Я далек от того, чтобы упасть духом под гнетом сыплющихся на меня ударов. Напротив, более чем когда-либо, я решил упорствовать в борьбе и к этой цели направлены все мои заботы. […]
Наполеон М.И. Кутузову.
3 октября [По новому стилю.] 1812 года. Москва.
Князь Кутузов!
Посылаю к Вам одного из Моих генерал-адъютантов для переговоров о многих важных делах. Хочу, чтоб Ваша Светлость поверили тому, что он Вам скажет, особенно когда он выразит Вам чувства уважения и особого внимания, которые Я с давних пор питаю к Вам. Не имея сказать ничего другого этим письмом, молю Всевышнего, чтобы он хранил Вас, князь Кутузов, под своим священным и благим покровом.
Наполеон.
А.Л.Ж. де Сталь — Е.И. Кутузовой.
24 сентября (5 октября) [1812]. Стокгольм.
Как благодарна я Вам, княгиня, за Ваше письмо; я уже думала, что забыта Вами — это было бы естественно при таких обстоятельствах, но прискорбно для меня. Действительно, князь, Ваш супруг был Фабием в отношении этого африканца; он дерзнул выжидать и ему удалось, дай Бог однакоже, чтобы успех этот был полным, такому человеку как Наполеон, вселенная повинуется, его силы неистощимы, он вызовет войска из Германии и, конечно, соединит все усилия чтобы изгладить позор, испытанный им в первый раз в жизни.
Поддержите энергию Вашего супруга в минуту, когда, быть может, успех ему изменит — я уверена, что с этой стороны он найдет опору и ему будет принадлежать честь изменить судьбу мира. Вы вполне достойны, княгиня, чувствовать энтузиазм, который должно возбуждать такое положение — вообще, на Вас лежит ответственность войны. […]
Боже мой, как завидую я Вам, я не знаю судьбы более прекрасной, как быть женою великого человека! Будьте так добры сказать генералу Милорадовичу, что я готовлю ему лавровый венок, как достойному сподвижнику своего полководца. Тысячу приветствий.
М.И. Кутузов Маршалу Бертье.
8 октября 1812.
Князь!
Полковник Бертеми, которого я разрешил пропустить до своей главной квартиры, вручил мне письмо, которое ваша светлость поручили ему передать мне. Об всем, что составляет предмет сего нового обращения, я уже немедля представил его императорскому величеству, и передатчиком сего был, как, без сомнения, вам известно, генерал-адъютант князь Волконский.
Однако, принимая во внимание дальнее расстояние и дурные дороги в настоящее время года, невозможно, чтобы я мог уже получить ответ по этому поводу. А потому мне остается только сослаться на то, что я имел сказать по этому вопросу генералу Лористону.
Однако повторю здесь истину, значение и силу которой вы, князь, несомненно, оцените: трудно остановить народ, ожесточенный всем тем, что он видел, народ, который в продолжение двухсот лет не видел войн на своей земле, народ, готовый жертвовать собою для родины и который не делает различий между тем, что принято и что не принято в войнах обыкновенных.
Что же касается армий, мне вверенных, то я надеюсь, князь, что все признают в их образе действий правила, характеризующие храбрый, честный и великодушный народ. В продолжение моей долголетней военной службы я иных правил никогда не знал и уверен, что враги, с которыми я когда-либо сражался, всегда отдавали должную справедливость моим принципам.
Примите, князь, уверения в моем глубочайшем почтении.
Главнокомандующий армиями фельдмаршал князь Кутузов.
Александр I М.И. Кутузову.
16 октября 1812. С.-Петербург.
Нашему генерал-фельдмаршалу князю Голенищеву-Кутузову.
Усердна Ваша служба и многие оказанные Вами знаменитые Отечеству заслуги, а наконец и ныне в 6-й день сего текущего месяца одержанная войсками, предводительству Вашему порученными, совершенная победа над сильным французским корпусом, под начальством короля Иоахима Мюрата состоящим, обращают вновь на Вас внимание Наше и признательность, в ознаменование которых признали Мы за благо пожаловать Вам золотую с лавровыми венками, украшенную алмазами шпагу.
Сей воинственный знак, достойно Вами стяжанный, да предшествует славе, какою по искоренении всеобщего врага увенчает Вас Отечество и вся Европа.
Александр.
Управляющий Военным министерством князь Горчаков.
М.И. Кутузов — И.В. Торубаеву.
16 октября 1812.
Слобода Полотняные Заводы.
Государь мой Иван Викулич!
Именем моим поручаю Вам успокоить купеческое и мещанское сословия, которые, как я слышал, пустыми слухами приведены в волнение и опасность. Уверьте их, что я ищу дать врагу сражение, но никак не ретируюсь и что цель моя не в том состоит, чтобы выгнать неприятелей из пределов наших, но чтобы, призвав в помощь всемогущего Бога, изрыть им могилы в недрах России.
Уповайте на Бога, молите его о поддержании сил и храбрости нашего воинства, исполняйте Ваши обязанности и будьте покойны. Вы есть и будете защищены, в том удостоверяет Вас всегда доброжелательный и усердный:
князь Г[оленищев]-Кутузов.
М.И. Кутузов — Е.И. Кутузовой.
16 октября [1812]
Я, слава Богу, здоров, мой друг. Здесь, ей-Богу, все хорошо. Наполеон бегает по ночам с места на место, но по сю пору мы его предупреждаем везде. Ему надобно как-нибудь уйти, и вот чего без большой потери своей сделать нельзя.
Детям благословение.
Верный друг Михайла [Голенищев-Кутузов]
М.И. Кутузов М.И. Платову № 320. 23 октября 1812.
Генералу от инфантерии Милорадовичу приказано от меня следовать по большой дороге за неприятелем и теснить его сколько можно более. Вследствие чего, Ваше Высокопревосходительство, старайтесь выиграть марш над неприятелем так, чтобы главными силами Вашими по удобности делать на отступающие головы его колонн нападения во время марша и беспрестанные ночные тревоги.
Сие самое предписано графу Орлову-Денисову делать слева по большой дороге. Таковой род преследования приведет неприятеля в крайнее положение, лишив его большей части артиллерии и обозов. При сем прошу Вас меня сколь можно чаще уведомлять о положении Вашего корпуса и о успехах, в коих я не сомневаюсь.
М.И. Кутузов — Александру I.
27 октября 1812. Ельня.
Всемилостивейший Государь!
Генерал от кавалерии Платов с некоторого времени оказал давнюю свою ревность и действовал неутомимо при всей своей болезни. Кажется, что верх его желаний есть титло графское.
Всемилостивейший Государь, Вашего Императорского Величества всеподданнейший:
князь Г[оленищев]-Кутузов.
Приказ по армиям
№ 58. 29 октября 1812. Главная квартира г. Ельня
…После таковых чрезвычайных успехов, одерживаемых нами ежедневно и повсюду над неприятелем, остается только быстро его преследовать, и тогда, может быть, земля русская, которую мечтал он поработить, усеется костьми его.
Итак, мы будем преследовать неутомимо. Настает зима, вьюга и морозы. Вам ли бояться их, дети севера? Железная грудь ваша не страшится ни суровости погод, ни злости врагов. Она есть надежная стена отечества, о которую все сокрушается. Вы будите уметь переносить и кратковременные недостатки, естли они случатся. Добрые солдаты отличаются твердостию и терпением, старые служивые дадут пример молодым.
Пусть всякий помнит Суворова: он научил сносить и голод и холод, когда дело шло о победе и о славе русского народа. Идем вперед, с нами Бог, пред нами разбитый неприятель; да будет за нами тишина и спокойствие.
Князь Г[оленищев]-Кутузов.
М.И. Кутузов — Е.И. Кутузовой.
30 октября [1812].
Не помню деревни, верст с сорок от Смоленска.
[Помета М.И. Кутузова].
Я, слава Богу, здоров, мой друг, но хворал очень поясницею, так что не мог на лошади сидеть. […]
Беннигсена почти к себе не пускаю и скоро отправлю. Сегодня я много думал об Бонапарте, и вот что мне показалось. Если вдуматься [Часть письма, начиная со слов «Если вдуматься…», кончая словами «…хотя бы на некоторое время», написана на французском языке] он умел или никогда не думал о том, чтобы покорить судьбу. Наоборот, эта капризная женщина, увидев такое странное произведение, как этот человек, такую смесь различных пороков и мерзостей, из чистого каприза завладела им и начала водить на помочах, как ребенка.
Но, увидев спустя много лет и его неблагодарность и как он дурно воспользовался ее покровительством, она тут же бросила его, сказав: «Фу, презренный! Вот старик, — продолжала она, — который всегда обожал наш пол, боготворит его и сейчас, он никогда не был неблагодарным по отношению к нам и всегда любил угождать женщинам. И чтобы отдохнуть от всех тех ужасов, в которых я принимала участие, я хочу подать ему свою руку хотя бы на некоторое время…»
Письмо это получишь через Фигнера — здешний партизан. Погляди на его пристально, это — человек необыкновенный. Я этакой высокой души еще не видал, он фанатик в храбрости и в патриотизме, и Бог знает чего он не предпримет.
Начав от Бородина, неприятель от нашей Главной армии потерял 209 пушек, почти примеру нет.
Детям благословение.
Верный друг Михайло Г[оленищев]-Кутузов.
М.И. Кутузов — П.А. Нилову № 136.13 ноября 1812.
Главная квартира г[ород] Копысь.
Доходят до меня слухи, что в некоторых губерниях обходятся с пленными жестоко, лишая их собственности, им принадлежащей. Я хотя весьма далек от того, чтобы думать, что и в управляемой Вами губернии происходит таковое же зло, однакож в предосторожность, уважая права человечества, обязанностью считаю поставить на вид Вашему Превосходительству обстоятельство сие с тем, что если откроются в Высочайше вверенной Вам губернии подобные происшествия, то чтобы не оставили Вы предать всей строгости законов виновного в том.
Генерал-фельдмаршал князь Г[оленищев]-Кутузов.
М.И. Кутузов и Н.Д. Кудашев — Е.И. Кутузовой.
15 ноября [1812]
На дороге к Борисову.
Я, слава Богу, здоров. Вы беспокоитесь об моей головной боли, а это уже давно прошло.
Чичагов с армией подошел к Борисову и крепость занял. Это на самой дороге, где итти неприятелю: увидим, что Бог определит.