е не было направлено на нее.
Шейн.
Клер побежала. Она услышала, как кто-то кричит за ее спиной, но она не остановилась.
Она ускорилась, перепрыгивая через изогнутый кусок металла, затем увернувшись от горящего куска древесины.
— Ох, просто отпусти ее, — сказал Оливер. Клер боялась, что он следует за ней, но, в действительности, он не покинул Амелию. — Она имеет право лично убедиться.
Она в одиночестве пришла на развалины металла. Там, где его не разорвало в клочья, здание рухнуло самостоятельно. Одна часть торчала под странным, неестественным углом, поддерживая все еще стоящие части.
Клер побежала, услышав скрип обломков и дрожь под порывами ветра.
Она не думала об опасности, пока не оказалась внутри, слушая глубокие стоны металла, движущегося над головой. Это место собиралось рухнуть, полностью рухнуть.
Но сначала, она должна узнать. Она должна его найти.
— Шейн! — Закричала она, но ее уши все еще звенели от взрыва, и это вышло странно приглушенно.
Может быть, он не мог слышать ее, также. Может быть, именно поэтому она не слышала ничего взамен.
— Шейн, ответь мне!
Она чуть не споткнулась о лестницу, которая спускалась вниз от трещины бетонного пола.
Это, вероятно, была покрыта перед, или были какие-то ограждения вокруг него, но теперь это был просто темное, открытое пространство в полу. Солнечный луч пронзил разрушенную крышу и светило вниз по лестнице, вплоть до самого дна.
Она пошла по ней.
Там, внизу, свет не уходи далеко, но достаточно, чтобы она могла понять несколько вещей.
Стальные прутья гигантской клетке, с одной стороны. И трибуна. Она видела эту комнату раньше, на видео. Шейн был здесь, когда дрался.
Клер продвинулась вперед, пытаясь увидеть, был ли кто-нибудь здесь, кто-либо вообще.
Но это выглядело пустым. Она споткнулась за часть упавшего металла и начала падать. Она поймала себя на ладонях ее рук, но они скользили влажно по бетону, и она должна была бороться, чтобы не разбить свое лицо.
— Шейн! — Ее голос диким эхом отдавался от металла и бетона, и она слышала, горе и страх в нем. — Шейн, пожалуйста, ответь мне!
Не было ни звука, за исключением продолжающихся звуков разрушения и стонов обломков над головой. Она подошла к краю солнечного света.
На ее руках была кровь, яркая и красная. И ее брюки пропитались кровью, когда она упала на колени.
Кровь была свежая.
Клэр закричала.
Глава 13
Это было похоже на CSI: Вампир, только без очков.
Вампиры принесли фонари, хотя они, вероятно, могли бы обойтись и без них. Им не потребовалось много времени на то, чтобы убрать потенциально опасные обломки сверху и спуститься в подвал, где Клер сидела, развалившись, на ступеньках. Она все еще смотрела на запекшуюся кровь на ее руках, когда Оливер осторожно шагнул вниз, следя за ней.
— Это кровь, — сказала она, чувствуя себя усталой и странно спокойной. — Она заставит тебя сойти с ума и укусить меня?
— Ты сходишь с ума от голода, когда видишь старый, гниющий гамбургер на земле, рядом с помойкой? — спросил он.
— Нет, — сказала она. Потом, с опозданием, — Это отвратительно.
— Тогда позволь мне заверить тебя, что идея приема внутрь этой грязной, зараженной крови вообще не привлекает меня. — Его голос его был странно тихим, и он смотрел на нее, сидящую в луже крови рядом с клеткой.
— Ты боишься, что это кровь Шейна.
Она сглотнула и с трудом прошептала:
— А это его?
— Нет, — сказал Оливер. Он присел на корточки и дотронулся до крови, потер ее между пальцев, и осторожно понюхал. — По запаху не его. Она принадлежит человеку, но не из рода Коллинзов. — Он опять поднял голову и оглядел комнату. Его люди спускались по ступеням, неся с собой переносные светильники, которые они установили и включили, осветив комнату безжалостным белым светом. Кровь выглядела почти безумно красной, с засохшими коричневыми пятнами по краям. Оливер встал и направился к другому пятну, потом еще одному. — Это тоже не его. Здесь много крови. Какая-то старая, какой-то всего несколько дней. — Он подошел к клетке и распахнул незапертую дверь, которая заскрипела, как в доме с привидениями. Клер вздрогнула. Показалось, будто этот пронзительный визг прошел прямо сквозь голову.
Это не кровь Шейна. Она почувствовала огромную, запоздалую волну облегчения, и ее руки, руки, которые она так крепко сжимала, упали по бокам. Ей хотелось плакать, но она не была уверена, что смогла бы.
— Здесь больше, — сказал Оливер. — Намного больше. Много различных доноров, а также кровь вампиров, чего и следовало ожидать после увиденной записи боя.
— Это варварство, — сказала Амелия. Клер не слышала, как она подошла, но вдруг она оказалась там, как белый, в лохмотьях призрак, светящийся в ярком свете. Если солнце причиняет вред, почему эти яркие лучи нет? Может быть, не тот спектр. Мозг Клер был вялым и слишком уставшим, чтобы работать во всю силу. — Стравливание людей друг с другом, словно боевых псов в яме. Я чую здесь запах страха и насилия.
