В то же время Румянцев и Суворов и сами были учениками Петра I, унаследовали все ценное, что было в его полководческом искусстве, успешно его развивали.
Но в стратегии Кутузова есть и свое, что прямо напоминает стратегию Петра I.
И Петр I и Кутузов вели войны, в которых определялись не только дальнейшие пути России, но решался вопрос о самом ее существовании как независимого государства.
Это определяло масштабы и характер войн, особую ответственность полководцев и, следовательно, характер их стратегических решений.
В сраженьях, которые они вели, нельзя было рисковать судьбами России, нужно было действовать наверняка.
И Петр I и Кутузов имели своими противниками самых выдающихся полководцев тех времен – Карла XII и Наполеона I, – их не имели Румянцев и Суворов.
И Петр I и Кутузов командовали всеми вооруженными силами России и побеждали, уничтожали лучшие, сильнейшие европейские армии – шведскую и французскую; это требовало от русских полководцев невероятных усилий ума, воли, таланта.
И Петр I и Кутузов должны были сочетать оборону с наступленьем, подолгу выжидать, использовать пространство и время, с тем чтобы затем стремительно и решительно атаковать врага. Все это делает черты полководческого искусства Петра I и Кутузова сложными, глубоко интересными.
Надо особо отметить, что Петр I, как император был совершенно независим в своих решениях, Кутузов же был скован решениями императора Александра I, что ставило перед русским фельдмаршалом дополнительные, порой неодолимые трудности.
Чтобы лучше видеть черты полководческого искусства Кутузова, нужно проследить, что связывало Петра I, Румянцева, Суворова с Кутузовым, проследить путь русской армии, а для этого надо отметить важнейшие этапы военной истории России в XVIII веке.
На этих этапах определялись судьбы страны, а вместе с этим и судьбы, и жизнь, и искусство ее полководцев.
К началу XVIII века в России стали развиваться сельское хозяйство и внутренняя торговля, образовался единый всероссийский рынок, но страна отставала от развитых европейских государств в промышленности, культуре, внешней торговле, организации вооруженных сил и морского флота.
Внешняя политика русского правительства стала все больше нацеливаться на завоевание и укрепление международных позиций государства; дворянство стремилось к захватам новых земель; дворянство и купечество искали выходы к открытым морям для сбыта все увеличивающейся продукции сельского хозяйства.
Это должно было укрепить власть дворянства внутри страны, способствовать обогащенью купечества и росту нарождавшейся русской буржуазии.
И вместе с тем решение этих задач объективно способствовало развитию производительных сил страны и укреплению ее независимости. Без этого отсталая Россия могла стать объектом разделов более развитых, сильных европейских государств, стать их полуколонией.
Россия была отрезана от Балтийского и Черного морей, не допускалась соседями на морские торговые пути. Единственный ее северный порт в Архангельске действовал лишь в короткие летние месяцы.
Это обрекало Россию на экономическую отсталость.
Но главное заключалось в нараставшей опасности вторженья в Россию врагов извне.
Цель соседей России – Швеции и Турции и стоявших за ними в разное время Англии, Франции, Австрии заключалась не только в том, чтобы не допустить русских к Балтийскому и Черному морям, но и в том, главное, чтобы захватить земли России, отбросить русских далеко на восток.
В планах шведского короля Карла XII было удержать за собой прибалтийские земли, некогда отторгнутые от России, не допустить ее к Балтийскому морю, к прямым связям с Европой, захватить Архангельск и тем самым монополизировать русскую внешнюю торговлю и, что самое опасное, захватить Смоленск, овладеть Москвой, лишить Московское государство независимости.
Опасность грозила России и объединившейся с нею Украине со стороны Турции.
Турецкое правительство стремилось не допустить русских к Черному и Средиземному морям, не допустить на мировые торговые пути.
И, что было опять-таки самым опасным, турки и подвластные им крымские татары угрожали Киеву, вторгались в южные русские земли, захватывали и уничтожали села и города, угоняли русских и украинцев в рабство, продавали их на невольничьих рынках.
Борьба за независимость, за выход к морям, за место в Европе составила содержание ее внешней политики на протяжении веков.
Для осуществления этой политики «насильственными средствами» создавалась русская армия и флот, развивалось русское военное искусство, готовились и выдвигались выдающиеся полководцы и флотоводцы.
К началу XVIII века возросло население России, росли ее производительные силы, уже накапливались экономические средства.
Русский народ закалился в тысячелетней борьбе с суровой природой, в тяжелом труде, в боях за свою независимость и существование.
