нь, а на смерть, опасаясь римского плена. Ганнибал распустил перебежчиков по домам. Он понимал, что явившись к своим, перебежчики будут лучшими ходатаями в его пользу.
ВСТРЕЧА КОНСУЛОВ
Ночью Публий Сципион двинулся к реке Требии. На ближайших высотах можно было не опасаться нападения вражеской конницы, а пехота римлянам не страшна. Окружив лагерь рвом и валом, Сципион решил дождаться прибытия войска второго консула.
Сорок дней шло войско Тиберия Семпрония Лонга от Лилибея на юге Сицилии через южную Италию, Рим, а далее по Фламиниевой дороге к Аримину на побережье Адриатического моря. Еще шесть дней понадобилось, чтобы пройти от Аримина до Требии, И вот, наконец, консулы встретились.
Недовольный, хмуро слушал Семпроний рассказ Сципиона. Он и раньше знал его, как человека осторожного, но теперь ему казалось, что эта осторожность гибельна. И откуда у консула такое преувеличенное мнение о таланте Ганнибала? Ведь Требия не более как сражение конницы. Этого не отрицает и Сципион. Почему же он тогда советует ждать лета и использовать оставшееся время для военных упражнений? Если галлы увидят, что римляне медлят, они тотчас же перейдут на сторону Ганнибала. «А нет ли у Сципиона задней мысли? — думал подозрительный Семпроний.— Он не может из-за раны участвовать в сражении и не хочет, чтобы лавры победителя достались мне».
Ближайшие дни укрепили намерение Семпрония дать Ганнибалу сражение. Действовавшая по ту сторону Требии римская конница напала на неприятелей, в то время, когда они возвращались из деревень галлов с припасами. Неожиданное нападение привело врагов в смятение. Большинство их было перебито. Лишь немногим удалось добежать до карфагенского лагеря, откуда навстречу римлянам уже мчалась нумидийская конница. Но всадники Ганнибала уклонились от боя и унеслись в свой лагерь. Тиберий Семпроний считал себя победителем. Откуда ему было знать, что Ганнибал дал приказ нумидийским всадникам вести себя так, будто они боятся вступать в бой с римлянами.
Ганнибал знал, что Тиберий Семпроний Лонг рвется в бой. Поэтому карфагенский вождь заранее наметил место сражения. Опытным глазом полководца он оценил выгоды равнины, разделявшей противников. Поле пересекалось ручьем с высоким берегом, густо поросшим терном. Ганнибалу было известно, что римляне опасаются лесистых местностей, в которых галлы обычно устраивают засады. Этот же ручей даже не заставит их насторожиться. А между тем под его высоким берегом, в кустах, можно скрыть не только пеших, но и конных воинов. Надо лишь им приказать положить блестящее орущие на землю и спрятать шлемы за кустами. Ганнибал призвал к себе своего младшего брата Магона. Поручив ему отобрать из числа нумидийцев две тысячи лучших пеших и конных бойцов, вождь приказал ему ночью стать в засаде.
ТРЕБИЯ
Римский легионер не красноречив. Спроси его, где он сражался, за что получил бронзовую фалеру[29] или шейную цепь, где был ранен — он промычит в ответ что-то невразумительное. Но попроси рассказать, чем его кормили, какая еда ему по душе — и ты его не узнаешь.
И откуда у него тогда появятся и дар слова и воображение! Он вам так опишет гусиную печенку в молоке с медом, или маринованные маслины или хрустящую корочку жареной свинины, что вы проглотите собственный язык. И не удивительно!
Что приносит воину каждый новый день? Брань центуриона, розги, раны, смерть. Одна лишь еда скрашивает суровую, полную изнурительного труда и опасностей солдатскую жизнь.
И в это холодное утро, когда воины Тиберия Семпрония, зябко поеживаясь, выходили из палаток, они думали о завтраке. Чем их сегодня накормит повар Муммий, порази его Юпитер. С тех пор, как они прибыли в эту суровую и дикую страну из солнечной Сицилии, воины знали одну лишь бобовую похлебку. Сколько было шуток по ее поводу. «Муммий хочет нас заживо похоронить!» — смеялись легионеры. Ведь в дни поминания умерших предков на их могилы приносят бобы.
Из приоткрытого медного котла шел вкусный запах. Нет, сегодня не бобовая похлебка, а что-то более привлекательное. Солдаты доставали свои миски и садились у котла, Муммий суетился и весело подмигивал.
Тревожно прогудела труба. «Строиться!» — кричали центурионы.
Пуны совсем обнаглели. Их всадники появились у вала. Они метают дротики чуть ли не в палатку самого консула. Может ли Тиберйй Семпроний упустить этот момент? Ганнибал вызывает его на битву. Правда, время слишком раннее и воины не успели позавтракать. Ну что ж, они будут обедать с большим аппетитом!
Консул дал знак к выступлению. Конница, а за ней пехота покидали лагерь. Пуны отступали к Требии.
Ночью в горах шел дождь. Река вздулась. Пехотинцам вода доходила до пояса. Когда весь легион совершил переправу, было уже около полудня. Сквозь густые облака пробивалось солнце. Но оно было бессильно согреть воинов. Кровь их застыла не только от холода, но и от сосущего голода. Муммий! Где твоя бобовая похлебка? Сейчас она казалась желанной, как родной дом. Но Муммий со своим медным котлом остался на том берегу этой мерзкой речушки.
