Когда заложники были доставлены в Лилибей, консул передал карфагенским послам новое требование — сдать все оружие. Страх за судьбу сыновей, находившихся у римлян, сделал карфагенских советников покорными. Карфагеняне должны были под покровом ночи вывезти оружие из арсеналов. К городским стенам подошли повозки. Их нагрузили мечами, копьями, частями военных машин. Сверху оружие забросали сеном, накрыли холстом.
Печальное шествие замыкали слоны, они шли тихо и как бы укоризненно покачивая хоботами. Казалось, они хотели сказать людям: «Куда вы отправляете нас, чем мы провинились перед вами? Смотрите, на нашей коже рубцы, наши бивни стерлись от ударов».
— Прощай Бар, прощай Сурус,— шептал старый воин, сражавшийся еще под началом Ганнибала. По его морщинистым щекам текли слезы.
ЯРОСТЬ
Прошло еще несколько дней. Советники терялись в догадках, какое еще требование предъявит Карфагену римский сенат. Кто-то высказал мнение, что римляне хотят разрушить Карфаген. Большинство советников этому не верило. Сципион ведь мог разрушить Карфаген после битвы при Заме, а он этого не сделал. Зачем же римлянам разрушать город сейчас, когда он безоружен?
Наконец, консул вызвал карфагенских послов. Оправдались самые худшие предвидения. Сенат приказывал всем жителям Карфагена выйти из города и поселиться вдали от моря, в указанном месте.
Советники молча выслушали страшную весть. Они были связаны по рукам и ногам. Их дети в руках у римлян. В городе нет оружия.
Известие о требовании римлян быстро распространилось среди населения огромного города. Ремесленники и матросы заполнили площадь перед зданием Большого Совета. Суффет вышел, чтобы успокоить толпу, Его голос заглушался ревом:
— Оружия!
Суффет показывал знаками, что оружия нет, силясь перекричать толпу, он объяснял, что все оружие выдано римлянам. Толпа ничего не хотела знать.
— Оружия! — требовала она, подступая к суффету.
Чувствуя горячее дыхание толпы, суффет протянул руку с унизанными золотыми кольцами пальцами по направлению к городской стене.
— Там,— прохрипел он,— в арсенале.
Карфагенские арсеналы занимали огромные ниши городской стены.[40] Тут же находились стойла для слонов и коней. Железные ворота арсеналов были на замке. Суффет послал народ к арсеналам, но не дал ключей, Несколько мгновений толпа была в замешательстве. Как быть? Но вот вперед протиснулись люди с ломами и топорами. Сбиты замки, сорваны петли. Люди хлынули внутрь. Арсеналы были пусты.
— Ааа! — раздался крик, напоминающий рев разъяренного зверя.
Эти люди, которых никогда не допускали к управлению государством, с которыми никогда не советовались, почувствовали себя преданными. Они не могли поверить, что римлянам выдано все оружие, что не оставлено ни одного меча, ни одной военной машины. Но может быть остались слоны?
— К слонам! К слонам!
Слоны были последней надеждой. Но и стойла для слонов были пусты. Люди ворошили полусгнившее сено, словно слон мог в нем спрятаться. Они рвали на
себе волосы, раздирали ногтями щеки. Они выкрикивали по именам своих любимцев: «Бар!», «Сурус!»
— Бар! Сурус! — гулко откликалось эхо в каменных сводах.
— В Магару! — крикнул кто-то, и люди, толкая друг друга, бросились к выходу.
Магара лежала в бело-розовом сиянии цветущих фруктовых деревьев. От каналов тянуло свежестью. По блестящей как бронзовое зеркало поверхности пруда плыли лебеди. Казалось, здесь не было никому дела до страшных бедствий, постигших карфагенский народ.
Под напором плеч и локтей, под ударами ног затрещали ворота особняков. Толпа врывалась во дворы, выволакивала наружу перепутанных советников. Это они выдали врагу оружие, они предали Карфаген. «Смерть им!» Из подземелий выводили рабов, изможденных, с кровоподтеками на спинах, с рубцами на лицах. От яркого света рабы щурили глаза.
— Теперь вы свободны! — кричали им, указывая на растерзанные тела их господ.
И рабы вливались в толпу и вместе с ней текли в город. На площади у здания Большого Совета на ковре лежали драгоценности. Проходили женщины, снимали серьги и браслеты, бросали их на ковер. Но государству нужно не только золото и серебро. Оно нуждается в метательных машинах, в мечах и копьях. Женщины срезали свои волосы для канатов. Прямо на площадь вынесены наковальни и кузнечные меха. Нет угля! В костер полетели скамьи, столы, шкатулки из эбенового дерева, все, что может гореть. Вздулись мускулы на полуобнаженных телах кователей. Тяжелые удары молотов наполнили площадь. Прекрасен был народ Карфагена в своем справедливом гневе. Не для походов в далекие страны за рабами и золотом ковалось это оружие — для защиты родины. Если бы канаты для катапульт можно было бы плести не из волос, а из нервов и сухожилий, эти женщины отдали бы и их. Прекрасен был народ Карфагена в своей любви к родине.