Он пережил вековое татаро-монгольское иго, отразил и разгромил немецких псов-рыцарей, победоносно проявил свои боевые силы на поле Куликовом, изгнал польских интервентов – отстоял свою независимость.
Конечно, войны, которые вела Россия в XVIII веке, преследовали и завоевательные цели, велись прежде всего в интересах русского дворянства и купечества.
Но диалектика истории требует видеть многогранность событий, многозначность исторических явлений.
К. Маркс и Ф. Энгельс глубоко вскрыли антинародную сущность русского царизма, его агрессивность во внешней политике, его крайнюю реакционность в политике внутренней; они показали, что эта политика вела к укреплению власти дворянства, к усилению крепостнического гнета, к расширению абсолютистского государства.
И вместе с тем основоположники научного коммунизма видели также естественную закономерность развития русской нации, историческое значение становления сильного Русского государства.
К. Маркс и Ф. Энгельс неоднократно обращались к этим проблемам истории России и освещали их в разных аспектах.
«Ни одна великая нация не находилась в таком удалении от всех морей, в котором пребывала первоначально империя Петра Великого; никто не мог бы представить великую нацию, оторванную от морских побережий и устьев рек. Россия уже не могла оставить в руках шведов устье Невы, которая являлась естественным выходом для сбыта продукции Северной России, а устья Дона, Днепра и Буга, а также проливов – в руках кочующих разбойничьих татар» (К. Маркс, Секретная дипломатия XVIII века).
Перед Петром I стояла задача возвращения выходов к морям (Черному и Балтийскому), захваченных врагами Русского государства в период его слабости. Удобные морские пути были необходимы для дальнейшего развития России и для успешной борьбы за ее самостоятельность и независимость. Самый факт преобразования Московии в Россию был возможен, подчеркивал Маркс, благодаря ее превращению из континентального государства в морскую державу (К. Маркс, Секретная дипломатия XVIII века).
Ф. Энгельс, касаясь агрессивных действий шведского короля, пишет: «…Карл XII сделал попытку вторгнуться в Россию; этим он погубил Швецию и воочию показал неприступность России».[1]
Таким образом, оценивая исторические события той эпохи, Ф. Энгельс писал о молодой быстро растущей России, о великой подымающейся нации, о Петре I; «действительно великом человеке…».[2]
В этом подходе ключ к правильному пониманию исторического пути государства и роли его армии и ее полководцев в войнах, решавших судьбы России.
Полководческое искусство Петра I раскрылось с наибольшей полнотой в Северной войне, особенно в период Полтавской битвы, и опыт этого периода позволяет видеть, какие черты стратегии этой войны повторились в стратегии Отечественной войны 1812 года; в чем сблизилось полководческое искусство Кутузова и Петра I.
Когда мы говорим о сходстве их полководческого искусства, мы должны видеть также и несходство условий, в которых оно проявилось, ибо известно, что ни один бой непохож на другой, тем более непохожа одна война на другую и тем более несходны войны разных эпох.
– Несходны были Россия и Швеция в начале XVIII века при сравнении с Россией и Францией начала XIX века.
– Несходен во многом ход событий Северной войны и Отечественной войны 1812 года.
– Несходны были армии России и Швеции, России и Франции в те различные эпохи.
– Несходны Петр I и Кутузов ни положением в государстве, ни возможностями своими, ни характерами.
И все же можно и должно говорить о том, что было сходным, что роднит действия русской армии в те разные эпохи, что сближало искусство ее полководцев и позволяет считать Кутузова прямым последователем Петра I.
Шведскому королю Карлу XII удалось в 1700 году в сражении под Нарвой разбить армию Петра I, затем перенацелить свои удары на союзные с Россией Данию и Польшу; победив последних, развязав себе руки в Европе, сделав Польшу базой своих войск, Карл XII в 1706 году снова вторгся в Россию с запада.
На этот раз шведский завоеватель преследовал далеко идущие цели. Он намеревался разбить русскую армию, прорваться через Смоленск и овладеть Москвой, покорить Русское государство, расчленить его на мелкие, зависимые от Швеции княжества; отделить от России Украину, отдать часть русских земель изменившему России гетману Украины Мазепе и своему ставленнику в Варшаве Станиславу Лещинскому.
Москва, как и всегда, была главной целью агрессоров, и шведский король был настолько уверен в скорой победе, что назначил своего генерала Шпарра губернатором русской столицы.
Шведский историк И. Андерссон писал, что Карл XII «отправился на Восток к центру необъятной русской державы в соответствии с планом, аналогичным плану, которым руководствовался более чем 100 лет спустя Наполеон I». Одинаковы были цели Карла XII с целями Наполеона I, сходны были их стратегические планы, направление наступления армий агрессоров.