792. По-видимому, в ходе непосредственной подготовки и проведения операции «Цитадель» оперативные соображения командования групп армий оказались выше требований германского командования. То же самое можно заметить и по поводу оперативно-тактических решений армейского и корпусного командования группы армий «Юг», которые отличаются многочисленными просчетами в организации боевых действий, предопределившими ход первого этапа наступления на южном фасе Курского выступа и, по существу, исход операции. Все это позволило С. Ньютону заметить, что Манштейн предоставил своим подчиненным слишком много свободы, и в результате оказалось, что германские военачальники вовсе не превосходят своих русских противников по уровню военного искусства. Также и Гитлер предоставил слишком много свободы Манштейну, который попал под влияние командующего 4-й танковой армией генерала Гота и принял его точку зрения, в соответствии с которой вся операция, изначально задумывавшаяся для решительного разгрома противника, оказалась направлена на уничтожение («перемалывание») советских стратегических резервов и нанесение русским как можно больших потерь. После этого Манштейн уже не посчитал необходимым детально вникать в оперативно-тактические решения командующих корпусами обеих ударных группировок, возложив это на Гота и Кемпфа.
Учитывая изложенное, можно констатировать, что после поражения под Сталинградом у высшего немецкого военного руководства появились опасения перед ответными действиями своего противника на Восточном фронте. В связи с этим при планировании, подготовке и проведении операции «Цитадель» никто из германского командования, включая Гитлера, не пожелал взять на себя ответственность за рискованные решения, вследствие чего стратегические и оперативные расчеты подчинили себе оперативное искусство. Командование группы армий «Центр» — Клюге й Кребс — страховало себя на случай вероятного наступления русских на Орел, поэтому удерживало оперативные резервы и не сумело развить наметившиеся тактические успехи, после чего фактически отказалось от перегруппировки ударных сил, заняв выжидательную позицию. Командование группы армий «Юг» — Манштейн и Буссе — также оказалось не готово пойти на риск, поэтому еще на этапе планирования не решилось сосредоточить основные ударные силы на одном главном направлении для быстрого и решительного прорыва к Курску. С. Ньютон отмечает1, что с того момента, как Гот разработал свой план наступления, он так и не отказался от идеи, что решающее сражение в этой операции произойдет у Прохоровки. При этом Гот не придавал
В кн.: Ньютон С.Х. Курская битва: немецкий взгляд. С. 462.
особого значения тому, что реализация его плана не позволяет достичь объявленных целей операции «Цитадель» — окружить и уничтожить крупную группировку войск противника. Командующий 4-й танковой армией был настолько убежден в собственной правоте, что ему удалось не один, но по крайней мере два раза навязать свое мнение фельдмаршалу Манштейну.
Наряду с этим на оперативно-тактическом уровне при подготовке и проведении операции «Цитадель» в действиях и решениях германского армейского, корпусного и дивизионного командования отсутствовала та высокая культура организации войсковых операций, которая отличала германскую военную систему. Руководствуясь шаблонной оценкой противника, германское оперативное командование составило шаблонные планы наступления ударных соединений, причем сделало это со многими погрешностями и пренебрегло тщательной сверкой своих планов с данными о силе и развитии оборонительной системы советской стороны. Эйке Миддельдорф кратко констатирует1, что шаблон убивает инициативу. Однако именно инициатива всегда была тем базисом, на котором строились военные успехи германских войск, в большинстве случаев уступавших неприятелю в силах и средствах. В итоге оперативно-тактические ошибки и просчеты при планировании операции на армейском, корпусном и дивизионном уровне предопределили тактические неудачи и потери немецких ударных группировок в ходе прорыва глубокоэшелонированной обороны противника. Недоработки и ошибки, допущейные Мо-делем и Эльверфельдтом, Готом и Фангором, Кемпфом и Шпайделем, Лемельзеном и Рейнхардом, Гарпе и Бергером, Кнобельсдорфом и Меллентином, Брейтом и Мерком, Декером и Бурмейстером, Хернлейном и Натцмером, а также Люббе, Шмидтом и некоторыми другими командирами соединений, не позволили германским войскам в полной мере реализовать свое тактическое превосходство над противником, все еще сохранявшееся к лету 1943 года за счет более высокого уровня боевого мастерства солдат и офицеров.
