Связь не пропадала, поэтому Юрий Алексеевич, едва перегрузки окончились, почувствовал невероятную лёгкость.
— Есть отделение космического аппарата. Показания приборов в норме, — доложил он, — приём?
— Слышим тебя, — чётко и ясно прозвучал голос Королёва, — приборы вижу. Как самочувствие?
— Нормально, — Гагарин снял ремни фиксатора и взмыл в небольшом пространстве капсулы под потолок, — чувствую невесомость.
— И как?
— Легко. Приятно. Только немного голова кружится…
— Это нормально, — прозвучал голос Королёва в наушниках, — как вид из иллюминатора?
Гагарин оттолкнулся от потолка и посмотрел в иллюминатор корабля. Дальнейшее можно даже не описывать, немая сцена, полная удовольствия с обеих сторон. Юрий Алексеевич взял в руки фотоаппарат и сфотографировал Землю несколько раз. Не забыл и себя сфотографировать в капсуле.
Тем временем в ЦУПе пили шампанское, угощали гостей из разных стран коллекционным вином, а Сергей Павлович и Хьярти ожесточённо спорили. Шумиха была та ещё, на неё обратили внимание даже иностранные журналисты.
— Нужно что-то сделать! — Королёв ходил из стороны в сторону, — он не выживет так долго!
— Сделаем, Сергей Павлович. Можно что-то придумать.
— Что? — Королёв остановился, — разве что ты изобретёшь волшебную ракету, слетаешь и вернёшь его обратно!
Проблема оказалась существенной. Орбита корабля Гагарина оказалась выше расчётной. Существенно выше. Изначально планировалось, что он в случае ошибки в течении максимум десяти дней остановится и упадёт обратно. Но на этот раз ситуация вышла из-под контроля – летать Гагарину предстояло месяц, если не больше. Слишком поздно отделилась последняя ступень. Всё-таки вывод такого объекта ещё не осуществлялся и даже при всей неплохой автоматике, никто не мог ничего сделать.
Королёв только хмуро глянул на журналистов, присулушивающихся к их спору.
— Я предлагаю подвести к нему один из наших спутников и столкнуть на Землю.
— Да ты в своём уме? Тогда вообще чёрт знает как ситуация повернётся.
— Всё должно быть хорошо, — уверил того Хьярти, — как раз один из спутников идёт по близкой орбите, запас топлива у них большой, надолго рассчитан. Если включим форсаж, то сможем столкнуть его в нужной точке. Плюс-минус пятьсот километров – для большого Союза это несущественно.
— А для Юры – существенно, — не стал соглашаться Королёв, — у нас тут, знаешь ли, медведи в тайге живут. Будет обидно, если он со своим пистолетиком не сможет от них отбиться!
— Спокэ, — Хьярти закатил глаза, — грохнется где-то в европейской части России. Возьмём Москву как центр сброса, а дальше максимум – несколько вариантов.
— Ох, ладно, поехали, — Сергей Павлович резко развернулся, взял в руки микрофон и включил связь с кораблём.
— Юра, как слышишь?
— Слышу отлично, — отозвался с небольшой задержкой Гагарин, — пролетаю над Северной Америкой.
— Юра, у нас тут проблема. Похоже, ты взлетел выше расчётного. Придётся тебя обратно сталкивать.
— Ох, — Гагарин шумно вдохнул, — скажите, что это не опасно.
— Нет, это не опасно. Просто попали на миллион долларов. Хорошая новость – приземлишься ты где-то вокруг Москвы, в европейской части. Там людей больше, климат лучше.
— Хорошо, Сергей Павлович, — задорно отозвался Гагарин.
— Так, я отправляюсь в Москву, будем готовить поисковую группу, а дальнейший полёт будет сопровождать Курбатов, — Сергей Павлович посмотрел на названного заместителя, — Саш, продолжай тут…
Поскольку вылетали мы большим кагалом, плюс нужно было быть на месте срочно, с запасного аэродрома пригнали самолёт. Мало кто мог узнать в нём конструкцию более поздних боингов. Журналистов и всех желающих вылетать в Москву забрали, включая вахтовую команду. Внутри самолёта журналистов ждал ещё один шок – это убранство салона. Боинг или нет, но самолёт был намного более комфортный. Нет, даже шикарный салон. Просторный, два ряда сидений в задней части самолёта и кормфортабельные каюты в передней. У некоторых даже были раскладные спальные места, рядом с иллюминаторами, что особенно добавляло удивления. Обстановка была просто более совершенна с технической точки зрения и вылизана с дизайнерской стороны до совершенства. Это был личный самолёт Космоса, на котором перемещался Королёв и все сотрудники корпорации. Просто один раз пренебрегли им ради полёта вместе с журналистами. На этот раз гости из других стран могли только находиться в глубоком шоке.
Сергей Павлович пошёл к кабине пилотов, прямо за ней находился небольшой кабинет, наполненный радиоаппаратурой, спутниковой связью. Отсюда он мог связаться даже с Гагариным на орбите. Хьярти сел в удобное глубокое кресло, а Королёв вовсю настраивал радиоаппаратуру. В их купе постучались – это оказался журналист Глобал ТВ, за которым по пятам шёл оператор. Журналист – молодой парень, чем-то похожий на Гагарина. Он просунул голову:
— Не дадите интервью?
— Позже, — Хьярти вытолкнул его, закрыв дверь каюты.
