Это прозвучало зловеще:
— Что… Что Вы имеете в виду?
Взгляд серых глаз Амелии вернулся к Клер, но выражение лица осталось прежним. — Морганвилль — это эксперимент, — сказала она. — Один из тех, который я поддерживаю и поощряю долгое время, в человеческом плане, и даже в течение значительного периода в вампирских мерах. Но мне не кажется, что мой вид многое почерпнул из жизни среди людей.
Или что люди научились терпеть наши различия. Оливер думает, что это дурацкая затея, знаешь ли. Может быть, он и прав насчет этого.
— Это не так, — сказала Клер. — Я знаю, что проблемы существуют — проблемы есть всегда.
Люди… люди не могут ужиться даже друг с другом без насилия и проблем, гораздо меньших, нежели с вами. Но мы каким-то образом справлялись. Мы можем справиться.
— Я всегда так думала, — произнесла Амелия тихо. — И я боролась за этот принцип. Я проливала за него кровь. Я даже похоронила любимого из-за него. Но что, если я ошибаюсь, Клер? Что, если Морганвилль — это прихоть высокомерия? Тебе так же хорошо известно, как и мне, что есть люди, которые никогда не согласятся жить с нами. И вампиры, которые никогда не согласятся жить с людьми. Так что же мы так рьяно пытаемся доказать?
Клер не знала, как они пришли к этому — казалось совершенно неправильным вести этот разговор. Она была не настолько стара, она не понимала, откуда это берется. И слышать сомнения со стороны Амелии было… больно. И это пугало ее. Столько всего рушится вокруг.
Возможно, у нее не единственной было такое чувство, поняла она. Это был новый и совершенно неприятный род мыслей.
Эти мысли заставили ее зажмуриться.
Ей вспомнилось то, чему ее учили родители.
— За что-либо стоящее стоит бороться, — сказала Клер. — Не всегда с оружием и прочим. А… отстаивая свое мнение. Верно?
Амелия, казалось, сосредоточилась на ней снова. Несколько секунд она рассматривала ее, нахмурившись, а затем улыбнулась. — Да, я припоминаю, — сказала она. — Действительно, не все войны ведутся пулями и мечами. Случаются войны желаний и идей. Хорошо, что мы обе помним это. — Улыбка исчезла. — Но не все идеи побеждают в войне, и не все желания достаточно сильны. Темнота может спуститься так легко.
— Здесь этого не случится, — сказала Клер. — Мы просто должны быть сильнее.
Амелия наклонила голову, но Клер не могла сказать, была ли это согласие. Она снова нахмурилась, на этот раз глядя на телефон, и после некоторого колебания нажала кнопку интеркома. — Биззи? — спросила она. — У тебя есть подтверждение, что Майкл находится в машине?
Ответ немедленно возвратился. — Нет, Основатель. Автомобиль там, но другие в доме сообщают, что Майкла Гласса там нет.
— Там нет, — повторила Амелия. — Отлично. Позвони ему на мобильный. Я полагаю, он у него имеется. Я подожду.
Биззи отошла от динамика пока набирала номер. На другом конце телефон всё звонил и звонил, и затем записанный голос Майкла произнес «Телефон Майкла Гласса. Оставить сообщение» поверх звука его гитары. Его оборвали. Биззи сказала, — Мадам? Не отвечает.
— Я слышу, — ответила Амелия. Она посмотрела на Клэр: — Ты знаешь где он?
— Нет, — сказала Клер. Она почувствовала, как желудок неприятно сжался. — Он… мы все вернулись домой прошлой ночью. Я не знаю, почему его там нет. — Но она знала. В глубине души знала. Майкл предпринял что-то, что-то навлекшее беду… и, что еще хуже, он даже не сказал никому.
Ева убьёт его. И если Ева этого не сделает, Клер решила, что будет следующей в очереди претендентов. Мысль об исчезновении Майкла теперь заставила ее чувствовать себя такой неуверенной, словно земля пошатнулась под ногами. Майкл был скалой; даже в их первую встречу, будучи наполовину призраком, он был самым спокойным и самым способным из группы.
Но на этот раз, если он ушел в одиночку, он совершил ошибку. Большую.
Амелия, должно быть, что-то прочла на ее лице, потому что сказала:
— Подготовь мою машину, Биззи. Стандартное сопровождение охраны.
— Да, Основатель.
Амелия поднялась на ноги. Клер просто смотрела на нее в замешательстве, пока она не сказала, — Конечно же, я пойду с тобой. И ты расскажешь мне, куда, как тебе кажется, мог уйти Майкл, потому что я не потеряю еще одного из моих людей в раскрытии этой тайны.
Клер едва сдержалась, чтобы сказать «Да, Основатель», и молча — побежденная — последовала за ней к лимузину.
Под стандартным сопровождением, Амелия, вероятно, подразумевала «больше вампиров, чем на собрании Дракулы», потому что кроме Амелии и ее водителя, там были два молчаливых, одетых в костюмы охранника, в солнцезащитных очках, и четыре дополнительные сильно тонированные машины, движущиеся следом. Амелия проигнорировала их присутствия — но она ведь выросла в эпоху, когда слуги были не более, чем ходячей мебелью — и наклонилась вперед, сцепив руки. Она по-прежнему сидела, как леди, колени вместе и скромно согнуты, хотя она и была одета в брюки. — А теперь, — сказала она. — Ты скажешь мне все, что отказалась поведать мне ранее. Оставим в прошлом занимательно дилетантскую часть этой проблемы. Если вы знаешь, где сейчас мой отец, или даже подозреваешь, что у тебя есть догадка, неважно насколько маленькая, ты скажешь мне.
