Несколько дней стояли римские легионеры в лагере под Мессаной. Казалось, они здесь устроились навсегда. Но так мог думать лишь человек, не знающий римских порядков. Аппий Клавдий медлил с выступлением лишь потому, что надеялся уговорить сиракузцев снять осаду Мессаны. Как только римский полководец убедился в непреклонном решении Гиерона вести осаду до конца, он призвал к себе трубачей.
Ночной сумрак еще покрывал землю, когда заиграли трубы. Лагерь ожил. Без суеты воины разбирали и свертывали палатки, вырывали колья, которые пригодятся для строительства другого укрепленного лагеря, навьючивали мулов. Каждый воин имел определенные обязанности и знал свое место. И римляне выступили четырьмя колоннами из лагеря.
В сражении у стен Мессаны сиракузцы и карфагеняне были разбиты. Аппий Клавдий подошел к стенам Сиракуз, и здесь вырос такой же лагерь, как у Мессаны.
В распоряжении Аппия Клавдия было два легиона. Каждый из них состоял из четырех тысяч пехотинцев и трехсот всадников, не считая несших вспомогательную службу союзников (так называли покоренных римлянами жителей Италии). Всего же в Риме в ту пору было четыре легиона.
Получив известие о победах Аппия Клавдия, римский сенат направил в Сицилию еще два легиона во главе с консулом. Когда это подкрепление прибыло в Сицилию, большинство ее греческих городов перешло на сторону Рима.
Вскоре и владетель Сиракуз Гиерон предложил римлянам мир и союз. Римляне охотно приняли союз с ним, потребовав у него возвращения без выкупа пленных и уплаты дани. Союз с Гиербном не только освобождал римлянам руки для борьбы с Карфагеном, но и обеспечивал их продовольствием. После заключения мира с Сиракузами римляне оставили в Сицилии лишь два легиона, которые были брошены на осаду древнего города Агригента.
ГОЛОД
Грозно высится на крутой скале крепость Агригент. С юга и запада город омывается двумя реками, с востока он защищен ущельем.
Достаточно взглянуть на Агригент, чтобы отказаться от мысли взять его приступом. Римские консулы Луций Постум и Квинт Мамилий решили захватить город измором. Поперек равнины и по склонам холмов, окружающих Агригент, они приказали возвести валы с широкими и глубокими рвами. За валами выросли два римских лагеря, а за лагерями появился новый ров. Теперь можно было спокойно ждать, пока в городе не иссякнет все продовольствие. От перебежчиков римляне узнали, что у осажденных имеется годовой запас зерна и кроме зерна имеется сушеное и соленое мясо, масло и вино. Этот запас был рассчитан на жителей города, но в Агригент согнали десять тысяч карфагенских наемников. Они быстро очистят запасы, и тогда город упадет к ногам Рима, как созревшее яблоко.
В Агригенте в те дни можно было увидеть людей всех племен Запада. На вершине акрополя, у ограды великолепного храма Зевса сидели высокие люди в овчинных плащах. В руках у них — небольшие кожаные щиты, а на загорелых шеях — черные шнуры различной длины. Это пращники с Балеарских островов. На берегу пруда расположились высокие длинноволосые галлы. В Риме их называли «косматыми». Они в штанах из козьего меха до щиколоток и легких, накинутых поверх голого тела плащах с капюшонами. У каждого галла на поясе висит прикрепленный двумя ремнями кинжал, в руке — небольшое копье. На шее у некоторых золотые гривны — знак знатного происхождения. У городской стены можно было увидеть темноволосых иберийцев в белых туниках с красной каймой. Склоны холма, на вершине которого находился знаменитый храм Асклепия,[9] заняли нумидийские всадники.
В первые месяцы осады начальник крепости выводил своих воинов за городские стены. Однажды, во время жатвы, когда римляне с серпами в руках рассыпались по полям, карфагеняне сделали вылазку тремя отрядами. Один они бросили на врагов, убиравших хлеб, другой направили на сторожевые посты, а третий — на римский лагерь.
Лишь дисциплина спасла римлян. Каждый римский легионер сражался на своем месте и, хотя римляне понесли большие потери, им удалось не только отстоять лагерь, но и загнать карфагенских наемников за городские стены.
После этого карфагенянам ни разу не удавалось застать римлян врасплох. Главным врагом осажденных стал теперь голод. С ним не вступишь в открытую сватку, в него не попадешь дротиком, его не поразишь мечом, этого невидимого врага. Как вражеский лазутчик за городские стены проник голод в тело воина и поедает его изнутри. Голод можно победить лишь похрустывающим на зубах хлебом или сочным мясом или ячменной похлебкой. О мясе, хлебе и смокве приходится лишь мечтать.
Давно выловлена и съедена рыба в агригентском пруду, но вооружившись сачками и удочками сотни жителей города стоят на берегу в надежде поймать рыбешку. Неприхотливые к еде балеарцы начали охоту на крыс и мышей. Недаром отцы обучили их обращаться с пращей, ставя в отдалении кусок хлеба. Маленькие балеарцы не получали хлеба, пока в него не попадали. Справедливо говорят, что голод лучший учитель.