Интервью всё-таки пришлось давать. На этот раз камеру законнектили через радиоаппаратуру самолёта. Она худо-бедно, но могла передавать данные в прямой эфир, чем и воспользовался журналист, заняв одно из мест, он начал допрос Сергея Павловича.
Тем временем я, великий и ужасный, пошёл в шлюз в хвосте самолёта. Выход из него на ходу был только такой – через задницу. Мусорный шлюз, вообще-то, добавленный после многочисленных терактов и необходимости выбросить что-то с борта. Шлем закрыл лицо, показалось изображение. Я отдался на волю неба и раскинув руки в стороны, наклонился вперёд, упав с трёхкилометровой высоты. Двигатели включились и я медленно начал набирать скорость. Сто. Двести… пятьсот… тысяча… две тысячи… остановился только на скорости в три двести, направившись в сторону Москвы.
Что ж, я предполагал, что всё может выйти так, поэтому подготовился заранее. Сейчас попросил Берси дать связь с нашими людьми в ОКБ-1. Через минуту мне ответили:
— Алло?
— И вам шалом. Это Хьярти, мы летим в Москву. Готовьтесь к поискам. И не расслабляйтесь, может прилететь по шапке в любой момент!
— Понял вас, — ответил голос, — а… что нам делать? И где сейчас главный?
— Вы что, телевизор не смотрите? Интервью даёт.
Вот жеж, радости полные штаны! Благодаря своей скорости я был в Подмосковье раньше, через сорок минут. Сорок! Полстраны пролетел, земля так и стелилась подо мной. Какое же это приятное чувство быстрого полёта! При приземлении пришлось использовать невидимость. Наши люди уже приехали в Жуковский, где на аэродроме находилась наша вертолётная группа. Ох, как нехорошо вышло – ожидали-то мы приземление в районе Казахстана, но там степь, если сбросим – придётся не только искать, но и рисковать – Китай рядом. А так – никакого риска. Миньоны и пилоты уже выехали, на аэродром ехала вереница машин из ОКБ и других мест, я приземлился около одной, в которой сидел миньон и забрался в машину. Волгу. На КПП нас проверили, но ничего подозрительного не обнаружили – машина проехала дальше. Тем временем уже начиналась движуха. Вереница вертолётов готовилась к старту. К сожалению, вертолёты отнюдь не поисково-спасательные. Восемь штук – лёгкие МИ-2, ещё пять – многоцелевые МИ-8. Конечно, не бог весть что, но чтобы доставить приземлившегося Королёва и съёмочную команду к месту посадки – хватит. И вывезти Гагарина тоже.
Поисковую команду пришлось собирать и организовывать мне. Пинками, угрозами и начальственным тоном, но удалось собрать из местного контингента людей, мобилизовать их для выполнения задачи. Подчинялись люди неохотно, приходилось пояснять, для чего нужна помощь и ещё убеждать их, что это сущая правда. Вон, даже по радио говорят про полёт Гагарина в космосе. Даже пустили короткое интервью с ним – две минуты, зато каков эффект!
Конечно, военные не сильно старались, зато некоторые мне помогали довольно рьяно. Это объясняется авторитетом и имиджем „Космоса“. Пришлось пообещать им золотые горы за успешное выполнение задачи. Когда я закончил работу, самолёт уже приземлялся. Как положено, на военном аэродроме. Хорошо, что здесь заблоговременно был трап к нему. Спустились все без особых проблем. Я их не встречал – незачем. Сергей Павлович быстрым шагом отправился к вертолётам. Дальше гостям пути не было, только журналистам-глобалистам.
Вот кстати странность – советских журналистов… не допустили. Цензура, бюрократия, и так далее – и в итоге это событие освещало только глобал-тв, а также иностранные журналисты. Среди них не было ни одного советского! Запугали и зажали бедных так, что… в общем, я этому не мешал, более того, счёл очень показательным. И понадеялся, что Хрущёв сделает правильные выводы о работе бюрократической машины и ущемлении журналистики. Не вы, так мы будем первыми, а вы как хотите. Вот какой посыл.
Юрий Алексеевич Гагарин испытал страх. Немалый страх. Вот к чему он не привык, так это к тому, что какой-то инородный объект контактирует с самолётом. Всегда это заканчивалось плохо. Инстинкт лётчика никуда не делся, поэтому когда по корпусу что-то громыхнуло, он испугался. Ожила гарнитура:
— Юр, как там?
— Что-то дотронулось, — ответил космонавт, — не знаю, это безопасно или нет?
— Сильно ударило?
— Нет, еле чувствуется…
— Тогда всё в норме, — Королёв понадеялся, что жаропрочное покрытие капсулы не повреждено – иначе пламя прорвётся внутрь и сожжёт нахрен и Гагарина и капсулу, — Приехали! — не удержался Королёв от колкости.
Спутник – большая дурында с мощными двигателями для смены орбиты, действительно уткнулся своим главным локатором в корабль. Вогнутый локатор хорошо подошёл по форме к выпуклому боку капсулы «Востока», включились двигатели и спутник, выполняя роль пристыковавшегося двигателя, полетел вниз, к Земле. Конечно, после такого манёвра ретранслятор уже не сможет вернуться на свою орбиту, но да это и не так важно. Главное – топлива хватило, чтобы долететь до корабля Гагарина и поравняться с ним. Операция по сложности сравнимая со стыковкой, или даже сложнее. Чёрный шарик гагаринской капсулы падал вниз. Юрий Алексеевич посмотрел в иллюминатор и увидел пламя, охватившее капсулу. Отлетался, подумал Гагарин, смахнув пот, он связался с Землёй: