Если мы изобразим так же схематически четвертое и пятое действия в одном ряду с третьим и шестым, то они выразятся в следующей форме:
Третье действие
• 0
Четвертое действие
• Вино
• Шампанское
Пятое действие
• Вино
• Пиво
Шестое действие
• 0
Достаточно внимательно посмотреть на эти две схемы, чтобы заметить, как Толстой последовательно и поэтапно конструирует картину падения Феди.
Во-первых, вино «перебирается» из «знаменателя», то есть из «подпольного», «скрытого», «частичного» факта, которым оно является в периоды временного бегства Феди от семьи, в главное, основное, открытое и безраздельно полное явление в жизни Протасова, после того как он совсем ушел из дома.
Первое действие
• Чай
• Вино
Второе действие
• Чай
• Вино
Третье действие
• 0
Четвертое действие
• Вино
Пятое действие
• Вино
Шестое действие
• 0
Здесь даже и «пустые» от кулинарного антуража действия выглядят символично и красноречиво: третье действие – это ликвидация двойственного положения героя, а шестое – конец Феди.
Но Толстой показывает путем символики кулинарного антуража не только общую линию развития, но и нюансирует картину падения Феди.
Первое действие
• Шампанское
Второе действие
• Вино столовое
Третье действие
• 0
Четвертое действие
• Шампанское
Пятое действие
• Водка
• Пиво
Шестое действие
• 0
Таким образом, кулинарный антураж является в данном случае для Толстого наглядным выразителем этапов грехопадения Феди Протасова и символическим фоном тех морально-этических, нравственно-психологических положений и выводов, которые проводит в своей пьесе драматург.
При этом интересно отметить, что если в трактовке фона посредством кулинарного антуража автор придерживается черно-белых, схематических нравственных построений, то в детальной психологической трактовке образа, в репликах, обладающих определенным содержанием, он, наоборот, отходит от схемы и предельно нюансирует, объясняет и оправдывает моральное состояние и даже само грехопадение своих героев.
Отсюда можно предположить, что кулинарный антураж призван нарисовать официальные моральные постулаты общества, в то время как Толстой хочет показать, что не все столь ясно и просто. Вот почему он примешивает к грязному, залитому водкой и засиженному пьяницами трактирному столу и пару людей, пьющих тут же чай.
Общий список яств и питей в этой драме невелик: чай, шампанское, вино, пиво. Да еще молоко и виноград, указанные в первых, «чайных» картинах соответственно первого и второго действия. Их выбор также символичен. Молоко – это детский, «чистый» продукт, символизирует чистоту, невинность. Виноград – известный христианский символ жизни, молодости (он предназначен для Лизы). Так Толстой-моралист усиливает жизненность «чайных» половин, стремится подчеркнуть их контраст с «винно-водочной» частью драмы.
«И свет во тьме светит»1902
Эта пьеса непосредственно посвящена идее, занимавшей Толстого последние годы его жизни – идее опрощения и евангельской любви к ближнему. Главное действующее лицо – Николай Иванович Сарынцев решает, к ужасу своих близких, раздать свое поместье крестьянам, чтобы жить по-новому.
Толстой нарочито традиционно изображает типичную для дворянских пьес декорацию и бутафорию в первом и втором действии – накрытый чайный стол с самоваром. Необычность, парадоксальность лишь в том, что согласно авторской ремарке за этим столом пьют одновременно и чай и кофе. Это «кулинарная» иллюстрация известной фразы: «Все смешалось в доме Облонских».
Здесь, в доме Сарынцевых, ситуация аналогичная, а сидящие за столом люди, согласно ремарке автора осуществляющие эту мешанину, как бы дают тон. В то же время реальной, а не символической еды и питья в пьесе не происходит. Более того, в ней нет почти ни одной подлинно «кулинарной» реплики: все пищевые, гастрономические указания и лексемы содержатся только в авторских ремарках.
В то же время неестественное, непринятое сочетание за одним столом двух несовместимых напитков – чая и кофе, с креном к употреблению кофе, не только намек на чуждый русскому столу дух, но и на такого рода новизну, которая шокирующе действует как на приличную, образованную публику, так и на простой народ.
Примечательно, что, подобно тому как в «Зараженном семействе» барин говорит неестественное, режущее слух «вы» Кирюшке Дееву, так и в данной пьесе Сарынцев идет еще дальше по пути неестественности, подавая каждый раз руку лакеям в ответ на их обычные приветствия, чем приводит в смущение и замешательство не только всех окружающих, но и в первую очередь самих этих слуг.
Не указывая в ремарках, вопреки сложившейся традиции, время фантастического «кофе-чаепития», Толстой лишь усиливает иррациональный, абстрактный характер всей происходящей перед зрителем ситуации и в то же время подчеркивает то полнейшее безразличие, ту отрешенность, которую вызывает сложившаяся ситуация в самих ее инициаторах.
