О результатах боя 48‑го тк разговор еще впереди, но замечу — поставленной цели Кнобельсдорф не добился. Танкисты генерала С. М. Кривошеина не дрогнули, и об отходе к Обояни не было и речи. Продуманная и давно опробованная тактика, примененная М. Е. Катуковым, позволила пяти танковым бригадам приковать к себе три дивизии противника и часть танкового полка «Дас Райх». И хотя немцы сумели продвинуться на несколько километров, но существенной роли это не сыграло. Корпус СС, как, впрочем, и 48‑й тк, в этот день [630] по–прежнему не вышел из системы второго оборонительного рубежа.
Замысел командующего 1‑й ТА увенчался успехом, силы неприятеля на прохоровском направлении были скованы, и это признал П. Хауссер. 7 июля в журнале боевых действий корпуса отмечено: «Главной особенностью дня стала остановка продвижения всех частей для того, чтобы сомкнуть боевые порядки и отразить сильные атаки с обоих флангов»{589}. Думаю, понятно, что, если бы эсэсовцам удалось прорвать фронт обороны 100‑й тбр у Яблочек или 237‑й тбр восточнее Грезное, они не остановились бы, ожидая следующего дня, а продолжили бы атаки на север.
С каждым днем у командующего 4‑й ТА убавлялось оптимизма. Он по–прежнему верил в правильность выработанного плана действий для своей армии и целенаправленно шел к намеченной цели — сражению у Прохоровки. А вот даже те небольшие надежды на успех всей операции «Цитадель» постепенно таяли. Танковые удары советских войск, даже столь интенсивные, не были неожиданными для Гота. Он предполагал наличие значительных оперативных резервов у советского командования. Имея качественное превосходство в бронетехнике, надеялся уничтожить их именно на прохоровском направлении корпусом СС. Похоже, его предположения сбывались. Тревожило лишь одно — не промахнулись ли с расчетами в их количестве. Когда, наконец, иссякнет эта полноводная река танков? О том, что русские все подтягивают и подтягивают силы, докладывала и разведка. Из журнала боевых действий 2‑го тк СС:
«24.00. Результаты воздушной разведки о передвижениях неприятеля перед фронтом 4‑й ТА (установлено 130 танков):
Воздушная разведка докладывает 7.7. о сильном движении на дорогах: Короча, Белгород 90 машин в направлении на северо–восток, 60 машин на юго–запад. Скородное, Прохоровка, Обоянь 400 машин в направлении на восток, 150 машин на запад. На дорогах в 6 км западнее Прохоровка 100 машин в направлении на северо–восток. Обоянь, Яковлево и трасса западнее их — всего обнаружено 110 танков, и еще 30 танков на подходе с севера. В районе, что в 18 км восточнее Белгорода, 20 танков…
…Оценка неприятеля на 7.07.1943. Общее впечатление.
По данным воздушной разведки, создается впечатление, что крупные силы неприятеля, прежде всего пехота, отступают из районов, которым угрожает наступление 2‑го тк СС, на северо–восток, в направлении на Прохоровка, и на север, в [631] направлении на Обоянь. Противник собрал в районе Марьино, а также южнее и севернее Псел близ Обоянь крупные танковые и моторизованные силы в качестве оперативного резерва, которые обороняются в наступательном стиле. Контрудары врага были 7.7 менее упорядочены, чем попытка танкового прорыва 6.7 от Смородино на запад и от Яковлево на восток. Эти контрудары направлялись против острия наших наступательных клиньев, которые атаковались фронтально, во фланги и сзади. При этом противник потерял много танков»{590}.
Судя по сообщениям авиаразведки, опасаться были все основания. Указанная колона из 400 машин принадлежала 10‑му тк генерала В. Г. Буркова. 7 июля его части уже начали занимать оборону во втором эшелоне, но прямого соприкосновения с войсками противника не имели. Тем не менее Хауссер без труда оценил, что это идет переброска крупного соединения. А то, что танков отмечено не много, так это лишь потому, что подводятся они ночью. 7 июля разведотдел корпуса СС предоставил еще одну любопытную информацию. В захваченных в ур. Козинка документах штаба одной из бригад 5‑го гв. Стк была обнаружена карта с нанесенными на ней районами дислокации 1‑й ТА. Процитирую сводку разведотдела 2‑го тк СС:
«б) Трофейные документы.
Анализ трофейной карты, захваченной среди бумаг штаба 22‑й гв. танковой бригады, внес ясность в вопрос о дислокации танковых и пехотных частей врага в районе южнее Курск. Записи даны по состоянию примерно на начало июня 1943 г. Позднейшие изменения касаются только положения внутри частей, див. и т. д.; более крупные переброски войск в этот район не имели места. Эта карта представляет собою наиболее ценный до сих пор трофей»{591}.
Информация была сразу же доведена до командования 4‑й ТА и соседнего 48‑го тк. Генерал Кнобельсдорф, получив эти данные, также был встревожен. Помимо уже известных танковых соединений русских: 5‑го гв. Стк и 2‑го гв. Ттк, с которыми 2‑й тк СС ведет бой, у русских оказалось еще практически три таких же. А с востока все двигаются и двигаются новые колонны с подкреплением. Их журнала боевых действий 48‑го тк:
«Сообщено в 20.30: корпус СС захватил карту с обозначенными на ней танковыми соединениями. Согласно ей перед фронтом армии находятся: 6‑й тк, 3‑й мк, 1‑я танковая бригада и 5 самостоятельных танковых полков. Все в подчинении [632] 1‑й танковой армии. Корпус обеспокоен этими силами на своем достаточно протяженном фланге»{592}.
Офицеры разведки ошиблись. Судя по тому, что в перечне не отмечен 31‑й тк, а лишь указаны танковые полки, из которых в конце мая он и был сформирован, данные нанесены не позднее 26 мая 1943 г. Тем не менее для командования 4‑й ТА это не являлось существенным фактом. Было ясно: о каком–либо дальнейшем продвижении армии в глубь обороны русских пока и думать не приходилось. На повестке дня стояла все та же задача — уничтожение группировки подвижных русских южнее линии Круглик — Кочетовка. И, судя по полученным документам, она являлась очень значительной.
«…Русские своими опорными пунктами на Пене будут препятствовать дальнейшему продвижению через Псел. Надо рассчитывать на ожесточеннейшие танковые бои»
Это лаконичное по форме и точное по сути предположение о характере боев 7 июля из журнала боевых действий 48‑го тк полностью оправдали войска 6‑го танкового и 3‑го механизированного корпусов 1‑й ТА, вместе со 22‑м гв. стрелковым корпусом 6‑й гв. А.
Наступление соединения генерала Кнобельсдорфа 7 июля имело две цели: главную, прорвав второй рубеж войск Воронежского фронта вдоль дороги Белгород — Курск, выйти в район р. Псел, и вспомогательную — смять оборону на р. Пене и отбросить советские соединения на рубеж 5 км западнее с. Березовка. Уже утром, когда оба корпуса 4‑й ТА перешли в наступление и стало ясно, что советское командование подвело новые танковые резервы, Гот в ходе телефонного разговора с Кнобельсдорфом уточнил задачу: главное — сомкнуть правый фланг 11‑й тд с левым 2‑го тк СС и блокировать все попытки русских атаковать с северо–запада.
Командование 48‑го тк решило действовать следующим образом. Генерал Хейерляйн получил приказ совместно с 11‑й тд в первую очередь уничтожить противотанковые опорные пункты в хуторах на левом берегу Пены — Дуброва и Сырцев (Пенка), после чего продолжить наступление на север через выс. 230.1 в направлении на Верхопенье. Бригада полковника Штрахвица по–прежнему оставалась в его подчинении в качестве основного ударного соединения, хотя была очень ослаблена [633] из–за боевых потерь, а больше — в силу выхода значительного числа «пантер» по техническим причинам.
Генералу И. Миклу ставилась задача: продолжить наступление основными силами справа от дороги из Бутова, овладеть высотой 245.2 и выйти к обояньскому шоссе. При этом левым флангом ударить в направлении Дуброва и тем самым оказать помощь «Великой Германии» в его захвате. После чего главными силами (группой Шиммельмана и танковым полком) прорываться вдоль шоссе в район высот восточнее х. Гремучего, расположенных в 7–8 км северо–восточнее Дуброва.
Основные цели наступления 3‑й тд, сформулированные командиром корпуса еще 6 июля, принципиально не изменились. Главные усилия генерал Вестховен должен был направить на создание плацдарма на Пене. Ее боевая группа должна была полностью овладеть Луханином и переправами в нем. Если мосты будут взорваны, то ударом штурмовых групп при поддержке артиллерии и самоходок необходимо создать плацдарм на северном берегу реки и восстановить мосты. После форсирования реки она должна была продвигаться в западном и северном направлениях. Кнобельсдорф предупредил Хейерляйна, что пока 3‑я тд не сосредоточится у Луханина и не начнет переброску войск на северный берег, его дивизия должна основной удар наносить на север, совместно с 11‑й тд. Но как только войска Вестховена перейдут в наступление, «Великая Германия» должна поддержать ее и, развернувшись левым крылом, нанести удар через Пену на запад. Кнобельсдорф трезво оценивал степень укрепленности позиций 3‑го мк и 22‑го гв. ск перед его фронтом, поэтому очень надеялся на помощь авиации, которая в предыдущие дни в основном действовала в интересах корпуса СС. Командование 8‑го ак заранее было уведомлено о планах корпуса, и генерал Г. Зайдеман дал согласие на то, чтобы 7 июля все его боеспособные части направить на поддержку в первую очередь «Великой Германии» и 11‑й тд.
Оборонительные позиции войск фронта на направлении главного удара 48‑го тк напоминали слоеный пирог, густо сдобренный противотанковыми средствами и заграждениями. Войска И. М. Чистякова и М. Е. Катукова на позициях второго армейского рубежа на участке Алексеевка — Луханино — Сырцев — Дуброва — ур. Изотово были перемешаны. В первой линии на одних и тех же позициях, часто в одних и тех же траншеях, находились подразделения двух гвардейских дивизий генерала Н. Б. Ибянского (90‑й гв. и 67‑й гв. сд) и три мехбригады генерала С. М. Кривошеина, усиленные двумя полками 27‑й оиптабр, 230‑го и 245‑го отп, а также 1440‑м сап. [634]
На главном танкоопасном направлении перед фронтом «Великой Германии» и 11‑й тд каркас нашей обороны составляли бригады 3‑го мк. Непосредственно дорогу Бутово — Яковлево у хуторов Дуброва и Сырцев (Пенка) перекрывали 3‑я и 1‑я мбр и приданная им армейская 294‑я штрафная рота капитана Сергиенко.