ин римский писатель. И, действительно, природа ничем не обделяла Кампанию. Плодородная земля приносила три урожая в год.
Кампания славилась своим фалернским вином, нежными грушами, ароматными яблоками, терпкой айвой, сочными гранатами и маслинами, получившими название «царских». По берегам залива, окаймленного широкой песчаной полосой, словно драгоценные камни в золотой оправе сверкали города. Их было двадцать семь. Среди них выделялись Кумы, основанные греческими колонистами из Эвбеи за пятьсот лет до похода Ганнибала.
Кумы были почти ровесником Карфагена. Приморские города Кампании славились не только своей красотой. Сюда, притягиваемые богатством, заходили корабли чуть ли не из всех концов земли. Эти города были хорошо знакомы и карфагенским купцам и этрусским пиратам, разгромленным греческими колонистами в 474 г. до н. э. в морском сражении близ Кум, и племенам гористого Самния и Лация, не раз вторгавшимся в Кампанию.
В центре равнины, называемой Флегрейскими полями, лежал главный город Кампании Капуя. По богатству Капуя могла соперничать с Карфагеном и древнейшим городом Греции Коринфом. Недаром римляне полагали, что для своей безопасности они должны уничтожить Карфаген, Коринф и Капую.
Капуя считалась сестрой Рима. Недаром на ее монетах изображена волчица с младенцами Ромулом и Ремом, легендарными основателями Рима. Но большинство капуанцев не питало к римлянам братских чувств. Могли ли забыть капуанцы, что римляне отняли у города плодороднейшую Фалернскую область и разделили ее между своими колонистами. Только страх заставлял капуанцев терпеть римское иго. И как поведут себя капуанцы теперь, когда можно воспользоваться помощью Ганнибала?
Эта мысль больше всего тревожила Фабия Максима. Он и теперь придерживался ранее выработанного плана. Однако он торопливо двигался в Кампанию, делая вид, что разделяет воинственный пыл своего войска. Главной задачей Фабия Максима было показать капуанцам и другим союзным городам, что в случае отпадения от Рима они не останутся безнаказанными. И эта задача была выполнена. Капуя, управляемая сочувствовавшими Риму аристократами, в этот год не открыла Ганнибалу свои ворота. А осаждать Капую, имея в тылу римское войско, Ганнибал не мог.
Поход в Кампанию оказался бесцельным. Это была первая неудача Ганнибала. Раздосадованный ею карфагенский полководец приказал опустошить не защищенные стенами поселения Кампании. Часть продовольствия была собрана и погружена на захваченные повозки. Впереди зима, и надо было иметь запасы.
Той же дорогой, которой карфагеняне пришли в Кампанию, они покидали ее. Это стало известно Фабию Максиму, и он решил устроить в узком горном проходе засаду, отрядив для этого около четырех тысяч воинов. Основные свои силы Фабий Максим расположил в укрепленном лагере близ выхода из теснины.
Ганнибал сразу же понял замысел своего противника и тотчас принял решение.
ОГНИ НА ВЫСОТАХ
Ночь обещала быть спокойной. Уже сменилась вторая стража.[31] В карфагенском стане тихо. Видно, Ганнибал раздумал покидать Кампанию. Наверно, она пришлась ему по душе. Где он найдет лучше место для зимнего отдыха? Но что это такое? Во мраке загорелись огни. Их становится все больше и больше. Нет, это не костры. Огни двигаются. Море огней. Оно залило всю равнину и скоро достигнет высот, господствующих над тесниной, где стояли в засаде четыре тысячи легионеров. Возглавляющему их военному трибуну казалось очевидным, что карфагенское войско выступило с факелами, что пуны хотят захватить высоты, чтобы обойти отряд с тыла. Нет, он этого не допустит! Разделив солдат на две группы, военный трибун скомандовал им идти на сближение с врагом.
Стараясь быть незамеченными, римляне карабкались вверх. Ноги скользили. Воины падали, цепляясь за ветви каких-то колючих растений и обдирали руки. Здесь склоны были круче, чем там, где поднимались карфагеняне. Но вот враг уже близок. Римляне занесли копья и остановились в недоумении. Навстречу им бежали обезумевшие от страха быки с привязанными к рогам пучками горящего хвороста. Они мотали головами, пытаясь сбросить эти движущиеся с ними костры. Откуда-то сзади доносились гортанные выкрики погонщиков, щелканье бичей, воинственные возгласы воинов. Быки идут не сами. Их гонят вверх пуны. Но как сразиться с ними, если врагов отделяют быки? Быки идут прямо на римлян. Они обдают их своим жарким дыханием, задевают влажными боками. Это мирные быки, привыкшие тянуть плуг и тащить огромные повозки с сеном или дровами. Коварным пунам было мало того, что они заставили сняться землепашцев со своих насиженных мест, заставили их сменить плуг на меч, они взялись и за верных друзей землепашца — быков. С их помощью они хотят добиться победы. Опасаясь новой хитрости, римляне бросились бежать и наткнулись на легкую конницу карфагенян. От полного истребления их спасла лишь темнота.
