Михаилу Илларионовичу пришлось отстаивать безопасность российской торговли в Средиземном море. В ноябре 1793 года он сообщил императрице Екатерине II о том, что «Порта прислала 50 тысяч пиастров четырем фрегатам французским», находившимся в Смирне, для нападения на российские купеческие суда, торгующие в Греческом архипелаге.
Российский посол узнал и то, что экипажам фрегатов зачитали письмо французского посла в Стамбуле Декорша с приказанием о захвате в Архипелаге всех российских судов, «хотя бы то было и под пушками крепостей турецких, лишь бы предварительно о том условиться с турецким начальником того места».
В тот же день М.И. Голенищев-Кутузов подал ноту Турции, в которой указывалось на недопустимость нарушения положений торгового договора 1783 года и Ясского мирного трактата. С турецкой стороны опровержений не последовало.
Одновременно посол удачно использовал факт захвата французскими фрегатами венецианского судна, проданного Россией. При досмотре морского «купца», что тоже являлось нарушением законов международного мореплавания, командир одного из фрегатов обнаружил в судовых документах старый российский паспорт. Это стало «законным» предлогом для захвата судна Венецианской республики как российского и привода его в Смирну.
Такое разбойное нападение в Греческом архипелаге вызвало очередное недовольство стран антифранцузской коалиции. По предложению российского посла венецианское, неаполитанское, прусское дипломатические представительства совместно с русским учинили демарш министерству иностранных дел Турции.
Российское посольство в Стамбуле предупредило все торговые суда своей страны о возможности нападения на них со стороны военных кораблей под флагом Франции. Перед султанским правительством был поставлен вопрос о разрешении российской эскадре пройти в Греческий архипелаг (часть Турции) для обеспечения безопасности российской торговли.
Нота посла России и его предложение вызвали горячий спор в Государственном совете Турции. Одна часть его членов опасалась разрыва дружественных отношений с северным соседом. Меньшая часть Госсовета выступила против предложения М.И. Голенищева-Кутузова с заявлением, что «Порта согласится лучше на все, что угодно, но не на разрешение ввести русскую эскадру в Архипелаг», что, по их словам, было равносильно допустить русских в свой гарем.
Турция вынуждена была принять необходимые охранные меры по обеспечению безопасности российской торговли в своих водах. Французским кораблям запрещалось нападать на российские торговые суда в морях Оттоманской империи.
Добившись такого немалого дипломатического успеха, Михаил Илларионович предпринял еще один шаг по защите отечественной морской торговли в Средиземноморье. Статья VII Ясского мирного договора обязывала Турцию в случае захвата корсарами ей подвластных земель русских судов содействовать их возвращению или возмещать из султанской казны убытки купцам.
Ссылаясь на эту статью, российский посол потребовал точного ее выполнения в связи с захватом алжирскими корсарами — барбаресками принадлежавших России торговых судов «СвятойНиколай», «СвятойСпиридон» и «АаМадонна». Алжирские пираты отказались выполнить указание Стамбула. Тогда от султанского правительства к ним прибыл официальный представитель, дабы удержать, по крайней мере, как сообщал М.И. Голенищев-Кутузов, от дальнейших пиратских нападений на торговые суда под флагом России.
Еще одним дипломатическим успехом Михаила Илларионовича стало решение Турции о запрещении французским кораблям базироваться в Тунисе, где имелась древняя гавань, удобная для стоянки военных судов любого класса. Оттуда пришлось уйти трем фрегатам и 70-пушечному линейному кораблю.
Заботясь о безопасности российского торгового судоходства, посол смог разрешить проблему больших потерь при торговле хлебом. Цена на хлеб в Греческом архипелаге на три рубля превышала цену на базарах Стамбула. Если в 1793 года русские купцы вывезли 186 тысяч четвертей пшеницы, то общий ущерб от невозможности вести торговлю южнее пролива Дарданеллы составил 559 800 рублей.
Этого можно было избежать, но в Турции действовал запрет на перегрузку российских товаров на турецкие суда, которые не подвергались нападениям французских кораблей и алжирских корсаров. Дипломату М.И. Кутузову удалось добиться решения султана Селима III об отмене подобного запрета.
В Санкт-Петербурге не скрывали удовлетворения деятельностью Кутузова-дипломата. Он сумел защитить российскую торговлю и обеспечить ее безопасность на просторах Средиземного моря.
Михаилу Илларионовичу, пребывая в столице Блистательной Порты, приходилось много заниматься польскими делами. В отношениях Турции с Россией Польша играла немаловажную роль. В случае войны она могла оттянуть на себя часть войск русской армии. С мая 1792 года на польской территории стояла Украинская армия под командованием генерал-аншефа М.В. Каховского. Императрица Екатерина II активно вмешивалась в решение судьбы Польского государства.
