чарка – это совершенно конкретная мера в 145 г, а соответственно, пара чарок – 290 г.
Таким образом, в отношении Простаковой кулинарная терминология используется для того, чтобы косвенно охарактеризовать ее скупость к подневольным людям, которых она готова морить голодом.
«Бригадир»1766–1769
В ранней комедии «Бригадир» кулинарная тема ставится и решается иначе, чем в «Недоросле». Однако то, что это была первая проба, видно уже по разработке кулинарного антуража и без знания точной даты написания пьесы.
Поскольку действие происходит в деревне, в имении Советника, у которого семья Бригадира находится в гостях, то тема застолья в такой ситуации, разумеется, никак не могла быть обойдена, и она присутствует вполне естественно. Интерьер первого явления первого действия изображает нечто вроде гостиной, где по одну сторону стоит стол, за которым сын Бригадира пьет чай, причем с ремаркой автора – «кобеняся», а по другую – чайный столик, за которым Советница (хозяйка поместья) разливает чай.
Уже сама по себе эта обстановка ясно указывает, что дело происходит в последнюю четверть XVIII века, ибо как раз в это время во всей Европе существовало четкое разделение на стол, за которым могли сидеть, есть, пить чай или вино (но не кофе!), и на совершенно отдельный чайный столик, за которым разливали чай, на котором находился чайный прибор – самовар, чашки, блюдечки, полоскательница, поднос под самоваром, ложечки, а также сахарница, подносик под ней, на нем щипчики для колки сахара и небольшая вазочка для мелконаколотого сахара. Поскольку автор не указывает, что сын Бригадира сидит за столом, то можно предположить: он пьет чай, просто сидя на стуле и держа чашку в руках, как принято пить не чай, а кофе, и что эту чашку ему передала перед открытием занавеса Советница.
Вся обстановка дает основание заключить, в какое время дня идет чаепитие в чистом виде – то есть не по-русски, не с едой и сладостями. Скорее всего, пьеса начинается в пять-шесть часов вечера[7].
Кулинарный антураж в первом действии обозначает обстановку, время и намечает характер лиц: и Советница и сын Бригадира – поклонники нерусской, западноевропейской моды.
Во втором действии кулинарный антураж вновь выступает в своей классической роли – удобного предлога, чтобы прервать, закончить второй акт приглашением к столу.
Бригадир. Пришел вас звать к столу. <…>
Советница. Когда время идти к столу, так пойдем. <…>
В третьем, четвертом и пятом действии вообще нет никаких следов кулинарного антуража в его театрально-служебном виде – для обозначения места, времени действия или как предлога для окончания акта.
Вместе с тем в пятом действии мельком завершается тот почти молчаливый спор, который идет по всем другим линиям между двумя парами действующих лиц: деревенскими, старозаветными русскими практиками (Бригадирша, Советник), с одной стороны, и легкомысленными подражателями иностранщине (сын Бригадира, Советница), – с другой. Спор этот начинается с первого действия и «кулинарно» проявляется очень косвенно, вскользь: Советница, давая отрицательную характеристику своему мужу и Бригадирше, бросает им в качестве одного из упреков, что они ни о чем не думают, кроме «столовых припасов». В пятом действии, когда поражение «профранцузского лагеря» уже фактически предрешено, вновь всплывает «кулинарный» аргумент, которым наносится первый удар по этому лагерю. Бригадирша говорит, что и «гривною в день можно быть сыту». Ее сын на это резко возражает: «Матушка, я хочу быть лучше голоден, нежели сыт за гривну». На что следует совершенно неопровержимый аргумент:
Бригадирша…Иванушка! не покорми-ка тебя сегодня, не покорми-тко завтра, так ты небось и нашим сухарям рад будешь.
Сын. В случае голода, осмеливаюсь думать, что и природный француз унизил бы себя кушать наши сухари…
В этой реплике содержится полное отступление сына, как бы символизирующее поражение всей его житейской позиции.
Вместе с тем интересен и сам символ голодного существования, который применяет Фонвизин, – сухари, причем «наши сухари», то есть русские, из черного ржаного хлеба. Такие сухари выдавали с петровских времен лишь солдатам, да на гауптвахте. И это примечательно: здесь пока косвенно, а в «Недоросле» уже прямо Фонвизин грозит тем дворянам, которые «позабыли свой сословный долг», солдатской службой, а не просто военной службой.
Как и многие ситуации и реплики первых русских драматургических произведений, особенно комедий, вошли в народный язык в виде крылатых слов, афоризмов, поговорок, так и упоминание о сухарях как своеобразном символе «голодной поры» для дворянства стало позднее распространенным представлением среди русской интеллигенции XIX века. Причем если в отношении простолюдинов говорилось, что их сажают «на хлеб и воду», то в отношении дворянства, а позднее и вообще интеллигенции было принято в аналогичной ситуации выражение на «чай и сухари», на «чай с сухарями». Это сочетание идет с театра Фонвизина, от тех двух конкретных видов пищи и питья, которые он упоминает в «Бригадире».