Голод был испытанным средством полководцев древности. Там, где было бессильно железо и нельзя было использовать военные машины, прибегали к голоду. Отрезали все пути подвоза продовольствия и ждали, пока голод не ослабит силу сопротивления врага или совсем не сломит его. Так было и при осаде Агригента.
ОГНЕВАЯ АЗБУКА
Корабли! Корабли!» — закричал дозорный с башни. Этот крик был подхвачен всеми на городской стене. Ослабевшие от голода агригентцы покидали свои дома и выходили на возвышенные места, чтобы лучше разглядеть приближающиеся к городу карфагенские корабли.
Одного за другим отправляли агригентцы послов в Карфаген с просьбой о помощи, и вот, наконец, она пришла. Пятьдесят тысяч пехотинцев, шесть тысяч всадников и пятьдесят боевых слонов доставил к берегам Сицилии опытный полководец Ганнон.
Не решаясь высадиться в виду римских лагерей, Ганнон миновал рейд Агригента, прошел далее на запад и бросил якорь у Геракл ей. Счастье с самого начала благоприятствовало Ганнону. Хитростью он захватил все римские склады продовольствия. Теперь римляне оказались в положении осажденных, и если бы их союзник Гиерон не подвез хлеб, они вынуждены были бы снять осаду.
Прошло еще два месяца. Все чаще на городской стене по ночам вспыхивали и гасли огни. Это были знаки огневой азбуки. Впервые огневые сигналы использовали персы для передачи сообщений из столицы во все концы огромной персидской державы. Рано стали применять огненные сигналы и греки.
Когда они хотели сообщить о приближении друзей, они держали факелы неподвижно, когда же появлялся противник, они быстро размахивали ими.
Постепенно связь с помощью факелов была усовершенствована. Греки, карфагеняне и другие народы научились передавать отдельные буквы. Из букв складывались слова. С помощью факелов агригентцы сообщали Ганнону, что они доведены до крайней степени истощения. Уже съедена вся трава и подошвы сандалий, многие перебегают к врагу.
Ганнон решил не медлить и дать римлянам сражение у стен Агригента.
БОЕВЫЕ СЛОНЫ
Слоны шагали медленно, словно под их ногами была не твердая земля, а палуба корабля.
Слоны напоминали движущиеся крепости. На спине — башенка с четырьмя стрелками, лоб защищен медным щитом, а на шее сидит вожак с длинной железной палкой.
Слона приручили в далекой Индии в незапамятные времена. И в наши дни в Индии и Бирме можно увидеть слонов, терпеливо таскающих бревна и тюки, валящих лес и исполняющих другие тяжелые работы. Но слоны имели и другое применение. Правители древних государств Индии вели бесконечные войны друг с другом. Они впервые направили силу огромных животных на убийство людей. Слонов учили схватывать людей хоботом и топтать их ногами.
Александр Македонский[10] в походе в Индию встретил боевых слонов индийского царя Пора. Он убедился в том, что обладание боевыми слонами дает большие преимущества. Александр решил, что в задуманном им походе на запад примут участие боевые слоны. Но поход не состоялся. Александр вскоре после возвращения из Индия умер. Его огромная держава распалась на ряд государств. Один из властителей Сирии — Селевк I приобрел в Индии стадо в пятьсот слонов.
Владетели других государств, возникших на развалинах державы Александра, не желали отставать от Селевка. Царь Египта Птолемей II, владения которого доходили почти до Индии, решил приручить африканских слонов. Для этого на западном берегу Аравийского залива (ныне Красное море) был построен город Птолемаида Охотничья. В его окрестностях вылавливали слонов, обучали их, а затем на барках доставляли В' Египет.
Слоны, начиная с III в. до н. э., стали важнейшим родом войск. Преемник Селевка I, Антиох I, после того, как в одном из сражений одержал победу с помощью слонов, воздвиг памятник с изображением слона. Слоны имелись и в армии Карфагенской республики. В Карфагене были стойла для трехсот слонов.
Римлянам пришлось столкнуться с боевыми слонами в 280 г, до н. э., когда мечтавший о славе Александра Македонского царь Эпира Пирр высадился со своей армией на юге Италии, в Лукании. Римляне не знали этих огромных животных, но так как все в мире должно как-нибудь называться, они назвали слонов «луканскими ослами». Эти «луканские ослы» оказали огромную услугу Пирру. В сражениях под Гераклеей и Аускулом римские легионеры потерпели поражение. Но через четыре года, под Беневентом, римские стрелки уже не испытывали страха перед слонами. Напротив, они сами напугали слонов, которые повернули обратно и расстроили ряды вражеского войска. Римляне узнали, что хотя у слонов очень толстая кожа, они чувствительны к боли, копья и стрелы, даже не проникающие глубоко, могут привести слона в бешенство.
Пятнадцать лет прошло со времени битвы под Беневентом. В римском войске, стоявшем у стен Агригента, было немного воинов, сражавшихся с Пирром. Но и те римляне, которым не приходилось сражаться с боевыми слонами, уже их не боялись.