В Африке оставался другой консул, Марк Атилий Регул. У него было пятнадцать тысяч пехотинцев, пятьсот всадников и сорок кораблей. Ему удалось пополнить свое войско местными жителями — ливийцами, недовольными карфагенским владычеством. Войско возросло до тридцати тысяч человек.
В захваченных городах победителям досталась несметная добыча. Тут были и оружие, украшенное золотом и серебром, драгоценные камни, множество одежды из тонкой шерстяной материи. Римляне захватили огромные запасы продовольствия. Его было достаточно для прокормления римской армии на много лет. Город Тунет (теперь Тунис), расположенный рядом с Карфагеном, стал главной квартирой[14] Регула.
Близость врага вызвала подъем духа у карфагенян. Карфагенские богачи вооружили своих сыновей и внуков. В соседние страны были разосланы вербовщики, не скупившиеся на обещания тем, кто вступал в карфагенскую армию.
С Тенарского полуострова на Пелопоннесе, где обычно толпы праздных наемников ожидали случая, кому бы подороже продать свою кровь и оружие, прибыло несколько сот греков под командованием спартанца Ксантиппа. Ознакомившись с обстановкой, узнав о недавних неудачах карфагенян, Ксантипп дал карфагенским военачальникам совет не сражаться с римлянами в горах и лесистых местностях, а принимать бой лишь в открытом поле, где можно лучше использовать конницу и боевых слонов.
Зима 256-255 гг. до н. э. прошла в приготовлениях к решительной схватке. В начале весны карфагенское войско, состоявшее из пехоты, конницы и боевых слонов, подступило к римскому лагерю близ Тунета. Регул мог еще отойти и дождаться прибытия другого консула с подкреплением. Но он понадеялся на собственные силы и выступил навстречу врагу.
Римляне шли манипулами. Так назывались отряды из ста двадцати тяжеловооруженных воинов с приданными к ним сорока легковооруженными бойцами. В переднем ряду каждой манипулы можно было разглядеть военные значки — отлитые из бронзы орлы на длинных шестах были знаменами римских частей.
Манипулы различались не только своими значками. Тяжело вооруженные воины римского легиона были разделены по возрасту. Самые молодые воины входили в десять первых манипул. Они назывались гастатами. Воины среднего возраста — принципы — составляли десять других манипул. Воины старшего возраста — триарии — образовывали пять манипул.
Во время сражения вперед выдвигались манипулы гастатов. Они располагались на небольшом расстоянии одна от другой. За этой первой линией манипул выстраивались манипулы принципов так, что они приходились против промежутка в манипулах гастатов. За принципами находились манипулы триариев.
Впереди своего войска карфагеняне поставили сто боевых слонов, справа и слева от пехоты стояли легковооруженные воины и конница.
Уже не более ста шагов отделяет оба войска. Консул дал знак, и сразу же вперед выступили римские пращники и легковооруженные стрелки. Регул рассчитывал испугать карфагенских слонов, обратить их в бегство, чтобы, как под Агригентом, они смяли стоявших позади карфагенских пехотинцев.
Римляне не успели еще бросить дротики, как в бой ринулась карфагенская конница. Припав к гривам быстрых коней, мчались нумидийцы. Они обходили римское войско с тыла. В то время как триарии отбивались от нумидийских всадников, вперед двинулись карфагенские слоны. Перед их дружным напором не устояли ни легковооруженные, ни гастаты, ни принципы. Слоны пробились в центр римской пехоты, а за ними ворвались карфагенские солдаты.
В короткой схватке почти все римское войско было уничтожено. Регул со штабом попал в плен. Лишь двум тысячам воинов удалось горами и лесами добраться до Аспида и скрыться в укрепленном лагере, который с моря прикрывали римские корабли.
Утомленные и израненные воины были посажены на подоспевшие корабли. Несмотря на осеннее бурное время, флот пустился к юго-восточным берегам Сицилии. Разразилась буря. Волны и ветер гнали римские корабли на прибрежные скалы, и вскоре весь берег до Пахинского мыса был усеян обломками кораблей и трупами.
Так, уничтожением римской сухопутной армии и флота закончилась первая попытка Рима завоевать Карфаген. Ареной военных действий вновь стала Сицилия.
ПОДКОП
Далеко в море вытянулся мыс Лилибей в Сицилии. У подошвы мыса — город того же названия. Угрюмо смотрят с холма зубчатые серые стены. Под ними зияет глубокий ров.
Воодушевленные победой над Регулом, карфагеняне сделали Лилибей своей главной твердыней. Десять тысяч наемников во главе с отважным Гимильконом укрепились в городе.
Римляне решили во что бы то ни стало взять это горное гнездо. Осада началась по всем правилам искусства. Помимо таранов были подвезены камнеметы. Греки называли эти орудия катапультами и баллистами. Они действовали силой натянутой тетивы, закрученной деревянными рычагами. Катапульты и баллисты могли бросать камни весом в несколько десятков килограммов.