Люба (садится за самовар). Вам кофе или чаю?
Борис. Все равно.
Это и позиция самого автора. Но прежде всего позиция его героя, Сарынцева, отвечающего точно так же на тревожные вопросы жены, своих детей, сестры, ее мужа, не знающих, что же их ждет в будущем из-за отказа Николая Ивановича от имения, от его полного безразличия ко всему, что занимало его раньше, чем он прежде жил.
Это абстрактное отрицание без всякой позитивной, реальной альтернативы не случайно. Оно отражение утопичности всех прожектов Сарынцева, их наивности, неопределенности и… в конечном счете такой же неестественности, как сочетание чая и кофе за… самоваром.
И все эти несовершенства идеи и ее воплощения как-то невольно отражаются в формировании кулинарного антуража. Практически он отсутствует, ибо представляет собой лишь схему, остов, едва намеченную конструкцию.
Схематичность кулинарного антуража выразилась в этой пьесе и в том, что Толстой символизировал господский и крестьянский стол тремя кулинарно-гастрономическими элементами: господский – чаем-кофе, который сопровождают конфеты и сливки, и мужицкий – молоком, хлебом и картошкой, которых, как он подчеркивает в сцене посещения Сарынцевым крестьянской избы, фактически у крестьянина нет. Таким образом Толстой как бы противопоставляет барский стол, где присутствуют чай, кофе, сливки, конфеты, мужицкому столу, где отсутствуют даже хлеб, картошка, молоко. О том, что это было задумано как противопоставление, причем именно как противопоставление эффектное, сценическое, свидетельствует то обстоятельство, что три первых (господских) и три вторых (мужицких) кулинарных элемента сосредоточены во втором действии и располагаются «симметрично» соответственно в первой и второй его картинах. Формально это противопоставление символично: сладкая жизнь (буквально!) господ и более чем горькая (в переносном смысле!) жизнь крестьян. Но практически эта символика как художественно-действенный образ не срабатывает, когда читаешь пьесу.
Этому мешает то, что «кулинарная» символика Толстого искусственна, умозрительна, некомпетентна. Она целиком из головы, а не взята из жизни и поэтому не запоминается. С «кулинарной» точки зрения две «противоположные» группы «меню», придуманные Толстым, несоразмерны, несопоставимы, так как в одной из них – типичный десерт, а в другой – рядовая, ординарная, фундаментальная еда.
Более того, эти группы и в «кулинарно-социальном» отношении выглядят вовсе не убедительно, ибо и с этой точки зрения сконструированы Толстым некомпетентно. Ведь хлеб и чай как пищевые элементы в равной степени типичны и необходимы как для господ, так и для мужиков, а они у Толстого оказываются в разных социальных группах.
Отсюда из-за неубедительности частного теряет убедительность и вся группа, хотя внешне данное сочетание как будто кажется эффектным. Но оно не символично по своей сути, не глубоко и с известной натяжкой его можно рассматривать лишь как морализующее противопоставление: вот, мол, бары-господа кофе да конфетки едят, а бедные крестьяне хлеба да картошки не имеют, в деревне живучи! Но подобные «художественные» приемы (на уровне известных анекдотов о Марии-Антуанетте, хлебе и пирожных) не подымаются до социального протеста или обличения, а достигают лишь уровня обывательского сострадания.
СПИСОК КУШАНИЙ И НАПИТКОВ В ДРАМАТУРГИИ Л.Н. ТОЛСТОГО
КУШАНЬЯ
Сырые продукты
• Мука пшеничная
• Масло постное
• Картошка
• Капуста
Готовые пищевые изделия
• Хлеб черный
• Булка белая
• Ситник
• Калачи
• Баранки
• Грибы соленые
• Капуста кислая
• Селедки
• Сливки
• Молоко
Блюда
• Пирог с горохом
• Тартинки
• Каша
• Тюря
• Котлеты
• Поросячьи потроха
• Беф-ассорти (мясное ассорти)
• Соте де мутон (соте из баранины)
• Рыба отварная
Сласти
• Печенье
• Жёмки
• Мед
• Сахар
• Конфеты
• Апельсины
• Виноград
НАПИТКИ
Безалкогольные
• Квас
• Вода
• Чай
• Кофе
• Шоколад (какао)
• Шипучки
Алкогольные
• Водка
• Наливки
• Вино виноградное столовое
• Вино десертное (сладкое)
• Французское (вино)
• Шампанское
• Пиво
Можно ли составить на основании этого списка «обед Л.Н. Толстого»?
Настоящий, хороший, полноценный русский обед практически нельзя! Ибо это был бы «несерьезный» и «нереальный» обед, в котором бы отсутствовало первое горячее блюдо – непременное и необходимое во всяком русском порядочном обеде: от графского до мужицкого включительно, ибо без щей, как известно, русский человек за стол не садится.