Огни на высотах были видны и Фабию Максиму, но он с присущей ему осторожностью приказал своим воинам оставаться на местах. Когда рассвело, римляне увидели карфагенское войско, непрерывную вереницу нагруженных телег, запряженных лошадьми и мулами. Карфагеняне уже прошли через теснину, оставленную римским отрядом. Римляне были обмануты Ганнибалом, еще с вечера приказавшим собрать две тысячи рабочих быков и погнать их в горы с привязанными к рогам факелами.
Задержать карфагенян уже нельзя. Но может быть можно ударить им в тыл! Это попытался сделать Фабий Максим. Но и здесь он потерпел неудачу. Ганнибал оставил в качестве заслона иберийских наемников. Выросшие в горах, они обладали ловкостью и навыками войны в горных условиях. Положив на месте около тысячи римлян, иберийцы без труда соединились со своими.
Ганнибал продолжал марш на северо-восток. Он не встретил врагов, но не нашел и союзников, Италийские города по-прежнему закрывали перед ним ворота.
КАННЫ
Пробив себе дорогу в открытые равнины Апулии, Ганнибал начал готовиться к зиме. Рассыпавшись по полям, карфагеняне убирали хлеб и свозили его в свои лагеря. Ганнибал надеялся на отпадение италиков от Рима. Он ждал помощи из Карфагена. Фабий Максим тоже ожидал, когда истощатся силы карфагенской армии.
Проходили недели и месяцы. Терпение Фабия Максима было неистощимо, но начало иссякать терпение римских крестьян, поля которых разоряли отряды Ганнибала. В Риме и Италии с каждым днем росло недовольство действиями римского диктатора. Он не оправдал ожиданий. Его обвиняли в медлительности, чуть ли не в трусости. Вспомнили прозвище его детских лет — «овечка». Кое-кто открыто говорил: «Разве может овечка совладать с карфагенским львом?»
Закончился шестимесячный срок диктаторской должности. Вместо Фабия Максима в конце 217 г. были избраны два консула — осторожный Луций Эмилий Павел и запальчивый Гай Теренций Варрон. Первый из них считал действия Фабия Максима правильными, полагал, что нужно воздерживаться от решительного сражения с Ганнибалом. Второй был сторонником решительных военных действий.
Варрон перед огромной толпой народа заявил, что Фабий и его друзья умышленно пропустили Ганнибала в Италию. Варрон обещал положить конец войне в день, когда увидит врага.
Римляне сочувствовали Варрону. Жрецы сообщали о благоприятных знамениях. Боги обещали победу. В Италии набирались новые легионы и отряды союзников. Рим выставлял все свои силы. О них должно было, как об каменную скалу, разбиться даже признанное искусство Ганнибала.
Весной 216 года стало известно, что Ганнибал, находившийся в северной Апулии, внезапно двинулся на юг. Молниеносным ударом Ганнибал захватил небольшой город Канны на быстрой речке Ауфиде. Здесь карфагенянам достались огромные запасы продовольствия. Римский сенат опасался, что этот новый успех Ганнибала толкнет на сторону карфагенян колеблющихся римских союзников. Из Рима выступила в Апулию новая армия под начальством обоих консулов на соединение с действующей. Всего у римлян было восемь легионов. Вместе с союзническими отрядами римское войско насчитывало свыше 80 тысяч человек.
Зная, что у Ганнибала не более пятидесяти тысяч воинов, Теренций Варрон настойчиво стремился к решительному сражению. Эмилий Павел напротив предлагал не торопиться с битвой. Его беспокоила открытая равнина перед карфагенским лагерем, удобная для действий конницы Ганнибала, насчитывавшей 14 тысяч всадников.
В один из дней Варрон, сменивший Павла в очередном командовании войском,[32] дал приказ к выступлению. Римская армия была построена широким фронтом. Центр боевого строя заняла римская и союзническая пехота, построенная в 70 рядов. Справа, прикрываясь берегом реки, стала римская конница, слева — конница римских союзников.
Солнце уже поднялось высоко, когда карфагенская армия перешла Ауфид и приняла боевой порядок. На левом крыле Ганнибал поставил галло-иберийскую конницу, справа к ней пристроились колонны ливийцев в пестрых туниках. Они были вооружены римским оружием. В центре расположились галлы с длинными и тяжелыми мечами. Рядом с ними иберийцы с круглыми щитами, в белых отороченных красной каймой туниках. Галлы и иберийцы считались худшей частью карфагенской пехоты. На правом крыле также стояли ливийцы. Правее их — нумидийская конница.
Впереди войска, как обычно, расположились легковооруженные отряды. Они должны завязать сражение.
Сначала карфагенская армия была построена в прямую линию, затем ее центр выдвинулся вперед, сделался тоньше, и линия приобрела форму полумесяца, он был выпуклой стороной обращен в сторону римлян.
Но недолго карфагенский строй сохранял эту форму. Римляне всей массой армии ударили по центру войска Ганнибала. Некоторое время ряды иберов и галлов, которыми командовал сам Ганнибал, стойко выдерживали натиск противника. Затем они подались и стали медленно отступать, втягивая за собой своих преследователей. В пылу преследования римская тяжеловооруженная пехота втянулась в середину карфагенской армии. Оба крыла, где находились ливийцы, остались на месте, лишь развернувшись в сторону наступающих римлян. Карфагенский строй сохранял форму дуги, но теперь эта дуга была обращена в сторону карфагенян выпуклой стороной и рога полумесяца грозно охватывали врага.