- Да, уж, Ирка, выглядишь ты потрясающе! - начала язвить и упражняться в остроумии сестрица. - Красота страшная сила - это прямо вот сейчас про тебя! Мать с отцом с врачом разговаривают.
- Ясно. Как у вас дела? Помирилась с мужем? С работой определилась? - поинтересовалась спокойно Ирина.
- С козлом не помирилась. Я себя не на помойке нашла, чтобы унижаться перед этим ничтожеством. А работу…Да, нашла. В понедельник пойду в вашу контору. В день аварии мы с матерью с твоим диром познакомилась. Фу, страшный - такой. Я не стала перед ним расшаркиваться. Мать все же про работу спросила. Он сказал в кадры зайти. Ирк, а чего это сам гендир тебя навестить приехал? Да ещё и с полными пакетами? Трахаешься с ним, да? - последний вопрос сестра задала таким отвратительным и пошлым тоном, что Ирину даже дернуло.
Хорошо, что отвечать не пришлось, потому что в палату зашли родители. Увидев дочь, мать расплакалась.
Ирине так стало жалко родительницу свою, что она тут же обняла ее и стала утешать.
Отец, произнеся их коронное "опизденеть", заключил обеих в объятия.
- Ириша, мы тобой очень гордимся. Прямо пиздец как сильно! - сказал папа-Адя, утирая украдкой слезы. - Только очень просим, больше не делай так. Ладно, дочь?! И запомни, самое ужасное в жизни - это когда родители хоронят своих детей…
- Кстати, Ирк, а на кой черт ты из себя героиню вздумала корчить? - традиционно перебила отца Катерина. - Хотя, Хоспади, о чем я?! Ты же у нас всегда живёшь с девизом:"Краше, лучше, круче всех!"
- Екатерина, прекрати, - одновременно рыкнули в сердцах на сестру родители.
Фыркнув, Катерина в психе покинула палату. Дальше Ириха общалась с матерью и отцом без её присутствия.
Уже прошла неделя с их встречи, а Ирина до сих пор, вспоминая слова сестры, морщилась, будто её облили "помоями".
Посмотрев ещё раз на себя в зеркало и погладив совершенно плоский животик, Ириха услышала трель телефонного звонка.
"Господи, только не Йети," - подумала она, натягивая халат.
Имя "Егорова" на главном экране гаджета Ирку успокоило.
- Ну, здоровА…- Гросси, уже хотела, как Нюхе сказать "корова", но вспомнив, что Натаха - особа кустодиевской натуры, кашлянув, произнесла, - дорогая моя!
- И тебе, Гитлеровна, не хворать и в аварии не попадать, - сначала хмыкнула главбушка, а потом все же разразилась мелким хихиканьем. - Ну, как твои дела, мега-звезда криминальных сводок? Круче тебя теперь только Волкова - министреская прессша. Видно, Ириха, тебя к звезде за отвагу приставят! Шучу, конечно, но это было бы справедливо! Все хотела приехать проведать, но твои гитлерюгенды говорят, что ты никого не принимаешь. Хихикают, что дескать, переживаешь, чтобы люди не ослепли от красотищи твоей?!
- Обожаю, Егорова, твои подколы и шуточки. Коли не боиссья ослепнуть, то можешь приехать, - рассмеялась в ответ Гросси.
- Реально? Прям вот так запросто? Без предварительного заявления, верификации и аккредитации? - не скрывая удивления, произнесла Натаха.
- Ага! Ну, если не страшно, - ответила Ирина, быстро смекнув, что она с Егоровой решит вопрос внесения ссуды и передаст Грекову заявление на увольнение и подаренные им кольцо.
- Ой, не люблю заниматься плагиатом. И все же, Ирка, опизденеть! - заржала в голос Натаха. - В этом случае точно не откажусь. Что будем пить, Фюрер Гитлеровна?
- Наташ, ничего не надо. У меня элитного спиртного целый шкаф. Вискарь, как ты любишь, тоже есть. Только…- Ирина немного замялась, думая, как объяснить то, что она пить не будет, - мне пока спиртное противопоказано. Таблетки принимаю для стабилизации чего-то там в мозгу.
- А! Ну, да. Понятно, - тоже как вроде замешкавшись ответила Наталья. - Тогда привезу тебе молоко. Ну и разные вкусняхи. До вечера.
До приезда глабухшки Ирина занималась домашними делами и готовила ужин.
В обозначенное время в видеодомофоне женщина увидела Егорову.
- Да, Гитлеровна, звездец звездолетный, даже и представить не могла реальную картину причинённого ущерба мордуле твоей красивой, - цокнув, вымолвила с порога Натаха и зажала Гросси в своих объятиях. - Ладно, милая, не сцы, до свадьбы заживёт!
После сказанного Егорова посмотрела на Ириху вопросительно.
В принципе, ничего странного во взгляде главбухши не было.
Адольфовна со слов Грекова знала, что в день их последней совместной пьянки Наталья в отличие от неё находилась в нормальном состоянии.
Сегодня за столом женщины традиционно болтали обо всем, но больше всего, конечно же, о работе.