В это же время на карфагенского лагеря Ганнибал выводил своих воинов. Они успели подкрепить себя пищей и питьем, накормить своих лошадей и даже смазать у костров грудь и руки касторовым маслом.
Пуны строились в одну прямую линию. Конница стояла на флангах. Впереди всадников были боевые слоны. В центре находились балеарские пращники, за ними ливийцы, иберийцы, галлы. Своими свинцовыми шарами балеарцы так дружно встретили римских стрелков, что те скрылись за рядами тяжелой пехоты.
Римской пехоте, защищенной шлемами и щитами, балеарцы не могли причинить большого ущерба, поэтому Ганнибал направил пращников против римской конницы. Неожиданная атака произвела удивительный результат. Осыпаемые градом свинцовых шаров и камней, всадники смешались и обратились в бегство.
Несмотря на холод и истощение, римские пехотинцы в центре выдержали натиск карфагенских слонов. Пропустив их вперед, римляне засыпали четвероногих гигантов тучей дротиков и копий. Испуганные слоны повернули назад, и если бы не искусство их вожаков, они раздавили бы карфагенских воинов.
Судьбу сражения решила карфагенская конница. Она опрокинула римскую, погнала ее назад к реке и в то же время охватила с двух сторон римскую пехоту, храбро сражающуюся в центре. Наконец, вышел из засады Магон со своими всадниками и ударил в тыл римлянам.
В римском войске исчез всякий строй и порядок. Лишь десять тысяч легионеров во главе с Семпронием пробились через вражеские полки на Плаценцию.
ПОСЛЕДНИЙ СЛОН
Зиму карфагенское войско пробыло в Северной Италии. Это было трудное для Ганнибала время. Привыкшие к знойному климату своей страны, карфагеняне и ливийцы страдали от холода. Видя, что их страна сделалась полем боя, галлы стали враждебно относиться к карфагенянам. Стало известно, что их старейшины собираются убить Ганнибала. Карфагенскому вождю пришлось принять меры предосторожности.
Он постоянно менял одежду, наряжаясь то нумидийцем, то балеарцем. На голове у него были то рыжие, то светлые поддельные волосы. В довершение всего в схватке под Плаценцией с передовыми отрядами римлян Ганнибал был легко ранен.
Решив еще до наступления весны покинуть Галлию, Ганнибал повел свое войско в Этрурию, намереваясь склонить этрусков к восстанию. При переходе через Апеннины карфагенское войско было застигнуто небывалой в этих местах бурей. Дождь со снегом бил воинам в лицо, бешеные порывы ветры не позволяли перевести дыхание.
Ганнибал приказал разбить палатки. Ветер срывал их. Вскоре пошел град. Как свинцовые шары пращников градины били по головам коченеющих от холода людей. Наконец, удалось развести костры, кое-как согреться. Когда буря стихла, пришлось возвратиться к оставленному лагерю близ Плаценции.
Глядя на спускающихся с гор карфагенян, можно было подумать, что они только что выдержали сражение: люди шатались от усталости. Одеждами оружие были в беспорядке. Из восьми слонов, оставшихся после сражения при Требии, в горах пало семь.
В начале весны Ганнибал со всем войском снова двинулся на юг. Он узнал, что в Риме избраны новые консулы. Одним из них был Гай Фламиний, который, набрав новые легионы, спешно шел на соединение с войсками, зимовавшими в Северной Италии. Ганнибалу было важно не допустить этого соединения. Поэтому он, покинув большую дорогу, ведущую на Аримин, избрал кратчайший прямой путь через местность, наполненную водой весенних разливов. Впереди шли с обозами иберийцы и ливийцы. С ними вместе был Ганнибал, сидевший на единственном оставшемся слоне. Напряжение зимних месяцев дало себя знать. От страшной боли голова, казалось, была готова расколоться. Липкий пот покрывал лицо и тело. Ганнибал бредил.
Вслед за иберийцами и ливийцами шли галлы. Дорога была истоптанной и вязкой. Многие проваливались в ямы. Галлы охотно отказались бы от будущей добычи и пустились бы домой, но сзади галлов двигалась карфагенская конница — горе тому, кто вздумает бежать.
На пятый день войско, наконец, выбралось из болот. Но в каком виде! Худые, в отрепьях, покрытые засохшей грязью, люди напоминали выходцев из царства теней. Сам полководец ехал на коне. В болоте погиб последний слон. Во время похода через болота Ганнибал лишился глаза.
Черная повязка придавала лицу Ганнибала мрачное выражение, но в глубине души полководец ликовал. Он добился цели, обошел армию Фламиния, не дал соединиться двум консульским армиям.
Пламя пожаров обозначало движение карфагенского войска по Этрурии. Население, бросая имущество, бежало в римский лагерь.
ТРАЗИМЕНСКОЕ ОЗЕРО
Утро было пасмурным. Огромная чаша озера дымилась, словно ее поставили на огонь. Густой серый туман медленно полз в горы, скрывая их очертания, заполняя долины и впадины, рассеиваясь на вершинах, едва освещенных хмурым солнцем. Ничто не нарушало тишины. Лишь изредка на низменных, покрытых камышом берегах были слышны крики чаек.