Кто-то тронул консула за плечо. Консул обернулся.
— Авгур просит разрешения вынести кур,— сказал один из офицеров.
Публий Клавдий Пульхр недовольно поморщился.
— Пусть выносит,— проговорил он сквозь зубы.
На лестнице, ведущей на палубу из трюма, показался человек в длинной белой тоге. Конец ее наброшен на голову. Это был жрец-авгур. В правой руке он нес клетку с курами, в левой горшок с кормом. Ни в одном важном деле римляне не обходились без гаданий. Перед тем, как открыть народное собрание или заседание сената, начать сражение, вступить в брак они прибегали к гаданиям.
Гаданиями занимались специальные жрецы-гарус-пики и авгуры. Гаруспики гадали по внутренностям животных, авгуры предсказывали будущее по полету птиц, по их крику и поведению. Наблюдая полет орла или ястреба, авгуры определяли высоту полета, его направление, частоту взмахов крыльев. Они мысленно делили небо на части. Передвижение птицы из одной части считалось благоприятным, из другой — зловещим признаком. Вслушиваясь в карканье вороны или крик ночной совы, жрецы пытались узнать «волю богов», предугадать ход событий. Авгуры наблюдали и за домашними птицами. Они держали в клетках из медных прутьев белых кур. Если птицы жадно клевали зерна, это считалось хорошим признаком, если отворачивались от корма — дурным.
Авгур поставил клетку на палубу и взглянул на консула. .
Клавдий махнул рукой:
— Начинай!
Авгур открыл дверцу клетки и бросил корм. Куры испуганно жались к стенке клетки.
Сам консул сел на корточки.
— Цып! Цып! — шептал он.
— Не клюют! — сказал авгур.
— Сам вижу, что не клюют,— пробормотал консул, вставая.
— Не клюют,— повторил авгур.— Сегодня нельзя сражаться.
Консул сжал кулаки.
— Ты хочешь сказать, чтобы я вернулся из-за твоих кур? А подумал ли ты, тыквенная голова, что пунам, которые сейчас дрыхнут в Дрепане, нет никакого дела до твоих кур?!
— Боги против сражения,— сказал жрец, разводя руками.-Куры не клюют.
— Им не хочется есть,— воскликнул рассвирепевший консул,— так пусть они попьют!
С этими словами он ударил ногой по клетке. Клетка с курами полетела в море.
Все, находившиеся в то время на палубе, бросились к борту. Но клетка уже исчезла в волнах. Наступило молчание. Всем был известен бешеный нрав консула. Авгур поспешил удалиться, Он боялся разделить судьбу священных птиц.
Консул ошибался, полагая, что карфагеняне в Дрепане спят. Дозорные давно уже сообщили начальнику карфагенской эскадры Атарбалу о приближении римского флота. Вскоре карфагенские моряки и находившиеся в городе наемники были подняты по тревоге. Атарбал коротко объяснил им, что, если они сейчас не дадут врагу битву, их ожидают те же лишения долгой осады, какие выпали на долю воинов в Агригенте. Карфагенские моряки и солдаты рвались в бой. Атарбал отдал приказ садиться на корабли и повел эскадру из гавани в открытое море. Как раз в это время передовые римские корабли входили в гавань.
Увидев, что вопреки его ожиданию враг не застигнут врасплох, консул приказал эскадре повернуть назад. Корабли, выходившие из гавани, столкнулись с теми, которые были у входа в нее. Раздался треск ломающихся весел. С трудом удалось римлянам выстроиться у берега в боевую линию носами к неприятелю.
Атарбал атаковал с открытого моря, пользуясь всеми преимуществами своего положения. Ему удалось в нескольких местах врезаться в римский строй и расколоть его. Карфагенские корабли быстро огибали вражеские, нападали на них сбоку. В совершенно
ином положении находились римские корабли. Всякий раз, когда римский корабль отступал, он либо попадал на мель, либо разбивался о скалы. Консул решил бежать, чтобы спасти остатки эскадры, За ним последовало лишь тридцать кораблей. Все остальные суда были уничтожены или достались врагам. Шесть тысяч римлян пало в битве у Дрепана, двадцать тысяч попало в плен.
Позднее римский суд привлек Публия Клавдия Пульхра к ответственности. Авгуры объявили причиной поражения при Дрепане неуважение бывшего консула к религиозным обычаям.
Клавдию нельзя было отказать в остроумии.
— Ты меня обвиняешь, что я дал сражение в тот день, когда не клевали куры? — обратился он к одному из авгуров.
— Да,— отвечал авгур,— ты навлек на нас гнев богов...
— Другие полководцы не выбрасывали кур в море? — перебил Клавдий.
— Никогда. Все консулы свято чтили обычаи старины.
— Но почему же они тогда терпели поражения? Ведь перед битвами, в которых были разбиты Квинт Корнелий Сципион и Марк Атилий Регул, знамения были благоприятные!
Авгур не нашелся, что ответить. Но все же Публий Клавдий Пульхр был приговорен к большому денежному штрафу. От смерти его спасли знатное происхождение и богатство.
ГАМИЛЬКАР БАРКА
Круто возвышается над окрестной равниной гора Эрике. Ее склоны, обращенные к морю и суше, почти неприступны для вражеской пехоты, а вершина образует плоскогорье, удобное для занятия земледелием и в особенности скотоводством. Здесь нет хищников и ядовитых змей. Испокон времен на вершине Эрикса пасли сицилийцы свои стада.