Оливер медленно кивнул и поднялся на ноги оттуда, где он стоял на коленях, рассматривая что-то, чего Клер не могла увидеть. — Они были здесь совсем недавно, — сказал он. — Достаточно недавно, чтобы убить кого-то и установить ловушки снаружи. Мины с датчиками давления, повидимому, сработали, когда твоя гвардия укрылась в тени. Кто-то точно знал, что ты станешь делать, когда приедешь.
— Только они ошиблись в том, сколько людей я взяла бы с собой, — сказала она. Сейчас она представляла собой лишь кости и мышцы, а ее глаза блестели, словно лед. — Они совершили роковую ошибку. Им следовало убедиться, что они убили меня.
— Я уверен, что они примут это близко к сердцу, — сказал Оливер. — Они знали, что мы придем. Это более чем очевидно.
Амелия повернулась. Клер сначала показалось, что она привлекла ее внимание, но нет, серые глаза смотрели на что-то другое.
— Они перенесли место битв, — сказала она. — И у нас нет способа узнать, где это место располагается в настоящее время. Но мы будет их искать, и когда мы найдем… когда мы найдем, никто не останется на свободе. Никто.
— Но…
— Никто, — сказала Амелия. Оливер кивнул. — Они позволили людям сражаться на равных, и у людей есть преимущество в численности. Они уничтожат нас, даже без опасности ответной реакции. Это должно прекратиться. Умереть.
И это, подумала Клер с отвращением, была не метафора.
Она должна найти их первой и вызволить Шейна.
Ева ждала на улице рядом со своей машиной, когда лимузин подвез Клер до дома. Амелия не сказала ей ни единого слова, хотя Клер и пыталась поговорить. Она словно больше не признавала существования Клер.
— Что, черт возьми, происходит? — Спросила Ева, когда лимузин умчался, скользя, словно гладкая, черная акула. Она была одета в черный корсет с фиолетовым сетчатым платьем под ним, а ее помада была ошеломляюще пурпурной. Когда Ева была расстроена, она иногда отображала это в своем гардеробе. И по ее сегодняшнему внешнему виду было ясно, что она кричала внутри. — Клер? Сначала Шейн переступил черту, и ты сказала, что позвонишь! Ты не позвонила! Майкл был там? — Это была внезапная вспышка надежды, что сияла внутри ее, как прожектор, но она резко потускнела при взгляде на лицо Клер. — Его там не было. И он также не с Амелией.
— Нет, — произнесла Клер с большой неохотой. Она сделала шаг к подруге. — Я не знаю, где он, но я думаю, что Майкл отправился поговорить с Шейном без нас, чтобы попытаться уговорить его бросить всё это.
— И это ничем хорошим не обернулось, — закончила Ева. Ее глаза были темными и мрачными. — Парни. Почему они никогда не слушают? Даже симпатичные, сексуальные и умные? Разве мы не решили, что ты поговоришь с Шейном?
— Думаю, Майкл пытался защитить меня, — сказала Клер. Она чувствовала себя несчастной, и у нее всё болело. — На случай, если Шейн рассвирепеет. Прости, Ева. Мне так жаль. — Ей хотелось плакать. Всё шло не так, и в отличие от большинства раз, ей казалось, что она не могла контролировать ситуацию. Все вокруг лгали или ускользали или находились под чьим-то контролем. Амелия превратилась в Принцессу Воинов, а Оливер… ну, он был Оливером, только в квадрате. Даже Ким вывернулась на изнанку, а она ожидала этого. Но все равно это больно, по крайней мере, физически.
— О, милая, все в порядке, — сказала Ева. Она моргнула и разглядела получше. — Что, черт возьми, с тобой случилось?
— Ким заманила нас в ловушку. Здание взлетело на воздух.
— Здание взлетело… — Ева оборвала себя, дала задний ход, и сказала, — Подожди, ты только что сказала Ким? Моя Ким? Я имею в виду, та Ким, которую мы все ненавидим и которая сейчас в тюрьме? Та самая? Ты была под арестом? Когда тебя арестовали? Почему ты…
— Они выпустили ее, — прервала Клер, и зажмурила глаза. — И это была моя идея. Я подумала, что она могла бы нам помочь отследить сигнал и выяснить где они проводили бои.
— Да? Ох. Ну, на самом деле, это была очень хорошая идея.
— Это была ужасная идея. Она каким-то образом предупредила их. Они чуть не убили нас.
И они по-королевски взбесили Амелии. — Сейчас, под теплым, заинтересованным взглядом Евы слезы Клер, действительно, угрожали хлынуть. — Все разваливается. Я не знаю… я думаю, они знают, что мы их ищем. Я думаю…. ох, Господи, Ева… я думаю, что теперь Амелия убьёт всех, и я не знаю, что делать! — Это прозвучало, как жалобный вопль, и Клер мгновенно стало стыдно за себя. Она разваливалась на части, и это было не похоже на нее. Она вынесла Оливера.
Бишопа. Амелию. Даже самое безумное состояние Мирнина.
Проблема состояла в том, что на этот раз, враг, хоть и известный, был для всех намерений и целей невидимым. Безликим. А хуже то, что врагом, с которым она сталкивалась лицом к лицу, был Шейн. И это ранило больнее всего. Это разрушило некоторые основные, непоколебимые силы в ней, в которых она сейчас нуждалась. Отчаянно. Не было никого или ничего, чему она могла бы противостоять, потому что они были тенями, дымом, невидимые или неприкосновенные, как Бишоп, Глориана и Василий.