В 16.35 воздушная и наземная разведка дивизии «Великая Германия» доложила, что хвост колонны противника только что прошел выс. 258.5. Колонна находится на дороге к северу от высоты. Даже если приложить все возможные усилия, данного противника уже не настигнуть, но стоит рассчитывать на то, что он еще будет отводить силы с фронта»{825}.
Войска, двигавшиеся в колонне, о которой доложила разведка 3‑й тд, принадлежали 6‑му тк, это был 2/6‑й мсбр и 17‑й тп 10‑й мбр. Эти силы А. Л. Гетман перебрасывал для усиления левого фланга корпуса. Немцы переполошились по двум причинам. Во–первых, войска на марше — удобный момент для их уничтожения. Во–вторых, и это главное, было ясно — русские усиливают свою оборону северо–западнее Верхопенья, что означало — рубежи здесь непрочные и можно воспользоваться моментом для их прорыва. Если же они сумеют оперативно перебросить сюда значительные силы, то появляется реальная угроза срыва плана по окружению 6‑го тк в излучине Пены, войска которого нависали на левом фланге 4‑й ТА. Тем более что план дня корпус Кнобельсдорфа в принципе выполнил и дальнейшее наступление был уже рывком на опережение графика. Но момент для разгрома колонны действительно был упущен, и, чтобы не разочаровать читателя, офицер штаба 48‑го тк, готовивший журнал боевых действий, заверил читателя, высказав предположение, что это не последняя колонна и мы еще устроим этим азиатам кровавую баню. Но как бы там ни было, давление «Великой Германии» севернее Новоселовки на оборону 1‑й ТА уменьшилось. Ситуация с колонной, безусловно, помогла М. Е. Катукову выиграть время и подтянуть силы. Войска 48‑го тк начали готовиться к передаче рубежей и маршу, но быстро провести перегруппировку соединения Хейерляйна не удалось.
Но вернусь к отводу 2/6‑й мсбр, из–за которого началась суматоха. С ним связано еще одно очень неприятное для командования 6‑го тк происшествие, которое чуть не повлекло за собой серьезные последствия. Батальон находился в первом эшелоне обороны корпуса, на стыке с правым флангом [874] 10‑й мбр. Отвод подразделений днем, на столь ответственном рубеже, всегда сопряжен с большим риском, его необходимо предварительно тщательно подготовить и надежно прикрыть огнем артиллерии и минометов. Комбат, вероятно, не имел достаточного боевого опыта, поэтому допустил грубейшую ошибку. Это привело к трагическим последствиям, и враг, используя его неумелые действия, чуть не прорвал фронт обороны корпуса на Пене. Командир 10‑й мбр полковник И. Я. Яковлев докладывал:
«Особенно напряженное положение было при седьмой атаке противника. По приказу командира 6‑й мсбр, 2‑й батальон этой бригады днем на виду у противника был спешно снят с занимаемой позиции и переведен в северном направлении.
Противник расценил это как поспешный беспорядочный отход. Быстро двинул на большой скорости до 70 танков и до полка пехоты. Танки прорвались на всю глубину обороны, дойдя до КП батальона, но пехота сразу была отсечена от танков минометным и пулеметным огнем и залегла, не дойдя до переднего края. В глубину обороны просочилось не более двух рот автоматчиков, которые контратакой резерва были почти полностью истреблены»{826}.
До конца дня каких–либо существенных изменений в полосе группы полковника М. Т. Леонова на рубеже Луханино — Сырцево не произошло. Войска удерживали позиции здесь прочно, хотя отвод на север 17‑го тп 10‑й мбр оборону несколько ослабил.
Но вернемся к событиям в районе севернее Новоселовки. Как ни старался генерал Кнобельсдорф быстро осуществить свой замысел по развороту дивизии Хейерляйна на запад, 9 июля сделать это ему не удалось. Вся 11‑я тд была скована боем с войсками правого фланга 31‑го тк и подходившего 10‑го тк, поэтому приступить к смене соседа ее частям не удалось. Тем временем «Великая Германия» продолжала попытки танковой бригадой атаковать на север к выс. 244.8. Одновременно ее разведбатальон пробивался на северо–восток от Новоселовки, прокладывая путь основным силам дивизии к выс. 232.8 и далее к Калиновке и Круглику. Но в это время, наконец, начал работать в полную силу замысел Н. Ф. Ватутина по усилению обояньского направления 309‑м и 10‑м тк. Дивизия уже полностью сосредоточилась на указанном ей рубеже и вела бой, а между 16.30 и 17.30 к Новоселовке начали подходить главные силы танкового корпуса В. Г. Буркова — танковые бригады и [875] самоходный артполк. Немецкие самолеты–разведчики это отметили. Из журнала боевых действий 48‑го тк:
«19.15. Танковая бригада еще не выдвинулась в юго–западном направлении, так как с выс. 244.8 к развилке дорог на марше находятся 200 танков противника, которые в 18.35 наступали в направлении высоты. В связи с появившейся угрозой изменение направления невозможно.
11‑я тд получила приказ как можно быстрее осуществить смену танкового полка дивизии «Великая Германия».
Разведбатальон «Великой Германии» ведет бой с 15 танками противника, которые наступают с выс. 232.8. Командир корпуса в 20.10 ориентирует командующего армией и надеется, что после отражения атаки русских танков разведбатальоном дивизии «Великая Германия» выйдет к дороге в районе Круглик»{827}.