На восемнадцатом году войны гора Эрике стала местом кровавой схватки между римлянами и карфагенянами. Римский консул захватил расположенный под горой город Эрике и на вершине горы у храма Афродиты расположил свои посты. Укрепленный лагерь он разбил у подножья горы. Ему казалось, что римляне обеспечили за собой город и гору.
Иначе рассудил молодой карфагенский полководец Гамилькар Барка. Уже несколько месяцев во главе флота он опустошал южное побережье Италии. Однако он хорошо понимал, что этими набегами ему не удастся изменить ход войны. Во время одного из своих плаваний он высмотрел гору Эрике и расположенные на ней римские посты. Ночью при попутном ветре Гамилькар Барка[15] проскользнул в гавань, высадился с отборными воинами и повел их на плоскогорье по единственной дороге с моря.
В том месте, где эта дорога выходила на вершину Эрикса, Гамилькар разбил лагерь. Отсюда можно было обозревать на многие мили побережье и внутреннюю часть Сицилии. Отсюда Гамилькар совершал молниеносные нападения на вражеские отряды, на обозы с хлебом. Карфагенские моряки, наблюдая с моря знаки огненной азбуки, которые были понятны лишь Гамилькару и им, доставляли на побережье хлеб, скот и подкрепления.
Почти три года происходили эти беспрерывные стычки, из которых Гамилькар Барка почти всегда выходил победителем. Однажды ему удалось смелым броском овладеть городом Эриксом. Положение римлян, находящихся на вершине горы, стало опасным. Но и сам Гамилькар Барка теперь оказался между двух огней. Теперь он потерял связь с морем, но его радовало, что своим небольшим отрядом он сковывает почти все римские силы в Сицилии.
БИТВА ПРИ ЭГАТСКИХ ОСТРОВАХ
Шел двадцать второй год войны. Оба государства были истощены налогами и расходами, города и селения обезлюдели. И все же ни Рим, ни Карфаген не складывали оружия. Казалось, войне не будет конца.
Успехи Гамилькара Барки в Сицилии заставили римлян поторопиться с постройкой флота взамен уничтоженного близ Дрепана. Казна была пуста. На помощь государству пришли богатые римские землевладельцы и купцы. Соединяясь в товарищества по двое, по трое, они строили один корабль. Сенат обещал им в случае успешного окончания войны возместить затраты. К началу 242 года до н. э. у римлян было двести пентер. Их вывел в море консул Гай Лутаций Катулл. Неожиданно появившись у берегов Сицилии, он овладел гаванями Дрепана и Лилибея. Гамилькар Барка был отрезан от моря.
Узнав о действиях римлян, карфагеняне начали снаряжать флот для отправки в Сицилию. Весной 241 года этот флот вышел из Карфагена. В трюмах кораблей было много оружия и съестных припасов, необходимых для ведения войны. Но матросы были не обучены, пехотинцы только что набраны и не испытаны в боях. Адмирал, командовавший флотом, надеялся пополнить команду за счет опытных наемников Гамилькара Барки.
Римский консул разгадал план Карфагена. Оставив гавань Дрепана, он вышел навстречу карфагенскому флоту. Когда карфагенский адмирал увидел, что римляне отрезали ему путь к берегам Сицилии, он приказал спускать паруса и готовиться к сражению. И закипел грозный бой. Загремели падающие с римских кораблей «вороны», римляне перебегали на палубы вражеских кораблей и теснили малочисленных и неумелых карфагенских воинов. Короткой была битва, но она имела решительные последствия. 50 карфагенских пентер было потоплено, 70 захвачено врагом, остальные корабли отступили к скалистым Эгатским островам.
Победители, обремененные добычей, устремились к Лилибею. Теперь римляне нераздельно господствовали на море и обладали почти всей Сицилией. Гамилькар Барка еще держался, но надежды на успешное окончание войны не было ни у него самого, ни в Карфагене. Получив из Карфагена полномочия для ведения переговоров, Гамилькар отправил к консулу послов с предложением мира. Лутаций Катулл с радостью принял предложение Гамилькара, так как он хорошо знал, что Рим до крайности истощен войной.
Мир был заключен на следующих условиях. Карфаген обязывался очистить всю Сицилию, которая стала первой римской провинцией,[16] уступить Риму острова между Италией и Сицилией, вернуть без выкупа всех пленных и в течение десяти лет платить Риму большую сумму денег.
Так победой Рима закончилась Первая Пуническая война, длившаяся двадцать три года. Никогда еще не сталкивались такие могучие противники, никогда еще не были так велики разрушения и людские потери. И все же эта война не решила спора Рима и Карфагена. Риму не удалось окончательно сломить своего противника. Карфаген готовился к новым боям.
ВОССТАНИЕ
Наемники собирались в Карфагене. Небольшими отрядами они прибывали из Лилибея, Дрепана и других сицилийских городов, теперь захваченных Римом. Во время войны карфагенские военачальники не скупились на обещания, а теперь оказалось, что денег для уплаты жалования в казне нет. «Подождите,— уговаривали наемников правители города,— еще не прибыло все войско из Сицилии. А пока оно соберется, мы взыщем налоги».