«Выбор гувернера»1792
Все содержание этой комедии состоит в обсуждении действующими лицами принципов, на каких надо основывать выбор преподавателей для юношества. Однако Фонвизин и здесь вводит кулинарный антураж, используя его как служебный драматургический прием, дающий повод персонажу уйти от решения трудного для него вопроса, прибегнув к приглашению к столу.
Княгиня. Что ж ты, князь, так задумался?
Князь. Думаю о том, что слышу, да ничего сам придумать не могу; а признаюсь, что обедать пора, и потому прошу вас, господин предводитель (Нельстецову), и вас, государь мой, у меня откушать.
Нельстецов. Как вам угодно.
Слуга. Стол готов.
Князь. Пойдем же.
Этот пример интересен тем, что, как мы видим, формулы «Кушать подано!» в XVIII веке еще не сложилось. Кроме того, само приглашение сословно разделено:
Прошу вас у меня откушать, то есть полную формулу приглашения произносит сам князь, обращая ее к гостям-дворянам.
На долю же слуги выпадает лишь сообщение о технической готовности обеда: стол готов – стол накрыт, и это сообщение касается лишь князя, который не только осуществляет приглашение на обед, но и дает сам знак, сигнал, когда следует этим приглашением воспользоваться: пойдем!
Именно реальные сословные каноны XVIII века не давали оснований на иное, более динамичное решение такой сцены. Формула «Кушать подано-с!» родилась в XIX веке, и именно в его вторую треть, а никак не ранее. И при всем ее ощутимом для нас «лакействе» она фактически до 1861 года была, так сказать, «верхом демократизма». Вот почему мы и встречаем эту реплику чуть ли не у первого, кто ввел ее в русскую драматургию – у В. Г. Белинского.
Это надо иметь в виду тем драматургам, сценаристам, писателям, либреттистам, которые пишут на исторические сюжеты: ввести реплику «Кушать подано-с!», произносимую лакеем в обстановке XVIII века, – такой же анахронизм, как сказать «шофер» в эпоху, когда еще не был изобретен автомобиль.
СПИСОК КУШАНИЙ И НАПИТКОВ, УПОМИНАЕМЫХ В ДРАМАТУРГИИ И ПЕРЕПИСКЕ Д. И. ФОНВИЗИНА
КУШАНЬЯ
Продукты и блюда
• Хлеб. Сухари ржаные. Булочки
• Рыба. Рыба дунайская
• Мясо. Поросенок. Солонина. Цыплята жареные. Жаркое
• Масло
• Похлебка
• Яичница
• Сорочинское пшено с молоком
• Пироги подовые
• Коллация (закуска – завтрак, поздний ужин, кофе с бутербродом)
Фрукты. Сласти. Десерт
• Абрикосы
• Апельсины
• Вишни
• Груши
• Пирожное
НАПИТКИ
Безалкогольные
• Квас
• Чай
• Кофе
Алкогольные
• Вино столовое французское
• Вино итальянское выдержанное
• Пиво немецкое
«ФОНВИЗИНСКИЕ ОБЕДЫ»
Меню № 1
Горячая закуска.
Яичница. Пиво
Первое.
Похлебка. Подовые пироги
Основная подача.
Рыба паровая. Вино французское столовое светлое
Десерт (фрукты).
Жаркое. Вино красное, итальянское
Вишни. Груши
Чай. Булочки сдобные
Меню № 2
Холодная закуска.
Солонина отварная
Первое (антреме)[8].
Сорочинское пшено с молоком (молочнорисовый суп)
Основная подача.
Поросенок
Цыплята жареные
Десерт (фрукты).
Абрикосы, апельсины
Кофе, пирожное
ПОДОВЫЕ ПИРОГИ
По рецепту поваренной книги 1795 года
Для теста. Полстакана говяжьего растопленного сала. Полстакана горячей воды (кипятка). Мука. Дрожжи 50 г.
Для начинки. Говядина отварная 500–750 г. Лук – 3–5 луковиц. Черный перец. Соль.
Приготовление
1. Горячую воду смешать с растопленным салом и, постепенно досыпая к этой смеси муки, замесить крутое тесто, хорошо выбить его, дать расстояться 15–20 мин в холоде, плотно закрытым. Дрожжи ввести в растворенном в 1 ст. ложке воды виде в процессе замеса теста.
2. Подготовить начинку: изрубить мякоть говядины крупными кусками (10×5 см), обжарить их на сильном огне в сковороде на говяжьем сале, с луком, перцем. Затем изрубить как можно мельче сечкой, вновь обжарить, добавив еще лука, посолить, поперчить. В крошево добавить чуть горячего мясного бульона.
3. Раскатать тесто как можно тоньше (до 2 мм), нарезать из него листы 20 на 12 или на 14 см. На каждый из них сложить начинку и сделать островерхие высокие пирожки наподобие крыши. Перед окончательным защипыванием влить в каждый пирог по столовой ложке мясного крепкого бульона. Запечь пироги на поду на сковородке. Затем сложить в широкую керамическую латку в растопленное говяжье сало и поставить в печь, на под, после хлебов (на вольном духу), чтобы напитались и упрели.