Когда Джина нанесла удар ножом, Клер захватила её запястье, и потянула вверх, чтобы сбить ее. Джина хотела шагнуть назад, но потом взвизгнула, поскольку нога Клер упиралась ей в колено.
Она упала на спину. Клер вывернула нож из руки Джины и надавила коленом ей на грудь, прижав ее к земле. Она застыла, глядя на нее, тяжело дыша. Она чувствовала жар и дрожь сейчас, желание схватить нож и сделать что-то ужасное с ней бурлило внутри. Это было похоже на гнев и страх, и все ужасные вещи, которые она когда-либо испытывала, и на секунду, только на секунду, она подумала о том, каково это будет заставить Джину почувствовать это, причинить Джине боль.
Джина широко распахнула глаза, наблюдая за ней. Она знала. Она тоже это видела, и впервые Клер увидела, что Джине на самом деле было страшно.
— Именно это я увидела, — сказала Миранда тихим голосом из-за плеча Клер. — Но ты не сделаешь это. Ты хороший человек.
Клэр не чувствовала себя хорошим человеком, не сейчас. Она чувствовала себя больной и слабой, и поэтому не сопротивлялась, когда Миранда взяла нож из ее руки.
— Но я не настолько хороша, — сказала Миранда и ударила ножом в грудь Джины.
Клер закричала и оттолкнула Миранду в сторону, устойчивая позиция позволила отбросить Мир, она покатилась. Нож упал на траву. Джина бросилась за ним, но Клер была там первой, подняла его и убрала к себе. Джина медленно поднялась на ноги, тяжело дыша, опустив подбородок. Страх теперь исчез, сменившись безумным количеством ярости.
— Моника —, сказала Клэр. — Останови это, прежде, чем станет ещё хуже.
Через несколько мучительных секунд молчания, Моника сказала — Джина. Эй, сука, остынь. Мы закончим это как-нибудь в другой раз.
— Отдай мне мой нож, — сказала Джина.
— Гм … нет. — Клэр сложила его и положила его в карман джинсов. — Последнее, что вам нужно это оружие. — Я куплю тебе другой. Давай, Джина. Мы едем. Дженнифер взял Джину за руку и потянула взглянув на Клэр со смесью страха и уважения. — Как сказала Моника. Мы получим это позже.
Джина указала на Клер.
— Ты. Я разберусь с тобой позже.
Клер пожала плечами.
— Валяй.
Дженнифер потянула подругу прочь. Моника уже повернулась к ней спиной и пошла прочь. Она остановилась прямо перед тем, как завернуть за угол, обернулась и слегка кивнула Клэр.
Странно. Это почти было похоже на уважение.
Тишина. Клер слушала ветер, далекий смех студентов, доносящийся из-за деревьев, и вдруг она не могла больше держаться себя на ногах. Она села — растянулась — и уперлась лбом в руки.
Миранда подползла чтобы сесть рядом с нею.
— Спасибо, — сказала она.
— За что?
— Что остановила меня. Но ты не знаешь. Ты не знаешь, что это такое.
— Подвергаться издевательствам? Вроде как, знаю.
Миранда смотрела на нее с грустью и какой-то странной жалостью.
— Нет, не знаешь, — сказала она. — Это происходит еще с детского сада. Не все время от них, но от других детей, знаешь. Каждый день.
Это никогда не прекратится, и никогда не исчезнет, благодаря интернету — это просто продолжает происходить каждую минуту, каждый день. И я просто хочу, чтобы это прекратилось. Знаешь, я думаю о том, как это сделать. Как убить их. Тщательно продумываю все детали: как заманить их в ловушку и похоронить их заживо, или залить их слоем бетона.
Это была самая разумная вещь, которую Клэр когда-либо слышала, что она сказала — и самое болезненное, также. Она обняла Миранду. Она ожидала, что Миранда будет плохо пахнуть, но она пахла, как лимонный шампунь и мыло. С небольшим обновлением одежды и косметики, она была бы симпатичной.
О, Боже, подумала она, усмехаясь. Ева повлияла на меня. Поскольку старая Клер, какой она была до Стеклянного Дома, никогда даже не подумала бы о внешности Миранды.
— Объясни, почему ты искала меня, — сказала она. — Это было лишь из-за твоего видения о поножовщине?
— Да, — сказала Миранда. И затем, сразу же. — Нет. Есть еще кое-что.
— Что?
Миранда посмотрела на нее теми странными, тревожными, глазами.
— Речь идёт о Шейне. Я думаю, что он в беде. С ним что-то не так. Я могу видеть это.
Телефон Клер запищал, привлекая внимание — сообщение. Она проверила его.
Удивительно, но оно было от Мирнина — она не думала, что он вообще знал, как набирать сообщения. Очевидно, он снова нашел свой сотовый телефон.
Он сказал: «Где ты, глупая девчонка? Беги быстрее!»
Клер вздохнула.
— Черт возьми! Ты можешь рассказать мне подробнее, пока мы идем?
У Миранды, конечно, не было много деталей. Экстрасенсорные способности были самой бесполезной вещью на счете, насколько Клер могла сказать… это всегда были чувства, впечатления и туманные предупреждения и в половине случае казалось, что Миранда только усугубляет ситуацию своими попытками предотвратить что-то плохое. Как сегодня. Всего этого с Джиной не произошло бы, если бы Миранда не приехала, пытаясь остановить её. Ну, вероятно.
Хладнокровная сильная полоса Миранды взволновала Клэр почти так же, как Джинины психо тенденции. Она думала о мести в опасно графических местах.