- Ой, Ириха, у нас прямо масштабные изменения. Греков нонече не то, что давеча, - тоном заговорщика вещала главбухша. - Техдир и начальники его служб, - все написали заявления на увольнение по собственному желанию с открытой датой. За прошлый месяц практически всем снижена премия. Верчук и ещё некоторые лишены ста процентов премиальной надбавки. Да, еще у нас реорганизация. С понедельника по приказу новая штатка. Я её видела. Введена должность заместителя гендира по развитию. Под него уходят все технари. Из прежних замов остаётся только первый. В его подчинение переходят остальные службы. Да, и еще Юлия Борисовна. Она теперь не замша, а директор по экономике и финансам. Кстати, и Верчук просто директор. Им обоим снизили оклады и договоры изменили. Это я про подушки безопасности. Ой, обожди. Твоей должности тоже нет в штатном…
Услышанной информации Ирина не удивилась. Потому что сама после страстного секса, как ночная кукушка, неоднократно рассказывала Грекову что и в каком порядке нужно изменить.
Комментировать слова Егоровой Адольфовна тоже не стала. Наталье знать лишнее ни к чему.
Ее же вся эта кутерьма совершенно не интересовала. В голове Ирихи сформировались уже совершенно иные планы.
Вчера, разговаривая с Анютой, она окончательно решила после накопленного отпуска почти в сто рабочих дней и увольнения, остаться в Италии.
Дино пообещал ей по ускоренной процедуре оформить рабочую визу и вид на жительство.
Рождение ребёнка в солнечной Тоскане по их с Анной замыслу поможет Ирине легче получить гражданство. Благо итальянские законы разрешают иметь двойное.
- Так подожди, Гитлеровна, - замахнув ещё пятьдесят граммов янтарного напитка, произнесла главбухша. - Я реально не поняла. Они что про твою должность забыли?!
Наташка на некоторое время зависла. Ирина внимательно на неё смотрела, ожидая возвращения Егоровой в реальность.
- Наташ, у меня к тебе есть дело. Очень-очень важное, - мягко сказала Ирина, пришедшей в себя Наталье. - Тебе мои слова не понравятся, но я уверена, что ты мне поможешь…
Глава 36
Глава 36
После известия о беременности жизнь Ирихи разделилась на два мира - внешний и внутренний.
Внешний она начала воспринимать, как неизбежную реальность.
Ирина ее не отрицала, понимая, что как ни крути - эта реальность есть.
По мысли Курвеллочки, жить, вернее, сосуществовать с ней приходится.
Она в данный момент это по мере необходимости и делала.
Как могла, старалась держать эту реальность от себя на расстоянии вытянутой руки.
Поступала так, потому что не хотела внешнюю эмоциональную составляющую пускать в свой внутренний мир.
Конечно, это прежде всего касалось негатива и деструктива. Ещё всяких там "данайцев, дары приносящих".
За три недели домашнего больничного Ира пообщалась только с несколькими людьми. Остальных откровенно футболила.
Курвеллочка не хотела, чтобы кто-то нарушал настройки ее душевной гармонии.
Пачкал холст картины новой жизни своими словами, запахами, эмоциями. Курвеллочке нравилось, что ее внутренний мир приобрел новые оттенки и ощущения.
Она их собирала по крупицам, холила и лелеяла.
Делиться своим сокровищем не хотела ни с кем.
Кроме того, кто жил внутри неё…
Вечером вместо обожаемых ею боевиков и ужастиков, Ириха смотрела милые мультики, лёгкие красивые мелодрамы и фантастику.
Ещё читала вслух под классическую музыку детские книжки и все время разговаривала со своим малышом.
- Сладуся, как тебе Маша с Медведем? Правда классная и бойкая девчонка? Думаю, ты у нас тоже человечек - активный и веселый. Мама твоя, конечно, совсем не такая. Ещё та еблань, - ругаться матерно Ирина себе запретила совсем. И если из ее рта вылетали словечки, то она все время исправлялась и извинялась. - Ой, прости, милый. Мамуля - хорошая, просто лань брыкливая. Подожди, малыш, мама посмотрит, кто у нас такой нетерпеливый. Кому же не спится в ночь глухую? Ну, конечно же, донору номер два.
Донорами один и два Ирина называла Стаса и Максима.
Первый, зная её характер, особо не настаивал на личном общении.
Он после нескольких попыток навестить в больнице и дома теперь только присылал сообщения.
Второму же было чихать на ее запреты, резкие ответы, посылы к забору и демонстративное молчание.
Греков упрямо бомбил ее эсэмэсками, цветами, пакетами с разными вкусностями.
Курьеры её квартиру навещали каждый день в разное время.
Дорогущим шампанским Ирка уже могла торговать, как и сладостями, которые она совсем перестала есть. Вернее, тот, кто жил и рос внутри неё.
Если каждый вечер её мучил Йети своими сообщениями, то каждое утро пупсяра - токсикозом.
"Ух, какие упорные оба, - отгоняя от себя мысль, что беременна от Грекова, думала Ириха о превратностях судьбы. - Господи, ну почему случилось именно так, что судя по сроку яйцеклетка и хвостатый поженились именно в те злосчастные два дня. Какого лешего я, вообще, решила заняться сексом со Стасом? И на кой хрен открыла дверь ночью, не включив видеодомофон? И почему нельзя от одного донора взять внешность, а от другого характер?"
Эти три вопроса, как и другие, Ирина задавала себе постоянно.
Ответы не радовали. Во всем случившемся женщина винила только себя.
Для самой себя у нее не существовало презумпции невиновности.