Клер стало нехорошо, ее бросило в жар и появилось чувство, будто она попала в ловушку — в основном потому, что она в нее и попала, в этом нет сомнений. Она зажмурила глаза и сказала, — Если я все вам расскажу, вы должны пообещать мне.
Воцарилась зловещая тишина, нарушаемая лишь слабым шипением шума дороги под колесами автомобиля. Клер понятия не имела, куда они направлялись, и поняла, что она только что сделала то же самое, что и Майкл: она ушла, никого не предупредив, куда направляется. Она может исчезнуть так же быстро. Она рискнула посмотреть на Амелию, и видела то же самое смутное выжидающее, ждущее выражение. Пока никакого гнева.
Амелия улыбнулась, совсем чуть-чуть — фактически, если бы Клер не знала ее так хорошо, она вообще ничего бы не разглядела. — Ты всегда просишь об обещаниях, Клер. Иногда это кажется очаровательным, как будто ты просто ожидаешь, что я буду достаточно благородна, чтобы сдержать их.
— Как насчет сегодня? — Амелия наклонила голову. Впрочем, это было не «да». Клер могла видеть это в холодном блеске ее глаз. — Просто, что, если Шейн… если Шейн ничего не мог с этим поделать, потому что он был зачарован. Глорианой. Это не его выбор. И он никогда, никогда не поможет Бишопу. Вы знаете это. — Это вышло в порыве, и даже для ее ушей звучало бессмысленно.
Амелия выпрямилась, откинулась на спинку сиденья, и сказала:
— С самого начала.
Клер попыталась. Она думала скрыть кое-что, но, по правде говоря, все это всплывет скорее раньше, чем позже, а лгать Амелии в лицо… ну, это не самая хорошая стратегия. Иногда Амелия понимала. Однако, Клер съежилась, когда ей пришлось упомянуть Шейна. Все, о чём она могла думать, так лишь о том, как плохо всё обернулось, когда его обвинили в убийстве одного из людей Амелии, когда он был схвачен и осужден, и она чувствовала себя такой бесполезной в его спасении.
Вот снова это чувство — это черное, нарастающее, удушающее чувство полнейшей беспомощности.
Амелия не делала никаких замечаний и не выражала никакой физической реакции на слова Клер. Она смотрела не на Клер, а на пейзаж за тонированными окнами — по-видимому, различимый для ее глаз, хотя Клер чувствовала, будто была зажата в переполненном черном ящике — пока она слушала. Когда Клер, наконец, остановилась, немного задыхаясь, Амелия слегка наклонила голову.
— Спасибо, — сказала она. — Очень честный отчет. Я гадала, сколько ты попытаешься скрыть от меня. Я рада, что ты не сделала этого.
Клэр закрыла глаза на пару секунд:
— Вы знали.
— Конечно, я знала, — сказала Амелия. — Большую часть, по крайней мере. Сайт — новая для меня информация, а потому вызывает особый интерес. Теперь мои сотрудники займутся выяснением его происхождения, хотя ты совершенно права, что более грамотный подход будет необходим. Но роль Глорианы и Василия — об этом уже было известно мне и Оливеру.
Оливер. Конечно же.
— Он присматривает за ней для Вас, — поняла Клэр. — Поэтому он ошивался вокруг нее.
— Глориана полагает, что это вызвано ее личным очарованием, конечно, но Оливером не так легко манипулировать. Он знает ее слишком хорошо, и имеет все основания настороженно относиться к ней и ее мотивам. — Амелия, наконец, взглянула на нее, не улыбаясь. — Как мой отец замешан во всем этом — вот что является загадкой, но она будет решена.
— Вы знаете где он? Бишоп?
— Нет. — Амелия снова отвернулась. — Могу сказать одно — он очень хорошо прячется, когда чувствует угрозу. Он в пределах города. Сработали бы сигналы, если бы он пересек границы.
Мы найдем его, даже если он будет похоронен в грязи, как какой-то охотящийся паук. — В голосе звучала горечь и холод в конце, и Клер слегка вздрогнула. — Когда его найдут, я гарантирую, что эта особая опасность для нас не повториться. Даю тебе слово.
Машина замедлила ход, и Амелия кивнула одному из своих телохранителей, сидящий слева от нее. Он кивнул в ответ, и, как только лимузин плавно остановился, он тут же открыл дверь и вышел. У Клер не было ни единой возможности выбраться, даже если бы она хотела — между ней и внешним миром находились еще два охранника.
И Амелия не двигалась. Она сидела, невозмутимо и прямо, до тех пор, пока первый мужчина не заглянул обратно в машину и не сказал, — Всё чисто, Основатель. — Затем неожиданно охранники выбрались с обеих сторон, и Клер вместе с Амелией остались сидеть друг напротив друга, временно оставленные наедине. Амелия начала продвигаться в сторону выхода.
— Погодите, — произнесла Клэр. — Шейн.
Не считая совершенно незначительного колебания, Амелия полностью проигнорировала это. Она просто продолжила продвигаться к двери. Охранник предложил ей руку, и она покинула машину грациозной походкой.