На тактическом уровне, где командование групп армий, армий, корпусов и дивизий предоставило определенную свободу действий командирам ударных боевых групп, немецким войскам удалось добиться некоторых успехов. Здесь немецкие полевые командиры ярко проявили свой профессионализм, активно используя нестандартные приемы ведения боя и различные военные хитрости793: атакующие танки тащили за собой два-три фанерных макета боевых машин, чтобы рассредоточить огонь советских противотанковых средств по ложным целям; в ходе ночного рейда 6-й танковой дивизии с 11 на 12 июля, чтобы вызвать замешательство противника, были использованы трофейные танки Т-34 с советской символикой и обозначениями, в которых находились советские военнопленные, перешедшие на службу в германской армии; для организации танковых засад на место подбитых на поле боя танков скрытно выводились исправные машины; оставшиеся на переднем крае поврежденные танки немцы окапывали, маскировали и использовали в качестве зарытых в землю неподвижных бронированных огневых точек, опираясь на которые вели оборону и контратаковали противника; помимо заблаговременно установленных минных полей, осуществлялась постановка мин по следам первых прорвавшихся русских танков, так как последующие эшелоны танков, опасаясь минных полей, часто двигались по следу, проложенному танками первого эшелона; при отступлении с занятых позиций там оставлялись так называемые «мины-сюрпризы», искусно замаскированные в жилищах и предметах бытового обихода с расчетом на беспечность и излишнее любопытство вражеских солдат и офицеров.
Тем не менее противник не позволил немцам развить их тактические успехи до оперативного масштаба за счет активного привлечения своих оперативных и стратегических резервов. Хотя в области тактики немцы в целом показали свое значительное превосходство, которое выразилось в соотношении потерь обеих сторон, крайне неблагоприятном для Красной армии, в особенности с учетом того, что русские преднамеренно перешли к обороне.
С другой стороны, среди основных причин тактически неудачных действий советских войск в ходе Курской оборонительной операции можно назвать следующие:
1. Отсутствие полной и достоверной оперативной информации в связи с недостатками в организации и проведении разведывательных мероприятий (в материалах отдельных отчетов и проверок по Воронежскому фронту указано, что командиры и начальники штабов не стремятся к получению сведений о противнике, допускают ведение боевых действий вслепую, не занимаются подбором и закреплением кадров разведчиков, причем командиры-разведчики используются не по назначению в самые ответственные моменты; наличие и расположение огневых средств противника перед артиллерийским наступлением не устанавливается, средства артиллерийской разведки в армиях и корпусах отсутствуют; разведывательных данных от авиации не поступает794).
2. Отсутствие бесперебойной и хорошо налаженной системы связи между органами управления частей и подразделений, в особенности между штабами соединений разного подчинения и различных родов войск, даже дислоцированных в одном районе. Неудовлетворительное состояние связи в особенности негативно влияло на управление войсками при их вовлечении в боевые действия, когда резко возрастала роль радиосредств с большой дальностью приема и передачи, нехватка которых продолжалась до 1944 года. Например, штабы танковых бригад располагали для связи со своими частями и корпусом только двумя радиостанциями с дальностью действия до 8 км, а радиостанции, которые использовали разведывательные подразделения танковых корпусов, обеспечивали связь на расстоянии до 20 км и при этом не работали во время движения795.
3. Отсутствие или недостаточный уровень взаимодействия и координации внутри или между частями и соединениями всех родов и видов войск в ходе боевых действий, что обусловливалось как объективно — отсутствием связи и обмена информацией, использованием устаревших и недостоверных сведений, так и субъективным фактором — личностными амбициями и недисциплинированностью командиров высшего и старшего командного звена. В частности, неудовлетворительное взаимодействие соединений при организации обороны на их смежных флангах (командирами и их штабами систематически не выполнялось основное требование — постоянно поддерживать связь с соседним левофланговым соединением) вынудило вышестоящее командование обеспечивать эти критические участки позиции сосредоточением здесь частных резервов, усиленных противотанковой артиллерией и саперными подразделениями для минирования местности.
4. Отсутствие инициативы и бездеятельное ожидание указаний, свойственное командирам высшего и старшего уровня — в советской армии они являлись простым передаточным звеном между Верховным командованием и войсками, а их приказы и распоряжения в любой момент могли быть отменены прямым вмешательством свыше.
5. Постановка боевых задач без учета реально складывающейся оперативной обстановки, наличия сил и средств, использование боевой техники без учета ее боевых возможностей и условий применения — контратаки на открытой местности танковых частей и соединений, укомплектованных машинами, уступающими образцам противника по броневой защите и огневой мощи.