Пока проверялись и налаживались боевые машины, римские мастера построили деревянную осадную башню. По высоте она не уступала ни одной из семи каменных башен Лилибея и имела перед ними то преимущество, что могла двигаться. Башня имела шесть этажей. Сторона, обращенная к противнику, имела в каждом этаже бойницы. Через них можно было метать с помощью небольших катапульт камни и стрелы. В нижнем ярусе башни укрепили таран.
Две недели ушло на подготовку пути к стенам Лилибея. Надо было засыпать ров, срыть неровности и бугорки, плотно утрамбовать землю. Наконец, путь был готов. По знаку консула воины схватились за канаты. Заскрипели деревянные колеса. Башня тронулась с места, медленно поползла. Ее вершина, отстоявшая от земли на шестьдесят локтей, слегка покачивалась. Высыпавшие на стены защитники Лилибея с ужасом наблюдали эту картину. С помощью таких башен пятьдесят лет до начала войны с Римом македонский царь Деметрий Полиоркет едва не взял неприступную крепость Родос. С тех пор за осадными башнями укрепилось название «гелепол» — берущих города. И вот гелепола у городской стены. Из бойниц верхних этажей сыплются на головы защитников города камни, летят стрелы. Теперь уже карфагеняне не могут даже подойти к стене города и помешать разрушительной работе таранов. Шесть таранов были поставлены у основания башни, обращенной на юг. На пятый день башня рухнула. Римляне подвезли гелеполу к другой башне. Еще четыре дня — обвалилась и эта башня.
Обрадованные успехом, римляне подвели гелеполу к третьей башне. Не успели воины привести в действие катапульты, как вдруг гелепола осела и опрокинулась со страшным грохотом.
Двести трупов вытащили в этот день римляне из-под обломков гелеполы и камней.
Причиной этой неудачи был подкоп. Днем и ночью карфагеняне рыли под землей траншею. Выкопанную землю ночью незаметно убирали на носилках. Подземный ход прошел под башней, которую собирались разрушить римляне, Когда гелепола стала там, где заканчивался подземный ход, карфагеняне вытащили в этом месте деревянные подпорки, и гелепола рухнула. Защитники города ликовали.
Римляне не были смущены неудачей. Они начали строить новую гелеполу, Но как подвести ее к башне, если под ней подземный ход? Надо засыпать его камнями и землей. При первой же попытке это сделать, римляне натолкнулись на сопротивление.
Подземный ход охранялся карфагенянами. Двое римских солдат, спустившихся под землю, погибли. Кто-то предложил пустить в подкоп ос и пчел, чтобы они прогнали неприятеля. Но консул принял другое решение. Он приказал подготовить бочку, соответствующую ширине подкопа, и просверлить ее дно, пропустив через отверстие железную трубку. Бочку наполнили куриными перьями и закрыли крышкой с многочисленными мелкими отверстиями. Затем бочку опустили в подкоп так, что она была обращена крышкой с отверстиями к неприятелю, и заделали глиной зазоры между стенками бочки и стенами подземного хода. Вытащив железную трубку, в бочку бросили тлеющий уголь, затем снова пропустили трубку. К наружному ее концу присоединили кузнечные мехи и начали их раздувать. В сторону неприятеля повалил удушливый дым. С верхнего яруса достроенной римлянами гелеполы было видно, как враги выскакивают из подкопа. Теперь можно приступить к засыпке подземного хода.
Наступившая ночь принесла римлянам новую неожиданность. Еще с вечера усилился ветер с юга. Ночью он превратился в ураган. Свирепело море. Волны разбивались о прибрежные скалы. Стонала гелепола, едва выдерживавшая натиск ветра.
Вдруг раздались зловещие звуки африканских рогов. Рассеивая мрак, запылали факелы. Воспользовавшись бурной ночью, осажденные сделали вылазку. Факелы поднесены к осадным машинам. Сухое дерево вспыхнуло. Ураган, как огромные кузнечные мехи, раздувал огонь. Осыпаемые золой и искрами, римские воины падали под ударами мечей. К осадным машинам брошены манипулы из римского лагеря. Но враг уже скрылся за городскими стенами. Гелепола, так и не испытанная в бою, пылала как огромный факел.
К утру ураган стих. У стен Лилибея, черных от золы, кое-где догорают головни. Это все, что осталось от римских осадных машин. Вместе с их пеплом развеяны и надежды римлян взять приступом Лилибей.
Новый римский консул Публий Клавдий Пульхр заявил в сенате, что победа над Карфагеном ожидает римлян не на суше, а на море, и Карфаген сам отдаст римлянам Сицилию, если у него не останется ни одного военного корабля.
СВЯЩЕННЫЕ КУРЫ
Римский флот под командованием консула 249 года до н. э. Публия Клавдия Пульхра шел вдоль северного берега Сицилии, направляясь к карфагенской гавани Дрепан.
Консул находился на носу самого большого корабля в окружении своих офицеров. С нетерпением он вглядывался вдаль, ища взором мыс с раздвоенной вершиной. Этот мыс, как ему было хорошо известно, ограждал с севера гавань Дрепан, в которой находился большой карфагенский флот. «Карфагеняне, наверно, сейчас спокойно спят в городе,— думал консул.— Могут ли они ожидать, что мы, после потерь под Лилибеем, сразу выйдем в море?»