— Давай сначала, — сказала она, когда они шли по главным образом пустынной улице, которая привела бы к тупику, где был расположен вход в лабораторию. — Ты видишь, что Шейн попадёт в беду из-за драки?
Миранда кивнула, так энергично, что её спутанные волосы подпрыгнули.
— В Плохую, — сказала она. — И ему становится больно. Я не могу сказать, на сколько, но думаю, что очень.
— Это-днём или ночью?
Миранда задумалась, нахмурившись. Она пнула пустую пластиковую бутылку и вздрогнула, когда залаяла собака в одном из дворов, мимо которых они проходили. Все дома на этой улице были с решетками на окнах. Только дом Дэй в конце улицы — зеркальная копия дома, где жила Клер, принадлежащего Майклу Глассу — выглядел ухоженным, но даже ему требовался новый слой краски.
— Не могу сказать точно, — наконец сказала она. — Это происходит внутри. В комнате. Люди наблюдают. Там ещё есть решетки.
— Какие?
— Как в клетке.
Это было болезненно вероятно, потому что Шейн, в конечном итоге, слишком часто оказывался за решетками всех видов.
— Сколько людей?
Она пожала плечами.
— Там темно, я не могу сказать. Может быть, много? Нет-больше. Больше, чем много, из далека. Там, но не здесь.
Это было определенно расплывчатым и совсем не полезным. Бои — ну, это, честно говоря, не было чем-то необычным. Шейн — прирожденный боец. Но серьезные повреждения — это тревожило её
— Есть ли способ определить, когда это произойдёт?
Миранда покачала головой.
— Это совершенно ясно, может быть, через несколько дней? Неделю? Но я не знаю. Иногда это сложно. А иногда это уходит, тоже. Вещи не всегда очевидны.
— Хорошо, ну, спасибо. Я постараюсь присмотреть за ним. — Не так много, потому что Клер понимала, что не сможет тратить все свое время, наблюдая за ним. Предупреждение должно помочь, но зная Шейна — это не решит проблему. Если он считал, что ему надо быть в схватке, он в ней будет — не важно, получит он травму или нет.
— Ты должна вернуться домой, — сказала Клэр. — Я должна идти на работу. Миранда?
Миранда остановилась, глядя на нее. Она становилась выше, поняла Клер — по-прежнему растет. Сейчас она была выше, чем Клер, и, вероятно, будет одного роста с Евой или даже выше, когда прекратит расти.
— Завтра, встретимся у нас дома, — сказала Клер. — Если я не буду нужна Мирнину, мы пойдем по магазинам. Хорошо?
Миранда улыбнулась ей — милой, восторженной, искренней улыбкой, осветившей всё ее лицо. Нет, всё ее тело.
— Хорошо! — сказала она. — Я никогда не ходила по магазинам.
Клер моргнула.
— Никогда?
— Нет. Мои родители раньше покупали мне вещи, до того как умерли. И сейчас люди иногда приносят мне вещи, но сама я никогда не ходила. Это действительно забавно? Это выглядит забавным.
— Это весело, — сказала Клер. Ей вдруг захотелось обнять девушку, что она и сделала.
Миранда была худощавой и неуклюже угловатой, но она обняла в ответ с энтузиазмом. — Иди прямо домой и оставайся там. Моника может отступить, но Джина — крепкий орешек. Хотя, я думаю, что она нацелилась на меня.
— Так и есть, — сказала Миранда тем отчужденным, странным голосом, которого Клер боялась. — Она придет. Скоро.
Она моргнула и улыбнулась.
— Увидимся завтра!
Она практически побежала вприпрыжку. Клер посмотрела ей вслед, покачала головой и направилась в логово монстра.
Сам монстр стоял посреди лаборатории, расхаживал и тряс свой сотовый телефон, как если бы он пытался заставить его работать только силой. Он снова переоделся — на этот раз, в черное викторианское длиннополое пальто, фиолетовый жилет без рубашки и черные брюки.
Он избавился от заячьих пушистых тапок на этот раз, предпочтя реальную обувь. Когда она бегом спустилась по лестнице, на его лице отразилось такое облегчение, что она чуть не отступила на шаг или два.
— Вот и ты! — прокричал он и протянул ей свой телефон. — Эта штуковина не работает.
— Работает. Я получила ваше сообщение.
— Но я отправлял их снова и снова, и потом он просто перестал работать.
Он перестал работать, потому что, очевидно, он нажимал на кнопки так сильно, что сломал их. Клер покачала головой, взяла телефон и бросила его в мусорное ведро в углу.
— Я достану вам еще один, — сказала она. — Ну? Я здесь. Что за кризис?
Он остановился и посмотрел на нее.
— Бишоп на свободе, и ты спрашиваешь меня, что за кризис может быть? Серьезно?
— Я… думала, что вампиры позаботятся об этом.
— Несомненно. Получив в распоряжение половину вампиров Морганвилля, Оливер опрашивает другую половину.
— Только половина?
— Половина, которой мы можем доверить опрос половины, которой не доверяем, — сказал Мирнин. — Печальная истина, но больше, чем просто несколько личностей предпочли открытую тиранию Бишопа более разумному подходу Амелии. Всегда есть несколько представителей, Клер, которым нравится, когда им указывают, что делать, вместо того, чтобы думать самостоятельно. И вот их тебе следует бояться. Я боюсь, это распространяется в равной степени и на людей. Критическое мышление стало печально редким навыком в эти дни.