, не подходящем для тяжелых танков по условиям местности и системы вражеской обороны. При подготовке наступательных действий 3-го танкового корпуса Манштейн возразил против плана генерала Брейта, предусматривавшего атаку наиболее укрепленн