Когда римляне подошли к городу, чтобы вступить в него, перед ними была неприступная крепость.
БЕССЛАВНОЕ НАЧАЛО
Военные действия начались летом 149 г. до н. э. На земляной косе, называемой карфагенянами Языком, был высажен римский десант. Со стороны моря городская стена была ниже и слабее и римляне рассчитывали разрушить ее с помощью таранов. Днем римляне пробили большую брешь в стене. Ночью осажденным удалось не только заделать большую часть этой бреши, но при вылазке испортить римские осадные машины. Они были теперь пригодны разве лишь в качестве топлива для костра. Римляне все же отважились пойти на приступ. Но каждый из домов, примыкающих к стене, был превращен карфагенянами в крепость. Проникшие в город римские воины были почти полностью истреблены. Дело могло кончиться полным истреблением армии, нападающей со стороны моря, если бы не предусмотрительность военного трибуна Сципиона Эмилиана. Он удержал своих воинов под стенами и прикрыл отступление римлян.
Еще меньший успех имели действия второго консула, расположившегося на перешейке, отделявшем город от долины реки Баграда. В римском лагере из-за непривычного для римлян зноя и отсутствия свежей воды распространились болезни, уносившие каждый день десятки жертв. Карфагенская армия под командованием полководца Газдрубала, приговоренного к смерти карфагенским сенатом за участие в войне против Масиниссы, но бежавшего из Карфагена, стала увеличиваться за счет жителей приморских городов, нумидийских и мавританских наемников. Все попытки римлян в 148 г. до н. э. захватить эти приморские города с тем, чтобы лишить армию Газдрубала поддержки, окончились провалом.
Небольшой городок Клупея, в годы Первой Пунической войны захваченный войсками Регула, теперь отразил нападение римской армии. Осада другого города — Гиппо-Дуарритуса длилась все лето. Осажденные дважды сжигали осадные машины римлян. Римлянам пришлось отступить.
Карфагеняне воспрянули духом. Участились нападения на римские отряды. Газдрубал придвинул свой лагерь к самому городу и был назначен главнокомандующим всех сил Карфагена.
В Риме считали, что все неудачи — следствие неопытности и бездарности полководцев. На 147 год консулом был избран Сципион Эмилиан. Ему поручили ведение войны в Африке.
ОСАДА
Сципион Эмилиан прибыл в Африку вовремя. Римский отряд был оттеснен карфагенянами от городской стены на крутую скалу в малодоступной стороне предместья Магары. У римлян не хватало продовольствия. Связь с главными силами римской армии была затруднена. Посадив на корабли прибывшие с ним войска, Сципион Эмилиан немедленно направился на помощь римскому отряду.
С вершины скалы был виден весь город. Над узкими улицами, над плоскими крышами домов возвышался карфагенский акрополь Бирса. Здесь находились храм Эшмуна и здания государственных учреждений. Отсюда расходились улицы с многоэтажными зданиями. Здесь жили купцы и ремесленники Карфагена. В лавках, куда не проникали лучи палящего солнца, торговали оружием, коврами, тканями, посудой.
Сципиону хорошо были видны огромные здания храмов Ваала и Танит. Вот площадь перед храмом Ваала с блестящей точкой. Это медная статуя божества, которой приносят человеческие жертвы. Еще дальше знаменитый Кофон — внутренняя военная гавань. Стены доков скрывают от глаз корабли, но хорошо виден небольшой островок в центре гавани с домом командующего карфагенским флотом. С башни этого здания, как было известно Сципиону, и днем и ночью ведется наблюдение за морем. На горизонте, в виде вытянутого прямоугольника, торговая гавань Карфагена с бесконечными складами.
— Как велик этот город! — воскликнул Сципион, обращаясь к своему другу, греку Полибию, впоследствии написавшему историю войн Рима с Карфагеном.
— Да,— отозвался Полибий.— С Карфагеном не сравнится ни один из городов Италии или Эллады. Чтобы обойти его стены, путнику понадобится четыре часа. А ведь за стенами еще находятся предместья.
— Брать Карфаген приступом — безумие,— продолжал Сципион.— Я отрежу Карфаген и задушу его в тисках голода. Он сам падет к моим ногам, как созревшее яблоко.
В этот же день с городской стены карфагеняне видели, как римские солдаты долбили ломами и лопатами каменистую землю. Ров сооружался на расстоянии полета стрелы от городской стены.
Работы затянулись на все лето. Сципиону докладывали, что солдаты начали роптать, что несколько человек перебежало к карфагенянам, но это его не смущало.
— Ничего,— говорил он.— Поропщут и перестанут. Безделье — бич для осаждающей армии.
Когда ров был прорыт через весь перешеек, Сципион Эмилиан приказал выкопать другой ров на небольшом расстоянии от первого, параллельно ему, Свой лагерь полководец расположил между обоими рвами. Теперь он совершенно отрезал город от материка и обезопасил себя от нападения с тыла. Но в гавань Карфагена все еще приходили суда с продовольствием. Тогда Сципион решил соорудить между песчаной косой и берегом залива каменную плотину. С кораблей по приказу Сципион