Но про удар по левому флангу 6‑го тк генералу Кнобельсдорфу на время пришлось забыть. В бой с его войсками уже вступили бригады 10‑го тк. Вместе с тем, стремясь сдержать наступление неприятеля по двум крупным селам, которые лишь несколько часов назад захватила «Великая Германия», — Верхопенье (по левому берегу) и Новоселовка, командование 1‑й ТА сосредоточило ураганный огонь «катюш» и параллельно были нанесены бомбоштурмовые удары Ил‑2. В этих районах земля буквально горела под ногами фашистов.
Вот хроника действий лишь одного села Новоселовка. Из района юго–западнее Орловка по нему вели огонь дивизионы 36‑го гв. мп:
— 16.00. 104/36‑го гв. мп. дал дивизионный залп по пехоте в селе. Уничтожено 2 автомашины с мотопехотой. Расход М-8 145 шт.
— 17.30. 104/36‑го гв. мп. дал дивизионный залп по танкам противника на шоссе восточнее села. Подбито 2 танка. Расход М-8 137 шт.
— 17.40. 108/36‑го гв. мп. дал дивизионный залп по пехоте в селе. Рассеяно и частично уничтожено до взвода мотопехоты. Расход М-8 138 шт.
— 19.30. 105/36‑го гв. мп. дал дивизионный залп по танкам и пехоте в селе. Рассеяно и частично уничтожено до 60 человек. Расход М-8 139 шт.
— 20.30. 104/36‑го гв. мп. дал батарейный залп по танкам в селе. Подбит 1 танк. Расход М-8 74 шт.
— 21.20. 104/36‑го гв. мп. дал батарейный залп по автомашинам и мотопехоте в селе. Уничтожено 4 автомашины, [876] рассеяно и частично уничтожено до взвода пехоты. Расход М-8 58 шт.{828}
Интенсивными были обстрелы и 79‑го гв. мп восточной части Верхопенья. Он вел огонь более мощными установками БМ‑13. В интервале с 15.00 до 21.00 полк дал пять дивизионных и батарейных залпов, выпустив в общей сложности 431 132‑мм снарядов–ракет.
Выстроить в деталях картину боевых действий между Новоселовкой и выс. 244.8 после ввода в бой 10‑го тк не просто. По–прежнему единого центра управления не было. Поэтому ясного представления об оперативной обстановке на всем участке не имел никто, да это и выяснить было невозможно. Появление тех танковых бригад и одного сап увеличило концентрацию войск и соответственно осложнило управление. Подвижные подразделения противоборствующих сторон перемешались, танки и мотопехота на БТРах вели бой в глубине обороны 31‑го тк, в то же время танкисты В. Г. Буркова прорывались к Новоселовке. Приказы передавались в основном устно при личных встречах. Нередко отданные распоряжения просто не исполнялись, так как обстановка уже в ходе получения его исполнителем кардинально изменилась.
Казалось, что противнику не хватало одного решительного рывка, но это представление было обманчивым. Хотя перед ударным клином 48‑го тк и не было сплошной линии обороны, тем не менее на его пути даже отдельные разрозненные подразделения оказывали сильное сопротивление. Командиры советских танков собирали вокруг машин группу пехоты и держались, стрелки подтягивались к орудиям и даже к подбитым танкам, но с исправной пушкой. Понимали, что выжить и остановить врага легче, если рядом есть противотанковое средство.
Вероятно, у 48‑го тк в этот день был лишь один шанс взять выс. 244.8 и выйти к крупному селу Вознесеновка на третьем рубеже, а возможно, и взять его — это момент сразу после захвата Новоселовки (примерно между 13.30–15.00). В это время немцы сбили со своего рубежа 1‑й сб 959‑го сп. Его отход был неорганизованным, началась паника. Тогда счет шел на минуты. 309‑я сд подошла лишь частью сил, пехота была с марша вымотана и только приступила к занятию позиций, а 10‑й тк еще находился на марше, да и то не весь вытянулся из прежнего района. Лишь сосредотачивался севернее высоты 244.8 отряд резерва М. Е. Катукова — 59‑й отп майора П. В. Скорнякова с 4‑м гв. иптап подполковника Пономарцева, а один танковый батальон 186‑й тбр уже вел бой с 11‑й тд. Безусловно, даже если бы враг и прорвался на несколько километров [877] севернее, его части обязательно были бы остановлены. Для этого у командования 1‑й ТА уже были необходимые силы, но тогда бои велись бы уже на третьем рубеже, в менее выгодных условиях.
Этот шанс противник использовать не сумел по двум причинам: во–первых, благодаря стойкости и мужеству оборонявшихся войск, во–вторых, как представляется, подвела немецкая педантичность. 48‑й тк к тому моменту почти полностью выполнил приказ командующего армией. Ставя задачи дивизиям на 9 июля, Кнобельсдорф указал, что поворот «Великой Германии» на запад — это следующий этап плана наступления, но его реализация в этот день представляется сомнительной из–за ожесточенного сопротивления русских. Но войска корпуса неожиданно быстро овладели высотами 260.8, 240.4, Новоселовкой и даже вышли севернее ее, то есть почти полностью вышли на указанную в приказе линию. До выполнения задачи дня оставалось всего ничего. С этим, кстати, согласился и Гот, когда Кнобельсдорф докладывал свое предложение о начале разворота «Великой Германии» уже 9 июля.