Прусский король Фридрих-Вильгельм III тоже направил в Польшу свои войска, «забыв» о своих обязательствах перед поляками. Австрия, имевшая во владении часть польских территорий, поддержала договор России и Пруссии, заключенный в январе 1793 года, о втором разделе Польши. В июне 1793 года польский сейм, собравшийся в городе Гродно, вынужден был санкционировать присоединение к России части украинских и литовских земель: воеводств Киевского, Волынского и части Виленского с населением около 4 миллиона человек.
Решение польского сейма в Гродно разрушало военнополитические замыслы Турции в отношении Польши. Французские дипломаты, особенно Декорш, попытались наладить отношения польских оппозиционеров с султанским правительством. Более того, Декорш обещал ему в случае новой войны Турции с Россией «диверсию 100 тысяч поляков».
Дипломатическая деятельность М.И. Голенищева-Кутузова заметно охладила интерес Оттоманской империи к Польше, к ее второму разделу и рассеяла надежды на успехи польской оппозиции.
Однако в марте 1794 года в Польше вспыхнуло восстание под предводительством Тадеуша Костюшко, который в середине апреля отправил в Стамбул «Отчет нации». В Турции возродились надежды на Польшу как военного союзника. Послу удалось узнать, что молдавскому господарю М. Драко-Суцо передано «от Порты повеление доставить сто двадцать тысяч червонных к мятежнику Костюшке» через львовских купцов.
Поражение польских повстанцев в том же 1794 году от русских войск вновь расстроило военно-политические замыслы султанского окружения. Т. Костюшко был взят в плен, посажен в Петропавловскую крепость и освобожден оттуда уже в 1796 году. Официального вмешательства Стамбула в политику России во время второго раздела Польши не произошло.
Деятельность генерал-поручика М.И. Голенищева-Кутузова на посту чрезвычайного и полномочного посла России в Оттоманской империи была высоко оценена императрицей Екатериной II. Результаты его деятельности выглядели впечатляюще. Имя Кутузова-дипломата впервые получило широкое признание в политических и дипломатических кругах Санкт-Петербурга. Его успехи при дворе султана Селима III поражали воображение дипломатического корпуса, аккредитованного в Константинополе.
В своих воспоминаниях С.И. Маевский писал: «Можно сказать, что Кутузов не говорил, но играл языком: это был другой Моцарт или Россини, обвораживавший слух разговорным своим смычком. Но, при всем его творческом даре, он уподоблялся импровизатору; и тогда только был как будто вдохновен, когда попадал на мысль, или когда потрясаем был страстью, нуждою, или дипломатическою уверткою…
Никто лучше его не умел одного заставить говорить, а другого — чувствовать, и никто не тоньше его не был в ласкательстве и в проведении того, кого обмануть или обворожить принял он намерение…»
5 декабря 1793 года М.И. Голенищев-Кутузов получил указ Коллегии иностранных дел, в котором ему было предписано передать посольские архивы и дела камер-юнкеру В.П. Кочубею, назначенному посланником и полномочным министром в Константинополе, помочь ему в аккредитации при султанском дворе и возвратиться в Россию. В феврале 1794 года Михаил Илларионович на отпускной аудиенции у султана Селима III получил разрешение на обратный путь сухопутьем к русско-турецкой границе по Днестру, опять к Дубоссарам.
Совсем иных результатов в ранге полноправного посла Блистательной Порты в Санкт-Петербурге добился Рассых Мустафа-паша. Он по указанию своего министра иностранных дел (реис-эфенди) Решида-эфенди Мустафы своим поведением оскорблял «не только порядки благочиния, но и самодержавие благоустроенного государства». Протесты по поводу его поведения в России стали причиной ареста Рассых Мустафы-паши в Бендерах. Своей секретной миссии в российской столице он явно не выполнил.
Прибыв в столицу, М.И. Голенищев-Кутузов подал ходатайство о награждении многих чинов российского посольства, отличившихся при выполнении дипломатической миссии. Это ходатайство было удовлетворено осенью 1794 года.
Результаты деятельности М.И. Голенищева-Кутузова в ранге посла России в Стамбуле были впечатляющи. За короткий срок своего посольства он сумел упрочить позиции Российского государства в Черном и Средиземном морях и предотвратить реальную угрозу новой войны с Турцией, расстроить ее вмешательство в решение польского вопроса.
Более того, Кутузов-дипломат умело подготовил почву для скорого в будущем временного военного союза России и Турции. Это позволило впоследствии прославленному русскому флотоводцу Федору Федоровичу Ушакову успешно провести Средиземноморский поход русского флота во время войны с Францией 1798–1800 годов и завоевать Ионические острова. Эпопея Средиземноморского похода ушаковской эскадры пройдет во многом благодаря дипломатическим трудам «генерал-поручика и кавалера Михайлы Голенищева-Кутузова».
Видный отечественный историк академик Е.В. Тарле так отзывался о деятельности М.И. Кутузова на дипломатическом поприще, давая ему самую высокую оценку: